***
— Он убийца! — с ходу выпалил Малфой, обнаружив друзей, как обычно собравшихся в укромном уголке слизеринской гостиной. Он был настолько взволнован и ошарашен обнаруженной информацией, что даже забыл о том, что вроде как все еще обижается. Ребята, тоскующие над домашним заданием по Астрономии, изумленно переглянулись. — Кто? — осторожно спросил Гарри, от неожиданности тоже забывший о ссоре. — Хагрид! — страшным шепотом возвестил Драко, падая на диван рядом с ними и доставая из-под мантии ветхую папку. — Он убил девочку из Рейвенкло, когда учился в Хогвартсе, поэтому его исключили и сломали его палочку! Вы понимаете? Школьный лесник — убийца! Интересно, мой отец вообще знает об этом? — Погоди, — Дафна нахмурилась, — ты наверное что-то не так понял. Если бы Хагрид действительно кого-то убил, он бы сейчас сидел в Азкабане! — Не веришь? — Драко прищурился. — Сама читай! — он сунул ей в руки папку и тут же продолжил: — Там все написано. Это было почти пятьдесят лет назад. Девочку нашли мертвой в туалете, а в ее смерти обвинили Рубеуса Хагрида, ученика пятого курса! — Вот любишь ты приукрашивать, — пробормотала Дафна, с интересом изучая записи. — Здесь написано, что он держал в школе опасное существо, и именно оно убило четверокурсницу из Рейвенкло. Сначала ее смерть посчитали несчастным случаем, но потом некто Том Реддл с пятого курса Слизерина сообщил о питомце Хагрида… — А что, вполне похоже на него, — протянул Блейз, — он же обожает всяких монстров! — Да какая разница? — возмутился Драко. — Даже если он не сам ее убил, это все равно его вина! Как после этого его могли взять на работу в школу? — Ну, его же не осудили, — резонно заметила Даф. — Иначе он и правда сидел бы в Азкабане. И вообще, мы не знаем, как там все было, может, потом выяснилось, что он не виноват? — А что же его тогда учиться обратно не взяли? — ехидно поинтересовался Драко. — И без палочки почему оставили, если не виноват? И вообще, откуда мы знаем, что он там выращивает в своем лесу? Вот так учимся себе спокойно, а потом как выползет какая-нибудь очередная тварь — и все. Нас найдут в туалете, а Хагрид опять ни при чем! Так, что ли? — А как звали ту погибшую девочку? — внезапно спросил Гарри, все это время молчавший. Дафна заглянула в папку. — Миртл. Миртл Уоррен… Подожди, — она вдруг осеклась и посмотрела на Гарри. — Ты думаешь?.. — Да ла-адно, — недоверчиво протянул Блейз. — Серьезно? Плакса Миртл? — А что? — в глазах Дафны вспыхнул азарт. — Все сходится! В Хогвартсе она очень давно, мне еще мама про нее рассказывала, вполне могла учиться здесь в сороковых, потом умерла, а ее призрак остался на месте смерти… — Если это действительно она, мы можем попробовать поговорить с ней, — задумчиво сказал Гарри. — Узнать, как все было на самом деле. И, Драко, если она скажет, что в ее смерти правда виноват Хагрид, можешь смело рассказывать об этом отцу, идет?***
Пробраться после отбоя в заброшенный туалет для девочек оказалось не трудно. Установить контакт с ранимым привидением, впадающим в истерику по поводу и без — уже сложнее. Нет, поговорить Миртл все-таки согласилась, но это стоило ребятам насквозь промокших мантий, кучи нервов и чудом не лопнувших барабанных перепонок. Голос у призрака был на редкость звонкий и пронзительный. Однако, воспоминания о собственной смерти ее почему-то очень вдохновляли. — О-о, это было так странно… — призрачные глаза за стеклами круглых очков мечтательно закатились. — Я сидела в кабинке, вон в той, и плакала, потому что Оливия Хорнби дразнила меня прыщавой дурой! А потом я услышала голоса… это был какой-то мальчик, он говорил что-то такое непонятное… Я вышла сказать ему, чтобы он убирался, и… умерла. — Просто так? То есть он тебя убил, что ли? — от неожиданности брякнул Блейз и тут же получил тычок локтем от Дафны. — Нет, он ничего не делал, — плаксиво протянула Миртл. — Я просто увидела глаза… — Глаза? — Да. Два больших желтых глаза, вон за той раковиной, — привидение ткнуло пальцем в сторону замысловатой сантехнической конструкции в центре туалета. Ребята обернулись. — Здесь? — Гарри подошел к одной из раковин. — Ага, — Миртл кивнула. — А тот мальчик, которого ты слышала, — Дафна снова повернулась к ней, — это был Хагрид? — Хагрид? — Миртл хихикнула. — Не-ет! Хагрида в школе все знали, он же огромный, а тот мальчик был обычный, и на нем был зеленый галстук, а Хагрид учился на Гриффиндоре. Дафна выразительно посмотрела на Малфоя. Тот закатил глаза. — И что? Это ничего не значит! Она же сказала, что ее убило существо с желтыми глазами… — Неправда, — внезапно сказал Нотт. — Что? — осекся Драко. — Она сказала, что ее убили глаза, — заметил Тео. — Так ведь, Миртл? Ты увидела желтые глаза и сразу умерла? Тебе не было больно? — Не-е-а, — расплылась в улыбке Миртл. — Я просто вдруг стала такая легкая-легкая, невесомая, и меня потянуло куда-то… — она вся вытянулась, постепенно поднимаясь выше и выше, а потом вдруг протяжно вздохнула и с визгом бросилась в один из унитазов. Однако, ребятам было не до ее спонтанных истерик. — Существо, — медленно протянул Нотт, — убивающее одним взглядом, появившееся за раковиной после того, как какой-то слизеринец позвал его… — О, ради Мерлина, ты опять про своего любимого василиска? — взвыл Блейз. — Скажи еще, что тот мальчишка был тем самым Наследником Слизерина из легенды! Ну чушь же! — Почему чушь? — Дафна скрестила руки на груди. — У тебя есть другое объяснение? — Да! — округлил глаза Забини. — Хагрид притащил в школу какую-то тварь, она сбежала и начала жрать учеников, как и написано в тех бумажках, а у Миртл просто поехала крыша. Шутка ли — пятьдесят лет в туалете жить! Дафна открыла было рот, чтобы высказать излишне практичному Блейзу все, что она о нем думает, но вместо нее неожиданно заговорил Гарри. — Да? А как насчет этого? — он указал на один из кранов, которые все это время внимательно изучал. — Смотрите, здесь выгравирована змейка. Помните ту дверь в тоннелях, которую мы так и не смогли открыть? Что, если это, — он обвел взглядом раковины, — тоже проход? — И ты туда же? — Забини хлопнул себя по лбу. — Но ведь зачем-то Гонт проложил те трубы, — настойчиво напомнила Даф. — И мы точно знаем, что один из коридоров ведет в этот туалет. Зачем? А если предположить, что за раковинами действительно есть потайной ход… — Где? — поднял бровь Блейз. — Где ты тут видишь ход? Или, по-твоему, василиск сквозь сливы просачивался? — Слушайте, давайте успокоимся, — Гарри примирительно поднял руки. — О чем мы вообще спорим? Мы пришли сюда, чтобы узнать, виноват ли Хагрид. Миртл сказала, что в момент, когда она умерла, его и близко не было, так? — Да, но почему-то же его обвинили в ее смерти, — упрямо повторил Драко. — Если он тут вообще ни при чем, с чего бы его выгонять из Хогвартса? Дафна вдруг подняла голову. — Как с чего? Мы же читали, на него донес какой-то пятикурсник… как его… — Том Реддл, — напомнил Блейз. — Вот, Том Реддл, — подхватила Даф. — И он, кстати, учился на Слизерине. — Думаешь, Миртл видела именно его перед тем, как умереть? — Гарри посмотрел на нее. — А почему нет? — она пожала плечами. — Он мог найти секретные ходы, как и мы, — поддержал ее мысль Тео. — Может, он случайно выпустил василиска, а когда тот убил девочку, свалил всю вину на Хагрида? — Да ну вас к дракклам! — не выдержал Блейз. — Что хотите со мной делайте, но не верю я, что в школе тысячу лет живет гигантская смертоносная змеюка, и никто, кроме нас, об этом не в курсе! — Почему никто? — невинно похлопала ресницами Даф. — Еще Реддл. — Ну все, хватит уже, — Гарри повысил голос. — Есть там василиск или нет, нам от этого ни холодно, ни жарко. Двери-то мы все равно открыть не можем, так? Ну и все. — Как это все? — возмутился Малфой. — А убийца? Он так и останется безнаказанным? — Не знаю, как насчет убийцы, — неожиданно раздался от входа голос, заставивший ребят подпрыгнуть на месте, — но кое-кто точно от наказания не уйдет. Что у вас здесь происходит? На пороге, скрестив руки на груди, стоял Люциан Боул. И взгляд его не обещал увлекшимся исследователям ничего хорошего. — А что происходит? Ничего не происходит, — развел руками Малфой. — Общаемся. Даф рассказывала нам сюжет книги, которую недавно прочитала. Детектив. Там, представляешь, убийцу так и не поймали. Вот, думаем теперь, справедливо это или нет… Боул поднял бровь. — В женском туалете? — А мы коммуникации изучали, — нашлась Дафна. — Какие коммуникации? — Сантехнические, — Гарри похлопал ладонью по краю раковины. — Нам профессор Квиррелл эссе задал… — О влиянии маггловских технологий на быт волшебников, — очень убедительно подхватил Малфой. — Да что вы говорите! — восхитился Люциан. — В половине двенадцатого ночи? — А что, уже так поздно? — искренне ужаснулась Даф. — Ой, а мы и не заметили! Так увлеклись… — Ну вот что, увлеченные мои, — Боул усмехнулся, — пять баллов Слизерину за блестящую импровизацию и убедительную легенду… Ребята изумленно переглянулись, но Люциан продолжил: — И минус пять баллов за нарушение режима. А теперь брысь в спальни. Не успеете добежать за пять минут, уйдете в глубокий минус.***
Люпина уже вторую неделю не покидало ощущение, что та Англия, которую он покинул десять лет назад, и та, в которую вернулся теперь, это два параллельных, похожих друг на друга, но в то же время совершенно разных мира. Как будто он неожиданно попал в зазеркалье. В той, старой, привычной и понятной Англии у него были друзья — Джеймс, Сириус, Лили, были враги — Волдеморт и его многочисленные сторонники, был мудрый учитель и наставник Альбус Дамблдор, которому Ремус был благодарен по гроб жизни просто за то, что тот позволил ему получить образование, а потом еще и дал шанс проявить себя в благородном деле. Да, та Англия была далека от совершенства. В ней не было места для таких, как он, но несмотря ни на что она все эти годы оставалась его домом. Его родиной, если уж на то пошло. Ему удалось сохранить в памяти только светлые моменты, загнав все плохое в самый дальний угол, поэтому на протяжении последних десяти лет вся его предыдущая жизнь оставалась как бы законсервированной. Эдакие концентрированно-счастливые воспоминания в баночке — хоть сейчас Патронуса вызывай. И вот он возвращается. Один его лучший друг мертв, у второго не хватает приличного куска воспоминаний, подруга в больнице, застряла между жизнью и смертью, а бывший враг утверждает, что все это дело рук того самого мудрого наставника. Ремус посмотрел в спокойное, где-то даже умиротворенное лицо Лили, у постели которой он сидел, и осторожно взял ее прохладную руку в ладони. Поверить в то, что Альбус Дамблдор, всегда относившийся к нему с почти отеческой заботой, мог организовать покушение и убийство, а потом стереть неугодные воспоминания своим ближайшим сторонникам, было почти невозможно. Почти… Получасовой монолог Регулуса Блэка, произнесенный им в доме на Гриммо, куда они отправились после своей неожиданной встречи, звучал чертовски убедительно. И дело было не в эмоциях — их как раз почти не было — всего лишь четко и внятно изложенные факты, но от этих фактов у Люпина начинали шевелиться волосы на затылке. Потому что если допустить — только допустить! — что хотя бы половина из сказанного Регулусом правда, то получается, что все, за что он сражался десять лет назад — фикция. Красивая сказка, рассказанная Дамблдором и активно поддерживаемая всеми, кто ему верил. Мыльный пузырь — надулся и блестит, а ткни посильнее — и лопнет. Ведь если оглянуться, и трезво взглянуть на вещи, то картинка получается совсем не такой радужной. Что провозглашал Дамблдор, мотивируя своих бывших учеников на ратные подвиги? Свободу, равенство, братство, дружбу с магглами и избавление родной страны от слетевшего с катушек темного мага. А что провозглашал Волдеморт? Со слов того же Дамблдора — авторитаризм, геноцид, убийство всех несогласных и полное подчинение магглов. Вот только для Регулуса и прочих адептов «темной стороны» все выглядело почему-то совершенно по-другому. Для них Дамблдор с его идеями всеобщей дружбы и любви казался угрозой, способной привести к разрушению Статута Секретности и в перспективе — открытому противостоянию с магглами. А Волдеморт, пропагандировавший сохранение волшебных традиций, усиление секретности и тщательный контроль за магглорожденными — наоборот надеждой на светлое будущее. Впрочем, как ни парадоксально, на сегодняшний день все это уже не имело никакого значения. Важен был только один вопрос — как далеко способен зайти Дамблдор, отстаивая свою, как ему, возможно, кажется, единственно верную точку зрения и какие методы он готов использовать для достижения своих целей? Верить на слово Регулусу, обвинявшему Дамблдора во всех смертных грехах, у Люпина пока не было весомых причин. Да, двенадцать лет назад директор отдал ребенка Волдеморта на воспитание в другую семью, но это было единственным его прегрешением, о котором Ремусу было доподлинно известно. Все остальное — сплошные домыслы. Все, кроме, пожалуй, исчезнувших воспоминаний Сириуса. Конечно, теоретически, заставить его забыть о том, что Гарри не родной сын Поттеров, мог любой волшебник, владеющий Обливиэйтом, но вот практически… Практически, об этом знал очень узкий круг людей. А если прибавить сюда тот факт, что Сириус был не из тех, кто позволяет первому встречному копаться у себя в мозгах… С другой стороны, Ремус хорошо помнил, в каком состоянии Блэк примчался к нему в Норвегию. И помнил, с какой ненавистью он тогда говорил о мальчике. Что если у Дамблдора действительно были причины для такого радикального шага? Например, чтобы обезопасить Гарри от возможных действий Сириуса? Извечный вопрос — оправдывает ли цель средства? Люпин медленно выдохнул и крепче сжал в ладонях руку Лили. — Я разберусь в том, что у вас здесь происходит, — тихо сказал он, глядя ей в лицо. — Обещаю, Лилс, если в том, что произошло с тобой и Джеем, действительно виноват Дамблдор, он ответит за это. На душе почему-то сразу стало легче. Будто принятое решение наконец избавило его от всех сомнений. Пора было действовать.***
В дом Сириуса Люпин возвращался уже в совершенно другом настроении. Собранный, с холодной головой и почти оформившимся планом дальнейших действий. Однако, едва переступив порог, он понял, что судьба снова преподнесла ему сюрприз. Из гостиной доносился жизнерадостный женский смех, который Ремус не мог перепутать ни с каким другим. — Кэти? — он остановился в дверном проеме, окинув взглядом заваленный сладостями и фруктами столик у дивана и открытую бутылку вина. Темноволосая девушка, сидевшая в кресле к нему спиной и смеющаяся над какой-то — видимо, очень удачной — шуткой Сириуса, обернулась. — Рем! А в следующий момент она уже повисла у него на шее, целуя. — О-о, — радостно заржал Сириус, допивая вино из своего бокала. — Похоже, я становлюсь здесь лишним… Честно говоря, когда ты рассказывал мне о своей девушке, я подозревал, что ты ее выдумал, Лунатик! — Ты что здесь делаешь? — Ремус проигнорировал его реплику, заглянув в искрящиеся серые глаза. — Я соскучилась, — Кэти шутливо хлопнула его ладонью по груди. — Ты уехал на несколько дней, а сам пропал на две недели… — Я же писал тебе, что обстоятельства изменились, — Люпин улыбнулся. Несмотря на то, что ее приезд был внезапным и совершенно несвоевременным, он все равно был чертовски рад ее видеть. — А что мне твои письма? Письма девушку не согреют! — и она лукаво сверкнула глазами. — Так что будем разбираться с твоими обстоятельствами вместе, понял? И возражения не принимаются! — Есть, мэм, — Ремус засмеялся и теперь уже сам поцеловал ее. Сириус закатил глаза. — О, ради Мерлина, идите уже в спальню! Люпин усмехнулся. — Завидуй молча, Бродяга.***
Рунная цепочка не сходилась. Алекс билась над ней уже третий день, пытаясь понять, в каком месте совершает ошибку. Меняла местами футарки, по десять раз перепроверяла значения каждого символа, подбирала максимально простые комбинации — ничего. Пшик. На выходе получалась либо кошмарная зубодробительная конструкция длиной в три пергаментных свитка, либо короткая и красивая, но совершенно бесполезная нерабочая формула. — Мордред! — выругалась себе под нос Алекс, смяв очередной испорченный лист и бросив его себе за спину. — И почему только в Хогвартсе мне казалось, что я что-то знаю? Ученичество у Джонатана оказалось куда менее легким и приятным, чем ожидалось. Нет, не то чтобы она жаловалась — Александра Мальсибер была не из тех, кто ищет легкие пути — но чувствовать себя полной идиоткой, а в последнее время это случалось постоянно, было все равно неприятно. Здесь, во Франции, несовершенство хогвартской школьной программы проявило себя во всей красе. Очень быстро выяснилось, что программу седьмого курса по рунам в Хогвартсе в Шармбатоне проходят на четвертом, а чтобы сдать выпускной экзамен по этому предмету нужен такой уровень знаний, с которым в Англии можно уже претендовать на Мастерство. Справедливости ради, были между школьными программами перекосы и в другую сторону. Например, в зельеварении и чарах студенты Хогвартса могли дать французам хорошую фору, вот только Алекс, которая собиралась стать именно рунологом, от этого было ни горячо, ни холодно. Она печально оглядела засыпанный комками пергамента пол комнаты, вздохнула и поняла, что придется все-таки просить помощи. Обидно, конечно, но, как говорится, тяжело в учении… На вежливый стук в дверь Джонатан не отозвался. Странно. Алекс была уверена, что наставник и по совместительству сосед должен быть дома. — Дядя Джон? — она постучала еще раз. — Дядя Джон, это я, к вам можно? Тишина. Алекс заволновалась. А что если с пожилым учителем что-то случилось? Вдруг ему стало плохо, а на помощь позвать он не может? Или он просто прилег отдохнуть, а она своей настойчивостью не даст ему это сделать? Помявшись возле двери еще с полминуты, Алекс все-таки решилась, вытащила палочку и направила на дверной замок. — Алохомора. Джонатан обнаружился в гостиной. Он сидел в кресле с газетой в руках и смотрел куда-то в пространство перед собой остановившимся взглядом. Рядом на небольшом круглом столике остывала наполненная до краев чашка чая. — Дядя Джон? — Алекс встревоженно вгляделась в его бледное лицо. — Вам плохо? Тот вздрогнул, будто очнувшись, и посмотрел на нее совершенно отсутствующим взглядом. — Что? — Извините, я стучала, но вы не ответили, я подумала, что вам могло стать плохо… У вас что-то случилось? Джонатан моргнул, и в глазах его наконец снова появилась осмысленность. Он некоторое время молча смотрел на нее, а потом вдруг протянул газету. Алекс машинально взяла ее и взглянула на первую полосу. — Ежедневный Пророк? — ее брови чуть удивленно приподнялись. — Я думала, вы не читаете английских газет. Министерский прием… испанский артефактор… я не понимаю, вас расстроила какая-то новость? — Сядь, — неожиданно сказал Джонатан, будто решившись на что-то. Алекс растерянно опустилась в кресло напротив. — Помнишь, несколько недель назад, когда мы встретились, ты спросила, случилось ли у меня что-то? — Конечно, — Алекс кивнула. — Тогда вы сказали, что все в порядке… Джонатан горько усмехнулся. — Я солгал. У меня уже очень давно ничего не в порядке. Поверь, девочка, я не стал бы омрачать твою новую жизнь своими проблемами и ошибками, но сейчас, — он покачал головой, взглянув на газету, — сейчас я понимаю, что не могу больше прятать голову в песок. Я должен, просто обязан что-то сделать… что-то предпринять… — Дядя Джон, о чем вы? — Алекс забеспокоилась всерьез. Никогда раньше она не видела старого учителя таким подавленным. — Прости меня, — вдруг тихо сказал он. — Прости, что втягиваю тебя в это, но — как бы смешно это ни звучало — сейчас мне просто не с кем посоветоваться, кроме тебя. И я пойму, если узнав правду, ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего, правда пойму и не обижусь… — Дядя Джон, вы меня пугаете, — Алекс нервно усмехнулась. — Что такого вы могли сделать? Вы же всегда заботились о нас с мамой, поддерживали нас… — Да, — Джонатан тяжело вздохнул. — Я поддерживал вас. А еще до недавнего времени я поддерживал Альбуса Дамблдора. Алекс, я помогал ему и Ордену Феникса бороться против лорда Волдеморта. Делал вещи, за которые мне до сих пор стыдно. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, что благородные цели Дамблдора оправдывают те средства, которые он использовал… Я ошибался. Алекс показалось, что ее окатили ушатом ледяной воды. То, что говорил Джонатан, совершенно не укладывалось в голове. — Подождите, то есть… вы были в Англии в восьмидесятом? — ошарашенно переспросила она. — Помогли Дамблдору убить Темного Лорда? И в прошлом году, когда вы гостили у нас в доме, это тоже было поручение Дамблдора? — Нет, — заверил ее Джон. — Мои визиты в Англию в последний год были моей личной инициативой. Я хотел разобраться. Понять, правильно ли я поступил… все эти годы меня мучило чувство вины за то, что я сделал, и мне нужно было убедиться, что то решение было верным… Алекс ощутила, как ее бросило в жар. Она с силой провела ладонью по лицу, задержав ее на лбу. Мысли лихорадочно метались в голове, мешая сосредоточиться и понять, как вообще на все это реагировать. Наконец она зарылась пальцами в волосы, отбрасывая их с лица, и нервно дернула плечом. — Ну и как? — неожиданно хриплым, почти чужим голосом спросила она. — Убедились? — Убедился, — тихо сказал Джонатан. — В том, что помогая Альбусу совершил самую большую ошибку в своей жизни. К сожалению, не в моих силах исправить эту ошибку, но я должен попробовать хотя бы ее искупить, иначе я просто не смогу жить с этим дальше… — Я не понимаю, — Алекс уперлась локтями в колени, сжав пальцами виски. — Зачем вы рассказываете мне все это? Почему сейчас? Война давно закончилась, Темный Лорд мертв… — Это не так. — Что? — Алекс замерла, а затем недоверчиво вскинула голову. — Вы знаете о… — она замолчала. — Да, я знаю о том, что Том Реддл не погиб в восьмидесятом, — успокоил ее Джон. — И мне известно, что в прошлом году он вернулся к жизни. — Это вы уговорили маму рассказать Дамблдору о его возвращении, да? — прошептала Алекс. — Нет! — воскликнул Джонатан. — Поверь, я понятия не имел, что она собирается заключить с ним сделку, можешь сама у нее спросить. Если бы я знал, что она задумала, я бы первый остановил ее. — Неужели? — Алекс, пожалуйста, я не прошу тебя понять или простить меня, просто выслушай. Я клянусь, что никогда не причиню вреда ни тебе, ни кому-то из твоих близких. Я никогда не был ни воином, ни героем, ни лидером, меня всю жизнь интересовала исключительно наука, но я был обязан Альбусу. Когда-то он помог мне, и я не мог отказать ему в просьбе о помощи, когда настала моя очередь. Я не могу переписать прошлое, не могу вернуть тебе твоего отца или исправить ошибку матери, но я очень хочу предупредить возможное повторение истории. Ты спрашивала о том, что так расстроило меня в новостях… Смотри, — он взял газету и развернул ее. — Видишь этого человека на снимке? — И что? — у Алекс разболелась голова. — Какой-то испанец… де Вармм… — Он такой же испанец, как ты или я, — Джонатан придвинул газету ближе к ней и ткнул пальцем в колдографию. — Это — Том Реддл. Тот самый лорд Волдеморт. Вот теперь Алекс удивилась по-настоящему. — Вы уверены? — она недоверчиво посмотрела на красивого темноволосого мужчину, слегка улыбающегося в камеру. — Я учил Тома на протяжении семи лет, я видел его после, уже во время войны, у меня хорошая зрительная память, я не мог ошибиться, — твердо сказал Джон. — А если его новое имя и внешность не обманули меня, то не обманут и Альбуса, я точно знаю. Более того, я уверен, что и Том об этом знает. — Но зачем тогда ему все это? — растерянно пробормотала Алекс. — Зачем весь этот спектакль, если его главный враг узнает его? Зачем он вообще вернулся? Джонатан поднял на нее горький взгляд. — Двенадцать лет назад Альбус забрал у него кое-что. Нечто очень важное. И теперь Том хочет это вернуть. — Что «это»? — Я не могу тебе сказать, — с сожалением покачал головой Джон. — Я дал клятву, и теперь связан ею по рукам и ногам. Но поверь мне, Том не остановится, пока не найдет то, что ищет. — А вы? — Алекс внимательно посмотрела на него. — Что вы собираетесь делать? Поможете ему? — Возможно. Но прежде… прежде мне необходимо поговорить с одним человеком. Это очень важно, но проблема в том, что я не знаю, где его искать. По последнему адресу, который у меня был, он давно не живет… — Кто этот человек? — Аберфорт Дамблдор. — Дамблдор? — Алекс нахмурилась. — Да, — Джон устало потер глаза. — Младший брат Альбуса. — Не знала, что у него есть брат, — задумчиво протянула Алекс. В памяти что-то царапнуло, будто ощущением дежавю. — Погодите, — она вдруг подняла голову, — брат Дамблдора… худой, высокий, длинные седые волосы… они ведь должны быть похожи, да? — Вполне возможно, — встрепенулся Джон. — Я много лет не видел Аберфорта, но полагаю, что именно так он сейчас и выглядит. Ты что, видела его? Когда? Где? — В Хогсмиде, — Алекс напрягла память. — В прошлом году, мы с Маркусом гуляли на выходных… я видела, как он вышвырнул пьяницу из своего трактира… я помню, подумала еще, что он на Дамблдора чем-то похож…