Pro bono publico II

      — Чем Дамблдор занимается? — Том смотрел на Северуса так, будто всерьез сомневался в его адекватности. — Исследованиями? То есть ставит опыты на людях, здесь, в школе?       — Я понимаю, — осторожно сказал Снейп. — Мне самому сначала все это показалось бредом, но если задуматься… Ведь это могло бы объяснить ваши записи о плохом самочувствии, те обрывочные воспоминания и внезапную болезнь Гермионы Грейнджер. И даже то, что он так активно сопротивлялся вашему приходу к власти в семидесятых. Он ведь понимал, что как только вы возглавите магическую Британию, он потеряет Хогвартс…       — Чушь какая-то, — Том резко выдохнул и с силой потер лоб. — Нет, я могу допустить, что Дамблдор спятил на почве своего мифического общего блага и сопутствующие жертвы его не слишком беспокоят, но остальные? Как никто до сих пор не замечал, что из школы пропадают дети? И что это за исследования, которые длятся уже более полувека? Да за это время можно было альтернативу философского камня изобрести!       — Это, увы, нам пока неизвестно, — Северус развел руками. — Понятно только, что все его опыты как-то связаны с воздействием на магический потенциал. И это вполне объяснимо, учитывая, что начал он свои исследования ради сестры, а ее проблема, насколько я понял, была в избытке магии, которую она не могла контролировать.       — Воздействие на потенциал, — протянул Том, слегка прищурившись. — То есть возможность уменьшать и увеличивать силы мага по своему усмотрению. Развивать способности сквибов и наоборот — отнимать их у волшебников… Потенциально — это огромный прорыв в магической науке и одновременно сильнейшее оружие, но зачем это Дамблдору? Чего он собирается этим добиться? Уничтожить столь ненавистные ему чистокровные семьи и заменить их сильными магглорожденными?       — Постойте, — Снейп нервно усмехнулся, — вы хотите сказать… что такое в принципе возможно? Но ведь магический резерв волшебника — это данность. Его невозможно изменить, лишь отточить навыки в пределах собственного потенциала, это известно любому школьнику…       — Северус, когда-то люди были уверены, что земля плоская, магглы не знали, что такое огонь, а волшебники мечтали о бессмертии и колдовали без палочек и формул, на сырой силе, — возразил Том. — К слову, африканские маги-вуду до сих пор прекрасно обходятся без них, а по поводу если не бессмертия, то очень-очень долгой жизни все желающие могут пообщаться с Николасом Фламелем. Наука прекрасна именно своими открытиями. То, что еще вчера казалось невозможным для одних, завтра становится обыденностью для других, и эти другие вновь начинают мечтать о невозможном, пока не воплотят и свои мечты в реальность.       — А вы романтик, — хмыкнул Снейп, впечатленный его речью.       — Я много путешествовал в свое время, — Том поднялся из кресла и подошел к горящему камину. — И мною тоже двигала жажда открытий. Я знаю это чувство. Когда ты заглядываешь так глубоко в тайны мироздания, как никто до тебя, постигаешь то, что неведомо всем остальным. Это опьяняет. Заставляет ощущать себя чем-то большим, сметает все барьеры, потому что глупые ограничения — они для других. Не таких умных, не таких талантливых, не таких сильных — серой массы ничего не представляющих из себя посредственностей, которыми вполне можно пожертвовать. Что значит десяток или даже сотня чьих-то бессмысленных жизней по сравнению с великим открытием, которое принесет пользу всему остальному человечеству?       — Это логика психопата, — медленно произнес Северус.       — Хуже, — сказал Том, не отрывая взгляда от огня. — Это логика благодетеля. Человека, уверенного, что он может распоряжаться чужими жизнями, потому что он один знает, как лучше. Ты не представляешь себе, как легко поддаться этому соблазну. Ощутить себя выше остальных, выше правил и законов. Ведь я тоже попался на этот крючок когда-то. Решил, что могу жертвовать чужими жизнями ради достижения собственных целей, потому что они оправдывают средства.       — Это другое, — Снейп нахмурился. — За вами люди шли сами, осознавая риски и добровольно принимая их.       Том, наконец отвлекшись от камина, обернулся к нему и криво усмехнулся.       — Ты заблуждаешься, Северус. Да, формально я никого не принуждал, не запугивал и не удерживал рядом с собой силой, но только потому что хорошо понимал неэффективность такого подхода. На страхе и угрозах невозможно построить что-то устойчивое, гораздо проще убедить всех в том, что сотрудничество с тобой им выгодно. Людьми легко манипулировать, когда они верят, что действуют себе во благо, и ради этого действительно готовы идти на жертвы.       — Но ведь страна действительно нуждалась в изменениях, которые вы предлагали! И если бы не Дамблдор с его Орденом и не ваша кома…       — Жертв было бы еще больше, — закончил за него Том и вздохнул. — В этом все дело, понимаешь? В цене. Я понял это в Испании, когда осмысливал все, что произошло со мной. Я мог бы справиться с Дамблдором и без открытого противостояния, просто на это потребовалось бы больше времени, а я не хотел ждать. Так стоили ли мои амбиции и нетерпение жизней Мальсибера, Роули, Прюэттов, Маккиннонов? Стоило жизни Селины и детства моего сына? Тогда мне сложно было трезво оценивать ситуацию, казалось, еще одно усилие, один рывок — и все закончится. Я одержу победу, жертвы со временем забудутся, а жизнь всех остальных станет лучше. Я ошибался. И Дамблдор, если все, что мы узнали — правда, сейчас совершает ту же ошибку, хотя пока и не осознает этого.       Северус недоверчиво вгляделся в его спокойное лицо.       — Вы так говорите, будто… сочувствуете ему?       — Скорее, понимаю его мотивы, — поправил Том. — Но это не отменяет того факта, что он редкостная мразь, похитившая моего ребенка и использующая школьников вместо лабораторных мышей. Кстати, что с той девочкой? Гермионой?       — Регулус проверил пригород, где она жила, там ее не видели с рождественских каникул. А ее родителей, похоже, убедили в спешке покинуть страну. Непонятно одно — где именно в замке Дамблдор проводит свои исследования? Ведь это должно быть место, полностью защищенное от посторонних, такое, куда не проберутся вездесущие дети, и которое не найдут авроры в случае обыска.       Том, внимательно слушавший его, задумчиво побарабанил пальцами по стене рядом с камином, а потом внезапно поднял голову, вспомнив о схеме из собственного дневника.       — Кажется, я знаю, где.

***

      — Мерлин, — МакГонагалл отложила последний пергамент и закрыла лицо руками, неверяще качая головой. — Это невозможно… Это все какой-то страшный сон… Секретные подземелья, исчезающие дети, опыты на людях!.. Я работаю в Хогвартсе почти тридцать лет… как? Почему я ничего не замечала?!       — Минерва, — Кингсли смотрел на нее с сочувствием, — я знаю, что вы сейчас чувствуете. Я и сам был в ужасе, когда понял, что Амелия была права. Не только вы, никто не знал о том, чем на самом деле занимается Дамблдор, он осторожен…       — Да, но ведь я была здесь! — с отчаянием возразила МакГонагалл. — Я должна была обратить внимание. Должна была забить тревогу…       — Дамблдор очень осторожен, — настойчиво повторил Кингсли. — Он тщательно заметал все следы, недаром до недавнего времени никто не связывал те странные смерти между собой. И если бы не тот случай с девочкой, мать которой училась вместе с Амелией, возможно, до сих пор бы не связывал.       — Да, я помню ее, — прошептала Минерва, прикладывая платок к влажным глазам, а затем перевела взгляд на мрачного Квиррелла, стоявшего у окна хижины. — И вашу невесту, Джуди… Квиринус, мне очень жаль…       — Мне тоже жаль, — резко сказал Квиррелл.       — Послушайте! — Кингсли повысил голос, привлекая к себе внимание. — Давайте отложим все это на потом, потому что пока мы тут предаемся сожалениям и посыпаем голову пеплом, эти уроды там, внизу, продолжают свои эксперименты. И на этот раз может пострадать двенадцатилетняя девочка, так что давайте соберемся и составим четкий план действий. Минерва, скажите, мы можем на вас рассчитывать?       — Что? — МакГонагалл вздрогнула, отвлекшись от своих переживаний, и сосредоточилась. Из ее взгляда постепенно уходила растерянность, сменяясь чем-то темным. — Да. Да, конечно.       — Хорошо, — Кингсли длинно выдохнул. — Сейчас наша главная задача — точно понять цель исследований, а для этого нужно достать отчеты из лабораторий. Мы точно знаем, что их передают наверх через Трелони, а значит, скорее всего, Дамблдор хранит их в своем кабинете. Минерва, вы знаете Дамблдора лучше всех нас, его привычки, часто бываете в его кабинете, вы должны найти бумаги и скопировать. Ни в коем случае не забирать, только скопировать.       — Я поняла, — пробормотала МакГонагалл и нахмурилась. — Подождите, но ведь на это может уйти время, а как же девочка?       — Гермиону мы вытащим, — заверил ее Кингсли. — Амелия обещала помочь. Завтра она вызовет Дамблдора в министерство, а мы с Квиринусом спустимся за девочкой.       — Но как? Вы ведь говорили, там кроме Альбуса есть и другие…       — И вот здесь нам тоже понадобится ваша помощь. У нас есть оборотное зелье с волосом Трелони. Она, насколько мы поняли, правая рука Дамблдора, внизу ей доверяют, так что вопросов ее появление там не вызовет, а ваша задача на это время отвлечь оригинал.       — Сибилла? — поразилась Минерва. — Правая рука? Но… она ведь…       — Хорошая актриса, — хмыкнул Кингсли. — Как, впрочем, и Квиринус.       — Безумие какое-то, — МакГонагалл потрясенно покачала головой. — Но, постойте, допустим вывести в ее облике девочку у вас получится, а дальше? Ведь Альбус вернется, и все выяснится! Он узнает, что…       — Узнает, что кто-то под обороткой проник вниз, — кивнул Кингсли. — Но не будет знать, кто именно.       — Но он поймет, что кто-то в замке знает о тех подземельях…       — Он это уже понял, когда Квиринус устроил мне побег. Но, похоже, сейчас у него есть более важные дела, чем поиск шпиона, насколько мы поняли, их исследования почти закончены. А если в этот раз он все-таки забеспокоится и отвлечется, тем лучше. Нам это сейчас только на руку. В любом случае, придется рискнуть, мы не можем оставить девочку у них.       — Хорошо, — после недолгой паузы кивнула Минерва. — Я поняла. Я сделаю все, что нужно.

***

      — Есть! Нашла! — Дафна, второй час сидевшая в библиотеке вместе с Драко и Тео, удовлетворенно хлопнула ладонью по столу.       — Что? — мальчики, писавшие эссе по Трансфигурации, одновременно подняли головы.       — Я поняла, как Гарри удалось вспомнить! — возвестила Даф суфлерским шепотом.       Малфой, сидевший напротив, протянул руку и слегка повернул книгу, которую она держала в руках.       — Теория менталистики, том второй, — прочел он название на обложке. — А кто-то, вроде, собирался учебой заняться…       — Я, между прочим, свое эссе уже написала, — ехидно заметила Даф. — И вообще, неужели вам неинтересно? Вот, послушайте, — она опустила взгляд на страницу, — здесь написано, что заклятия, блокирующие память, в частности, Обливиэйт, не на всех действуют одинаково. Их эффективность напрямую зависит от способностей объекта. Например, у магглов они полностью блокируют все нужные воспоминания, но у волшебников, особенно сильных окклюментов или легилиментов, иногда со временем воспоминания могут возвращаться. То есть заклятие с них вроде как сползает, понимаете?       — Погоди, ты сказала: заклятия, блокирующие память? — задумчиво уточнил Нотт. — Разве Обливиэйт не стирает их полностью?       — Нет, в том-то и дело! — воскликнула Дафна. — Обливиэйт только блокирует, но есть и заклятия, полностью стирающие память без возможности восстановления. Правда, они гораздо сложнее и опаснее, и могут причинить серьезный вред, если накладывать их неправильно. Поэтому ими очень редко пользуются, в отличие от блокирующих.       — Ну что, можно обрадовать Поттера, — констатировал Драко. — Еще одной загадкой меньше. А, кстати, где он?       — Как где? — Дафна хмыкнула, откладывая книгу в сторону. — К де Вармму пошел. Знакомиться поближе.

***

      Гарри стоял перед дверью в кабинет ЗоТИ и все никак не мог собраться с духом, чтобы постучать.       Ему было страшно. Страшно оказаться лицом к лицу с человеком, который внезапно оказался его самым близким родственником, но о котором он толком ничего не знал. Вот так, наедине, без привычной толпы учеников вокруг.       А вдруг он не справится и выдаст себя?       Хотя… зря что ли он столько времени потратил на занятия со Снейпом, осваивая не только ментальную защиту, но и контроль над эмоциями? Вот, наконец, появился реальный шанс проверить себя на прочность.       Вот только почему так предательски дрожит рука?       Не успела эта мысль промелькнуть в голове, как Гарри внезапно разозлился на себя за эти бесполезные метания и решительно постучал.       — Войдите, — раздался знакомый голос, и он, сделав глубокий вдох, открыл дверь.       Де Вармм сидел за столом, проверяя домашние сочинения. В привычной светлой рубашке с закатанными рукавами и собранными в низкий хвост волосами. Бежевая мантия, которую он всегда снимал в классе, небрежно висела на спинке стула. Он вообще, кажется, не любил мантии, и носил их только по необходимости.       — Здравствуйте, профессор, — Гарри вошел, прикрыв за собой дверь.       Тот поднял голову, рука с пером замерла над очередным пергаментом.       — Добрый день, мистер Поттер, — ни единой эмоции ни во взгляде, ни в голосе. — Чем могу помочь?       Гарри подошел ближе, остановившись в паре футов от стола.       — Я подумал над тем, что вы сказали мне на прошлом занятии, сэр. Что мне не хватает скорости и точности в движениях. Наверное, мне нужно тренироваться больше, чем остальным, и я хотел спросить, не согласитесь ли вы позаниматься со мной дополнительно?       Перо в руке де Вармма чуть заметно дрогнуло, и он тут же отложил его, откинувшись на спинку стула.       — Индивидуальные занятия? — пристальный взгляд буквально прошил Гарри насквозь. — Вы считаете, вам это необходимо?       — Мне кажется, они точно были бы не лишними, — он пожал плечами. — Если, конечно, вас это не затруднит.       — Меня? — профессор слегка насмешливо поднял бровь. — Конечно, затруднит. Мне ведь придется потратить свое личное время. Но, знаете, мистер Поттер, я ценю в людях упорство и стремление к самосовершенствованию.       — Так… вы согласны? — уточнил Гарри.       — Почему нет? — де Вармм развел руками, а потом вдруг стремительно поднялся на ноги, обошел стол и присел на столешницу, как обычно любил делать во время занятий. — Готовы начать прямо сейчас?       — Сейчас? — Гарри в первый момент растерялся, но довольно быстро взял себя в руки. — То есть да, конечно…       — Отлично, — профессор скрестил руки на груди. — Значит, считаете, ваша проблема в скорости и точности?       — Вы сами так сказали, сэр, — напомнил Гарри, заставив себя выдержать его прямой взгляд.       — Разве? — де Вармм улыбнулся. — Да нет, Поттер, я говорил, что вам не хватает концентрации. Другие преподаватели вас хвалят, отмечают, что вы всегда готовы и собраны, но на моих уроках ваши мысли явно заняты чем-то другим. Не нравится предмет?       — Да нет, нравится. Просто… — Гарри на мгновение замялся. — Мне с потенциалом не повезло. Вы ведь знаете, у меня очень средние способности, многие заклинания даются с трудом, а некоторые и вовсе не получаются… А я…       — Не любите быть на вторых ролях, — в голосе профессора что-то неуловимо изменилось, и Гарри, подняв взгляд, понял, что его улыбка померкла.       — Не люблю, — честно сказал он, чуть приподняв подбородок. — Поэтому делаю упор на то, что у меня хорошо получается. Руны и зелья.       — Да, кажется, в зельеварении у вас большие успехи? — медленно протянул де Вармм.       Гарри улыбнулся.       — Я стараюсь, сэр. Знаете, моя мама всегда любила этот предмет… — он не увидел даже, ощутил, как изменилась атмосфера в классе после этих слов, и продолжил: — Да и среди предков отца было много успешных зельеваров.       — Я слышал о несчастье, которое случилось с вашей семьей, — тихо произнес профессор. — Соболезную.       — Спасибо, сэр, — Гарри тоже перестал улыбаться. — Только это было не несчастье. На нас напали. Профессор Шеклболт, который преподавал Защиту до вас, обещал нам с сестрой, что аврорат обязательно найдет тех, кто устроил то нападение, но они так до сих пор никого и не нашли.       — Уверен, рано или поздно найдут, — де Вармм слегка наклонил голову набок. — Вы скучаете по родителям, Поттер?       — Я скучаю по дому, — негромко сказал Гарри, глядя ему в глаза. — А вы?       — Я? — в его взгляде мелькнуло удивление.       — Да, вы ведь приехали из Испании…       — Верно, — де Вармм усмехнулся уголком губ. — Но Испания никогда не была моим настоящим домом. Мои предки отсюда, и меня всегда тянуло вернуться на историческую родину. Так что в каком-то смысле, я уже дома. А теперь, пожалуй, закончим нашу увлекательную беседу и перейдем к делу. Начнем с разминки?

***

      Снейп откровенно нервничал, меряя шагами Выручай-комнату и то и дело бросая взгляды на часы.       Том задерживался уже почти на полчаса, и это внушало серьезные опасения. У Темного Лорда было много недостатков, но непунктуальность в их число никогда не входила. Да еще этот загадочный намек на то, что он знает, где Дамблдор может вести свои исследования…       Спустя еще десять минут ожидания Северус уже готов был сам отправляться на поиски, но в этот момент дверь открылась.       — Наконец-то! — вырвалось у него помимо воли.       — Извини, — какой-то непривычно оживленный, будто намагниченный Том откинул с лица слегка растрепавшиеся волосы, — совершенно забыл о времени.       — Забыли? — с непередаваемым выражением переспросил Северус, оглядывая его с ног до головы. — Что-то случилось?       — Нет, ничего. Просто давал Гарри дополнительный урок Защиты, — он прошел мимо ошарашенного Снейпа и сел в кресло, вытянув ноги.       Северус медленно обернулся.       — Гарри? — он поднял брови. — Вы ведь говорили, что не собираетесь пока сближаться с ним.       — Я и не собирался! — категорически согласился Том. — Но он пришел сам и попросил позаниматься с ним индивидуально, — его взгляд привычно устремился к огню. — Знаешь, я хотел ему отказать. Правда, хотел, но… не смог.       Он снова посмотрел на Северуса, и тот вдруг с изумлением понял, что Том растерян.       — Не смог отказаться от возможности с ним пообщаться, — добавил он.       Снейп занял кресло напротив и осторожно заметил:       — Это вполне понятно. Он ведь ваш сын, и вы только что его нашли…       — Дело не в этом! — Том внезапно резко подался вперед, уперевшись локтями в колени. — Я имею в виду… Я ведь видел его лишь младенцем, да и то совсем недолго. И все это время после возвращения я искал абстрактного наследника, о котором ничего не знал, ничего к нему не чувствовал. Но теперь, когда я с ним познакомился… — он слегка ошарашенно покачал головой. — Он потрясающий, Северус. Он сильный, умный, целеустремленный… И так похож на меня… Он именно такой, каким я мечтал его видеть когда-то…       Снейп моргнул.       — Я не понимаю, вас это беспокоит?       — Беспокоит? Да нет же, меня это злит! — Том инстинктивно сцепил пальцы в замок. — Ты знаешь, что он сказал мне сегодня? Он сказал, что ему не повезло с потенциалом. Что у него средние способности, которые он пытается компенсировать тренировками и упором на предметы, не требующие больших магических затрат.       — Да, я это знаю, но…       — Проблема в том, Северус, — прервал его Том, — что у моего ребенка, моего первенца, не может быть среднего потенциала по определению! А это значит, что его способности блокированы этим чертовым ритуалом! Ты понимаешь, что мой сын, который по всем расчетам должен был вырасти даже более сильным магом, чем я, вынужден искать какие-то лазейки, чтобы хоть как-то соответствовать своим сверстникам! Но, знаешь, что еще хуже? Его глаза. То, как он смотрит на меня. Я знаю этот взгляд, у меня в его возрасте был точно такой же. Взгляд ребенка, который не доверяет взрослым, который привык рассчитывать только на себя и смирился с тем, что о нем кроме него самого некому позаботиться.       Снейп вздохнул.       — Поттеры… они пытались дать ему все, что нужно, но настоящей семьей для него так и не стали. Не будь у них родной дочери, наверное, это было бы не так заметно, но на ее фоне… — он качнул головой. — И Гарри, конечно, не мог этого не чувствовать.       Глаза Тома недобро сверкнули.       — Пытались, говоришь? А им не надо было пытаться. Им нужно было не похищать чужого ребенка.       — Но вы ведь понимаете, что у них не было выбора?       — Это у Гарри не было выбора! — процедил Том, ощутимо разозлившись. — А у Поттеров был, и они его сделали, согласившись на роль безмозглых пешек. Им крупно повезло, что Дамблдор меня опередил, иначе бы они так легко не отделались.       Северус счел за благо промолчать, а Том, потратив несколько мгновений, чтобы взять эмоции под контроль, откинулся на спинку кресла.       — Все, хватит игр. Дамблдор ответит мне за моего сына и за весь беспредел, который он здесь устроил. Свяжись с Блэком и Мальсибером, мне нужна вся информация, которую они нарыли, любые подробности, мельчайшие детали. И срочно. Потому что я не знаю, насколько меня еще хватит.