Рукопись, найденная бесполезною.

Иногда труды не окупаются. Иногда потраченное время огромным грузом падает с плеч и улетает в бесконечное никуда. Его сожалениями вернуть нельзя, как и нельзя знать точно, когда случится сей форс-мажор. Конечно, подобно многим, эта система имеет некоторые лазейки: можно подготовиться к концу. Но не более. Эдгар Аллан По впервые душевно согласен со своим деянием. Его дух обдало чувством абсолютной свободы, абсолютной безопасности, абсолютной подготовленности, абсолютной правильности поступка. Кажется, его совесть окончательно умерла. Существо смирилось с этим раньше, чем осознало метаморфозу. Тело — то, что от него осталось — отражает внутреннее состояние По. Чувство, текущее в его венах, чисто́, посему он прозрачен, как стекло, и стоит спиной к единственному собеседнику. — Отсюда нет выхода, — к Эдогаве. Рампо сжимает ладони в кулаки. Очки валяются на столе, небрежно брошенные хозяином: ещё не раздавленные, но уже ненужные — надежда воспользоваться не умирает в мужчине. Он нервно трепет свои волосы. — Я задам три вопроса. У тебя есть три ответа: да, да, нет, — не дожидаясь реакции, детектив выстреливает: — Этот корабль — ненастоящий? — Да. — Океан, по которому он плывет, тоже ненастоящий? — Да. — Здесь есть хоть один преступник? Запнувшись, По косо мажет взглядом по фигуре друга по несчастью. — Нет. Взгляд Рампо говорит сам за себя: «И что же нам теперь делать?» Случай, когда Рампо застрял в творениях По без очков и уверенности в себе, не идет ни в какое сравнение с положением, в котором они сейчас пребывают. Тени от свечей в трюме задребезжали от искусственного сквозняка. — Почему ты успел описать состояние природы и окружение, — для придачи веса своим словам Рампо обвел руками множество искусных и старых ящиков, посуду, подсвечники и многое другое, — но не добрался до сюжета, до сути, до преступника? — Слишком много воды, — поведя плечами, неловко усмехнулся Аллан. В его серых глазах мелькнула ирония, он смог ощутить ее горчинку во рту. Детектив шутки не оценил. — Ты не умеешь контролировать себя, — заключил он. Было ли это намеком на неумение По обходится без витиеватых и долгих оборотов в письме или на вспышку эмоций, из-за которой они заключены теперь во вшивом романе? Гадать не приходится. Роман ещё не был готов. Более того, написано только полторы главы. Это не роман, а огрызок. Однако, в нем теперь заключена жизнь По и его несчастного друга. Весьма — Аллан невесело скалится — короткая жизнь. Самое, пожалуй, неприглядное в сей картине — факт того, что они не выберутся отсюда никогда. Потому что нет ключа, нет загадки, разгадка которой выбросила бы их на берег реальной жизни. Они заключены в огрызке, который бесконечен по своей сути. Неполноценность страшнее атомной бомбы — так думается Эдгару. — Есть один вариант, который... — слова писателя падают мелкими каплями. — Мы не будем пробовать, — заканчивает зеленоглазый, словно бросает кирпич в своего высокого товарища. — Более вариантов нет. Либо ты, либо я. Кто-то из нас должен стать преступником. Если не остаётся героев, роман уничтожает сам себя. — А если не сработает? — захлёбывается. Но ответа не следует. Рампо снова опускает голову прямо в хватку своих напряженных рук. С его стороны слышится долгое, протяжное мычание недовольного животного, загнанного в угол. Он никогда больше не будет читать книги: ни одну из них никогда не напишет По.