Стая бродячих псов и один осьминог

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ[не открывай] ㅤㅤㅤКогда какой-то излишне богатый тип проявляет повышенный интерес к старым книгам, новость об этом расползается быстро. Коллекционеры, недобросовестные музейщики и просто жулики по всему миру стряхивают пыль с мистически-религиозных манускриптов, часть из которых уже годами лежит под стеклом, мало кому интересная, часть появилась вообще неизвестно откуда, а часть изготовлена и искусственно состарена примерно позавчера. ㅤㅤㅤФицжеральд скупает почти всё, кроме совсем уж откровенного мусора - платить экспертам и аналитикам, чтобы отличить подделки и бесполезные экземпляры не многим дороже, ставить условия так, чтобы продавцы соглашались на суммы, которые его не разорят, он умеет, а на действительно серьёзную вдумчивость у него нет времени. ㅤㅤㅤИ книги одна за другой слоями отправляются в хранилище, когда он в очередной раз понимает: что бы это ни было - это не Та Самая Книга. Возможно, он придумает как перепродать и пристроить их потом, и сумеет заработать и на этом. Не сейчас. ㅤㅤㅤНо эта книга по какой-то причине (хотя это тоже явно не Та Самая Книга) привлекает его внимание сильнее прочих. ㅤㅤㅤЕсть в ней что-то особенное, что-то, что Фицжеральд просто чувствует, пока задумчиво держит её в руках - сложно выразить словами, просто она... как будто живая? ㅤㅤㅤКонечно, она не двигается, не говорит, тяжелая, в рамках обычного для старого пергамента и окованого железом кожаного переплёта - но словно что-то невидимое струится из неё, зовёт погладить пальцами золочёный срез, внимательно рассмотреть буквы непонятного языка, заставляя открыть себя в случайном месте и не заметить, как пролетел час или два. ㅤㅤㅤОн смутно подозревает, что, если провести анализ, кожа окажется человеческой. Книга полна странных и пугающих рисунков, символов и схем, космических карт, созвездия на которых невозможно опознать, и заметок на полях - то арабской вязью, то странными рунами, аналога которым Фицжеральд никогда не видел. Изредка встречаются и вполне понятные латинские буквы - скорее всего, заметки самого последнего хозяина этого загадочного тома со странно скошенной пентаграммой на обложке. Латынь старая, почти средневековая, но Фрэнсис решает, что стоит найти человека, который сможет её перевести. ㅤㅤㅤНикогда не знаешь, где и когда найдешь что-то, что можно использовать, ведь так?... ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ[не зови] ㅤㅤㅤКнига говорит, что ритуал должен быть проведен ночью, ровно в полночь, желательно в полнолуние - но на самом деле Ему всё равно. Смена дня и ночи имеет для Него чисто символическое значение. Странствие газовых шаров в безграничном космосе кажется чем-то важным только тем, кто был рожден на поверхности, тем, кто считает дни и недели, месяцы и годы, будучи прижат к земле, вдавлен в грязь своей смертностью и ничтожностью. ㅤㅤㅤСтарая книга также советует запасти жертву - но на самом деле отнимать жизнь у чего-то настолько короткоживущего и слабого, как человек, не представляет для Него какого-то особенного интереса. Люди умирают в любом случае - и неважно, сегодня или через сорок лет, люди умирают, едва родившись, и Его участие в этом не более важно, чем участие стихийных бедствий, голода или старости. Он убивает, когда этого требует Контракт. Иногда убивает, когда кому-то из смертных удаётся ему надоесть. Но убийство не является самоцелью для существа, которое слишком хорошо знает, что такое Смерть. ㅤㅤㅤЕще гримуар говорит, что для ритуала необходима правильно простроенная пентаграмма. Ему нравится, когда к призыву подходят аккуратно и подготовленно, но на самом деле неважно и это. Пентаграмму придумали люди ради того, чтобы убедить самих себя, что у них есть какая-то защита от Него. Что, покуда призванный из-за грани ужас не пересекает горящих линий, они могут командовать им. На самом деле ни одна в мире пентаграмма не сможет Его удержать, и никогда не могла. Контракт работает на несколько иных началах, но Он не разубеждает смертных - пусть продолжают мнить, что главные здесь они. Это такая старая игра, незачем менять её правила. ㅤㅤㅤТакже книга требует найти возвышение над океаном, и это Ему нравится. Океан - это хорошо. Он пришел бы в лес и пришел бы в пустыню, к алтарю или без алтаря, пришел бы в подвал или на болото. Но Ему приятно слышать, как шумит океан. Океан - Его дворец на этой планете, Его вотчина и потаённое царство. Удобнее, когда просители приходят прямо к порогу твоего дома. ㅤㅤㅤСам ритуал не слишком важен. Это может быть целая секта или культ, а может быть лишь один смертный. Детали могут разниться. ㅤㅤㅤВажны ключевые слова, якорь и маяк, и важно искреннее пылающее отчаяние того, кто будет произносить их. ㅤㅤㅤВ этом человеке достаточно отчаяния, достаточно решимости и убеждённости в своей правоте, хотя и к формальной части он подошел крайне последовательно и ответственно. Лавкрафт отзывается на его зов. Готовность ради чего-то преходящего скормить свою душу Древним Богам достойна снисхождения. ㅤㅤㅤМорская гладь вскипает, разверзаясь, исторгая из себя исполинское, на глазах меняющееся тело - и вот уже оно ступает на палубу белого парохода. ㅤㅤㅤДлинные щупальца волокутся за ним, медленно втягиваясь в изломанную и пока еще неточную форму, словно он пытается вылепить по памяти что-то, чего слишком давно не видел. Ноги, руки, пальцы. Последние щупальца не исчезают до конца, вместо этого рассыпаясь по плечам огромной гривой черных как смоль волос. Часть превращается в длинный черный плащ - эти бесполезные приличия, за прошедшие века люди от них так и не избавились. ㅤㅤㅤВоздух наэлектризован человеческим страхом так, что это немного щекочет кожу. Лавкрафт разминает суставы и лениво обводит взглядом всех тех, кто прячется в тени поодаль, тех, кто пытается не дышать и дрожит, пригибаясь к палубе. Действо не обошлось без зрителей, теперь наверняка жалеющих об увиденном. ㅤㅤㅤЗатем он с хрустом поворачивает голову к тому, кто призвал его - к тому единственному, кто и правда имеет какое-то значение. В темных проёмах глазниц вспыхивают и снова гаснут пронзительно-фиалковые глаза, и Лавкрафт наконец стабилизуется - словно картинка перестала сбоить, когда закончена настройка. Словно теперь его тело и правда стало однозначно-материальным, обрело кости и внутренности. ㅤㅤㅤЭто, конечно же, не так. Но он очень хорош в имитации. ㅤㅤㅤЧеловек перед ним глубоко вздыхает и начинает говорить - почти не заикаясь, хорошая выправка, поставленный голос лидера. Обращается к нему несколько свысока. Как к тому, кто не сможет ослушаться приказа. Как к тому, над кем он имеет власть. Убеждая в этом то ли себя, то ли тех, кто спрятался, как крысы, по углам, но всё еще ловит каждое слово. ㅤㅤㅤЛавкрафту стало бы смешно, если бы это не было так обычно - многие, бесчисленные его появления в мире смертных прежде проходили примерно так же. Конечно, ведь если он вообще пришел, они считают, что всё удалось. Что теперь он - лишь вещь, оружие или инструмент. Что нужно просто отдать любой приказ, и любой приказ будет исполнен. ㅤㅤㅤОн обрывает слова человека, не дослушав до конца, и его голос звучит странно и гулко, словно эхо из глубокого колодца, когда он произносит пару обрывистых фраз. ㅤㅤㅤ— Я не верну тебе дочь. Выбери другую цель. ㅤㅤㅤЕго работа - утаскивать души отсюда за грань, а не приводить их обратно. Даже если это в принципе возможно, это не то, что он захочет делать. ㅤㅤㅤЧеловек смотрит на него со смесью опасения и тщательно скрываемого раздражения. Он явно не привык, чтобы его перебивали. ㅤㅤㅤЛавкрафт зевает, щелкая заострёнными зубами, и длинными ногтями чешет шею, ожидая продолжения. ㅤㅤㅤНовый контрактёр ему не очень нравится. Как, впрочем, и почти все они. ㅤㅤㅤНо это ничего не изменит и не будет иметь никакого значения. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ[не надейся] ㅤㅤㅤЧлены Гильдии постепенно привыкают к его присутствию, перестают прижиматься к стенам или постоянно криво коситься - он не угрожает никому из них, поскольку это было бы против интересов его нанимателя. У людей короткая память. Некоторые даже начинают вести себя немного снисходительно или брезгливо. Ему, впрочем, всё равно. ㅤㅤㅤФицжеральд быстро убеждается в том, что в попытках вести с Древним какие-то диалоги нет почти никакого смысла. Он всегда чем-то раздражающе отвлечен, не выказывает ни уважения, ни почтения, ни интереса к процессу общения. Ни на один свой вопрос о важных вещах, силах вселенной, её ключевых тайнах, ему так и не удаётся получить внятного ответа. Единственное, что Лавкрафт воспринимает - прямые и простые приказы. Быстро и эффективно убивает. Постоянно спит. Почти не говорит. ㅤㅤㅤФрэнсис так и не приходит к окончательному выводу, правда ли это странное существо настолько не понимает, о чем он говорит, или специально придуривается, чтобы его раздражать и не объяснять ничего. В конце концов он решает, что незачем тратить на это своё время, и на несколько лет отправляет Лавкрафта в запасники, словно вещь. Это скучно, но серьёзных причин протестовать нет. Лавкрафт просто снова погружается в сон. ㅤㅤㅤ...Когда его выпускают снова, рядом появляется новый человек - Джон Стейнбек. ㅤㅤㅤДжон много улыбается и много говорит, рассказывает обо всем на свете, но, кажется, его вовсе не раздражает ответное молчание Лавкрафта. Иногда он тоже задает вопросы - но совсем другие вопросы. ㅤㅤㅤ"Что ты об этом думаешь?" ㅤㅤㅤ"Тебе нравится смотреть в небо?" ㅤㅤㅤ"Там, откуда ты пришел, есть растения?" ㅤㅤㅤДжон Стейнбек странный человек, думает Лавкрафт - его интересуют вещи, которые не интересуют других. Бесполезные вещи. Его интересует мнение существа, призванного ради исполнения приказов. Он даже пытается найти у этого существа чувства. Ему, кажется, нравится то, что других пугает. ㅤㅤㅤЛюдям лучше не знать о Вселенной всего: их незнание - дар, единственное, что защишает их слабое сознание от того, чтобы сломаться, как хилая веточка, под истинным грузом бытия. Лавкрафт не расскажет ничего лишнего - но всё же, он обнаруживает, что изредка отвечать Джону о чем-то не слишком важном даже приятно. Тот искренний восторг, который он излучает в ответ, словно на пару секунд заставляет забыть о тяжести вечности. ㅤㅤㅤВ любом случае, это всё ненадолго. Контракт редко занимает больше сотни лет. ㅤㅤㅤСкоро время выйдет. ㅤㅤㅤСкоро Лавкрафт снова отправится домой.