The Queen of fire

      Это была Оди. Такая живая, что казалось, коснешься ее чуть вьющихся волос и все вернется на круги своя. Как было два месяца назад, до их прощания. В лице Джейн-Одиннадцатой сквозило искреннее непонимание умноженное на злость.  — Что ты сделала с ней? Он замечает, как глаза Оди начинают слезиться. Только не плачь, твою мать, не смей плакать, — Майк не выносит слез, особенно женских, особенно Джейн и особенно сейчас. Уилеру будто оборвали что — то внутри, когда Макс упала ему в руки. А потом вырвали окончательно, когда он понял, что это сделала Оди. Вспомнилось, как года два назад Макс со всей силы свалилась со своего скейта в школьном спортзале. Это Оди перевернула скейт рыжеволосой тогда. И она сделала что — то похожее снова. — Как ты вообще, черт возьми, можешь быть здесь? Ты уехала, ты далеко! — Майк начинает кричать, не замечая, как по щеке Оди уже бегут струйки слез, — Ты даже не отвечала мне!  — Я… — Девушка все еще была словно окутана дымкой, она была рядом с Уилером и одновременно очень далеко. Она сама не смогла бы объяснить, как это произошло. Она просто снова искала Майка, но потом, что — то заставило ее найти Макс. И у девушки получилось — она нашла и ее, и его. Но вся радость Оди испарилась, когда она поняла, что происходит. Они собирались поцеловаться. Оди закричала со всей силы, настолько, что пустота начала медленно отступать. Но девушке было не до этого — ее лучшая подруга, сверкая копной своих рыжий волос, собиралась поцеловать Майка. Ее Майка. Оди применила силы, ударив Макс в спину. И лишь когда рыжеволосая предательница упала, девушка поняла, что Майк видит ее. Радужка его глаз стала абсолютно черной, потеряв все карие оттенки. Он был очень зол. Она видела это в его сузившихся зрачках, раздувавшихся ноздрях, выпяченном подбородке — Майк был совсем другой. Это был не ее родной Майки, которого она любила. Это был не тот кудрявый мальчишка, что когда — то давно приютил ее у себя в подвале. Этот Уилер не кинулся к ней с объятиями. Этот Майк держал на руках девчонку с рыжими волосами. Этот Майк больше не любил ее. Оди зажмурилась со всей силы — она снова была одна в давящей на мозг пустоте, — черная повязка упала с глаз. Под носом виднелась струйка засохшей крови. Она была дома — уже привычно было называть квартирку Джойс именно так. Девушка часто заморгала, приходя в себя. На ее щеках сверкали дорожки слез, но карие глаза были абсолютно сухими. — Джейн! Ужин! — голос Джойс окончательно вернул девушку к действительности. Она встала, отряхнула новый сарафанчик, купленный ей в подарок миссис Байерс — Оди не могла называть ее мамой. Ее мама все еще там, в далеком Хоукинсе, в старом кресле, все еще повторяя лишь понятные Оди фразы. Оди вытирает слезы и собирается идти на ужин. Кажется, ей разбили сердце. Это же так называется? Оди было больно, обидно, и…стыдно, стыдно за то, что она ударила свою лучшую подругу. Оди чувствовала так много и не чувствовала ничего одновременно. Ее как будто сожгли заживо, но она осталась жива. И теперь должна что — то делать дальше. Только вот что? забудьзабудьзабудь как страшный сон. Вычеркни его из мыслей, не смей плакать из — за него. Просто представь, что ничего не было. Ничего не было. Было слишком много. Но Оди же справится — не с таким справлялась! Она забудет Уилера, она разлюбит его — время лечит, — так говорит Джойс. А она редко ошибается. *** Макс приходит в себя на диване в комнате Стива. Голова раскалывается, а в ушах шумит. Она прикасается к виску — пальцы неожиданно теплеют. Ее словно лечит тепло. Она лечит сама себя. Боль проходит как по волшебству, а горячие ладони опускаются на колени. Макс пытается встать. Девушка спотыкается, чуть не снося какую — то вазу (что вообще вазы могут забыть в комнате Харрингтона?) и чертыхается — сила не увеличивает аккуратность, а жаль. Неужели у Максин есть силы на сарказм? — ехидничает внутренний голос, рыжеволосая даже в голове слышит это мерзкое тянущееся Макс — ииии — ин. В комнате никого, а последнее, что она помнит — недопоцелуй с Майком. Где же этот кудрявый? Все ли с ним в порядке? забота? серьезно, Макс? — Мэйфилд действительно волнуется. Рыжеволосая не догадывается, а может просто не хочет признаваться себе, чем вызвана такая забота. Скажем так, Макс не все равно. — Ты как? — Макс слышит голос Лукаса и разочарованно вздыхает. Если Синклер начнет нести чушь про отношения, она ударит его, честное слово. Или поджарит. — Нормально, — Мэйфилд шлет дежурную улыбку, натянутую, но Лукасу хватает и этого. Он кидается с объятиями к Макс, а та так и застывает в неловком положении — словно солдатик. И в этот самый момент — девушка знает, что жизнь любит издеваться (над ней как минимум), — заходит Майк. Синклер делает еще одну глупость — открывает свой чертов рот и произносит «давай вернем все назад» с такой надеждой, что Макс хочется блевать. Рыжеволосая видит, как легкая улыбка мгновенно исчезает с лица Майка, когда он слышит это. Они встречаются взглядами. Мэйфилд смотрит на Уилера так, как никогда не сможет посмотреть на Лукаса. Она вырывается из объятий Синклера и глубоко вздохнув, произносит: — Нет, Лукас. Наверное что — то внутри отвергнутого парня сейчас ломается. Но Макс, если уж быть честной, все равно. Она мельком смотрит на Синклера, замечая его злость и разочарование. Прости, Лукас, что не оправдала твоих надежд. Макс даже не верит в его чувства к ней — максимум привязанность и желание выделиться. Рыжая чувствует на себе пристальный взгляд Уилера — смотрит в ответ. Его темно — карие глаза говорят намного больше, чем сам Майк сказал за все время их общения. Наверно, ее глаза тоже. Макс не хочет признаваться в своей слабости — чувствовать что — то, кроме ненависти к Уилеру — личная слабость рыжей. Уголки губ кудрявого расплываются в улыбке, а Макс так хочется улыбнуться ему в ответ. Она чувствует, как в груди разливается тепло и уже хочет отойти от Лукаса, но тот неожиданно резко хватает ее за руки, с силой сжимая запястья девушки. — Ты такая сука, Мэйфилд, — Синклер зол из — за отказа, но Макс никогда не видела в его глазах столько гнева. Ее дыхание участилось, а глаза испуганно расширились. — Отстань от нее! — Майк в два шага оказывается рядом с Лукасом, хватая того за шкирку. Но Синклер не реагирует — мертвой хваткой сжимает запястья Мэйфилд. Мэйфилд беспомощно смотрит на Майка. Парень с силой дергает Синклера на себя — тот отпускает одну руку девушки. Макс пытается быстро сконцентрироваться и с силой прислоняет освободившуюся руку на кисть Лукаса. Парня обжигает — Макс свободна. — Больно, Мэйфилд! — вскрикивает парень, смотря, как на его руке проявляется ожог. — Ты чертов мудак, Синклер! — Макс подходит вплотную к нему, смотря прямо в глаза — если бы она могла испепелить взглядом, то точно бы уже это сделала, — Мне тоже было больно, если ты не понял! — Она со всей силы отвешивает парню пощечину, стараясь не задействовать силу — Синклер уже получил. — Макс, — голос Уилера действует успокаивающе, — Пошли отсюда. Рыжеволосая кивает, пытаясь успокоиться. — Не смей ко мне приближаться! — она показывает Лукасу средний палец и выходит из комнаты. Уилер следует за ней. Макс все равно на все это, правда-правда. Она даже не будет думать об этом. Она забудет эти сверкающие злобой глаза Синклера прямо сейчас. Не ври хотя бы себе — назойливый внутренний голос как никогда прав. Девушка ошарашена всем случившимся. Макс вспоминает блеск в глазах Синклера — она уже где — то видела его. И его зрачки — они были не черные, они были бордового цвета — будто кровавые. Нечеловеческие. Да все поведение Синклера было ненормально. Лукас не вел себя так раньше, даже когда был на грани истерики. Мэйфилд совсем не хотелось размышлять об этом, но чувство, что она упускает что — то невероятно важное, будто недостающий кусочек пазла, — не покидало ее. Здесь явно что — то было не так. — Он идиот, — Майк положил руку на плечо Макс, когда они спустились вниз и вышли на террасу. Свежий воздух помогал успокаиваться — Мэйфилд вдыхала полной грудью, словно в следующую секунду не сможет вздохнуть. Она понятия не имела, что опять происходит в Хоукинсе, но все катилось к чертям. Как обычно. Она даже не хотела спрашивать у парня, сколько она пролежала, где Робин, Стив и Дастин — вопросы только бы забивали и без того замученную мыслями рыжеволосую макушку. Макс посмотрела на темное небо, где появлялись первые звезды. Ночь в Хоукинсе в последние месяцы ассоциировалась у Мэйфилд лишь с кошмарами, но сегодня все было по другому. Ночь была совсем не осенней — по летнему теплой и свежей. Макс чувствовала себя такой же. Она повернулась к Майку, который смотрел прямо на нее. Девушка не знала, кто из них потянулся первым, но через секунду их губы соприкоснулись. Какие — то странные звуки донеслись со стороны заднего двора Харрингтона. Макс чертыхнулась — ничего из приключившегося с ней сегодня не могло испортить этот момент, а непонятные шумы уж тем более. Макс целовалась с Уилером и это было так естественно и легко, будто они делали это сто раз. Губы Майка мягкие — ее вызывающе-требовательные. Макс прикусила нижнюю губу Уилера и обвила руками его шею, зарывшись в кудрявых волосах. Скажи ей еще пару месяцев назад, что она будет так целоваться с мать его, Уилером, то она бы покрутила у виска. Но вот посмотрите — она целуется с Майком, более того — ей нравится целоваться с ним. Макс окончательно поехала крышей.