The Queen of fire

      Уилер сошел с ума. Повесьте в школьной газете, как главную новость — Майк даже не будет против. Он целуется с рыжей бестией, которая бесила его просто своим существованием. Или это он бесился? Уилер слишком молод, чтобы копаться в своих чувствах и выискивать истинные причины своих решений — он просто хочет запомнить этот момент, Макс и их поцелуи.       Макс всегда значила для него слишком много. Даже когда была «заклятым» врагом. Действительно ли они ненавидели друг друга? Их вечные ссоры были слишком детские и бессмысленные, его доебы к ней тупые (как и подкаты Синклера), а сама Макс всегда любила дразнить его за веснушки, кудрявую шевелюру и вечное брюзжание. И за их «долго и счастливо» с Оди. Про Оди не хотелось вспоминать. Он вроде как был ее первой любовью — она его. Они были детьми, кто мог знать, что их «любовь» зайдет так далеко и продлиться около трех лет? С появлением Макс стало пиздец как сложно. И Майк искренне пытался быть хорошим парнем, проводя с Оди все время, постоянно беспокоясь о ней и пытаясь защитить — Мэйфилд замечала это и лишь фыркала, отводя взгляд в сторону. Они много спорили из-за Оди. Майк хотел продолжать играть роль «хорошего бойфренда», а Макс… Макс хотела свободы для Оди. Даже тут Мэйфилд добилась своего. Рыжая всегда добивается всего, что хочет — Майк понял. Мэйфилд могла быть убедительной. Или сукой. Зависело от ее настроения. Майк видел ее во всех состояниях — от разозленной фурии до милого рыжего «ангелочка» (таким ангелам место только в аду) и самое страшное, что Уилеру нравилось. Мэйфилд нравилась Уилеру. Пора было признать это. Все началось с ее рыжий волос — при их первой встречи Майк ими залюбовался, а потом доказывал Лукасу, что терпеть не может эту чертову новенькую. Она охеренно каталась на скейте — Майк тоже хотел научиться, но потом твердо решил, что никогда не встанет на скейт. Просто чтобы пойти на перекор Мэйфилд. Майку понравилась Мэйфилд с их первой встречи — Уилер даже себе не хотел признаваться, до последнего отрицая это. — Макс, — бездонные черные глаза Уилера расширились еще больше, смотря прямо на Мэйфилд, когда они оторвались друг от друга. Щеки Мэйфилд залились краской, а потом она резко дернулась: — Давай без этого! — резко вздернув подбородок, Мэйфилд с вызовом взглянула в глаза Майка, умоляя себя больше не краснеть, — Майк, мы же ненавидели друг друга. Ты терпеть меня не мог. Ты же любишь… И пока она не сказала «Оди», Уилер схватил ее за руки и прижал к себе.Мэйфилд, милая Мэйфилд, не разбивай мне сердце. — Я не люблю…ее — Майк шепчет куда — то в макушку Макс, а она неуверенно кладет руки на спину Уилера. Мэйфилд ни хочет ни о чем думать. Все как обычно пошло к чертям. Майк кажется каким-то родным. Его дыхание сбитое, руки холодные. Он пахнет…домом, которого у Макс толком никогда не было. — Ладно, — Макс прижимается еще крепче, согревая Уилера. Она чувствует, как тепло ее рук передается кудрявому. Рыжая не знает, что будет дальше. Она не сможет без Уилера, ей просто физически будет не хватать его темно — карих глаз, его ледяных рук, внимательного взгляда, мягких губ. В кустах снова раздается громкий хруст. Макс на этот раз настораживается — плохое предчувствие разливается по всему телу, заполняя Мэйфилд до краев. Ей становится нестерпимо жарко. Уилер ойкает — обжигается. Вокруг поднимается ветер. Ладони рыжей горят — жжетсяжжетсяжжется. Ветер усиливается, обдувая рыжеволосую теплым воздухом. Макс видит сзади Уилера тень, выходящую из тех самых злополучных кустов, а потом… — Макс, все в порядке? — Уилер успевает обеспокоенно глянуть на девушку, как вдруг кто-то со всей силы ударяет его сзади. Последнее, что видит кудрявый — испуганное лицо Мэйфилд. Синклер стоит напротив нее. В его ногах отключившийся Уилер, а в глазах — чистый гнев, обнаживший все капилляры. На темной коже проступили все вены — сердце Мэйфилд ухнуло вниз. Неужели все повторяется. Синклер уже давно не просто парень с разбитым сердечком — им управляет Истязатель. «Но мы же его победили! Как так получилось?» — мысли в голове лихорадочно путаются. Макс страшно. Оди, что могла разобраться с Истязателем, здесь нет. Надеяться не на кого. Ладони чешутся — сила хочет, чтобы ее использовали. — Что тебе надо? Лукас (или тот, кто сейчас в разуме парня) усмехается. Улыбка получается кривой, совсем не такой, как у Синклера. Парень подходит ближе, переступая через лежащего Уилера. — Ты. Макс пятится назад. Страх проходит под кожу, заползая змеей в горячее сердце. Он убьет меня, убьет! — набатом в голове рыжей. Она нужна ему из — за силы, как и Оди тогда. И тут в голове щелкает. Если Оди могла противостоять ему — значит она тоже сможет. Макс опускает голову, пытаясь максимально сконцентрироваться — на ладонях приятное тепло, а в глазах появляется настоящий огонь — Мэйфилд чувствует силу. Нужно просто обжечь его. Истязатель боится тепла. Все просто, Макс. Не проебись! Мэйфилд кидается на Синклера и обхватывает горячими руками его шею, пытаясь удушить. Сначала он сопротивляется с неистовой силой, а затем блеск в глазах пропадает. Через секунду парень падает, а из его тела вырывается какая — то черная бесформенная дрянь, тут же исчезая. Макс стоит посреди террасы дома Стива, напротив двух лежащих парней. Полная Луна выходит на небосвод. Ее отблески кроваво — красные, как кажется Макс. Мэйфилд опускает взгляд на свои руки и вскрикивает. На ее руках алая кровь, что блестит при свете луны. Макс моргает, надеясь, что это глюки. Теперь ей всюду мерещится ярко — алая кровь. Макс в испуге поднимает взгляд на небо и чуть не вскрикивает вновь — Луна бордовая, будто окровавленная. У рыжей начинает кружится голова. Ей кажется, что все в крови, а потом, что все начинает гореть — языки пламени распространяются повсюду, и Макс кажется, что она уже чувствует гарь. Огонь не трогает ее, но уничтожает все остальное. А потом рыжая слышит вкрадчивый шепот: «сожги! сожги! сожги!». Она зажимает уши ладонями и в бессилие опускается на корточки. убей! убей! убей! Голос пробирается в разум Мэйфилд, все громче и громче звуча в голове бедной рыжеволосой. мы откроем врата тебе никто не поможет билли умер за тебя Слезы начинают литься из глаз Мэйфилд непроизвольно. Она чувствует себя жалкой, сломленной и такой бесполезной. ничтожество! ничтожество! ничтожество! Голос получает все больше контроля. Макс не может больше сопротивляться. Перед глазами огонь, а на ладонях кровь. ты поможешь нам победить! Макс уже не может шевелиться. Она лежит на полу, все еще зажимая уши руками, пытаясь спрятаться от всего этого. Она же обычная девчонка. Она не хотела всего этого. Она не просила этих чертовых сил. И не нужен был ей этот чертов Хоукинс, она же любила Калифорнию! Она любила чертов океан, а не это захолустье! Ничего ей не надо, верните назад! Внезапно перед ней появляется Билли — такой, каким она видела его последний раз. Его майка в крови, а на губах ссадины. Билли улыбается, так, как улыбался тогда. В последний раз — ей. Макс моргает — сводный брат не исчезает. Голоса в голове отступают — Мэйфилд убирает ладони от ушей и пытается сесть. — Я думал, ты еще минут пять так лежать будешь, — Харгроув беззлобно усмехается и садится рядом. Его глаза такие живые, а улыбка такая искренняя. — Ты умер, Билли, — Макс во все глаза смотрит на брата, забывая про все на свете. Может она тоже умерла и это ее личный ад? А может извращенный рай? Огонь отступает, а кровь на ладонях исчезает, будто ее и не было. Рыжая не может оторвать взгляда от Билли — такого настоящего, привычно пахнущего сигаретами и автомобильными выхлопами. А еще одеколоном отчима. Макс выучила все его запахи. И самого Билли тоже. — У меня к тебе дело, сестричка, — Билли легонько хлопает Макс по плечу, и она может поклясться, она чувствует это прикосновение. — Я умерла? Харгроув заливается таким заразительным смехом, что рыжая невольно растягивает дрожащие губы в слабой улыбке. — Если бы, — Билли становится серьезнее, — Ты должна мне кое-что пообещать — Что? — Есть девчонка, ее зовут Оди, — Билли смотрит прям в голубые глаза, — Ты должна сделать так, чтобы она попала сюда. Вам нужна лаборатория. Есть человек, который открыл портал. У него на шее номер тринадцать и это все, что я знаю. Вы должны… Макс и так пару раз пыталась перебить его, но после этого не выдержала: — Есть еще и тринадцатый! Я думала, Оди последняя. И она далеко! Она не сможет быть здесь! Билли перехватил ее руку и Мэйфилд чувствовала его теплую кожу и цепкую хватку — как в старые добрые. — Слушай и не перебивай, сестричка. Эта Оди может больше, чем ты думаешь. И ты тоже. Вы должны уничтожить тринадцатого. Я не знаю как. Но если вы этого не сделаете, в опасности не только Хоукинс — вся страна! Макс часто-часто кивает, не вслушиваясь уже особо в слова брата. Она кидается в его обьятья и чувствует ответные — она все бы отдала за то, чтобы Билли был жив. Она так не ценила своего старшего брата — он хоть и был говнюком, но она по своему любила его. Билли не заслужил такой смерти. Харгроув резко отстраняется и со всей силы влепливает ей смачную пощечину. Макс резко зажмуривается от боли. Когда она открывает глаза, то первое что, видит — испуганное лицо Харрингтона, а рядом Робин. Она лежит, свернувшись клубочком на террасе Стива. Она закашливается, чувствуя, что не хватает воздуха. Мэйфилд пытается приподняться — вокруг огонь. Кусты уже давно горят, а деревянная лестница уже превратилась в пепел. Видимо она отключилась от нехватки воздуха, а Билли ей привиделся. При мысли о Билли на глаза наворачиваются слезы. Но рыжая даже не может плакать сейчас — кажется, что все слезы уже выплаканы и ничего не осталось. Макс кашляет еще несколько раз, а потом Стив поднимает ее на руки и выносит с террасы. Около его почтового ящика уже стоит Дастин, а рядом с ним бледный, как смерть Майк и Лукас, с ожогами на шее. Кажется, у них не просто проблемы. Они влипли по уши. И Макс в первую очередь.