you only mine

      Как только братья приехали, Минхёк сразу же выделил младшему отдельную, сравнительно просторную, комнату, перетаскивая туда достаточно тяжёлые чемоданы, пока тот восторженно оглядывался, изучая свой новый дом. – Ещё раз спасибо... – не отводя взгляда от фарфоровой вазы с цветами, исписанной затейливыми витиеватыми узорами, что стояла на столике, произнёс Ки, – Я правда излишне благодарен тебе.       Зубы Минхёка обнажились в доброй улыбке, и он вмиг преодолел расстояние от межкомнатной двери к Ю, – Я уже понял, давай лучше, обними меня за это, – больше скомандовал, нежели предложил альфа, раскрывая длинные проворные руки для объятий. Когда Кихён выполняет просьбу, Минхёк чувствует его тепло и горячее, слегка тяжёлое, дыхание куда-то в шею, опуская ладони на чужую тонкую талию, еле сдавив её. Как бы не хотелось продлевать этот момент, омеге необходимо время, чтобы обжиться в своей новой комнате, а потом, конечно же, Мин планирует продолжить, но пока он отпускает руки, кладя их на плечи, слегка отодвинув того, – Пойдём.       Да, казалось, что это всё займёт не более двух часов, а в итоге, уже вечереет, но, всё же, комната обставлена, миссия выполнена. Они сидят на теперь уже Кихёновой кровати, думая о дальнейших действиях. – Кихён, милый, может, поспишь сегодня у меня? – Ли наклоняет голову, ожидая ответа. Если честно, ему очень хотелось зажать Ки, потискать и просто целовать, нежно, не спеша, доходя да алых губ и.. – Отличная идея, – прерывает неприличные чужие фантазии, что может даже к лучшему, ведь Мин может и переборщить, хоть и у себя в голове, – Можно я прилягу сейчас у тебя, там так мягко, а я так устал, – умоляюще смотрит, хотя это даже не обязательно, Хёк к этому и стремится. – Да пожалуйста, пойдём, отдохнём, – альфа встал первый, как-то облегчённо выдыхая, а за ним и омега, добираясь до комнаты и ложась. И вправду, кровать у старшего мягкая, приятная, расслабляющая, а сейчас – тем более. На ней лежит Кихён, такой же мягкий, словно пушистый комочек. И, Минхёк не выдерживает, вмиг нависая над братом, смотря в полные удивления глаза, ресницы, которые еле подрагивали. Но тот вовсе не протестует, значит – всё в порядке. На улице закат, лучи заходящего солнца, преодолевшие слегка приоткрытые шторы, светили прямо на двух парней, из-за чего для Ли Ю казался ещё фантастичнее. Чуть поддавшись назад, альфа опускается губами на чужую тонкую шею, оставляя лёгкий и невесомый поцелуй. Для Ки свои чувства непонятны, вроде, это брат, но отчего-то сердечко бешено колотится, будто он убегает от стаи собак. Влажный след на коже чувствуется приятно, настолько, что тысячи мурашек и холодок на кончиках пальцев решают посетить Кихёна. У Хёка эмоции чем-то схожи, но, единственное, он настроен к Ю не как к брату. Он оставляет ещё один поцелуй, а после, не выдержав, несильно, но всасывает нежную молочную кожу. От этаких действий, младший несильно выгибается, доводя Минхёка сильнее. За одним засосом следует другой, а омега совсем не сопротивляется, наоборот, он кладёт одну ладонь на чужую макушку, зарываясь в тёмные волосы пальцами. Возвращаясь к безобидным чмоканьям, Минхёк поднимается выше, и когда он касается подбородка, реакция у Ки всё-таки срабатывает, успевая положить руку тыльной стороной на свои уста, прежде чем брат поцелует их. Так они и замирают: тот целует его якобы в губы, но через ладонь, и, странно то, что он не отстраняется, а льнёт дальше. И Ки совсем не против, но сердце всё равно успело сделать кульбит. Он прикрывает глаза, поистине наслаждаясь, хотя чем не совсем понятно. Как-то это переходит границы, но отчего же они продолжают? У Ю щёлкает в голове, после того, как длинные пальцы приподнимают лёгкую ткань Кихёновой футболки, касаясь холодными подушечками живота, вследствие чего, тот мгновенно втянул его. Альфа повёл ладонью выше, практически доходя до сильно вздымающейся грудной клетки, и, наконец прерывая свой «поцелуй», второй берёт за запястье, убирая чужую руку с лица, прижимая её над головой к мягкой подушке. Небольшая паника, смешавшаяся с щекочущим волнением, постепенно нарастала, потихоньку переходя из наслаждения в смятение и растерянность. Испуг, что старший брат может перегнуть палку, и то, что его самого накроет самозабвение и желание, не давали Кихёну просто расслабиться. Минхёк, обведя твёрдый сосок пальцем, ухмыльнулся от того, как младший закусил нижнюю губу. Едва нажимая, ощущает, как что-то его останавливает, это пальчики Ки на оставшейся свободной руке держат за кисть. – Минхёк... – томным и нежно дрожащим голосом шепчет омега, тяжело дышащий от волнения. – Мм? – Хёк жадно следит за чужими, блестящими от слюны, губами да и вообще действиями, невольно облизываясь, словно хищник, поймавший вкусную жертву, – Что такое, сладкий?       Не проигнорировав этот жест, Кихён сглотнул, замечая, как старший не упустил и это движение, следя взглядом за кадыком, – Я.. это. – Пропал дар речи? – можно даже сказать издевается. Несмотря на чужую, пытающуюся остановить его, руку, альфа снова опустил широкую ладонь ниже, сжав нежную кожу на талии до маленьких ямочек под пальцами. – Я хочу принять душ, отпусти, – первое, что приходит к Ю на ум, и, кажется, это работает, альфа ослабляет хватку.       Он резко меняется в лице, и от былой похоти в глазах остаётся лишь прежняя доброта и немного растерянность, – Да, конечно, – отпускает младшего, переваливаясь рядом на бок, – извини. – неловко приподнимает уголки губ, – Я жду тебя.

***

      Выдавив немного геля для душа, Кихён слегка растёр его в ладонях, следом проводя по груди, дальше ниже по животу, доходя до паха. Ох, вот ведь незадача, неужели, от действий родного брата у него стоит, это ненормально, так не должно быть. Водя по небольшому аккуратному члену, омега прикрывает второй ладонью рот. Он слегка наклоняется, оперевшись о стенку душа, заводя руку назад. Приставив пальцы ко входу, проникает внутрь, сначала одним, не спеша, а тот, свою очередь, двигается легко из-за оставшегося на коже геля. Толкается внутри медленно, чтобы не причинить себе боль. Добавив второй палец, сразу же втискивается третьим, наслаждаясь скольжением внутри. Чуть раздвинув нежные стенки, он невольно представляет Мина сзади, пытаясь тут же отогнать эти мысли, попытки чего оказались безуспешными. Ю наклоняется сильнее, изгибая спину, чтобы пальцы могли проникнуть глубже. Вообразить, что вместо себя там плоть брата – оказалось простой задачей. Он входит более резко, сдерживая тихие стоны. Изначально, он покусывать только ноготки, но позже, когда движения стали более уверенными, толкается в рот во всю длину, надавливая на язычок. Обсасывая пальцы, ходя по ним губами, он снова представлял Минхёка, да что же такое. Его слишком много. Может это нормально? Просто Ю хочет, что тот его выебал, так же должно быть? Но проблема в том, что у него, как бы, альфа есть, но отчего-то представляет именно брата. С тихим мычанием, Кихён изливается на плитку, прикрыв глаза, подрагивая ресницами. Простояв так, пока длилось чувство эйфории, перед глазами мелькали картинки Ли, помутнившие сознание. Отойдя, он повторно проходится струями воды по телу, смывая всю похоть. Он же такой чистый, как думают другие. Вскоре понимает, что за одеждой для сна нужно выйти, поэтому, обматывается полотенцем, неуверенно открывая дверь.       Перед ним стоит Минхёк и пронзительно улыбается, будто зная абсолютно всё. Первое, что пришло в голову Ки – он услышал, нервно закусывая щёку изнутри. Этот взгляд и ухмылка чем-то даже и унижают, будто на тебя смотрят свысока. Но не подавая виду, омега проходит вглубь своей комнаты под пристальным взглядом альфы и открывает шкаф. Выбирая просторную однотонную майку жёлтого цвета и домашние шорты, захватывая новые боксёры, после снова держит путь в ванную.       Заметив это, Мин сначала просто пялится, но всё же не выдерживает, – Ты стесняешься меня?       Кихён останавливается, нервно закусив губу, прежде чем повернуться, – Я? Нет... Что не так? – но голос звучит слишком неуверенно, мало того, явная дрожь не может остаться незамеченной. – Хм, – старший приподнимает одну бровь, – значит расслабься и переодевайся тут, – указывает взглядом в сторону комнаты, в которой они совсем недавно лежали.       Омега неспеша проходит, чувствуя, как ноги потихоньку отнимаются. Он нервничает до дрожи в руках и коленях, искренне надеясь, что это незаметно или хотя бы не бросается в глаза. Он тонет в беспокойстве, как в густом тумане, застилающим весь обзор. Однако, даже это чувство он не способен почему-то объяснить. Понимая, что чужая пара глаз шествует за ним, словно прожекторы, не упуская из виду, пытается прийти в спокойствие, напоследок тяжело вздохнув. Обойдя кровать, он не решает повернуться в сторону альфы, который, видимо издеваясь, решает прилечь на ту же постель, прожигая Кихёнову спину. Безысходность того, что всё-таки придётся, побуждает поскорее начать и закончить это дело, поэтому, Ю снимает свежее мохнатое полотенце со своих бёдер, кладя его на простыню. Ему жутко неловко от мысли, что сейчас Минхёк пялится на его обнажённый зад, даже не догадываясь о том, какие мысли бегают у того в голове. Быстро надевает боксёры, от чего от сердца отлегло, а затем берет в руки футболку. В это время Ли засматривается на стройные манящие ноги, представляя как младший раздвигает их. Хорошо что альфа не краснеет от таких мыслей, иначе ему с Кихёном пришлось бы очень туго. Но, прекрасную картину в голове Хёка рушит раздражающий телефонный звонок из другой комнаты, заставляющий встать.       Кихён ещё раз вздыхает, но на этот раз облегчённо, по-быстрому надевая шорты. Интересно, что же это за звонок? Ю бы спокойно подождал брата здесь, но любопытство, способное погубить любого, берёт вверх. Аккуратно ступая по полу, он заглядывает на кухню, где по идее находился Мин, и испуганно вздрагивает. Тот, крича в трубку что-то по типу: «иди нахуй!», размашисто кидает бедный телефон в стену, тут же поворачиваясь, когда видит Ки, – Извини, нервы, это по работе, – неловко улыбается, пытаясь вызвать доверие, но по нему видно, что он предельно зол, Минхёк замечает смятение младшего который лишь стиснул челюсти, – Боишься сейчас меня? – он понимает, что Ю не скажет на открытую такое, омега просто неуверенно машет головой, – Глупый, – подходит к брату, смотря сверху вниз, – я же ничего тебе не сделаю, солнце, отбрось эти ужасные мысли. – скрывая свои настоящие эмоции, Минхёк выглядит сейчас очень нежно, – поглаживает по волосам, иногда проходя пальцами меж прядей. – Ну же, Ки, иди ложись, я чуть позже подойду.

***

      Утро началось с того, как Кихён осознал, что он находится в чужих крепких объятиях, словно в ловушке, без единого шанса на побег. Просыпается он, кстати, из-за того, что его телефон, хоть и беззвучно, но напором вибрировал, раздражая этим. Он тянется рукой к тумбочке, кое-как доставая необходимый предмет, разблокировывает гаджет и удивлённо вздыхает. Написал его альфа. Хосок хотел увидеться, но так как Кихён вчера сообщил о переезде, то тот предложил заехать за ним. А на вопрос зачем, оправдывался тем, что он хочет провести время вместе. Шин будет через полчаса, а за это быстролетящее время нужно было успеть нормально собраться и, желательно, приготовить себе, а заодно и брату, завтрак.       Кихён всё ещё находится в захвате брата, из которого ему нужно срочно выбраться, иначе, в чужих, уютных для Ки, руках, он снова заснёт. Преодолевая это непростое препятствие, что получается конечно не без жертв, омега тихо ступает босыми ногами, стараясь не создать шуму, дабы не рушить минхёковский сон, хотя, после того, как он стремительно вылезал из капкана, и тот никак на это не отреагировал, Кихён не уверен, что его вообще можно нечаянно разбудить. Добравшись до ванной, он выполняет все нужные процедуры, кидая взгляд на отражение в зеркале. Ведёт пальцами по светлой коже на шее, останавливаясь на не сильно видном засосе. Что же скажет Хосок, увидев это? Нет, он не должен заметить. Кихён роется в рядом лежащей косметичке, находя тональник и пудру. Пытается замаскировать след вчерашней, непонятно нахлынувшей, страсти, что оставил Минхёк и, у него получается, красное пятнышко незаметно скрылось под слоем косметики.       Приготовив совсем несложный завтрак для себя и брата, Кихён подходя к столу на кухне, оставляет его там, чуть ли не забывая о кофе. Обычно, дома, Кихён привык пить недорогой чай, так, для бодрости. Говорят же, что зеленый чай так и работает? Вот Ки и надеется на это. Однако же, иногда, в виде исключения, он мог позволить себе кофе, естественно, в порошке, на большую роскошь ему просто не хватало. Ну вот и тут ему приспичило заварить этот бодрящий напиток, замечая кофемашину, стоящую возле микроволновки. Достав две чашки, поставил их в нужное место, нажимая на ярко выделенную кнопку, после чего комната наполнилась приятным ароматом эспрессо. Отпив совсем немного, чуть ли не обжигается, но понимает, что это действительно божественно, жить богато оказывается так здорово.       Не успевает он и высушить хотя бы половину жидкого содержимого из чашки, как раздаётся звонок в дверь, из-за чего омега подскочил, спеша открыть ожидаемому гостю. И как несложно догадаться, перед собой он видит Хосока, улыбающегося своей любимой, можно сказать, даже немного нахальной улыбкой. – Здравствуй, милый. – Не дожидаясь приглашения, переступает через порог, вмиг оказываясь у младшего, что просто кивнул в знак приветствия, – Я так соскучился, – непринужденно кладёт руки на чужую тонкую талию, прижимая к себе ближе. Кихён совсем не сопротивляется, спокойно наслаждается близостью со своей второй половинкой, вот только отчего-то на душе становится тяжело, будто что-то не то, сравнимое только с одинокой, чему-то мешающей тучкой в абсолютно чистом небе. Рука альфы скользит выше, совсем ненадолго задерживаясь на хрупком плече, поднимаясь до шеи, следом взяв подбородок в пальцы, приподнимает его. После того, как заглядывает в хрустальные лисьи глаза, приближается, касаясь мягких искусанных губ своими, для начала якобы пробуя на вкус. Прекращая аккуратничать, старший целует более уверенно, проникая языком внутрь. Омега, поддаваясь сладкому искушению, отвечает, наставляя Хосока на то, чтобы он прижал первого к холодной стене, буквально вдавливая, не разрывая поцелуя. Шин тянется руками под чужую футболку, едва приподняв её, как слышит сзади себя звук повторного покашливания, заставляющий обернуться.       А хозяином этого наигранного «кхе-кхе» стал Минхёк, опирающийся о косяк двери. Руки были сложены на груди, а серьёзный взгляд не предвещал ничего хорошего.