Противоположности притягиваются

Я любовь свою оставлю у порога Дитя порока

— Здравствуй, Дмитрий, — томным голосом произнёс император Александр II Освободитель, входя в Петропавловскую крепость — Добрый день Ваше, Императорское Величество, — презрительно фыркнул Дмитрий, лёжа с закрытыми глазами на кровати — Ну, рассказывай, зачем ты в меня стрелял? — с любопытством и ехидством спросил царь-освободитель, прижавшись к одной из стен темницы — Ваше, Императорское Величество вы обидели крестьян! — с натянутой и фальшивой улыбкой и дерзко ответил террорист из фракции «Народная воля» — Извольте, ты понимаешь, что тебя могут казнить ты этого хочешь и скажи ради чего ты готов положить и свою и мою жизнь, — медленно и с расстановкой проговорил Александр II — Вам этого не понять, Александр Николаевич, — Дмитрий бросил на императора колкий взгляд и отвернулся к стенке. Надо сказать ситуация и в правду странная император должен буквально унижаться перед террористом который ведёт с ним весьма фривольно и развязано который покушался на его жизнь чтобы понять причины этого рискованного поступка и причём убийца — дворянин т.е из обеспеченной семью видно что-то пошло не так — Хорошо, можешь не отвечать на мой вопрос, — Александр обречённо вздохнул и не знал, что делать в такой ситуации, а Дмитрий был довольно красивым молодым человеком, а он всегда испытывал слабость к красивым молодым людям и даже несколько из его свиты и адъютантов являлись его любовниками и в голову императора-либерала прокрались фривольные мысли по отношению к этому горе-убийце, — А ты знаешь кто меня спас от твоей пули — крестьянин, а должно быть наоборот думаю, по понятным нам обоим причинам, ибо крестьяне склонны к таким поступкам, а не дворяне вроде тебя — Знаю Ваше, Величество, — на устах у Дмитрия промелькнула недобрая улыбка, уткнувшись носом в прохладную стену Петропавловки — Что ж я делаю всё возможное, чтобы облегчить жизнь простого народа и ты даже не представляешь каких нервов мне далось отмена крепостного права в 1861 году, — Александр нервно улыбнулся и развёл руки в стороны — Вы не доделали крестьянскую реформу, и вы отпустили их на волю без земли, — дерзким тоном ответил Дмитрий императору Александру II Освободителю, гордо задрав голову вверх — Ах, вот в чём причина! — император Александр II Освободитель наигранно вздохнул и присел рядом с ним — И не только, — выкрикнул Дмитрий и внезапно встал с кровати — Дмитрий, и что мне с вами делать вы совершили тяжелый проступок, т.е вы пытались убить главу государства, т.е меня и за такое полагается смертная казнь, — Александр выдержал ораторскую паузу и медленно проговорил, — «Я давно простил тебя, как христианин, но, как государь, простить не считаю себя вправе»* — Что желаете Ваше, Величество, — Дмитрий с комическим сожалением развёл руки в сторону и лучше бы он это не говорил, а то у либерального императора богатый выбор кинков на сексуальные утехи со своими адъютантами и графами — Говорите что желаете... — в глазах Александра II загорелся странный огонек, и он бросил томный взгляд на злоумышленника-террориста и понял, что надо действовать так, сказать по горячим следам — Да, Ваше, Императорское Величество, — услужливо и по-лакейски ответил Дмитрий, прикусив нижнюю губу и сложил руки на груди — Дмитрий, даже не знаю, как сказать, но чтобы я тебя помиловал и твоих друзей Ишутина и Худякова ты должен вступить со мной в интимную связь и ты довольно красивый молодой человек! — заикаясь, проговорил самодержец и император Всероссийский — Что? — Дмитрий не поверил своим ушам, но через секунду он понял, что император с ним не шутит и тот обязательно возьмёт своё, — Можете сразу меня убить, — истерично воскликнул Дмитрий Каракозов — Ладно, я предупреждал, — на этих словах Александр II приготовился к решительным действиям, раз уж Дмитрий добровольно отказался идти на контакт, причём во всех смыслах этого слова, но Александру ничего не оставалось кроме как взять его против его воли, подчинить себе и, следом он грубо оттолкнул Дмитрия на кровать под его оглушительные крики и сопротивление и стал с него стаскивать брюки и нижнее белье, когда с ними стало, покончено Александр несколько раз проводит рукой по чужой плоти, растирая собственную слюну, а после подставляется входом к головке к его анальному проходу под его оглушительный болезненный стон и стал резкими и быстрыми движениями в нём двигаться. Острая боль буквально парализовало всё тело горе-террориста. Царь стал входить глубже, сжимая одной рукой ягодицы. Наконец он вошел до конца, и Дмитрий громко застонал от боли, широко распахнув глаза так больно ему ещё не было. Оперившись одной рукой об бедро Дмитрия, а второй обхватив возбужденный член князя, стал двигаться быстрее и ласкать любимого в такт движениям. Вскоре он почувствовал, что молодой человек на пределе и стал стонать громче. Непривыкший к подобному обращению, Дмитрий отзывался тихим стонами на каждое движение умелых рук. Грубые поцелуи императора оставляли след из красных пятен на чувствительной коже, а сам князь мучительно с громкими стонами изгибался в спине. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки от нахлынувших неприятных эмоций. За это император Всея Руси и ценил секс — полная отдача партнёру, себе и слиянию их тел, наслаждению, с которым не могло сравниться ничто. Какой смысл переживать о том, что случится завтра или через несколько часов, когда они, вероятно, упадут без сил, прерывая наступившую тишину лишь сбитым дыханием? Сейчас, конкретно сейчас, под ним чудесный любовник, чьё тело прекрасно, а разум стремительно стягивается библейским пороком. Романов поглаживал, раскрасневшиеся бёдра мужчины. Император входил в Дмитрия с невероятно пошлым и громким ритмичным звуком и с громкими шлепками на всю императорскую спальню, но этот звук подавляли ответные стоны Дмитрия Владимировича, сквозь закушенные губы. Боль буквально парализовала всё его нежное и неискушённое однополой любовью тело. Мощные толчки вперед и назад. Плоть встречалась с плотью вновь и вновь, теперь уже и Дмитрий, дышал прерывисто жадно глотая, воздух, закусив нижнюю губу. Народоволец вскрикивал каждый раз, когда мощный и довольно внушительных размеров член императора полностью резко проникал в него, чётко попадая по его простате. Ему было ужасно больно. Император продолжил активно двигаться, параллельно стимулируя влажный член своего нового любовника, что сводило его с ума. Император усиливал напор, продолжая стимулировать пылающему в экстазе князю фаллос. Дмитрию было жутко стыдно, больно и неприятно, молча, терпел все эти унижения сексуального характера исходящие от Всероссийского императора, а тот уже вошёл во вкус и тоже медленно застонал, ухватившись за бёдра любовника. Фрикции участились. Император Всероссийский уже небрежно двигался взад и вперёд, а откровенно трахал своего мужчину и император, крепко сжав бёдра возлюбленного прикоснувшись рукой к твердо стоящему члену любовника, налитого кровью. Дмитрий громко закричал, широко раскрыв рот, так что чуть у него барабанные перепонки не лопнули от очередного гортанного стона, который был, соизмерим с разрядом электрической молнии, но император хотел продлить этот райский момент как можно дольше. Он вдалбливался в свою жертву, от чего та не прекращала стонать и извиваться. С каждым толчком Дмитрий выгибается от боли и надрывно стонет, словно раненый зверь. Рука императора Александра II тут же отвешивает ему порцию новых пощёчин по ягодицам. Дмитрий бьётся, трепыхается, мычит и, потеряв надежду на спасение, затихает. Император толкается снова и снова. Дмитрий безвольно лежит под ним и тихо скулит от унижения. Каждое движение словно – глоток крымского вина. Ещё и ещё. Кисло-сладкое вино, которое не приносит ни капли удовольствия. Чем дольше все происходило, тем легче становилось обоим. Случайно император задел простату, от чего Дмитрий громко вскрикнул, выгнув спину и быстро сжал, зубами подушку. С краешка его рта незаметно стекала тонкая струйка слюны, видно, появившаяся от сильного наслаждения. Любовники стонали уже синхронно, пытаясь дойти до оргазма. Дмитрий уже, затрясся в мощном анальном оргазме и громко закричал на всю спальню закатив, глаза от странного сексуального наслаждения, которое буквально парализовало всё его тело. Царь-освободитель, ворвался в него преодолевая, сопротивление, и сразу взял быстрый темп, не обращая внимания на то, как вздрагивает тело мужчина от каждого толчка. Александр II провёл рукой по его бедру, взял его за коленку и приподнял, как можно сильнее раздвинув ему ноги. Он начал ускорять темп и всё быстрее и быстрее делал резкие толчки, входя в Дмитрия Каракозова как можно глубже. Александр провёл рукой по его тёмным волосам. Российский император и сам не совсем понимает, где проходит эта грань между наслаждением и пороком, поэтому рефлекторно двигает бёдрами в порочный такт. Дмитрий стонет громко, извивается змеёй. Александр Николаевич буквально вколачивает народовольца в постель, чувствуя, как грешное нутро туго обхватывает разгорячённый уд императора. Самодержец сминает крепкие ягодицы в ладонях. Внутри словно разгорается огонь, скрепляя души общей страстью. Держа Дмитрия за бедро одной рукой, Александр насаживает его все глубже на свой большой член. Он ускоряет ритм толчков. Жар внутри тела любовника так манит, опьяняет и дурманит. Сбивчивые стоны мужчин учащаются, свидетельствуя о близости эротической разрядки. Сбиваясь с ритма он, наконец, попадает головкой по какой-то точке, и Дмитрия чуть ли не подбрасывает на постели. Он не может сдержать протяжного стона и цепляется за плечи молодого человека. Александр старается выполнить «зов плоти», однако от ощущения, такого нового и неизведанного, когда узкая глубина туго обхватывает достоинство. Император уже был готов кончить. Он громко простонал, и стон его граничил с вскриком. Александр II Освободитель начинает двигаться внутри. Он старался быть медленнее, ведь он ни в коем случае не хотел навредить Дмитрию, но в силу его невинности не может сдерживаться, и потому толчки становятся быстрыми и резкими. Дмитрий сначала не знает, куда деть руки, но потом становится совершенно всё равно, и он просто распластывается грудью на кровати, зарываясь в собственные волосы пальцами, оттягивая в неконтролируемом удовольствии и заметив это, Александр перехватывает юношу поперёк груди и тянет вверх, а Дмитрий вскрикивает, а член императора Всероссийского полностью заполняет его, до основания. Пока Дмитрий заходится в стонах и вскриках, пока его колени так сгибаются, что он подталкивает императора повыше, а тому удаётся удержаться только благодаря упору на руки. К тому же, в бедро упирается твёрдый член, что определённо не может не радовать. Дмитрий Каракозов под ним слабо всхлипывал, но сопротивляться перестал, лишь терпел, когда кончится его пытка. Александр Николаевич разрабатывал его быстро и качественно, но у невольного пленника сексуальных игр императора боле не было сил терпеть. Дмитрий болезненно всхлипывал, кусал губы в кровь, но позволял императору делать с его телом всё, что тот пожелает, наверное, от бессилия. Слишком боялся, перечить императору, или же не хотел унижаться пред ним? Ответом императору послужила бурная реакция юноши: он выгибался, стонал, сжимал пальцами простынь, жалобно умоляя прекратить, но его собственное тело не могло врать. С замиранием сердца Романов огладил стройные бёдра террориста, задохнувшись от этой дурманящей близости: как никогда, он был так близок к тому самому, запретному, недоступному. И, осознав, что не может боле оттягивать этот момент, Александр Николаевич с каким-то безумным восторгом коснулся горячей плоти любовника, проводя пальцами по его спине. Дмитрий мучительно выгнулся в спине и издал протяжный стон на всю Петропавловскую крепость, но тут, же стыдливо закусил губу, густо краснея. Дмитрий стонет, он извивается под умелыми резкими движениями императора. Александр Николаевич представляет свою супругу, императрицу Марию Александровну на этой кровати вместо его очередного Дмитрия Каракозова. Юноша аккуратно опускается, уже ощущая боль, но чтобы он долго не терпел этого, Александр II Освободитель толкается бедрами вверх, проникая вовнутрь полностью, до самого конца. Дмитрий Каракозов вскрикивает, и из глаз невольно льются слезы. Боль была слишком пронзающей. По бедру Дмитрия стекает еле заметная паутинка крови, смешиваясь с потом. Александр Романов протягивает руки мужчине, и тот их сильно сжимает, не в силах терпеть боль. Дмитрий дрожит. С каждым толчком стенки внутри сильно сжимались, доставляя больше приятных ощущений Дмитрию, который помогал невольно императору насаживаться на возбужденную плоть. Немного не рассчитав с силой, Александр Николаевич сильно сжимал бледные бёдра, на которых точно останутся синяки, только украшая это тело. Волны удовольствия сильно захлестывали оба мужских тел, и Дмитрий Владимирович уже не мог больше терпеть боль, наслаждение, эти порывы радости — всё это объединялось в один гремучий коктейль. Слишком много ощущений и эмоций для такого молодого тела. Ещё минутка, и Александр II не выдерживает, прижимаясь ближе к горячему телу мужчины с громким вскриком. Теперь удовольствие смешивалось с сильной болью, придавая ощущениям новый, интересный оттенок. Император понял, что юноше уже не так больно и император приступает толкаться навстречу, вздыхая от наслаждения, а иногда выдавая тихие стоны. Из горла Дмитрия Каракозова вырвался глухой крик, который был заглушен влажным поцелуем. Император Александр II Освободитель вошёл еще глубже. Наконец он начал медленно выводить член, охваченный мягкими и одновременно крепкими стенками заднего прохода, а затем медленно вводить, обратно. Дмитрий Каракозов начал стонать, закатывая глаза, на что император ответил резким введением члена в его податливое тело. Он выгнулся в спине, чувствуя как его тело бьется, сладкой истомой и начал яростно насаживать на свой член, издавая стоны в унисон с его партнером. Оба задыхались от невообразимого потока ощущений. Казалось такое мог услышать кто угодно, но день казался тёмным и холодным, несмотря на, то, что сейчас апрель месяц и в ней не было, ни живой души, кроме этих двоих и мрачные тайны Петропавловской крепости давили на них. 48-летний император Александр II искусно заставляет Дмитрию выгибаться и сильно хвататься пальцами за плечи за его шею. Весь мир будто и остановился, и вместе с тем завертелся. Невозможно было остановиться. Настолько неправильное и такое страстное занятие. Это доставляло больше удовольствия, чем разгульный образ жизни и каждая женщина, которая была с этими людьми, упивающимися страстью, льющихся из них бурными потоками навстречу друг другу. 48-летний Александр Николаевич бурным потоком изливается в 25-летнего Дмитрия, обдавая горячие стенки вязкой белёсой жидкостью и, тут же выходя из мужчины. Семя императора в огромных количествах вытекает из растянутого входа. Дмитрий с громким стоном отключается прямо на императоре, то ли от усталости, то ли от сильной перегрузки организма. – Что произошло? – жалобным тоном простонал 25-летний Дмитрий, ели, придя в себя и кое-как поднялся, на локтях и почему-то всё тело болело и проморгавшись, увидев самого императора Всероссийского Александра II Освободителя, который стоял возле окна камеры Петропавловской крепости – А ты что не помнишь? – с умиротворённым лицом проговорил 48-летний император Александр II Освободитель и тот решил ему ничего не говорить, раз тот ничего не помнит, что было в последние часы – Нет, – Дмитрий отрешённо покачал головой и внимательно уставился на Александра II и соображал, что с ним могло произойти такого, что он даже сидеть не может нормально и ужасно ломит тело пока он был в обмороке – Ты упал в обморок, ударившись головой об каменный пол, я кое-как тебя в чувства привёл, – уверенно и с улыбкой сказал Александр Николаевич и подошёл ближе к мужчине – Странно, – скептическим и обеспокоенным голосом сделал вывод Дмитрий так ничего не понял, что с ним произошло даже, несмотря на, то, что между его ягодиц что-то жгло – И кстати прошение о помиловании ты заслужил и для всех твоих друзей и вас, завтра, отпустят по домам! – ласково и нежно произнёс Александр Николаевич – Спасибо Ваше, Императорское Величество! – смущённым голосом произнёс Дмитрий Владимирович и перевёл взгляд куда-то в пустоту – Ты его и вправду заслужил! – загадочно и вкрадчиво прошептал Александр Николаевич – О чём вы говорите? – взволнованным голосом задал вопрос Дмитрий Каракозов, сощурив глаза – Всему своё время! – язвительно напоследок заключил император Александр II и вышел из камеры, оставил Дмитрия в растерянности и в смятении.