Противоположности притягиваются

— Александр Фёдорович, вы были просто великолепны, и ваша пламенная речь произвела огромный фурор на остальных депутатов, — искренне порадовался Владимир Ильич, громко захлопав в ладоши, спустившись с дальнего сектора зала Таврического дворца — Благодарю, Владимир Ильич, — самозабвенно улыбнулся, глава Временного правительства Александр Керенский с 3 (16) марта 1917 года, которое низложат 25 октября (7 ноября) и ему льстило такое признание от лидера фракции большевиков — Александр Фёдорович, думаю вы наладите обстановку в стране и мы на вас очень надеемся! — радостно воскликнул Владимир Ленин за успехи своего земляка т.к оба родились в Симбирской губернии, а отец Александра Керенского был директором гимназии где учился сам Владимир Ильич — Да, я тоже на это надеюсь, Владимир Ильич, — с чувством собственного достоинства проговорил 36-летний Александр Керенский, оперившись руками на кафедру — Думаю, у нас всё получится, — вкрадчиво прошептал пламенный революционер Владимир Ленин, урождённый как Ульянов — Нужно продуктивно работать в этом направлении и тогда мы сможем вытянуть нашу с вами страну на приличный уровень и прекратить Великую войну, — с теплотой и надеждой в голосе отозвался Александр Керенский — Да, вы абсолютно правы, Александр Фёдорович, — удовлетворённо воскликнул Владимир Ленин — Только вот я не знаю, что делать с бывшим императором Николаем и его семьёй, — хмуро проговорил Александр Керенский, скривив губы — Что-нибудь, Александр Фёдорович, то и придумаем, скорее всего, отправим их к родственникам в Европу, — с некой усмешкой протянул глава фракции большевиков Владимир Ильич Ленин — Я тоже так думаю, — печальным голосом отозвался глава Временного правительства — А насчёт, что касается Великой войны, то её надо срочно прекращать ибо она тянет из страны все экономические и людские ресурсы и деморализует обстановку в стране и куча проигранных сражений со стороны РИА*, а как вы знаете простому народу безразлична политическая сторона этой войны, т.е за что они проливают свою кровь на фронтах сражения, тем самым оставляя своих детей без отцов ведь останови, русского человека возле «казёнки» и спроси: что такое Царьград или как он по-другому называется правильный ответ: Константинополь? Где он расположен? Что за щит должен быть на его воротах? Ответ можно себе представить... Попроси обычного крестьянина показать на карте или хотя бы правильно произнести — Босфор и Дарданеллы, — сделал умозаключение Владимир Ильич слегка на повышенном тоне, и он был в чём-то прав — Да, за ошибки царского командования отвечает простой народ и это очень печально, — тягостным тоном протянул Александр Керенский и пустил скупую мужскую слезу, сощурив глаза — Вот вам и «тысячелетняя мечта русского человека» — о ключах от Босфора и Дарданелл, об Олеговом щите на вратах Царьграда... — хмыкнул революционер. Слово за слово Владимир Ильич, завалил главу Временного правительства на кафедру IV ГосДумы под его оглушительный крик и Александр Керенский размахивал руками не совсем понимая, что происходит и Владимир Ленин стал стаскивать с Александра брюки и нижнее бельё. Обхватив руками возбужденную плоть руками он стал её крепко сжимать. Владимир Ильич начал несколько раз проводить рукой по чужой разгорячённой плоти, растирая собственную слюну, а после подставляется входом к головке к его анальному проходу под его оглушительный болезненный стон и стал резкими и быстрыми движениями в нём двигаться. Острая боль буквально парализовало всё тело социалиста Керенского. Керенского уже терзали представления о дальнейших действиях Владимира Ленина, заставляя забиться в судорогах. Вновь участилось дыхание. Сердце колотилось в бешеном ритме, не желая успокаиваться. Александр проклинал партнёра и всё, что с ним связано. Он был зол на лидера большевиков, и эта злость мешалась со страхом. Страхом, вызванным беспомощностью перед ним. Ленин стал входить глубже, сжимая одной рукой ягодицы. Наконец он вошёл до конца, и Александр Фёдорович громко застонал от боли, широко распахнув глаза так больно ему ещё не было. Владимир Ильич обхватил возбужденный его член, стал двигаться быстрее и ласкать любимого в такт движениям. Вскоре он почувствовал, что Александр на пределе и стал стонать громче. Владимир Ильич давит, толкается безжалостно и тут же мысленно извиняется перед своим более молодым любовником, благо у Владимира Ильича было ни мало, который уже готов кончить от одного только слова, только прикажи сиплым голосом в этой скверной тишине; одни только поцелуи, такие грубые, бесцеремонные причмокивания в его стиле вызывали у него львиную долю возбуждения. Ни перед кем ещё он не представал столь раскрепощённым, хоть писанная красавица будь перед ним. Непривыкший к подобному обращению глава Временного правительства отзывался тихим стонами на каждое движение умелых рук. Грубые поцелуи в затылок оставляли след из красных пятен на чувствительной коже, а сам 36-летний Александр Фёдорович мучительно с громкими стонами изгибался в спине. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки от нахлынувших неприятных эмоций. За это Владимир Ильич и ценил секс — полная отдача партнёру, себе и слиянию их тел, наслаждению, с которым не могло сравниться ничто. Какой смысл переживать о том, что случится завтра или через несколько часов, когда они, вероятно, упадут без сил, прерывая наступившую тишину лишь сбитым дыханием? Сейчас, конкретно сейчас, под ним чудесный любовник, чьё тело прекрасно, а разум стремительно стягивается библейским и допотопным пороком. Социалист Керенский разводит ноги в стороны, устраиваясь ближе; до слуха долетают лишь некоторые звуки, что-то вроде тихой брани и звонкого падения ремня на пол. Растрёпанные, взъерошенные волосы, спущенная до предплечий рубашка и тихое «т-сс» со стороны Керенского; громкому стону не даёт вырваться наружу вовремя приложенная к его губам ладонь Ильича. Владимир Ильич поглаживал раскрасневшиеся бёдра Александра, и он входил в него с невероятно пошлым и громким ритмичным звуком и с громкими шлепками на весь зал, но этот звук подавляли ответные стоны Александра, сквозь закушенные губы. Боль буквально парализовала всё его нежное и неискушённое однополой любовью тело. Александр заметно прогнулся в спине, его ресницы немного вздрагивали, время от времени. Владимир Ильич входит медленно, позволяя привыкнуть к новым ощущениям, оглаживая свободной ладонью плоский живот партнёра. Керенский видит поблескивающие свои слёзы и тут же смахивает их. Мощные толчки вперед и назад. Плоть встречалась с плотью вновь и вновь, теперь уже и Керенский дышал, прерывисто жадно глотая воздух, закусив нижнюю губу. Глава Временного правительства вскрикивал каждый раз, когда мощный и довольно внушительных размеров член будущего вождя мирового пролетариата полностью резко проникал в него, чётко попадая по его простате. Ему было ужасно больно. Владимир продолжил активно двигаться, параллельно стимулируя руками влажный член своего нового любовника, что сводило его с ума. Ульянов усиливал напор, продолжая стимулировать пылающему в экстазе Александру фаллос. Керенскому было жутко стыдно, больно и неприятно, молча, терпел все эти унижения сексуального характера исходящие от революционера, будущего главы РСФСР и СССР, а тот уже вошёл во вкус и тоже медленно застонал, ухватившись за бёдра любовника. Владимир Ленин уже небрежно двигался взад и вперёд, крепко сжав бёдра мужчины прикоснувшись рукой к твердо стоящему члену любовника, налитого кровью. Александр Фёдорович истошно закричал, широко раскрыв рот, так что чуть у него барабанные перепонки не лопнули от очередного гортанного стона, который был, соизмерим с разрядом электрической молнии, но революционер хотел продлить этот райский момент как можно дольше. Он вдалбливался в свою жертву, от чего та не прекращала стонать и извиваться. С каждым толчком социалист Керенский выгибается от боли и надрывно стонет, словно раненый на охоте зверь. Рука Ильича тут же отвешивает ему порцию новых пощёчин по ягодицам. Александр Фёдорович бьётся, трепыхается, мычит и, потеряв надежду на спасение, затихает. Коммунист толкается снова и снова, Керенский безвольно стонет и он уже затрясся в мощном анальном оргазме и громко закричал на весь зал, закатив глаза от странного сексуального наслаждения, которое буквально парализовало всё его тело. Ленин, ворвался в него преодолевая, сопротивление, и сразу взял быстрый темп, не обращая внимания на то, как вздрагивает тело Александра от каждого толчка. Каждое движение – глоток вина. Ещё и ещё. Кисло-сладкое вино, которое не приносит ни капли удовольствия. Чем дольше все происходило, тем легче становилось обоим. Владимир Ильич случайно задел бугорок простаты Александр Фёдорович громко вскрикнул, выгнув спину. В надежде хоть как-то усмирить жуткую жгучую боль внизу живота, Александр выгнулся, но от этого боль стала только сильнее, т.к он только сильнее насел на его член. Владимир Ильич незаметно усмехнулся его глупости. Он хотел немного пощадить его, дав ему возможность привыкнуть, но терпения у него не хватило. Желание было сильнее. Он слишком сильно хотел его. Не дожидаясь, когда он привыкнет к нему, он начал двигаться в нём с каждым толчком проникая всё глубже. С краешка его рта незаметно стекала тонкая струйка слюны, видно, появившаяся от сильного наслаждения. Однополые любовники стонали уже синхронно, пытаясь дойти до оргазма. Мужчина уже, затрясся в мощном анальном оргазме и громко закричал на весь зал, закатив глаза от странного сексуального наслаждения, которое буквально парализовало всё его тело. Владимир ворвался в него преодолевая, сопротивление, и сразу взял быстрый темп, не обращая внимания на то, как вздрагивает тело мужчин от каждого толчка. Ульянов провёл рукой по его бедру, взял его за коленку и приподнял, как можно сильнее раздвинув ему ноги. Он начал ускорять темп и всё быстрее и быстрее делал резкие толчки, входя в любовника, как можно глубже. Владимир провёл рукой по его тёмным волосам, как вороново крыло и Ильич сам не совсем понимает, где проходит эта грань между наслаждением и пороком. Александр не сдержался и мучительно застонал во весь голос, закрыв глаза и грациозно выгнул, спину 36-летний Керенский тихонько заскулил, и это очень понравилось его половому партнёру ведь с каждым разом Александр стонал все громче и громче это, безусловно, возбуждало сознание шаловливого революционера. Ульянов не забывал ласкать руками пылающую плоть стонущего под ним главы Временного правительства он, кажется, забыл, как дышать и жадно глотал воздух, крепко ухватившись за поясницу любовника. Владимир Ильич по миллиметру проникал в него, меняя темп и провёл, рукой по спине. Новый мощный толчок пронзил тело Керенского, словно электрический заряд и жалобно простонал почти шёпотом и старался не думать об этом и хотел, чтобы это поскорее закончилось. Внизу живота Александра растеклась неприятная боль, которая так не похоже на обычное сексуальное возбуждение. Чувствуя дрожь чужого тела, вбивается в него, почти грубо, но также желанно. Мышцы нестерпимо сокращаются так сладкое расслабление настигает мужчину. Он, пытаясь, отдышаться начинает стонать сквозь закушенные губы в то время когда его грубо сношает сам Владимир Ильич Ленин и при очередном мощном толчке, который сотряс его тело, словно разряд молнии Александр застонал во весь голос, широко раскрыв глаза. Александр стонет громко, извивается умирающей змеёй. Владимир Ильич, чувствует, как грешное нутро туго обхватывает разгорячённый уд мужчины. Владимир сминает крепкие ягодицы в ладонях. Внутри словно разгорается огонь, скрепляя души общей страстью. Владимир Ильич насаживает его всё глубже на свой большой половой орган. Он ускоряет ритм толчков. Жар внутри тела любовника так манит, опьяняет и дурманит. Александр Фёдорович особенно сильных толчков и от каждого движения постанывал и иногда вскрикивал. Стонал он так, как может стонать только мужчина. Никогда этих стонов не услышит женщина, потому что при женщине ни один мужчина не позволит себе стонать, демонстрировать свою слабость в удовольствии. Коммунист широко раздвигает ягодицы Александра нетерпеливо ёрзающего все это время он входит одним резким толчком и слабо морщится от встретившей его узости заднего прохода. Александра бросает вперед, он захлебывается стоном, сжимаясь еще сильнее. Владимир тяжело вздыхает. Александр выгибается под жаркими крепкими поцелуями и стонет. Громко, пьянящее и молящее. Они вновь трутся возбуждённой плотью, срывая с губ полузадушенные стоны. Ульянов перехватывает его бедро одной рукой, а второй направляет член внутрь. Он проталкивает свою головку, ощущает, как натягиваются мышцы вокруг, как его любовник превращается в сгусток сексуального напряжения, и ласково гладит его по упругому бедру. Проходит не меньше минуты, прежде чем неправдиво молчаливый Александр запрокидывает голову назад и подаётся вперёд, с тихим шипением пропуская в себя Владимира Ленина и семьи обоих мужчин были довольно близки между собой. Владимир Ильич двигается медленно, заполняя его изнутри и его переполняют, эмоции, ему хочется чтобы этот акт длился бесконечно. Керенский стонал при каждом новом толчке, которые поражали его как электрические молнии и он почувствовал приятную слабость, которая поразила его тело. Сбивчивые стоны мужчин учащаются, свидетельствуя о близости интимной разрядки. Александр отвечает ему, подается навстречу, влажные от смазки и пота ягодицы бьются об него. Уши заполняют похабные горловые звуки. 47-летний Владимир Ильич же был как животное, волны похоти, запахи пота вожделения, исходившие от него, обволакивали и лишали разума главы Временного правительства до октября 1917 года. Сбиваясь с ритма он, наконец, попадает головкой по какой-то точке G, и Александр чуть ли не упал на пол. Ульянов не может сдержать протяжного стона и цепляется за плечи любовника. Однако от ощущения, такого нового и неизведанного, когда узкая глубина туго обхватывает достоинство. Владимир Ильич уже был готов кончить в него. Керенский громко простонал, и стон его граничил с вскриком. Владимир Ленин начинает двигаться внутри. Он старался быть медленнее, ведь он ни в коем случае не хотел навредить Александру, как ни крути, но в силу его невинности не может сдерживаться, и потому толчки становятся быстрыми и резкими. Александр Фёдорович сначала не знает, куда деть руки, но потом становится совершенно всё равно, и он просто положил их на кафедру и мужчина громко закричал, а разгорячённый уд своего невольного любовника полностью заполняет его, до основания. Пока Александр заходится в стонах и вскриках, пока его колени так сгибаются, что он подталкивает его полового партнёра повыше, а тому удаётся удержаться только благодаря упору на руки. К тому же, в бедро упирается твёрдый член, что определённо не может не радовать. Александр слабо всхлипывал, но сопротивляться перестал, лишь терпел, когда кончится его пытка. Владимир разрабатывал его быстро и качественно, но у невольного пленника сексуальных игр опального казанского адвоката больше не было сил терпеть это. Керенский болезненно всхлипывал, кусал губы в кровь, но позволял мучителю делать с его телом всё, что тот пожелает, наверное, от бессилия. Слишком боялся, перечить ему или же не хотел унижаться пред ним? Ответом бывшему адвокату послужила бурная реакция Керенского: он выгибался, стонал и жалобно умоляя прекратить, но его собственное тело не могло врать. Керенский вскрикивает, и из глаз невольно льются слезы. Боль была слишком пронзающей. Владимир Ильич протягивает руки мужчине, и тот их сильно сжимает, не в силах терпеть боль. Немного не рассчитав с силой Владимир, Ильич сильно сжимал бледные бёдра, на которых точно останутся синяки, только украшая это тело. Волны удовольствия сильно захлестывали оба мужских тел, и Александр Керенский уже не мог больше терпеть боль, наслаждение, эти порывы радости — всё это объединялось в один гремучий коктейль. Слишком много ощущений и эмоций для своего тела. Ещё минутка и Владимир Ленин не выдерживает, прижимаясь ближе к горячему телу мужчины с громким вскриком. Теперь удовольствие смешивалось с сильной болью, придавая ощущениям новый, интересный оттенок. Ленин понял, что Александру уже не так больно от резких фрикций, и он приступает толкаться навстречу, вздыхая от наслаждения, а иногда выдавая тихие стоны. Из горла главы Временного правительства вырвался глухой крик, который был заглушен влажным поцелуем. Владимир Ульянов вошёл еще глубже в него. Наконец-то он начал медленно выводить член, охваченный мягкими и одновременно крепкими стенками заднего прохода, а затем медленно вводить, обратно. Александр Фёдорович начал стонать, закатывая глаза, на что революционер ответил резким введением члена в его податливое тело. Владимир выгнул спину, чувствуя как его тело бьётся, сладкой истомой и начал яростно насаживать на свой член, издавая стоны в унисон с его партнёром. Оба задыхались от невообразимого потока ощущений. Весь мир будто и остановился, и вместе с тем завертелся со скоростью света. Невозможно было остановиться. Настолько неправильное и такое страстное занятие. Это доставляло больше удовольствия, чем разгульный образ жизни и каждая женщина, которая была с этими людьми, упивающимися страстью, льющихся из них бурными потоками навстречу друг другу. Не выдержав напора, Владимир Ленин бурным потоком изливается в Александра Керенского обдавая горячие стенки вязкой белой жидкостью, сделав ещё пару резких толчков Ульянов вышел из него с чувством собственного достоинства и с громким стоном. Сперма Владимира Ленина в больших количествах вытекает из заднего прохода Александра Керенского. — И что это было? — сбивчивым тоном спросил Александр Керенский, упав лицом на кафедру, кое-как придя в себя и всё его тело ломило и болело и мужчина прикоснулся к желанной бутылке воды, которая там лежала и выпил практически всю воду и в его анальном проходе всё жгло, так, что он ещё несколько дней сидеть нормально не сможет и вытер пот платком со лба и Александр Керенский с ужасом осознал, что ему хоть немного понравился данный процесс ведь у него никогда такого не было — Да, вот Александр Фёдорович я вошёл в ваш Царьград! — остроумно и насмешливо подметил Владимир Ильич и похлопал его по плечу, а ведь он не зря затеял разговор про Царьград и черноморские проливы Босфор и Дарданеллы, а так к слову, вернее к действию.