Неудачник

Сколько бы я не рвал свою душу в клочья, Никто не сможет помочь мне. Я буду стонать и скулить темной ночью, Но всегда буду сам с собой наедине. Всегда буду один смеяться, Всегда буду один рыдать, Всегда буду в полное одиночество с головой погружаться, Попробуй разбей моё зеркало опять. Не опять, а снова меня берет озноба, Жуткий и холодный дым пропитает с ног до головы, А на утро я почувствую вкус крови злобна, Забыв кем быть хотел, не слушая твоей молвы. Голос мамы заглушает ром с колой, А визги дамы моей — это диоксид пианолой. О чертова жизнь, сколько мне еще нужно быть альвеолой, Чтобы стать отстраненным от всей этой амёбы! Нет друзей, нет и близких, Нет любви, закончился ром и виски, На прокуренном старом столе, Лежит письмо мизантропа, испачканное в крови. У меня нет друзей, кругом враги — Они рубят меня на куски без малейшей жалости. Мою тупую голову пробивая шелестом ветров, Вспоминаю всю ценность прежних слов. Время безжалостно всех карает, Потому с порезанными венами в ванной мой единственный друг утопает. Без устали говоря о рассвете, Заменю это рассказами об упавшей комете. Все наши действия держим в нейтралитете, Боимся оступиться, живя глубоко в интернете. Боимся споткнуться, боимся мы лжи, Хотя нас кормят ею газет тиражи. Моя квартира — это каменная клетка, В которой я не вижу солнца рассвета, Солнца заката, а только лишь тьму, Держа за руку нового вида чуму. Моя песенка спета, Неужели настал наконец закат мира, Закат дикого и долгого импрессионизма, С нотками нового вида — ядовитого анархизма. Уже не чувствую пальцев рук, Раздался у входной двери громкий стук — За мной пришли меня забрать, Точнее из ваших жизней меня навсегда убрать. Нет друзей, нет и близких, Нет любви, закончился ром и виски, На прокуренном старом столе, Лежит письмо мизантропа, испачканное в пастиле. У меня нет друзей, кругом враги — Они рубят меня без жалости на куски. Мою тупую голову пробивая шелестом ветров, Вспоминаю всю ценность прежних слов.