***
На ланч они с Роном и появившимися ниоткуда близнецами не пошли, перекусив пирогом Молли и немного поиграв во взрывного дурака. Когда они, Гарри и трое Уизли, спустились к праздничному ужину, факультетские столы опять были отодвинуты к стенам. Посреди зала стоял один общий, окруженный изящными стульями стол, на котором было накрыто на двенадцать человек. За столом уже расположились сам Дамблдор, все четыре декана: МакГонагалл, Снейп, Спраут и Флитвик, - профессор Люпин, относительно трезвый профессор Хагрид и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки. Студентов, кроме них самих, не было: из-за окружавших замок дементоров на каникулы уехали почти все. — Веселого Рождества! — поздравил вошедших Дамблдор и добавил: — Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем. Все четверо гриффиндорцев уселись на свободные места с дальнего края стола. — Разбирайте хлопушки! Это Ваша, Северус! — Дамблдор протянул Снейпу большой усыпанный серебристыми блестками цилиндр. Снейп неохотно протянул руку и взял его. Немного помедлив, он дернул за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снейпа очутился островерхий колпак, на верхушке которого красовалось чучело грифа. Гарри перекосило от чувства неловкости и парадоксального сочувствия своему врагу. Он посмотрел на Снейпа и поймал три исполненных ненависти взгляда, брошенных зельеваром: на Дамблдора, на бесстрастного профессора Люпина и на самого Поттера. Затем Снейп изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, директор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы. — Ну, что же вы? Угощайтесь! — Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих. Едва Гарри протянул руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла — по-другому не скажешь — профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем, с учетом закрывающих половину ее лица толстенных очков, не уступающих очкам Эрни Пранга, она походила на стрекозу-переростка. — Гримм! Черный пес смерти Гримм! — сходу заявила она и взвизгнула: тихо сидевшая на коленях Рона Короста вскочила и ринулась к выходу, прошмыгнув прямо под юбками прорицательницы, которая немедленно грохнулась в обморок. Рон ринулся было за своим питомцем, но замер, остановленный взглядом Люпина. — Давно у Вас эта крыса, мистер Уизли? — спросил профессор. — С первого курса, сэр! — ответил тот, плюхаясь обратно. — Ее зовут Короста, профессор! Гарри помнил, что Рон ненавидит упоминать о том, что все, что у него есть, до недавнего времени доставалось ему от старших братьев, так что умолчанию о том, что еще раньше Короста принадлежала его брату Перси, он совершенно не удивился. — Да, она выглядит достаточно старой, — кивнул Люпин, и Гарри вспомнил, как в прошлом году Гермиона говорила, что обычные крысы живут три-четыре года или около того. — Ага, профессор, — согласился Рон, наблюдая, как МакГонагалл и Спраут приводят в чувство Трелони. — Мне пришлось даже витамины для нее покупать! Тем временем две деканши аккуратно подвели все еще пошатывающуюся предсказательницу к столу и усадили напротив быстро наколдованного Дамблдором дополнительного прибора. — Вы в порядке, профессор Трелони? — спросил Дамблдор. — О, директор! Хрустальный шар поведал мне, что, спустившись сюда, я встречусь с тем, кого не видела много лет; я увидела, как я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросить вызов судьбе? И я поспешила сюда. Но… — …Но, видимо, крыс отпугивают от Башни Прорицаний изумительные ароматы Ваших благовоний, Сивилла, — поджала губы МакГонагалл. — Неудивительно, что вы не видели их столько лет! — По крайней мере, в моей скромной обители пахнет не кошками, дорогая, — не осталась в долгу Трелони. Теперь губы поджал еще и Филч. — Так что Вы говорили о Гримме, дорогая Сивилла? — решил прекратить препирательства Дамблдор. — Я спешила донести до вас благую весть, открывшуюся моему Третьему Глазу, — блеснула очками Трелони, — но, пожалуй, я не вовремя. Прорицательница отложила салфетку, которую мяла в руках, и совсем уже было собралась встать, но вдруг побледнела. — Ох, Минерва, Помона! Что же вы наделали?! — вопросила она. — Поясните, пожалуйста, что Вы имели в виду, Сивилла? — Нас тринадцать! — трагическим шепотом произнесла профессор Трелони. — Когда я спустилась сюда, к вам, вас было двенадцать, а когда вы усадили меня за стол… Нас стало тринадцать! Не забывайте: когда вместе ужинают тринадцать человек, тот, кто первым встанет из-за стола, тот первым и умрет! — Ну раз уж эта неприятность все равно произошла, — лукаво подмигнул Директор, — предлагаю все-таки отдать должное искусству наших поваров. А эту проблему мы как-нибудь решим попозже, совместными усилиями. Гарри заметил, что близнецы переглянулись и быстрее заработали челюстями и столовыми приборами. — Так все же, профессор Трелони, поведайте собравшимся открывшуюся Вам благую весть! — Дамблдор явно решил не отцепляться от предсказательницы, и этому, как подумал Гарри, просто обязана была быть причина. — О, я видела Гримма, преследовавшего нашего бедного мальчика! — Трелони простерла длань в сторону Гарри. — Но он уходит! Он удаляется, и я молю Высшие Силы, чтобы на его место не пришло что-то более страшное! О, Ремус! — Трелони вцепилась в руку Люпина своей птичьей лапкой. — Ты выглядишь нездоровым, и мне будет так горько, когда ты оставишь нас! Ты же сам знаешь, что твое время на исходе, и, наверное, поэтому ты тогда покинул меня, стоило мне предложить тебе посмотреть в магический кристалл! Гарри подумал, что его догадка о том, что Люпин вполне мог бы замутить с Трелони, кажется, подтверждается. Тем более, что сам профессор выглядел теперь не только больным, но и смущенным. И, судя по их возрасту, они могли бы даже учиться приблизительно в одно время и, соответственно, быть старыми знакомыми. — Полагаю, профессору Люпину, как и мистеру Поттеру, ничего не угрожает, — сказал Дамблдор все так же приветливо, но все же слегка жестче, чем обычно. — Северус? — С зельем все в порядке, Директор, — слегка поклонился Дамблдору декан Слизерина, и Гарри вновь увидел ненависть в его брошенном на Люпина косом взгляде. — Новая порция будет как раз завтра к вечеру. Гарри попытался вспомнить, поили ли его какими-то необычными зельями до этого, но не преуспел: видимо, «новая» порция предназначалась не ему. — В таком случае, предлагаю всем отведать этого замечательного супа с потрохами, — улыбнулся Дамблдор. Когда они отведали и супа с потрохами, и свиных сарделек, и индейки — Хагрид умял не меньше четырех здоровенных птичьих тушек — и еще множества вкуснейших блюд, завершив пирогами, Дамблдор весело посмотрел на близнецов. — Позвольте мне тоже сделать небольшое предсказание, Сивилла, — улыбнулся он профессору Трелони. — Мне кажется, господа Фред и Джордж Уизли уже придумали решение нашей маленькой застольной проблемы. Не так ли? — ДА, ДИРЕКТОР! — ответили близнецы и дружно упали на спину вместе со стульями, оттолкнувшись от края стола. Завершив падение синхронным кувырком и встав на ноги, они поклонились собравшимся и с хохотом скрылись за дверью. — Десять баллов, господа Уизли, за осторожный и ответственный подход! — воскликнул Дамблдор. — Заметьте, Сивилла, во-первых, джентльмены не встали, а упали из-за стола, — с этими словами он движением палочки вернул стулья на место. — И, во-вторых, они сделали это… — он наколдовал что-то вроде часов с одной стрелкой, точнее, с двумя стрелками, слившимися в одну. — …Они сделали это строго одновременно. А это не проще, чем двум ловцам одновременно поймать снитч. Сомневаюсь, что кто-то кроме близнецов мог выполнить этот трюк с подобной синхронностью. Трелони сидела на месте и хлопала глазами, что, при ее стрекозиных очках, выглядело особенно забавно. — И, раз уж нас теперь одиннадцать, а не тринадцать, — развел руками Дамблдор, — мы можем безо всякой опаски вставать из-за стола и расходиться! Веселого Рождества и спокойной ночи всем нам!***
В пять часов вечера второго января, как следует наотдыхавшись, Гарри подошел к кабинету ЗОТИ и постучал. — Вы снова чуть не опоздали, Поттер! — услышал он голос Снейпа и незаметно, как он надеялся, вздохнул. — Профессор Люпин все еще нездоров и просил меня в очередной раз подменить его. Не сказать, чтобы это доставило мне удовольствие, но… Снейп проследил, как Гарри загнул один за другим четыре пальца («Видимо, на этот раз полнолуние, а оно было в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое декабря, подействовало на Люпина особенно сильно!» — решил Гарри), но никак это не прокомментировал. — Коллега Люпин рассказал мне о Вашем проступке, Поттер, — зыркнул на мальчика Снейп. — Только Ваше обычное тупоумие может быть если не извинением, то хотя бы объяснением привычки хвататься за незнакомые предметы. Итак… Аквариум в углу, место для передержки гриндилоу вот, — профессор трансфигурировал угловое кресло в здоровенную дубовую бадью, — щетки вон на той полке. Приступайте! Снейп с недовольной гримасой посмотрел, как Гарри, надев перчатки из драконьей кожи, ухватил гриндилоу за хрупкие пальцы так, что водяной черт боялся даже пошевелиться, и перенес в бадью, плеснув туда пару ведер зачерпнутой из аквариума воды. — «Агуаменти» у меня пока не получается, сэр! — на всякий случай браво отрапортовал Придурковатый Гарри. — «ЭКСАУРИ!» — осушил он аквариум, не меняя ни восторженного тона, ни глупого выражения лица. Снейп скривился еще раз и склонился над каким-то пергаментом. Спустя час он придирчиво осмотрел отдраенный аквариум, налил туда воды из палочки и взмахом той же палочки опорожнил в аквариум бадью с гриндилоу. Гарри снял перчатки и, сполоснув их в раковине, положил в сумку. — Вижу, Высшее Зельеварение оказалось для вас недостаточно интересным, Поттер? — палец зельевара указывал на гибкую трубку капельницы, торчащую петлей из сумки Гарри. — Не вижу, чтобы Вы… прогрессировали в этом направлении. Видимо, причина в вашей фамильной лени и самонадеянности? — Никак нет, сэр! — браво отрапортовал Лихой И Придурковатый Гарри. — У меня… проблемы со временем, сэр! Тренируюсь в боевых заклинаниях, сэр! Гарри, пусть и Придурковатый, наивным не был и в то, что его пробежки и тренировки что во дворе замка, что в пустых классах, останутся незамеченными, совершенно не верил. — Ну что ж… Посмотрим… — Снейп махнул рукой, освобождая от мебели середину комнаты. Правда, на взгляд Гарри, движение зельевара оказалось несколько… избыточно сложным. — Я встану спиной к Вам, Поттер, — продолжил Снейп. — Поскольку Ваши заклинания вряд ли могут причинить мне ущерб, Ваша задача — всего лишь подойти и коснуться меня рукой. Палочку не доставать! — Так точно, сэр! Подойти и коснуться Вас рукой, не доставая палочки, сэр! — отрапортовал Придурковатый Гарри, пока Гарри-Боец оценивал ситуацию. Разумеется, Снейп видит его отражение в полированной поверхности шкафа, и, стоит ему начать движение, он тоже начнет разворот… да, через правое плечо, опираясь на левую ногу. Палочка, судя по всему, в его правой руке, да, поза зельевара явственно говорит об этом. А это значит… Это значит, что будет очень, очень круто и просто-таки безмерно почетно сместиться именно вправо, пройти вот по этой траектории навстречу… Он же гриффиндорец, он самый лучший, и он всегда готов преодолевать опасности! Он отлично подготовлен, и, конечно же, он успеет! — так думал Тщеславный Гарри. Тщеславный Гарри представлял, как он обманет Снейпа, который, разумеется, не ждет от него подобной смелости. К тому же из этой позиции он сможет не только коснуться ублюдка, но и скрутить его вооруженную руку, он же знает как и даже умеет это! И тогда этот ничтожный Снейп признает, он просто вынужден будет признать его превосходство! А потом, когда каникулы закончатся, он расскажет о своем триумфе в Общей Гостиной, и все — и Рон, и близнецы, и возомнивший о себе дылда Невилл, и главное, девчонки: Лаванда, Парвати, Джинни, охотницы, и даже Гермиона! — все они будут с благоговением слушать историю о том, как он, Гарри Джеймс Поттер, обманул и победил, обезоружив и заставив вымаливать пощаду, мерзкого Снейпа! Впрочем, Рону и близнецам он сможет рассказать о своей победе и насладиться своим триумфом прямо сейчас! Надо только… Тщеславный Гарри улыбнулся и рванулся вперед и вправо, навстречу уже развернувшейся к нему и полностью готовой к бою палочке зельевара… Разумеется, Скромный Гарри, которому и Шарлин, и майор, и Лесли, да и МакФергюссон тоже, все уши прожужжали о том, что нападать надо тихо, эффективно и так, чтобы в идеале никто не узнал даже о том, что само нападение вообще произошло, да и вообще что произошло хоть что-то, о чем необходимо докладывать начальству, пошел другим путем. Он не улыбался, а просто махнул полами мантии вправо и, сместившись чуть левее, уже в падении, легко коснулся описавшей при развороте дугу ноги зельевара, тут же откатившись от возможного удара каблуком штиблета или, если уж очень повезет, то и от брошенного уже постфактум заклинания. К счастью, заклинания не последовало. — Задание выполнено, сэр! — поднявшись на ноги, отрапортовал Скромный Гарри и тут же испарился, уступив место Очень Уважительному Гарри, который просто спросил: — Это ведь был тот самый Сваренный Триумф, о котором Вы говорили нам на самом первом уроке, сэр? Ну, вместе с безоаром, аконитом и асфоделем? Вы его разлили по полу справа от меня, когда расчищали площадку, и… мне очень хотелось пойти правее! А… Можете показать, как это… должно было быть, профессор Снейп, сэр? Желваки на лице Снейпа напряглись, он уставился на Гарри таким ненавидящим взглядом, какого тот до сих пор не видел. Не разжимая губ, зельевар махнул палочкой. Гарри увидел на исходной позиции себя. Второй Он был заносчивым, наглым, с мерзкой улыбочкой на лице и, наверное, минимум на полфута выше. Смазливостью этот Второй Гарри, пожалуй, мог бы посоперничать даже с Седриком Диггори. И, к слову, он был очень модно одет, именно так, как одевались те молодые преуспевающие волшебники в подаренном Лавандой журнале. Он был похож скорее на его отца, чем на самого Гарри, то есть, да, он был похож, но… Там, в зеркале, его отец был нормальным, любящим его и маму мужчиной, а здесь… Здесь он выражением лица и манерой держаться больше напоминал повзрослевшего Дадли, чем повзрослевшего Первого Гарри или помолодевшего отца. Второй Гарри уставился в спину Снейпу, и его улыбка стала особенно мерзкой. Он ринулся вперед, заходя, как и хотел Тщеславный Гарри, справа, палочка зельевара в полной тишине плюнула красным, и Второй Гарри, запнувшись, свернулся клубком на полу, слегка подвывая и держась за живот. — Э-э-э… Благодарю Вас, сэр, — сглотнул слюну Первый Гарри, пока Второй Гарри таял в воздухе. — И… разрешите вопрос, профессор? — Разрешаю! — процедил Снейп. — Скажите, сэр… А… А Том… ну, Вы-Понимаете-О-Ком-Я, он… Он очень тщеславен? — Не дай Вам Мерлин, Поттер… — Снейп движением палочки вернул предметы меблировки на свои места. — Не дай Вам Мерлин когда-либо испытать на себе даже тысячной доли Его тщеславия. Что-то еще, Поттер? — Эм-м… Спасибо, сэр. Разрешите идти? — хм… Если тогда, в подземелье, он не узнал даже тысячной доли тщеславия Тома… — Идите, Поттер. И помните — на расширенный курс по своему предмету я, в отличие от других преподавателей, приглашаю только тех студентов, которые сдадут СОВ не менее, чем на «Превосходно», что Вам при Вашей лени и нелюбознательности, разумеется, не грозит. — А это… Зелье Триумфа… это как раз продвинутый курс, сэр? — уточнил Гарри, на всякий случай уже стоя в дверях. Увидев кивок зельевара и наскребя достаточно смелости, он выдавил из себя последний вопрос: — Еще одно, сэр… Тот я, второй… Который наглый, мерзкий, любитель славы и все такое… Почему он выше меня на пять или шесть дюймов, сэр? Мне это и правда важно! — Наверное это потому, Поттер, что Вы занимаете в моей жизни просто-таки неоправданно много места! Так что вон! — еще немного и Снейп просто-таки прибьет его взглядом, решил Гарри и, наконец, ретировался. Дополнительных отработок Поттеру профессор Снейп, что характерно, не назначил. И Гарри не был уверен, хорошо это или же не очень. Впрочем, ему и так было чем заняться даже на каникулах.