***
— Итак, — поднялся со своего места Министр Фадж, — позвольте мне открыть заключительное соревнование этого года — финал Шахматного Кубка Хогвартса! — уже полностью забитые студентами трибуны зааплодировали. Фадж дождался тишины и продолжил. Минут через двадцать Гарри пришел в полный восторг: это было высочайшее искусство политика — говорить обо всем и не сказать ни о чем. Было понятно, что толстенький коротышка находится полностью на своем месте. — А теперь, — улыбнулся директор спустя еще сорок минут, когда Фадж получил свои заслуженные аплодисменты и сел, — представление участников финального матча! Ли Джордан в комментаторской кабине зевнул и прокашлялся. — Дамы и господа, леди и джентльмены, львы, барсуки, орлы и змеи! Давайте поприветствуем участников сегодняшнего турнира… Гермиона проскользнула мимо Гарри и двинулась вниз по лестнице, Гарри и Лаванда улыбнулись ей. Драко тоже встал со своего места и, не обращая внимания ни на Нотта, ни на Гринграсс, вальяжно направился в сторону директорской ложи. Ли Джордан продолжил: — Драко Малфой, Слизерин, и… умнейшая ведьма Хогвартса (простите, профессор МакГонагалл!), бесподобная и устрашающая Гермиона… Гре-е-е-е-ейндж-же-е-ер, Дом…. Эээ… Извергнутая из Дома Гриффиндора! Встречайте! — заорал Джордан, трибуны заревели. — Все-таки я несколько удивлена, Дамблдор, — услышал Гарри противный голос тетки в розовом, — наглость магглорожденных тоже должна иметь свой предел! На Вашем месте я бы… — Если мисс Грейнджер действительно виновна в этой истории, то невербальный беспалочковый «Конфундус», неоднократно наложенный на… не самые слабые артефакты, достоин всяческого одобрения и поощрения, — вежливо улыбнулся Директор, — согласитесь, Долорес, не каждый чистокровный может похвастаться таким достижением в четырнадцать лет. — Признаться, Дамблдор, я ни одного такого не припомню, — заметил Фадж, — девочка довольно талантлива. Вы уверены, что она не?.. — О, ее родители самые настоящие магглы, — обернулся к нему Дамблдор. — Если мне не изменяет память, они что-то наподобие наших целителей, знаете ли. Весьма достойные люди. На слове «достойные» розовая Долорес фыркнула, а Гарри пытался вспомнить, где и когда он слышал это имя, причем в довольно неприятном контексте. — Тогда я удивляюсь, как она смогла… — Мисс Грейнджер — лучшая ученица школы, — ответил Дамблдор. — Некую конкуренцию на ее собственном курсе ей может составить разве что мистер Нотт, — Дамблдор кивком указал на слизеринскую трибуну, над которой словно бы парил на черных крыльях мантии Снейп, — но даже он… Впрочем, я не думаю, что мисс Грейнджер действительно совершила то, в чем ее обвиняют. — Но тогда… — Но тогда вопрос о наглости и не стоит, не правда ли, Долорес? Гарри, наконец, вспомнил. Помощница министра с именем Долорес имела отношение к той истории с несанкционированным колдовством почти два года назад. И вроде бы она вызвала в Министерство мистера Уизли прямо перед тем, как засранец Добби закрыл ему проход на платформу «Девять и Три Четверти» перед вторым курсом. Гарри попытался повнимательнее рассмотреть опасную ведьму, но Дамблдор и Фадж надежно перекрывали обзор. — Итак, — продолжал надрываться Ли Джордан из своей кабинки, — по результатам жеребьевки мистеру Малфою достались белые фигуры, под цвет волос! Жаль, что ему противостоит не Гарри Поттер, иначе гармония была бы идеальной! Гарри увидел, как Черный Король еле заметно подмигнул Белому, а тот недовольно скривился. Гермиона и Драко подошли к маленькому столику, стоящему напротив ложи директора. — Мисс Грейнджер, — спросил Дамблдор, — готовы ли Вы встретить Вашего соперника? — Да, Директор, — Гермиона кивнула и вновь высоко подняла голову. — Обещаете ли Вы сражаться честно, достойно и благородно, как завещано нам Основателями? — Да, Директор! — В таком случае, положите Вашу палочку сюда! — Дамблдор кивком указал на столик рядом с полем, прямо из поверхности которого вырастали подставки вроде тех, в которых любители экзотики размещают сувенирные японские мечи и кинжалы. Гермиона, задрав подбородок, положила свою палочку на подставку. — Имеются ли у Вас, на Вас или в Вас самих зелья, чары или зачарованные предметы, могущие оказать влияние на исход поединка? — Нет, директор! — Тогда займите свое место, мисс Грейнджер! Гермиона повернулась и встала перед рядами своего черного войска. Едва ее туфелька коснулась доски, фигуры — и белые, и черные, приветствовали ее ударами оружия по щитам или по каменной поверхности поля. Хотя, как показалось Гарри, черные проявили немного больше энтузиазма. Малфой немедленно скорчил надменно-презрительную гримасу. — Что эта магглорожденная себе позволяет! — пробурчала из директорской ложи тетка в розовом. Гарри пытался понять, что же не так с блондинчиком, но не мог. Почему-то фигура Малфоя казалась ему болезненно-женской. «Он что, действительно из… эм-м… этих? Или, может быть, сегодня он уложил волосы как-то по-особенному мерзко, — подумал он. — Не иначе, использовал какие-нибудь девчоночьи средства для укладки». — Мистер Малфой, — обратил Дамблдор свой взор на слизеринца.— Готовы ли Вы встретить Вашего соперника? — Нет, Директор. По трибунам пробежала волна ропота. Гарри скосил глаза на Рона — рыжий испытывал сложные чувства. — Могу я услышать причины, мистер Малфой? — спокойно спросил директор. — Я не доверяю мисс Грейнджер, сэр, — коротко поклонился блондинчик. — Согласитесь, у меня есть на это основания. — Не уверен в этом, мистер Малфой, но… каких гарантий Вы требуете? — Я думал о Непреложном Обете, сэр! — трибуны зашумели. Гарри незаметно проверил, на месте ли его пистолет. — Это противоречит политике Министерства, — растерянно заявил Фадж, но его никто не слушал. — Об обоюдном? — поднял бровь Дамблдор. — Видите ли, мистер Малфой, все… прецеденты такого рода разрешались именно обоюдным Обетом. Но, — добавил директор, видя, что обоюдный Обет Малфоя не слишком обрадовал, — как директор Хогвартса, я не могу приветствовать принесение столь значимой клятвы несовершеннолетними учениками. Фадж выдохнул. — Я могу развеять опасения мистера Малфоя, Директор! — голос Гермионы был холоден и решителен. Она сделала шаг вперед и подняла руку. — Я, Гермиона Джин Грейнджер, стоя перед шестнадцатью врагами и шестнадцатью союзниками, клянусь играть в этой партии честно! Фигуры снова грохнули оружием. Трибуны выдохнули. Гарри подумал, что вряд ли кто из учеников знал тот древний ритуал, который раскопала еще на первом курсе Гермиона, но вот профессор МакГонагалл теперь точно поняла, что случилось. — Хм… Мне кажется, Дом Гриффиндора, извергнув Вас, мисс Грейнджер, лишился изрядной части своего духа, — прищурился директор. — Ну что же, мистер Малфой, достанет ли у Вас смелости принести встречную клятву? Или у Вас есть причины не приносить ее? Драко озлобленно зыркнул на Дамблдора. Гарри подумал, что он всегда неплохо велся «на слабо». — Итак, мистер Малфой? Драко нехотя положил палочку на вторую подставку и побрел в центр доски. — Я, Драко Люциус Малфой, — поднял он руку, — клянусь… — он запнулся, — провести эту партию, от ее начала и до ее конца, согласно правилам, честно! Фигуры грохнули снова, хотя и потише. Улыбка, промелькнувшая на лице блондинчика, когда он наконец, продолжил фразу, Гарри совсем не понравилась, а разница в формулировке насторожила. — Что ж, в таком случае на мой второй вопрос Вы уже ответили, — произнес Директор, — так что перейдем сразу к третьему. Имеются ли у Вас, на Вас или в Вас самих зелья, чары или зачарованные предметы, могущие оказать влияние на исход поединка? Драко открыл рот и что-то коротко сказал, но ответа ни Гарри, ни, похоже, кто-либо иной, не услышал: Дамблдор громко совсем не солидно вскрикнул, подскочил, согнулся и схватился за ногу. Со своего места Гарри увидел вполне себе живую крысу Рона, удирающую от того места, где сидел Дамблдор, прямо под трибуны. — Простите, мистер Малфой? — с некоторым раздражением обратился к блондинистому засранцу директор. — И, помимо моей клятвы, я требую Купола Невмешательства. Дело в том, что друзья мисс Грейнджер, поддержавшие ее после… этого неоднозначного случая, не давали клятвы, — мерзко улыбнулся слизеринец. — Так что мне бы хотелось застраховаться и от неожиданностей с их стороны. Блондин махнул рукой в сторону трибуны, где сидели Лаванда и Гарри, и мальчику показалось, что его губы шевельнулись. Мир вокруг Гарри закружился, и, возможно, он рухнул бы со скамейки на пол, если бы Лаванда не схватила его под локоть. Правда, то, что она начала его трясти, только мешало ему понять, что вообще вокруг происходит. — Он прав, Дамблдор, — сквозь звон в ушах услышал Гарри голос Розовой Жабы, — вряд ли друзья этой… магглорожденной… достаточно благородны. Гарри пытался собрать своих Маленьких Гарри в кучку, чтобы понять, где он и что он тут делает, но те отказывались собираться, изумленно оглядываясь по сторонам. — Думаю, Лорд Малфой одобрит такое решение, — поддержал свою помощницу полосатый толстячок, и Гарри не сразу вспомнил, что его зовут Фадж, — я бы попросил Вас поставить Купол, Альбус. — Ну что ж, — согласился Дамблдор. Он выглядел спокойным, но один из растерянно бродящих Маленьких Гарри все-таки заметил, что смутно знакомый ему старик в смешной разноцветной мантии напрягся. Дамблдор оглядел Драко и Гермиону и перевел взгляд на стол, на котором лежали их палочки. — Хорошо, мистер Малфой, уступая просьбе господина Министра и его помощницы, я сделаю это. Купол предотвратит любое вмешательство извне до конца игры. Директор поднял свою палочку, сделал сложный жест и что-то пробормотал. У Гарри опять заболел шрам, и, как ни странно, это немного помогло: первым очнулся Специальный-Гарри-Принимающий-Боль-На-Себя, а уже потом к нему стали присоединяться остальные Все увидели, как каменную доску окружили прозрачные стены. И только потом Маленькие Гарри, собравшиеся вокруг Специального, сообразили: это был наложенный Малфоем под шумок «Конфундус». Беспалочковый «Конфундус». Гарри увидел, что Драко обернулся к подруге и что-то сказал ей, но прозрачные стены не пропускали ни звука. Он сосредоточился и первым делом добавил силенок Специальному Гарри. Прежде всего надо было избавиться от боли — очень скоро это понадобится.***
Слизеринец обернулся к Гермионе. — Начнем, Малфой? — вздернула подбородок девушка. — К чему торопиться, мисс Грейнджер? — улыбнулся тот. — Когда еще нам с Вами представится шанс пообщаться вот так, лицо к лицу, без постороннего вмешательства? А поскольку я играю белыми, что, с одной стороны, довольно иронично, а с другой — крайне удачно, то именно мне определять, когда начнется игра и когда начнет действовать эта глупая клятва. Главное — подобрать нужную формулировку, не так ли? — усмехнулся он. — Т-ты сказал: «Д-да»! — давя в себе ужас, тихо сказала Гермиона. — На последний вопрос ты ответил «да», но никто не обратил на это внимания! То есть, у тебя есть что-то… та самая диадема, которую все искали? Ты нашел ее! — она только сейчас заметила обрамленный серебром синий камень, венчающий голову слизеринца. — В самом деле?! — усмехнулся блондин. — Как жаль, что кое-кто этого не знал, правда? Да и сейчас они не видят ничего необычного, потому что для того, чтобы увидеть, надо знать, что искать. А теперь он, этот «кое-кто», не сможет вмешаться. Как и Поттер. Ему придется смотреть на наш милый интимный разговор, знаешь? — Когда кончится матч… — Для этого он сначала должен начаться, — возразил слизеринец. — А мне почему-то вовсе не хочется спешить с этим. Да, когда он начнется, я буду вынужден подчиниться правилам, хотя в силу ряда причин моя клятва и не бесспорна. И, наверное, даже сниму диадему. Но тогда для тебя будет уже слишком поздно. Сначала мы немного поговорим… Мне не терпится получить ответы на некоторые вопросы. Он подошел к ней и взял ее за подбородок. Девушка попыталась извернуться и пнуть его, но блондин оказался удивительно быстр и ловок. Он увернулся, заглянул ей в глаза, и ее тело будто бы окаменело. — Ну-ну-ну, — сказал он, — не стоит опошлять благородное искусство шахматной игры принятой у магглов дракой. Так вот, сначала я проясню некоторые интересные мне моменты, а затем… Затем, когда партия все-таки начнется, тебя уже мало будет интересовать выигрыш. На самом деле, тебя к тому времени будет интересовать только смерть. Да и Поттера, я полагаю, тоже. По крайней мере, я постараюсь добиться такого эффекта. Ты знаешь, что ты его слабое место, Грейнджер? — Он все равно… — Он все равно умрет, причем скоро. Он слишком опасен для меня. — Ты… Ты не… — прохрипела она. — Все-таки вынужден взять свои слова обратно. Слухи о Вашем непревзойденном интеллекте несколько преувеличены, мисс Грейнджер. Догадаться, когда это уже не имеет никакого значения — вовсе не признак ума. Впрочем… Видимо, это характерно что для Гриффиндора, что для Хаффлпаффа — даже лучшими из них оказалось так легко управлять… Он снова поймал ее взгляд своими водянистыми глазами. Гермиона почувствовала, что нечто страшное и темное вторгается в ее мозг, и почти сразу же ощутила сильный удар под коленку. Она упала назад, расшибив локоть о камень доски, но боль, которую она испытала, принесла облегчение: чужое присутствие в ее голове прекратилось. Под рукой она ощутила что-то твердое и колючее: это оказался опал с режуще-острыми гранями, который метнул в нее Черный Король. Вероятно, это было навершие меча, который повелитель черных фигур теперь держал в боевой позиции: Гермиона пару раз наблюдала ее в исполнении Невилла, но не запомнила названия. Король смотрел вперед, ведя безмолвный диалог с кем-то за спиной Малфоя. Она бросила взгляд по сторонам: пешки-пехотинцы, и белые, и черные, выставили копья, нацеленные теперь в грудь и спину Драко. Верхние площадки ладей ощетинились стрелами миниатюрных лучников, все четыре коня били копытами. — Стоять! — вальяжно произнес слизеринец. — Я еще не давал приказа! — Это он и был, кретин! — усмехнулась сквозь боль Гермиона. — Твое «Стоять!» и было первым приказом. В волшебных шахматах это именно так, и партия только что началась. Надо хоть иногда читать правила, придурок! — Все-таки в мэнорах учат вежливости лучше, чем в маггловских домах, не так ли, мисс Грейнджер? — усмехнулся блондин. — Но я готов дать Вам пару уроков, более того, это доставит мне изрядное удовольствие! — и он замедленно-манерным движением вытянул в ее направлении руку. Оба короля — Черный и Белый — обменялись взглядами, затем Белый Король кивнул, перехватив меч поудобнее. Он вытянул руку в повелительном жесте, и Гермиона увидела, как второй слева, если смотреть с ее стороны, пехотинец устремился вперед, пытаясь поразить Драко или, скорее, того, кто был вместо него, копьем. К сожалению, грохот от его движения был слишком громким, и белобрысый поганец успел среагировать и увернуться. Блондин снова вытянул руку. Что-то явно неприятное, а может быть, и смертельное, уже было готово сорваться с его ладони, когда стоящая прямо перед своим королем черная пешка выступила вперед. Каменный воин отшвырнул девушку назад и прикрыл щитом, тут же разлетевшимся в куски от ударившего в него проклятия. Еще одна белая пешка, стоявшая на одну вертикаль ближе к середине доски, выступила вперед, прикрывая соседку и тоже пытаясь достать отпрыгнувшего назад слизеринца копьем, но тот опять отскочил. Грохот, послышавшийся за спиной Гермионы, звучал для нее музыкой: черная каменная валькирия, с готовой к бою булавой, двинулась по черной же диагонали вперед и к самому краю доски. Она не пыталась достать слизеринца, который был слишком далеко от нее. Вместо этого она повернулась к Белому Королю и отдала ему салют. Тот, все еще стоящий на своем месте, кивнул, снял с головы корону и бросил ее на доску, признавая поражение. — Шах и мат, Том, — прохрипела укрывавшаяся за черным пехотинцем Гермиона. — И, между прочим, это был даже не Детский, а Дурацкий Мат! — (1: g4 e5; 2: f3? Qh4Х, самый быстрый мат, в принципе возможный в шахматах, к тому же, что немаловажно в данном случае, не бьется ни одна фигура — АФ.)***
Партия закончилась, и возведенные Дамблдором прозрачные стены опали. Грохот каменных фигур, атаковавших блондина — и черных, и белых — разнесся по трибунам. — Главы домов! Уводите студентов! — услышал Гарри голос Дамблдора. Он рванулся вниз, пытаясь вытащить из кобуры «Вальтер», но сильная рука схватила его за плечо. — Стоять, Поттер! — услышал он голос Люпина. — Гермиона! — Гарри попытался технично вырваться или, хотя бы, освободить руку, чтобы все-таки достать пистолет, но сила и рефлексы оборотня многократно превосходили таковые у Лесли или МакФергюссона. Он увидел, как Малфой, взмахом руки разнеся на мелкие обломки атаковавшего его коня, отскочил к краю доски и требовательно проорал что-то в сторону трибуны, что-то неслышимое за шумом схватки. Хорошо знакомая крыса выскочила из-под ног Гарри и рванулась к полю, хотя и, как показалось, Гарри, несколько неуверенно. Внимательный Гарри с удивлением заметил в ее зубах палочку, тогда как понукаемый попным мозгом Шустрый Гарри попытался снова вырваться из хватки Люпина и перехватить Коросту, но, увы, оказался недостаточно Шустрым — возможно, из-за последствий «Конфундуса». Люпин тащил Гарри в сторону выхода, а лежащая поперек другого его плеча Лаванда колотила профессора по спине кулачками. Крыса подскочила к блондинчику, и тот схватил палочку, причем тот же самый Внимательный Гарри заметил, что это была не привычная по прошлым столкновениям палочка Малфоя и даже не пропавшая палочка Филча. На самом деле ему показалось, что крыса несет в зубах человеческую кость. Лицо слизеринца скривилось в торжествующей гримасе, он снес с доски сразу двух атакующих его слонов — белого и черного — и, указав костяной палочкой на приближающихся к нему строй черно-белых пехотинцев, произнес: — «ИГНИС ИНФЕРНИ!» — Покушение на Министра! — заорала мерзкая тетка. — Срочная эвакуация! Краем глаза мальчик увидел две толстых фигуры, розовую и полосатую, они, пыхтя, неслись к замку наперегонки с учениками, едва не сбивая их с ног. — «ПРОТЕГО!» — правая рука Гарри наконец нащупала левую, и, выдернув палочку, он прикрыл Гермиону от рванувшейся к ней огненной змеи. Та отпрянула и, воспользовавшись моментом, Черный Король выбросил Гермиону с доски, подальше от пламени. Пылающие в адском огне шахматные фигуры все еще пытались добраться до Малфоя, но их битва уже была проиграна. Гарри увидел, как рухнул в ревущее пламя Белый Король, как Черный, прикрытый с флангов двумя ферзями-валькириями, пытался пробиться к дирижирующей пламенем беловолосой фигуре, но на последних футах рассыпался прахом. Прикрывая подопечных щитами, главы Домов гнали студентов вверх, к замку. Хагрид поймал Колина Криви, в обнимку с камерой прыгнувшего с занявшегося было помоста, и бросил фотоманьяка прямо в руки Фреда и Джорджа. Искры Адского Пламени пытались добраться до студентов на трибунах. Одна, в виде осы или шмеля, пролетела мимо уха Гарри, и тот с ужасом услышал, как за его плечом вскрикнула Лаванда. Он развернулся и увидел, как выпустивший его руку профессор Люпин сбросил девушку со своего плеча наземь и прижал ладонь к ее щеке; из-под его пальцев расползался иней. Глаза Лаванды были закрыты, лицо скривилось от боли. Гарри развернулся обратно к доске, заметил, что Гермиона пытается встать, и припустил вниз, доставая «Вальтер». Дамблдор сосредоточенно и очень, очень быстро спутывал ледяными веревками рвущихся к толпе учеников огненных чудовищ. Хагрид раскрыл свой розовый зонтик, о который тут же в мелкие искры разбился пламенный дракон, а из зонтика вырвалась струя воды толщиной в ногу Гарри, заставившая огонь отступить. Поле битвы покрылось паром, в котором сотнями и тысячами умирали адские искры. Драко, до которого ни Дамблдору, ни еще кому-либо не было никакого дела, подскочил к поднимающейся на ноги Гермионе и прикрылся ей, так что ни стрелять, ни колдовать, да еще и с такой дистанции, не получалось. Малфой бросился вниз по склону, Гермиона, уже связанная и, видимо, парализованная или окаменевшая, плыла за ним по воздуху, словно на невидимых носилках. Гарри не мог даже прицелиться — тело подруги надежно перекрывало линию огня. Он бросился за ними, слыша за спиной крики и топот. В высокой траве рядом с бегущим Малфоем Гарри несколько раз приметил серо-бурую спину Коросты. Они неслись прямо к Гремучей Иве. Та махала ветвями, готовясь встретить незваных гостей: Гарри не понимал, на что рассчитывает слизеринец. Однако на последнем десятке ярдов крыса вырвалась вперед и ткнула то ли носом, то ли лапами в похожий на узел выступ рядом с корнями, и Гарри с удивлением отметил, что ветви Ивы замерли, как будто Короста нажала на маггловский рубильник, отключивший моторчики дерева. А может, с поправкой на магию, так оно и было. Блондинчик нырнул в черную дыру у самой земли прежде, чем остановившийся на мгновение Гарри успел прицелиться снова. Белая голова снова появилась между корней на какое-то мгновение, и Гарри снова не успел прицелиться. Невидимые носилки с подругой втянулись в нору, а последней в нее же запрыгнула крыса. Гарри рванулся было вперед, но покатился по траве, сбитый попавшим между лопаток проклятием. Он лежал, вытянув руки с палочкой и пистолетом в них по швам, словно каменная статуя. — Прости, Гарри, — увидел он склонившееся над ним лицо профессора Люпина, скалившего зубы в волчьей ухмылке. — Но я должен был это сделать. Ты что, хотел погибнуть вместе со своей подругой? Гарри хотел проорать темнеющему небу «ДА!!!», но не смог.