***
— Гарри Поттер! — на этот раз голос Тома был его собственным, чисто томовским голосом, без посторонних примесей. — Вот мы и встретились снова. И на этот раз тебе никто не поможет — здесь только ты и я. Говорить в полной тьме было некомфортно. Гарри прищурился, стараясь уловить хотя бы лучик света. Получилось — тьма слегка рассеялась, и он, хоть и с напряжением, разглядел внутренности Визжащей Хижины. Впрочем, сейчас комната на втором этаже разительно отличалась от той, которую он оставил, когда… умер? Обои на стенах были словно только что поклеены, стол и кресла были целехоньки, кровать под балдахином аккуратно застелена, а рояль в центре комнаты блистал новеньким лаком. Впрочем, лишнего времени на рассматривание обстановки у него не было: невидимый собеседник явственно ждал ответа. — Привет, Том, — это отвечал Гарри-Гриффиндорец собственной персоной, тот самый Гарри-Гриффиндорец, который уже давно был его последним резервом. Странно — ему же полагалось первым идти в атаку, давая возможность Гарри-Слизеринцу и прочим его не столь прямолинейным личностям плести интриги под его прикрытием. — Вообще-то я уже привык. Мы встречаемся с тобой один на один три года подряд. — Я слышал иное, — откуда-то из-за спины усмехнулся Том. — Ты, Гарри Поттер, всегда предпочитаешь нападать толпой. Но это неважно. Важно то, что я все-таки проник в твою голову. Гарри резко развернулся. Том стоял в той самой нише, где Гарри устроил засаду, прежде чем… Прежде чем, наверное, все-таки умереть. Волдеморт уже не был тем красавчиком из дневника, но и ящерку с затылка Квиррелла напоминал не слишком. И к тому же, как показалось Гарри, он слегка двоился. — Это тоже было, — усмехнулся в ответ Гарри, — в прошлом году. Ты тогда еще жаловался, что вроде как сидишь в ящике, за стенами которого бушует пламя, и боишься высунуть оттуда нос. Ой, извини, — поправился Гарри, — я же помню, что с носом у тебя проблемы… — он представил безносую физиономию с затылка Квиррелла и с силой послал этот образ в Тома. В конце концов, его это голова или как? — Мальчишка! — прошипел Темный Лорд, и Гарри с удивлением увидел, что волосы Волдеморта словно бы опали, нос втянулся, и теперь на него смотрит та же самая змеевидная морда, что и два года назад у зеркала. — Ты думаешь, оскорбляя меня, ты чего-нибудь добьешься? — Я не оскорбляю, я… эээ… констатирую факт, так вроде? — пожал плечами Гарри. Он вдруг обнаружил, что они с Томом оба голые, и это его несколько смущало. В тот же самый момент его ноги облекла грубоватая ткань джинсов, грудь прикрыла футболка, а на ногах очутились купленные в Хогсмиде носки и растоптанные за год кроссовки. Он перевел взгляд на Тома — тот теперь стоял в черной хламиде до пяток. — Не веришь? Зеркало поискать? — Ты дурак, Поттер, — оскалился Том. — Ты думал, что если уничтожил один из моих якорей год назад, то сможешь с такой же легкостью разобраться и со следующими? Вынужден огорчить тебя — их защищают… — Том замолк. — Защищают? — поднял бровь Гарри. Волдеморт не повелся, и Гарри со всем возможным безразличием добавил: — Сжечь дневник и расколоть диадему было не то чтобы совсем нетрудно, но вполне возможно, знаешь ли. — Это просто оболочки. Поттер. Даже их уничтожение тебе ничего не даст, пока… Попный мозг Гарри решил, что в качестве наводящего вопроса «…пока?» будет не лучшим вариантом, и спросил он совсем другое, со всей возможной издевкой: — Так-таки ничего? — Ну если ты готов впустить в себя и остальные… — Думаю, готов. Он заметил несоответствие в словах Тома, даже два, но Гарри нужно было показать спокойную уверенность. Ну да, он что-то сделал не так, и теперь… А какая теперь разница, если он мертв? Или, судя по тому, что он еще может собрать дополнительную коллекцию Томов в своей голове — все-таки жив? — Мальчишка! — Волдеморт попытался броситься на Гарри, но его словно бы отбросило назад, в нишу, он зашипел, тряся обожженной рукой. — Ящик, окруженный пламенем, да, Том? И сколько бы твоих якорей я ни собрал… Спасибо, мама, — прошептал он. — И… папа, тебе тоже спасибо! Он почувствовал, как две руки — одна полегче, другая слегка потяжелее — легли ему на плечи. — Тс-с-с! Не оборачивайся! — это был тот самый голос, голос мамы, который звучал в его кошмарах, но теперь этот голос был спокоен, полон любви, нежности и, пожалуй, гордости за него. — Тебе еще рановато к нам, — второй голос принадлежал отцу. — Мы поможем тебе, хотя теперь… теперь тебе, да и нам тоже, будет немного сложнее. Но… ты ведь теперь не один и там, по ту сторону? — Ну… да, — Гарри с каким-то болезненным любопытством наблюдал за попытками Тома подняться. Тот все время натыкался на невидимую преграду, обжигался и шипел. — Я вообще не люблю быть один, пап. — Мы очень благодарны Саманте Шарлин, — серьезно сказала из-за спины мама. — Она… Она дала тебе то, что мы сами не успели. Она не пришла, но обещала встретить тебя позже, когда придет время. — Передайте ей, что я тоже ее люблю. — Сам передашь, — усмехнулся отец за его спиной. — Мама же сказала: когда придет время. А ее лучше слушать — она была самой умной ведьмой в школе. — Совсем как Гермиона, — кивнул Гарри. — Тогда действительно… Так значит… Так значит, я не умер? — Одна замечательная леди, которую ты, кстати, только что упомянул, слишком крепко держит тебя, — усмехнулся отец. — На твоем месте я бы начал волноваться за целостность твоих ребер, сынок. И, пожалуй, тебе уже пора. — Подождите! — воскликнул Гарри. Он почувствовал, как что-то теплое и соленое потекло по его лицу и понял, что ему действительно пора возвращаться; удивительно, но его опасения не оправдались: ему совсем не хотелось остаться тут, с папой и мамой, ведь там, на привычной стороне, его действительно ждали, и сам он хотел вернуться к той, что его ждет. — Скажите: это правда — то, что я сейчас вижу? И, ну, чувствую? Или это происходит в моей голове?! — Конечно, это происходит в твоей голове, Гарри, — нежно сказала мама. — Но с чего ты взял, что это не может быть правдой? — усмехнулся отец.***
Лицо Гарри действительно было мокрым и соленым. Более того, что-то мокрое и соленое все время капало на него откуда-то сверху. А еще Гарри подумал, что Малфой был в корне неправ. Ну да, у Пенни «они» были побольше, но… — Гермиона, — прошептал он, все еще не поднимая век, потому это было слишком: смотреть в глаза мисс Грейнджер, испытывая некоторую… реакцию… было довольно стыдно. — Я… — Гарри… Гарри, ты живой?! — удерживающие его объятия стали еще крепче, и Гарри по совету отца забеспокоился о ребрах. — Гарри… твой шрам… — Мальчик понял, что солеными на его лице были не только слезы, но и текущая из шрама кровь. — Ага… Ты не волнуйся. Я правда живой. А Малфой придурок. — При чем тут Малфой?! — воскликнула девушка, слезы перестали капать на лицо Гарри. — Ну… Он ошибается. В смысле тебя. Потому что у тебя есть не только попа. Эта фраза наверняка принадлежала Гарри-Гриффиндорцу, еще не отошедшему от разговора с Томом и поэтому прущему напролом, как танк. Красный с золотом танк. — Дурак! — Гарри все-таки решился открыть глаза. Лицо мисс Грейнджер было так близко, что он прекрасно видел его и без очков. Она сердилась и улыбалась одновременно. — Дураком я был весь год, — резонно заметил Гарри, любуясь ее лицом, — а сейчас я умный! — он с трудом поднял руку и пощупал лоб. Шрам все еще был воспаленным, но вроде бы больше не кровоточил. — Эм-м, голубки! — раздался голос Малфоя. — Ничего, что я тоже здесь? Меня, знаете ли, не очень возбуждают ваши брачные игры. Может, хотя бы спуститесь вниз? — Ах, прости, Драко, я совсем забыл, что ты, наконец, научился завидовать тому, чему стоит завидовать. Идея, конечно, хороша, но я предпочту спустить вниз тебя. Ты великолепно съедешь по лестнице, правда, Гермиона? — ПОТТЕР!!! Десять баллов с… Минус десять баллов за угрозы студенту! Мисс Грейнджер, мистер Поттер может идти самостоятельно? — слова показавшегося в дверном проеме профессора Снейпа с одной стороны сбросили с плеч Гарри немалых размеров камень, а с другой… То, что он мог (и уже совсем было собрался) сказать при Драко, в присутствии зельевара было бы говорить несколько… опрометчиво. — Я могу, профессор, — ответил Гарри и даже не соврал: с помощью Гермионы он вполне смог подняться, а подруга вручила ему очки. — Профессор Люпин! Диадема на столе… Она… — Как хорошо, что профессор Флитвик был вынужден эвакуировать студентов Рэйвенкло и не смог к нам присоединиться, — пробормотал вошедший в комнату вслед за Снейпом профессор ЗОТИ, склоняясь к лежащим на покосившемся столе серебряным обломкам. То, что Гарри оказался в комнате раньше них со Снейпом, он, видимо, решил не комментировать. — Боюсь, его сердце просто не выдержало бы. Легендарная диадема Основательницы, подумать только… — Я ее еще пару раз ткнула, — виновато пробормотала Гермиона, — для надежности! Дело в том, профессор, что… — В ней хранился дух Волдеморта, сэр! — выпалил Гарри, и тут же пожалел о том, что назвал Реддла его пафосной кличкой: Снейп схватился за левую руку и злобно сверкнул глазами. — Ну, как в том дневнике. Он уже почти захватил Драко, в смысле, мистера Малфоя, ну и пришлось ее, я про диадему… Того… Сломать. Люпин сосредоточенно водил над украшением палочкой. Его лицо становилось все более и более озабоченным. — Понимаю Вас, мисс Грейнджер, — пробормотал он, — честно говоря, мне очень хочется применить на нее еще и Адское Пламя… Хотя… Да, сейчас она вполне безопасна. — Мистер Поттер. Примите это, — Гарри взял протянутый ему Снейпом флакончик и выпил. Как обычно, вкус был мерзкий, и он не без злорадства обнаружил, что ободранная и опухшая физиономия потирающего развязанные запястья Драко кривится совершенно так же, как и его собственная: видимо, ему тоже досталось. Впрочем, теперь и Гермиона, и сам Гарри, и, похоже, Драко, чувствовали себя значительно лучше. — Уходим, — скомандовал Снейп. — Коллега Люпин, соблаговолите пойти первым. Следующим идет мистер Малфой, затем мисс Грейнджер и мистер Поттер. Я замыкаю. Они спустились по лестнице (диадему, как и вновь упакованный в перчатку клык, Гарри под неодобрительным взглядом Снейпа сложил в сумку) и нырнули в темный проход. Обратный путь показался Гарри раза в два, а то и в три длиннее. Незадолго до конца тоннеля он улучил момент, когда Снейп обернулся, контролируя тылы, и сунул в руку Гермионы «Вальтер» и последний запасной магазин: палочка подруги, если и не сгорела в Адском Огне, осталась там, на столике у шахматного поля. Гермиона даже не вздрогнула, когда холодный металл коснулся ее руки, и быстро спрятала пистолет и магазин в карман. Гарри понял, что весь этот год (а может быть и подольше) он действительно был полным идиотом. Они уже почти подошли к концу тоннеля, как вдруг в темноте сверкнула пара желтых глаз. — Мря-я-я-я-у-у-у! — это был Живоглот. Его голос был слегка виноватым, но не более виноватым, чем это пристало уважающему себя коту. В свете «Люмосов» Гарри увидел лежащую у его лап Коросту. Крыса была мертва — судя по всему, челюсти полуниззла перекусили ей хребет. — И в заключение этого знаменательного вечера мы наблюдаем питомца мисс Грейнджер, наконец-то и в самом деле поймавшего и убившего питомца мистера Уизли, — ехидно прокомментировал Малфой, и Гарри даже немного зауважал засранца, который явно был в курсе того, кто скрывался под крысиной личиной, но держал свою засранческую марку. — Это не питомец, — ответил Гарри. — В смысле крыса. Она, точнее, он, вовсе не крыса. Это Питер Петтигрю. — ЧТО?! — профессор Люпин развернулся и посмотрел на Гарри. Потом склонился к тушке у лап кота и потрясенно произнес: — Неужели действительно… Хвост… И… — он присмотрелся, — и у него на правой передней лапе нет пальца… Значит… — Встреча старых друзей? — раздался издевательский голос Снейпа из-за спины Гарри. — Мои поздравления, Ремус. Спустя столько лет… Не удивлюсь, если и Блэк все же бродит где-то поблизости. Но… не могли бы Вы пояснить мне один момент, мистер Поттер: с чего Вы взяли, что это мистер Петтигрю, которого я… помню лучше, чем хотелось бы? Признаться, он и вправду всегда напоминал крысеныша, да и вел себя соответственно… Хотя, помнится, он был несколько больше, когда я видел его в последний раз. — Он анимаг, сэр. Как МакКо… профессор МакГонагалл. Только она в кошку превращается, а он в крысу. Он вошел в комнату вместе с Драко, в смысле с Томом, который завладел Драко. Ну и он тогда человеком был. Низенький такой, чуть повыше Гермионы. И неопрятный весь. Как будто раньше был толстым, а потом похудел. И зубы у него торчали, тоже как у крысы. Люпин кивнул. Видимо, описание было достаточно точным. — А когда я… сбил с Драко эту корону, — продолжил Гарри, — я успел еще раз попасть в него, в Петтигрю, в смысле, но… он превратился в крысу, и я не смог его добить, крысы — они же маленькие и шустрые, ужас просто. И он убежал. Посмотрите — у него должно быть повреждено правое плечо. Ну, в смысле, правая передняя лапа. Люпин снова склонился над трупиком. — Да, — сказал он, — лапа у него действительно перебита. Видимо, это значительно облегчило задачу мистеру Живоглоту, — Живоглот согласно кивнул. — Но… — К сожалению, вынужден подтвердить слова Поттера, сэр! — это был голос Драко. Гарри вытаращил глаза. С чего бы Малфою его поддерживать? А тот продолжил: — Это она, в смысле, он, сделал так, что Темный Лорд… эээ… завладел моим телом. На Хэллоуин мерзкая крыса этого придурка Уизли стащила мою палочку и побежала куда-то вверх. Я погнался за ней, почти догнал, но… она сначала бегала туда-сюда по коридору, а потом юркнула в какую-то дверь. Там, за дверью, была свалка разного хлама, и… Я уже думал, что потерял палочку насовсем, но… он не хотел затеряться среди всего этого, хотя с легкостью мог. Он привел меня в дальний угол этой комнаты. Там стоял какой-то манекен в парике. А поверх парика кто-то напялил диадему. Диадему Рэйвенкло. Я сразу узнал ее! — гордо закончил Драко. — И Вам, мистер Малфой, хватило ума надеть на себя… этот предмет? — обычно такую концентрацию яда в голосе Снейпа Гарри слышал только в отношении себя. Ну, или изредка — в отношении Невилла. — Он, я имею в виду мистера Петтигрю, сэр, обратился в человека прямо у меня за спиной, — пожал плечами Драко. — Я испугался, потому что моя палочка все еще была у него, но… Кстати, Поттер, по-моему, в своем описании ты польстил приятелю своего папочки. Он выглядел значительно более мерзко, чем… Но он… Он сказал, что понимает мое желание отомстить… эээ… некоторым гриффиндорцам, сэр. И сказал, что диадема даст мне знание, силу и власть. Но… я не знал, что она… Что в ней… — пробормотал Драко. «Засранец пытается снять с себя ответственность, — понял Гарри. — И, пожалуй, у него это получится». — Мистер Малфой, — настолько ядовитым Снейп не был даже в отношении Гарри, — когда мы вернемся в замок, Вам надлежит прибыть в мой кабинет. Вам просто необходима лекция по правилам обращения с незнакомыми артефактами и… незнакомыми волшебниками. — Да, профессор! — вскинул голову Драко. — Но… Вы… Вы же не… Вы напишете отцу? — Разумеется, напишу. Или же, скорее, я проинформирую его лично. А Вы надеялись, что Вашу выходку, да еще и в присутствии Министра, удастся скрыть, мистер Малфой? — Э… нет, сэр. Прошу прощения. — Значит, мистер Малфой, сразу после возвращения, в моем кабинете. Поттер, — удивительно, но количество яда в голосе Снейпа и правда снизилось, хотя и не до нуля. — В Вашей сумке достаточно места для… тела школьного приятеля Вашего отца? — Да, профессор. Люпин достал из кармана платок, увеличил его и завернул в него крысиный трупик. Гарри положил сверток в сумку. Живоглот довольно уркнул и выскочил наружу.