Гарри Поттер и Искусство Побега

      Вероятнее всего, полуниззл сразу же отключил махательно-хлестательную систему бешеного дерева так же, как это сделал Петтигрю: когда они вылезли из-под корней Дракучей Ивы, ветки не шевелились.       Ведущий к каменным стенам склон был погружен во мрак, и лишь сияющие окна замка скупо освещали окрестности. Они отошли на безопасное расстояние от драчливого дерева, когда облака разошлись и окрестности залило мертвое серебро лунного света. Идущий впереди Люпин замер, поднял голову к небесам и задрожал.       — Блохастый ур-род! — прошипел Снейп. — Ты… ты не выпил зелье?! ВСЕ НАЗАД! БЕГИТЕ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ! Я ПРИКРОЮ!       Раздался грозный рык. Лицо Люпина вытягивалось, то же происходило и с телом; плечи сузились, руки обратились в когтистые лапы, прямо на глазах он оброс шерстью. У Живоглота мех вновь встал дыбом, кот попятился и сиганул в траву.       — На оборотней почти не действует магия, — пробормотала Гермиона, запуская руку в карман и прячась за спину Гарри.       — Бегите! — крикнул Снейп. — «СЕКТУМСЕМПРА!»       Этого заклинания Гарри не знал. Белый луч устремился к оборотню, но тот легко отпрыгнул вперед и в сторону, увернувшись заодно и от «Редукто» Гарри, направленного, традиционно, по функции. Мальчик увидел, как трава, в которой только что стоял Люпин, полегла, как будто скошенная косилкой. Оборотень, судя по ясно различимой кисточке на хвосте, был уже на расстоянии укуса от них, как вдруг откуда-то из-за их спин пролетела огромная темная тень и ударила прямо в грудь чудовища, снося его в сторону и освобождая им путь к замку.       Здоровенная черная собака — тот самый Зорг-Гримм, преследовавший Гарри еще с Литтл-Уингинга — пыталась вцепиться в горло оборотня, а тот отмахивался от нее лапами с длинными, похожими на кинжалы, когтями. Вой, визг — и черный зверь отлетел в сторону, а оборотень встал, готовясь к новому прыжку. Сзади орал Малфой, а слева… слева заговорил «Вальтер».       Гермиона была хорошей ученицей, лучшей на курсе, а может, и по школе в целом. Лучшей во всем, кроме полетов — и в ее стойке, и в хвате не нашла бы изъянов даже Джейн. Влюбленный Гарри подумал, что ни разу не видел ее такой красивой, пока Шустрый Гарри пытался наложить под ноги Люпину чары скользкого пола. Не получилось.       Оборотень замер. Гарри заметил, как пули — две или три, прекрасный, для первого раза, процент попаданий — вываливаются из его тела и бессильно падают в траву. Тварь рыкнула и снова приготовилась к прыжку, но черный пес, припадая на заднюю лапу, снова бросился на оборотня. Снейп подхватил Драко — нервы у блондинчика, похоже, оказались не столь крепкими, как у Гарри или мисс Грейнджер — и заорал:       — Бегите, идиоты!       — Надо вместе, сэр! — крикнул Гарри, делая шаг назад; Гермиона за его спиной шарила в кармане в поисках запасного магазина. — Так безопаснее!       Они пятились к замку тесной группкой. Снейп, несущий Драко на плече, все-таки умудрился взмахнуть палочкой, и пространство между ними и клубком из двух сцепившихся в драке хищников превратилось в лед. Это было кстати: оборотень снова отбросил противника в сторону и устремился к людям, из ощерившейся клыками пасти капала желтоватая слюна. Однако после первого же прыжка его когти соскользнули по гладкой поверхности, и тварь с хрустом рухнула наземь.       Пистолет заговорил снова. На этот раз оборотень дергался и скулил при каждом попадании, а их было не меньше пяти. «Серебро работает!» — отметил Гарри-Аналитик, оттесняя расстрелявшую оба магазина Гермиону назад, к себе за спину. В конце концов, сам-то он и оборотнем не пропадет. Наконец, тварь поднялась на задние лапы. Ее шатало. Снейп поднял палочку, но оборотень снова увернулся, неловко прыгнул в сторону и побежал в сторону Запретного Леса.       — Он… он умрет? — тоненьким голоском спросила Гермиона; вставший на задержку пистолет в ее левой руке дисциплинированно смотрел в темное небо.       — К сожалению, нет, — холодно ответил Снейп; он наколдовал из воздуха носилки и переложил на них так и не пришедшего в сознание Малфоя. — Как я понял, в последнем Вашем… магазине было серебро? Оно, в отличие от обычных пуль, действительно может нанести оборотню достаточно серьезные раны, но… видимо, жизненно важные органы Вы, мисс Грейнджер, не задели. Кстати, еще десять баллов с… каждого из вас, мисс Грейнджер, мистер Поттер — за неподчинение преподавателю.       Гарри и Гермиона переглянулись. Это было ожидаемо и вместе с тем, на фоне всего, что приключилось с ними, даже немного смешно.       Большая черная собака медленно ковыляла к ним.       — Стой, где стоишь, Блэк! — палочка Снейпа смотрела на пса. — Теперь я не промахнусь! Мне следовало сразу же догадаться, что где один анимаг, там и два. Или даже три?       Пес тяжело дышал, его длинная шерсть местами пропиталась кровью.       — Ты же не думаешь, псина, что этой собачьей дракой ты искупил предательство Лили? — казалось, голосом Снейпа говорила сама Смерть. — Хочешь сказать что-нибудь напоследок или?..       — Х-хочу… — на месте большого черного пса теперь, пошатываясь, стоял высокий человек с длинными растрепанными волосами. Он был одет в куртку военного образца и просторные штаны, заправленные в высокие ботинки из того самого кошмарного сна. — Я подвел ее… и Джеймса… Но не предавал. Мы сделали Хранителем Питера, считали себя самыми умными, но… он уже тогда… Гарри, — обратился Блэк к мальчику, — крыса мертва?       — Да, — ответил тот, также отслеживая Блэка палочкой, — ее убил Живоглот.       — Хороший у тебя котик, девочка, — пробормотал Блэк, обращаясь к Гермионе, — решительный. Не повезло, а я ведь из-за него сбежал, из-за Питера, когда узнал его на той колдографии с Уизли… Я надеялся, что мне все-таки удастся поговорить с Хвостом по душам…       — По-моему, ты надеялся именно на то, что случилось, псина! — ответил Снейп. — Думаешь свалить все на покойника? И знаешь… Мне наплевать на то, кто в вашей компашке виновен в ее смерти. Мордред, да вы все виновны в ее смерти! Так что… «СЕКТУМСЕ…»       — «ЭКСПЕЛЛИАРМУС!» — палочка Снейпа оказалась в руке Гарри; зельевара отбросило на траву. — «СТУПЕФАЙ!» — «ИНКАРЦЕРО!» — тело Снейпа оплели веревки: возиться с маггловским шнуром, при всех его достоинствах, было некогда. Гарри сунул палочку Снейпа Гермионе.       — Прикрой меня, — сказал он ей и рявкнул на пошатывающегося от ран и напряжения мужчину: — На колени! Руки за голову!       Блэк подчинился. Гарри сделал два шага влево и встал футах в двадцати от стоящего на коленях волшебника. Краем глаза он заметил, как Гермиона сместилась чуть вправо, и улыбнулся — исключительно про себя.       — Миссис Кейн хорошо тебя обучила, Гарри, — вздохнул Блэк. — Не верил, что наша личная встреча начнется так.       — Ты познакомился с миссис Кейн там, в доме Аткинсов, так? Почему она тебе поверила? И не заговаривай мне зубы личной встречей, я еще не научился определять подделку почерка заклинанием, знаешь ли.       — На самом деле я тот дом купил, — усмехнулся Блэк, следя за Гарри скошенным взглядом и не рискуя даже поворачивать в его направлении голову, — а поскольку миссис Кейн завещала все свое имущество тебе, то мы с тобой теперь соседи, Гарри.       — Вот как. И почему же я должен… радоваться такому соседству? Нет, я видел, что Хвост служил Тому, я имею в виду Волдеморту, — Гарри отметил, что при звуках запретного имени Блэк не дернулся, как до того дергался Снейп. — Но… Почему бы вам обоим не…       — Потому что я твой крестный, Гарри. Я… просто не мог бы повредить тебе! Я поклялся оберегать и заботиться…       — Да, я заметил эту заботу, — яда в голосе Гарри тоже было хоть в котел заливай, видимо, профессор Снейп слишком плохо повлиял на неокрепшую психику подростка. — Целых девять лет ее ощущал.       — Я и не говорю, что невиновен. Тогда, в Годриковой Лощине… Мне надо было забрать тебя у Хагрида, тем более что Джеймс и Лили назначили меня твоим опекуном на случай… Я бы смог… Но я предпочел месть. Я отдал Хагриду свой мотоцикл, а сам погнался за Питером, я выследил его в маггловском Лондоне. Но он обманул меня! Он заорал на всю улицу, что это я предал Джеймса и Лили. А потом… Он оттяпал себе палец, и пока я недоумевал, он устроил взрыв, выскользнул из заляпанной кровью мантии, превратился в крысу и…       — …И просочился через канализацию, — с тем же ядом в голосе закончил Гарри.       — Сейчас-то ты откуда это знаешь? — вскинулся Блэк.       — Сидеть! — скомандовал Гарри, и волшебник плюхнулся обратно, как хорошо обученная собака. — Просто сам я сделал бы именно это. Так получается, долгом крестного и опекуна ты все же пренебрег…       — И я корил себя за это все двенадцать лет в Азкабане!       — Кстати, как ты попал туда? Как я понял, Питера не допрашивали, так что на суде он не мог обвинить тебя, и к тому же есть же Зелье Правды, Легилименция, Обеты?..       — Я не помню суда. Сразу после взрыва я… растерялся. Авроры прибыли быстро, шла война. А я стоял и проклинал себя за то, что… За то, что это я предложил сделать Хранителем Питера! Все должны были думать, что хранитель я, я мог бы уйти от Пожирателей, и я собирался водить их за нос… Пока Питер был в безопасности. Но… к тому времени он уже давно служил Волдеморту! Там, в Азкабане… Они, те, кто служил ему по-настоящему, издевались надо мной! Они рассказали мне все: и кто на самом деле служил Волдеморту, и что… что… — по щекам Блэка текли слезы.       — А НУ СОБРАЛСЯ! — прервал начинающуюся истерику Гарри. — Дальше давай!       — …И то, что Питер пришел к Нему сразу после школы. Хвост всегда пытался найти сильного покровителя!       — …Ну да. Самой сильной бандой в Хогвартсе были вы с папой и профессором Люпином, а вот после… Но это неважно. О ваших подвигах я тоже в курсе — покопался в картотеке Филча. Так что случилось, когда прибыли авроры?       — Я был не в себе, просто в отчаянии. Я кричал, что я все равно что убил Джеймса и Лили, а потом… Это было как в тумане. Суда я не помню, я очнулся уже в Азкабане и… Дементорам нет никакого дела ни до твоих страданий, ни до того, что ты там кричишь.       — Я знаю. Имел возможность… убедиться. Но что-то не сходится, Блэк. «Фиделиус» на наш дом накладывал сам Дамблдор, верно? Почему он тоже считал, что нас предал именно ты?       — Оборотное зелье, Гарри. Мы с Питером приняли долбанное оборотное зелье на долбанный брудершафт!       — Язык, мистер Блэк! Следите за языком! — строго потребовала Гермиона.       — Прошу прощения, мисс Грейнджер, — коротко и кротко кивнул Блэк. — Почему-то Лили считала, что будет лучше, если и Дамблдор тоже не будет знать, кто именно станет Хранителем. Только мы, мы четверо…       — То есть, профессор Люпин тоже не знал этого? — быстро подсчитал в уме Гарри.       — Да… Мы знали о предателе, но не могли подумать, что это Хвост. Многие считали, что это Ремус, потому что… Вы видели, почему. Но это оказалась крыса.       — Крыса, Гарри! — воскликнула Гермиона, не отводя, впрочем, палочки от стоящего на коленях Блэка. — Я читала… Профессор МакГонагалл задала мне эссе по анимагии, и… анимагическая форма соответствует сути волшебника!       — То есть ты считаешь, что Блэк невиновен потому, что его анимагическая форма — пес?!       — Не только поэтому. Я же сама видела Петтигрю и слышала, как он разговаривал с Томом. Но… и поэтому тоже. Собака никогда не предаст, а крыса… она и есть крыса.        — Понятно, — решил Гарри. — Вставай, Блэк. Гермиона, можешь подлечить его?       — Некогда, — возразил волшебник, поднимаясь на ноги. — Скоро тут будут дементоры. Дойти до замка мы уже не успеем, но… надо хотя бы попытаться. И, кстати, Гарри… Учили-то тебя неплохо, но… твои учителя тогда еще не понимали кое-какой специфики.       Он развел сложенные на затылке руки, и в правой ладони у него оказалась принадлежавшая раньше Филчу потертая палочка, которую волшебник, как и сам Гарри, хранил в рукаве. Он быстро наколдовал еще одни носилки, на которые отлевитировал тело Снейпа. Гермиона вернула Гарри «Вальтер», а Блэк, оскалившись, достал из кармана и отдал ему антилюпинный магазин к пистолету.       Гарри решил пока не удивляться такой предусмотрительности беглеца, а просто зарядил «Вальтер» серебром и спрятал его в кобуру.       Они двинулись к замку так быстро, как только могли. И, как и предсказывал Блэк, не успели. Когда до ворот замка осталось не больше пары сотен ярдов, их обдало холодом. Трава словно бы подернулась инеем, а мамин крик в голове Гарри снова оборвала зеленая вспышка.       — Их слишком много, — пробормотал Блэк, он замер и теперь с ужасом смотрел в усеянное черными фигурами небо. — Я не думал, что их будет столько… ДЖЕЙМС! ЛИЛИ! — прокричал он и упал на колени.       — ОТЕЦ! НЕ НАДО, ОТЕЦ! — простонал очнувшийся было Драко и снова отрубился.       — Мамочка, да, я виновата… Я всегда, всегда буду… — прошептала Гермиона, ее пошатнуло, она рефлекторно схватилась за стоящего столбом Гарри. Девушка отвела глаза от приближающихся к ним черных силуэтов и посмотрела на мальчика. Ужас на ее лице растаял, она улыбнулась краешком губ, выпрямилась, подняла палочку и крикнула: — «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!»       Серебристое сияние, вырвавшееся из палочки Снейпа в руке мисс Грейнджер, озарило их. Ближайшие дементоры неуверенно замерли в нерешительности. Но холод усиливался, он подступал сзади, Гарри обернулся и поднял вверх палочку… Призрачные ладони папы и мамы на его призрачных плечах… «Одна замечательная леди…» Совершенно реальные слезы на его совершенно реальных губах… Лицо подруги — сердитое и улыбающееся одновременно… «Ваши брачные игры…» Все было так просто…       — «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!» — его палочка тоже выстрелила серебром, и дементоры, подбирающиеся к ним со стороны замка, все, сколько бы их ни было, тоже замерли, остановленные серебристым щитом.       — Сириус! Вставай, Сириус! Мы их держим, но нам нужна помощь! — прокричал Гарри.       Блэк застонал. Он попытался встать, но ноги не держали его.       — Бегите… Бегите, щенки! — прохрипел он и упал навзничь.       — Гарри… Гарри, я…       Всполохи за его спиной погасли. Гарри обернулся. Гермиона оседала на траву, выпустив палочку. Его щит замерцал, новые и новые темные силуэты снижались, вымывая последние крохи обретенной, наконец, радости.       На смену радости откуда-то из глубин поднималась ярость. «Вальтер» был бесполезен, Рациональный Гарри в глубине его головы понимал это. Левой рукой он достал из ножен кинжал коммандос, тот самый, что принес ему на Рождество Блэк.       Он крутанулся на все триста шестьдесят, отгоняя дементоров остатками серебристого сияния так же, как Маугли в той старой книжке разгонял Красным Цветком рыжих псов. «Горячая кровь яростного сердца» — мелькнуло смутное воспоминание. Жаль, что они так и не поняли, как именно это работает. Ну что ж, он хотя бы попытается.       Темные фигуры отпрянули, но щит, не подпитываемый более идущей из сердца радостью, моргнул и погас. Казалось, дементоры переглянулись и, после короткого совещания, пятеро из них медленно двинулись вперед, протягивая покрытые влажными струпьями костлявые пальцы к хрупким сосудам, скрывающим пять отчаявшихся душ, способных утолить их вечный голод.       Гарри выронил на траву палочку и перехватил кинжал обеими руками, лезвием к себе.       «Будет вам горячая кровь из яростного сердца, твари…»       Занесенный кинжал сверкнул серебром. Не мертвым лунным, а живым серебром полного радости и счастья волшебства. Гарри выдохнул.       Серебряная птица спикировала из-под облаков, с налета ударив когтями одного из дементоров. Тот взвыл и рванулся прочь, а крылатый Патронус, заложив сделавший бы честь любому ловцу вираж, атаковал остальных. Отчаяние отступило.       — Феникс… — прошептала Гермиона. — Это же феникс? Феникс Дамблдора, как тогда, на матче?! И их… Их же…       Гарри хотел было сказать, что, похоже, этому фениксу кто-то ободрал хвост и набил морду, в смысле, клюв, отчего он стал непохож на себя, но не успел. Силы, наконец-то покинули его, и в очередной раз наступила тьма.

***

      — Браво, профессор Снейп, браво! Это было великолепно! В такой ужасающей ситуации Вам удалось не только сохранить жизнь ученикам, но и поймать беглого преступника, скрывавшегося от заслуженной кары целый год! — Гарри узнал этот голос, это был Фадж. — Орден Мерлина второй степени, не меньше! Первой, если мне удастся уговорить Визенгамот!       — Благодарю, Вас, Министр Фадж, но…       — Нет-нет-нет, профессор Снейп! Я уважаю Вашу скромность, но сейчас, в эти трудные времена… Мерлин мой! Оборотень, Блэк, да еще и дементоры! Следует разобраться, почему они покинули свои посты и напали на вас, да-с, следует тщательно в этом разобраться. Запишите, Долорес! Но, Северус… позвольте мне называть Вас так… Вы ранены?! Это Блэк?!       — К сожалению, нет. Это Поттер. Он обезоружил меня, и я ударился головой о камень.       — Поттер?! Гарри Поттер?!       — И его подружка. К сожалению, они наглы и дурно воспитаны, их… авантюры регулярно сходят им с рук, и, к тому же, Блэк, вероятно, околдовал их. Они утверждали, что… Впрочем, я не могу дословно передать измышления Поттера. Он продемонстрировал мне труп какой-то облезлой крысы и утверждал, что это, представьте себе, Питер Петтигрю!       — Какой бред! — раздался неприятный голос той самой розовой тетки. «Долорес… Долорес Амбридж», — вспомнил Гарри фамилию помощницы министра. — Мальчишка настолько любит славу, что хочет опорочить награжденного орденом Мерлина покойного героя Войны?!       «Почему бы Снейпу не жениться на ней? — подумал Гарри. — Долгими вечерами они будут сидеть на диванчике, держаться за руки и перемывать мне косточки!»       Он огляделся. Разумеется, это было хорошо, даже, пожалуй, излишне хорошо знакомое ему Больничное Крыло Хогвартса. Он поднял руку — это получилось с трудом, она словно налилась свинцом — и пощупал спинку кровати. Судя по следам от когтей феникса, это была та самая кровать.       Его очки лежали на тумбочке рядом с его палочкой. Он быстро надел их и осмотрелся. Видимо, студентов эвакуировали вовремя: во всем Больничном Крыле были заняты лишь три койки, да из отдельной палаты просачивался свет ночника. Почему-то Гарри был уверен, что там Лаванда. В дальнем углу мадам Помфри склонилась над Малфоем, он опознал его по белобрысой макушке. На соседней кровати лежала Гермиона. Ее глаза неподвижно смотрели в потолок. Но, видимо, услышав шебуршание с его стороны, она подняла руку — видно было, что ей это тоже далось с трудом — и приложила палец к губам.       — Ну-ну-ну, — примирительно отвечал между тем Фадж, — не стоит так уж сразу думать о мальчике настолько плохо. Тем более, что мистер Малфой, если я не ошибаюсь, тоже говорил что-то о…       — О Питере Петтигрю. О вполне живом Питере Петтигрю, — раздался голос Дамблдора.       — Он тоже был околдован! — взвизгнула Долорес. — Блэки издавна практикуют темнейшую магию, запрещенную Министерством!       — Тем не менее, нам необходимо понять, что же вынудило сына Лорда Малфоя, — эти слова Фадж произнес с немалым пиететом, — устроить это… опасное представление.       Гарри не мог видеть министра, но почувствовал, как того передернуло. Он резко сел на кровати. К счастью, сумка стояла рядом с ней, он подхватил ее и встал.       — Немедленно ложитесь, мистер Поттер! — прошипела мадам Помфри, оторвавшись от Малфоя. — Вам нельзя вставать.       — Но надо, мадам! — возразил Гарри и вышел из палаты в приемную, прежде чем медиковедьма успела поставить на тумбочку рядом с Драко поднос, вроде бы с шоколадом, и схватиться за палочку.       — Господин министр, — поклонился он Фаджу. — Мадам! — да, рассмотрев мадам Амбридж поближе, он понял, что погорячился: даже Снейпа он ненавидел недостаточно сильно для того, чтобы пожелать ему такую жену. — Профессор Дамблдор, профессор Снейп!       — Рад видеть тебя в добром, ну или, точнее, в достаточно добром здравии, Гарри, — спокойно приветствовал его Дамблдор; его голова была перевязана, на левой щеке и на обеих руках были видны следы мази от ожогов, борода порядком подгорела, но мантию директор сменить успел. — Но не мог бы ты сказать, какая причина вынудила тебя вызвать неудовольствие мадам Помфри, встав с постели?       — Эээ… Информация, сэр. Важная информация. В смысле, я могу ответить на Ваш вопрос, господин Министр. Я знаю, почему Драко Малфой сжег эти фигуры. Ну и… еще разные вещи делал. Вот, смотрите! — он открыл сумку и вытащил из нее обломки диадемы.       — Это же Диадема Рэйвенкло! — выпучил глаза Фадж. — Она… Мерлин, ее считали утерянной тысячу лет назад!       — Да, сэр. И… Волдеморт…       — Не сметь называть его по имени! — квакнула Амбридж, она действительно была похожа на розовую жабу, как и говорил Хагрид. — Это противоречит политике Министерства!       — Это не его настоящее имя, мадам. На самом деле его зовут Том Орвол Реддл. Я… я встречался с ним…       — Этого не может быть! — воскликнул Фадж. — Он, Тот-Кого… Он же давно мертв!       — Не совсем, сэр. Он… пытался вернуться уже трижды. И… он заключил часть своей души в эту диадему. Потом… Потом Петтигрю убедил Драко надеть ее и… Вол… Том… Короче, Тот-Который-Ну-Вы-Поняли, захватил его. И именно он…       — Гарри, — преувеличенно-ласково обратился к нему министр, — я понимаю, что этот день был для тебя… непростым. И я уверен, что твои галлюцинации…       — Прошу прощения, господин министр, — раздался за спиной Гарри голос медиковедьмы, — насколько я могу судить, мистер Поттер находится в достаточно здравом уме. А вот мистер Малфой действительно демонстрирует… некоторые остаточные следы одержимости.       — Одержимости?! — озабоченно переспросил Фадж. — Ну конечно! Если Блэк… Хорошо, — сказал он, внезапно просветлев лицом. — Это же просто замечательно! Если молодой мистер Малфой был одержим, значит, он может и не нести ответственности за… сегодняшний случай!       Гарри хотел было возразить, но прикусил язык: если он будет настаивать, Малфой все равно выкрутится, а вот с министра и Малфоя-старшего станется раскопать подноготную прошлогодних нападений и обвинить в них Джинни. Судя по блеснувшим глазам Дамблдора, он одобрил невысказанное решение Гарри по той же самой причине.       — Долорес, — продолжил министр, — составьте предварительный протокол о том, что юный мистер Малфой находился под влиянием темной магии и не несет ответственность за этот прискорбный инцидент. Мы обсудим его с Лордом Люциусом завтра. А что касается Блэка…       — Это был Петтигрю, сэр! — горячо, слишком горячо воскликнул Гарри, — я сам видел его и… — он запустил руку в сумку и выложил на стол завернутый в платок Люпина трупик Коросты. Послышалось скептическое хмыканье: слишком уж это тельце оказалось… маловнушительным.       — Профессор Дамблдор, — обернулся он к директору, — скажите… Если… Можно ли определить, является ли… являлась ли мертвая крыса анимагом?       — К сожалению, нет, Гарри, — вздохнул директор, на всякий, как понял Гарри, случай поводив палочкой над тушкой крысы. — В тот момент, когда волшебник умирает, магия покидает его тело, и… определить его прежнюю форму невозможно. С волшебными существами ситуация иная, но… Но, к сожалению, я… не могу подтвердить или опровергнуть твою версию. Кстати, такие же проблемы возникают и при использовании некоторых… зелий.       Гарри знал, какое именно зелье имеет в виду профессор.       — Но… Петтигрю же видели Гермиона и Драко! — Решительный Взрослый Гарри держался из последних сил под натиском Маленького Ранимого Гарри, которому хотелось только одного: порыдать. — Драко сам говорил о нем профессору Люпину и профессору Снейпу! И профессор Люпин опознал его даже в форме крысы!       — Не думаю, что Министерство примет во внимание слова мерзкого оборотня, — квакнула Амбридж. — И я… я возмущена Вашей безответственностью, директор Дамблдор! Но об этом мы поговорим позже!       — Ну что ж, Долорес… Полагаю, ситуация кристально ясна! — вздернул пухлый подбородок Фадж. — Поскольку нет никаких доказательство того, что бедняга Питер жив, точнее… был жив… И тем более, нет никаких, повторяю, НИКАКИХ свидетельств о возвращении Сами-Понимаете-Кого, остается единственная версия — мистера Малфоя околдовал никто иной, как беглый преступник Сириус Блэк!       Гарри попытался возразить, но не смог: судя по ощущениям, ему прилетело одновременно с двух палочек. Невербально — но сразу с двух направлений.       — Итак, Долорес, я подтверждаю свой приказ! — Фадж нахмурился. — Не сочтите за труд, приведите, пожалуйста, дементора на восьмой этаж к известной Вам комнате. Боюсь, что время для Поцелуя действительно настало.       — Я бы все-таки предложил вынести этот вопрос на суд Визенгамота, министр! — сверкнул очками Дамблдор.       — Слишком поздно, Альбус, слишком поздно. Предложи Вы это до начала всей этой истории… А сейчас, я уверен, Министерство не может позволить себе второго побега Блэка, и лучше устранить угрозу прямо сейчас! Тем более, что этот вопрос, вопрос казни — исключительная прерогатива именно Министерства! Исполняйте, Долорес! Я подожду Вас на восьмом этаже, непосредственно у кабинета профессора Флитвика. Кстати, передайте ему мою благодарность за превосходные чары.       Жаба в розовом счастливо улыбнулась и с неожиданной для ее комплекции резвостью выбежала вон.       — А Вам, мистер Поттер, лучше прилечь, — мягкости в голосе Дамблдора не было ни драхмы. — Раз уж у Вас не получилось защитить Вашего крестного таким образом…       Гарри по-прежнему не мог вымолвить ни слова, но, по крайней мере, его тело теперь повиновалось ему. Он подхватил сумку (труп Коросты и обломки диадемы так и остались лежать на столе) и побрел обратно в палату.       — Северус, — услышал он голос Дамблдора, — не мог бы ты отнести эти два… предмета в мой кабинет? Мне стоит все же попытаться… Пароль ты знаешь.       — Да, господин Директор, — ответил зельевар.       — Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — мне нужно поговорить с детьми наедине. Мистер Малфой и мисс Браун спят? — медиковедьма злобно-утвердительно буркнула и скрылась в своем кабинете.       — Итак, Гарри, — спросил его Дамблдор, войдя в палату и садясь рядом с ним на кровать, — какой урок ты извлек из этой… попытки?       Гарри загнал поглубже мысли о том уроке, который он получил в отношении самого Дамблдора, и позывы немедленно поделиться с ним этими выводами.       — Министру выгодна смерть Блэка. И невыгодна информация о том, что Волдеморт пытается возродиться, сэр. Но…       — Ты, верно, в бешенстве из-за того, что… я не убедился в невиновности Сириуса раньше, Гарри? — вместо подтверждения или возражения спросил его Дамблдор.       — Да, сэр.       — Я не буду оправдываться, по крайней мере, прямо сейчас. На это просто-напросто нет времени. Если хочешь, мы разберем эту мою ошибку позднее. А сейчас… ты прав. На самом деле, причин видеть Сириуса мертвым у министра и еще нескольких достаточно влиятельных людей больше, чем одна. И… Корнелиус не отменил бы свой приказ, даже если бы Питер лично покаялся бы перед ним во всех своих грехах, а Том станцевал бы на том самом столе джигу. И… единственное, что мы можем сделать сейчас — это… дать Сириусу немного времени. Понимаешь, Гарри? Просто дать ему какое-то время.       — Время?! — охнула за их спинами Гермиона.       — Минерва была полностью права, характеризуя Вас как большую умницу, мисс Грейнджер. Сейчас… Сейчас без пяти двенадцать. Я полагаю, трех оборотов вполне хватит, не так ли? И, я полагаю, вам обоим не нужно напоминать о том, что вас никто не должен видеть.       — Один вопрос, профессор! — быстро спросил Гарри, когда Дамблдор был уже в дверях. — Скажите… с Вашим фениксом все в порядке?       — С Фоуксом все хорошо, — улыбнулся Дамблдор. — Вероятно, ты просто… видел другую птицу.       Он закрыл дверь за собой, и они остались вдвоем, если не считать посапывающего в углу Малфоя.