А потом она почувствовала на своей руке его руку — руку ее Гарри! — и… Гермиона не помнила, что она сделала потом.
Когда она снова впустила в себя окружающий мир, они лежали рядом, переплетенные так, что было трудно разобраться, что где чье.
— Гарри, — простонала она, — Га-а-ар-р-ри-и-и!
— Ага, — улыбнулся он, отстранив голову, и она увидела кровь, стекавшую из его прокушенной, не иначе как ею самой, губы. — Я вернулся. Обещал же. Ты… Ты извини, пожалуйста, что я… подзадержался немного. Совсем немного, минуты на три всего. Я, ну… Побоялся сразу заходить, в молнии эти. Ты вообще-то ужасно грозная, знаешь? Я тут давно вообще-то, я даже нас с тобой подслушивал, с самого начала подслушивал.
— Зачем тебе самого себя подслушивать, Гарри? Да и меня тоже, ведь ты все это уже слышал!
— Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке и что ты сюда пришла, — пояснил Гарри, не отрывая лица от ее волос. — Иначе… У меня еще больше часа было, до начала игры, и если что — я бы Малфоя просто пристрелил. Из-под мантии. Еще до того, как все началось. Подстраховка, понимаешь?
— Но… Ты же мог уничтожить реальность! Так нельзя! — голос мисс Грейнджер, что удивительно, сочетал металл и слезы.
— А зачем мне реальность, где тебя нет? — резонно возразил Гарри. — К тому же если бы с тобой что-то случилось бы, она, реальность эта, уже была бы испорчена, потому что я-то помню, что мы здесь вместе были! И значит, ее схлопывание было бы только вопросом... э-э-э…
времени. Тогда чего ее жалеть-то, реальность эту?
— Гарри, — всхлипнула она, наблюдая краем глаза за все еще оседающим пеплом и пытаясь унять слезы, ведь он снова был здесь, и никак нельзя было выглядеть в его глазах Той-К-Которой-Не-Хочется-Возвращаться. — Гарри, что твоя рука делает под моей юбкой?!
— Эээ… — он скосил глаза, — ну… Знакомится. Попа Гермионы Джин Грейнджер, это моя рука. Моя рука, это попа Гермионы Джин Грейнджер. А чего такого? Я ж ее, эту руку, вместе с сердцем, как-нибудь тебе предложу!
— Чертов ловелас! — преувеличенно-грозно сказала она. — Знаешь, что я куплю первым делом, если ты сделаешь мне предложение?
— Когда.
— Что когда?
— Не если, а когда.
— А. Так вот, когда ты сделаешь мне предложение, я первым делом куплю скалку. Нет, — поправилась она, — не скалку. Я куплю молоток для отбивания мяса. Потому что у тебя слишком крепкий лоб. И да, Гарри, р-руку убер-р-ри! Ну!
— Как скажет леди! — он убрал руку, встал и улыбнулся так, что ей захотелось, чтобы он вернул руку на место. На то самое место, где ей, руке, и надлежало быть. Но вместо этого он протянул ей эту самую руку, помогая встать рядом. Она прильнула к своему мужчине, точнее, пока парню, но было ясно, что это только временно, и… и отстранилась.
— Гарри, — сказала она, — ты… Ты… вырос?!
— Ага, — сказал он, и ее сердце пропустило такт. Его голос был другим, в нем еще слышались детские нотки, но… Заговори с ней Гарри таким голосом до того… Она бы никуда его не отпустила и изнасиловала бы его прямо тут, на мягких и уже родных диванных подушках. И Мордред с ним, с миром, и со всеми его временными петлями!
— Целый год хорошего питания и непрерывных тренировок, — продолжил он, — так что…
— Так что ты, — сказала она, отступив на полшага и постукивая по ладони палочкой, — сбежал от меня, чтобы подрасти втихомолку?!
— Ну… — замялся он, потом, видимо, вспомнил, что обещал никогда не врать ей, взлохматил шевелюру и опустил глаза… — И это тоже, — наконец, признался он.
— Дурачок, — выдохнула она, снова обняв его. — Я… Я тебя и так!..
— Я знаю, — улыбнулся он, — и, Гермиона… У нас совсем нет времени. Хроноворот сгорел же, да?
Он поднял рюкзак, который за то время, что выпало у нее из памяти, отлетел в дальний угол, и сказал:
— Переоденься. Это подбирала мисс... эээ… Перри, тебе должно подойти. Форму спрячь туда, она пригодится еще.
— Зачем?!
— В юбке тебе будет неудобно, — сказал он, проверяя «Вальтер».
— Что ты задумал, Гарри Джеймс Поттер?! — спросила она, доставая из рюкзака серый в разводах сверток. — Отвернись!
— Как скажет леди! А что задумал… Увидишь. И, думаю, тебе понравится, — ну это надо же быть таким… таким… таким ловеласом!
Он достал из рюкзака свою школьную сумку, и Гермиона решила, что рюкзак Гарри внутри тоже больше, чем снаружи.
— И вообще тебе… Стой… Так ты… Ты же теперь… — уставилась она в вихрастый затылок.
— Ну да. Я теперь старше тебя на целых полтора месяца, — самодовольно заявил он. — Кстати… Скажи, когда закончишь.
— Закончила, — буркнула она, он обернулся и еще успел увидеть краешек белого лифчика, мгновенно, правда, скрывшийся под тоже серой, в черных разводах, тканью футболки, чуть светлее по тону, чем широкие просторные штаны.
— Вот, — он полез в карман и достал оттуда хорошо знакомый ей опал, помещенный в кожаную, дорогую по виду, оправу и висящий на кожаном же шнурке, — защитное снаряжение. Не подарок, заметь. Но… поздравляю тебя с пятнадцатилетием, Гермиона Джин Грейнджер.
— Значит, через год. Не раньше. Понял, ловелас?!
— Ай-ай, мэм! Понял, мэм! Буду крепиться, мэм! — Гарри собрал по углам разлетевшиеся обрывки цепочки и уцелевшие стекляшки от песочных часов.
— Оба будем, — буркнула она, — вместе. Но стой, я же сказала тебе…
— Ты велела мне забыть про какое-то там сентября. Про твой день рождения. Он, этот день, твоим днем рождения и остался, так? Раз уж ты именно в этот день родилась. Но пятнадцать-то тебе исполнилось не тогда, а сегодня, из-за всех этих хроновывертов. А сегодня — это совсем другой день! — воскликнул он, доставая из рюкзака пару серых кроссовок. — Туфли тоже убери в рюкзак. Мадам Помфри не поймет, если мы вернемся в ободранных в лесу шмотках. Да и Дамблдор тоже.
— А ты как?
— Я себе новую форму купил, — пожал он плечами, — на вырост. Она там, в рюкзаке, на дне лежит. Все равно старую истрепал, пока до Лондона добирался. Меня где-то в горах выкинуло, два дня до телефона шел. Проголодался жутко! — сказал он, пряча в рукав палочку. — Хорошо, что куропатку на второй день подстрелил. Так и слопал, без соли.
— А этот… медальон… — задумчиво спросила Гермиона, шнуруя кроссовки, — он что делает?
— А ничего, — пожал плечами Гарри, — сам по себе он ничего не делает, так что теперь тебе самой придется себя защищать. Ну, голову свою, мысли там… Он только помогать будет. И… там кровью надо капнуть. Тогда он на тебя окончательно настроится. Ну и если кто-то пробьется… извини, он тебя поцарапает тогда. Больно. Но вроде в себя ты при этом должна прийти, как тогда, в хижине.
— Капать сейчас? — деловито спросила девушка.
— Ага, — Гарри протянул ей маленький складной ножик, — лучше сейчас. А то мало ли что там будет, дальше-то я не знаю ничего. Кончилась халява.
Гермиона, не заботясь о стерильности — не до того — решительно уколола палец и уронила тяжелую красную каплю в центр камня. Камень слегка засветился и погас.
— Все! — шутовски-грустно сказал Гарри. — Теперь я не могу не то, что взять, а даже и увидеть свое собственное имущество. Носи, не снимая ни на минуту.
— Ай-ай, сэр, — пробормотала Гермиона, пряча медальон под легкую ткань и накидывая поверх футболки куртку, разумеется, тоже серую и в разводах. — Ну что — пошли?
Они вышли из лаборатории. Миртл куда-то улетела, так что комментариев от мертвой девочки не воспоследовало.
Ход в тайную Комнату был открыт, а рядом с черным провалом стояла незнакомая Гермионе недорогая, но крепкая с виду метла.
— Все еще боишься? — подмигнул ей Гарри.
— Да, Гарри, — ответила девушка. — Но на самом деле я теперь боюсь только того, что ты улетишь от меня куда-нибудь.
— Вот поэтому и садись! — она села на метлу, и ее обхватили крепкие руки. — Тогда мы вместе улетим!
—
Закрой-с-с-ся! — прошипел Гарри, едва они нырнули вниз. — Гермиона, «
Люмос»!
Лететь вниз по освещенному всего на несколько жалких ярдов тоннелю было уже не только страшно, но и волшебно. Они вылетели в пещеру, и Гарри осадил метлу.
— Дальше пешком, — сказал он, — тут же эти… Сталагмиты с буквой «Эм». Хотя мы и сократили их количество, но… Один бы я между ними пролетел… Да и пролетал, когда посылку забрасывал. Ну и ту записку потом. И сегодня тоже. А вдвоем…
— Гарри… ты летал сюда, в замок?.. А… А как же дементоры?!
— Я большей частью еще до них летал, в августе. А потом… Они высоко не забираются, особенно днем, — пояснил Гарри, — так что я с пикирования. В квиддиче это называется финт Вронского. Они не успевали просто.
— Нет, Гарри, Тому ничего не светит, — волосы Гермионы снова встали дыбом и заискрили, и Гарри рефлекторно чуть пригнулся. — Просто потому, что когда-нибудь я прибью тебя сама, понял?
— Да я ж не против, — смутился парень. — Ты так ты. Пошли. Нам дальше, мы туда не заходили еще.
К удивлению Гермионы, ее кроссовки ступали по усеянному крысиными косточками полу так же беззвучно, как и кроссовки Гарри.
— Сам заколдовывал, — пояснил тот. — На этот раз лучше получилось, мои уже почти год держатся. Кстати, смотри — вот тут лежала та самая старая шкура василиска. Оправа медальона этого тоже из нее, кстати.
— Надеюсь, в счет моей доли? — прищурила глаза девушка.
— Разумеется, нет. Это же мое имущество, я его тебе только поносить дал. Потому что нефиг было от подарков отказываться.
Они подошли к металлической двери с извивающимися змеями.
—
Откройс-с-ся! — прошипел Гарри.
За дверями открылся здоровенный зал с полуоплавленными от жара Адского Пламени колоннами.
— Вот тут лежал василиск, — указал Гарри на длинную черную полосу на полу, — дохлый уже. А вот тут, — он махнул в сторону пятна поменьше, — тот самый дневник. И Реддл тут же стоял.
— Я вижу, пока я, вся такая окаменевшая, лежала в Больничном Крыле, вы тут неплохо развлекались, — ревниво буркнула мисс Грейнджер.
— Ничего, ты свое тогда… в смысле, сегодня добрала. Или вот прямо сейчас добираешь, — махнул рукой Гарри, — я ж чуть от страха не помер.
— Я тоже, — ответила Гермиона. — А дальше куда?
— А дальше опять полетели, — Гарри оседлал метлу. — Садись, держи «
Люмос» и… пригнись.
Они влетели в рот жуткой статуи — видимо, в механизме что-то заклинило, так что нижняя челюсть гигантского каменного Слизерина так и осталась опущенной, и медленно (по мнению Гарри, с которым Гермиона была категорически не согласна) пролетели сквозь усыпанную более крупными костями пещеру. За пещерой начинался тоннель, достаточно большой, чтобы не биться о стены, но довольно извилистый. Через довольно-таки бесконечное, по мнению Гермионы, время тоннель уткнулся в скалу.
—
Откройс-с-ся! — прошипел Гарри второй раз и пояснил: — Змеи — они довольно тупые обычно. За редким исключением. И словарный запас у них так себе. Поэтому в основном тут пароли довольно простые. Иначе василиск сдох бы от голода. За тысячу-то лет…
Они вылетели из скрытой кустарником пещеры, и Гарри рванул вверх. Гермиона из последних сил пыталась не заорать от ужаса.
— Это тот самый выход, который ты по ракете засекала. Тут вокруг камни с рунами, — продолжил тур по местным достопримечательностям Гарри, — за них василиску хода не было. А то он бы за тысячу лет весь лес сожрал бы. А мы сейчас вверх идем, потому что сюда акромантулы Хагридовы забредать начали. Пока василиск был жив, они его побаивались, а теперь осмелели. Я тут еще до дементоров по окрестностям полетал и местным змеям допрос устроил, — пояснил он, — они мне это место и показали. Оно у них
Королевс-с-скими С-с-скалами называется. Все, гаси «
Люмос».
Метла стелилась над самыми верхушками деревьев. Замок потихоньку приближался, но вряд ли их кто-то мог заметить в вечерних сумерках, тем более что над шахматным полем уже вовсю полыхало, и всем было явно не до них.
— Дементоры к нам позже прилетели, — шепнул ей на ухо Гарри, — так что их тоже можно не опасаться. Все в порядке. Успеем.
Они приземлились у самой хижины Хагрида.
— Я тут уже был, тогда же, когда выход искал, — шепотом пояснил Гарри. — Дождался под мантией, пока Хагрид на пьянку с Сириусом уйдет, стырил клык, а сегодня после ланча, когда Петтигрю на матч свалил, отнес его в хижину, как ты и записала. Очень хотелось не допустить всего этого безобразия, но… нельзя было. Хотя и Невилла, и Терри подстраховывал. Но они сами справились. А вообще я все строго по твоим записям делал.
Гермиона слегка сжала его руку. Быть нужной и полезной Гарри было… Это было счастье.
— Хагрид сейчас пожар тушит, — сказала девушка, — я его видела, когда мы к опушке подлетали. Нам ведь внутрь? В хижину?
— Нет, нам вон в тот сарай.
Дверь сарая скрипнула. Внутри было темно. Гарри достал палочку и зажег «
Люмос». Из дальнего угла блеснуло отраженным светом.
— «Харлей-Дэвидсон», — с нежностью сказал парень. — Это в мотоциклетном мире почти то же, что Блэки в волшебном. Психи, все до одного, как и Сириус, но типа королей, вот…
Стоящий в углу мотоцикл довольно фыркнул. Ему было приятно.
Гарри поставил метлу в угол и вытащил из рюкзака небольшую, на галлон или полтора, канистру.
— Лучший мотобензин, который можно достать за деньги, — пояснил он «Харлею», — да еще я первой фракции гноя бубонтюбера добавил, для вкуса.
Мотоцикл мурлыкнул. Гарри отвинтил пробку на баке и опорожнил канистру туда. Судя по объему вылившейся в бак жидкости, емкость тоже была с секретом.
— Ну вот, — сказал он, — а теперь пошли выручать твоего хозяина. Только тихо.
Гарри взял мотоцикл за рога и выкатил его из сарая. Они втроем двинулись к опушке и затаились в кустах, откуда было видно и почти потухшее уже пожарище, около которого действительно бегал со своим зонтиком Хагрид, и вход в замок, и Дракучую Иву.
— Ждем, — сказал Гарри, когда пожар был окончательно потушен и Хагрид, судя по всему, порядком обожженный, скрылся в замке. — Недолго осталось.
Они ждали действительно недолго. Сначала они увидели редкую цепочку спешащих к Главным Воротам людей, потом… Со стороны обернувшийся профессор казался не таким страшным, и Гермиона даже поежилась, когда тело оборотня несколько раз вздрогнуло под ударами серебряных пуль.
— А вот нефиг было про зелье забывать, — прокомментировал Гарри. — Ладно, убежал он совсем в другую сторону, так что… впрочем, у меня в «Вальтере» на всякий случай снова серебро. Слушай, а на скольких профессоров ты уже нападала? — спросил он Гермиону.
— На первом курсе, на квиддиче, Квиррелл и Снейп… А Локхарта на втором я пропустила, представляешь?! Лаванда меня тогда остановила… — в ее голосе слышалось нешуточное сожаление. — Ну и профессор Люпин сейчас. Трое, если считать Квиррелла и Локхарта по половинке, потому что Квиррелла я случайно, а Локхарта не успела…
— По профессору на курс, если в среднем. Конечно, Локхарта жаль, в смысле, жаль, что это не ты его… Но у Пенни на него все-таки было больше прав. Кстати. Стоишь грамотно, — кивнул он на развернувшуюся между ними сцену: они держали стоящего на коленях Блэка под перекрестным прицелом.
Гермиона покраснела от смущения.
— Так, — сказал Гарри, — пора. Гермиона, ты… ты только не обижайся, но…
— Что?!
— А ты… ты можешь, ну… поцеловать меня еще раз?
— С чего это я должна обижаться?!
— Ну… А, катись оно все к черту! — он повернулся к ней и обнял, она запустила руки в черные волосы именно так, как мечтала весь этот год и…
— Гермиона, это было волшебно, — улыбнулся он, когда они сперва задохнулись, а потом отдышались.
— Я… Прошлый раз я не помню, — призналась она. — Я… Я тогда вообще себя потеряла.
— Я тоже, — признался Гарри. — Но… вот этот раз я не забуду никогда. До самой смерти. А может, и после.
Он поднял к освещенным луной небесам палочку и совершенно счастливым голосом заорал:
— «
ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!»
Серебристая очкастая сова, покрытая металлическими перьями, с легким стальным звоном вылетела из палочки, взмахнула крыльями и устремилась туда, где над пятью фигурками — четырьмя лежащими и одной стоящей из последних сил с кинжалом в руке — заворачивалась воронка из зловещих черных силуэтов.
— Ну ты и гад, Гарри Джеймс Поттер! Мало того, что ты два года назад, в той комнате с зельями, обнял меня только для того, чтобы пошептаться, так ты еще и использовал наш, считай, что первый, поцелуй для того, чтобы…
— Гермиона, я…
Договорить он не успел по очень, очень уважительной причине. И еще полторы минуты они творили самое светлое волшебство, доступное двум влюбленным друг в друга пятнадцатилетним подросткам.
— «
ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!»
Вторая сова, бумажно-книжная, с тихим шелестом страниц и старых пергаментов, унеслась туда, где первая разгоняла демонов ужаса.
— А я-то думала — откуда взялся второй феникс, — пробормотала Гермиона, опуская палочку. — А там, оказывается, и первого-то не было… И никакого, что интересно, Дамблдора… Просто ты и я…
— Просто я тебя люблю, — просто сказал Гарри. — И прости, что…
— …Что ты опять спас всех нас? — подняла бровь мисс Грейнджер. — Хотя Лаванда, например, на моем месте, тебя ни за что не простила бы за циничное использование романтического момента!
— Ну… ты же не Лаванда. С ней у нас обоюдное «но». И… мы же сделали это вместе!..
— Надеюсь, теперь мы всегда будем вместе? — строго спросила мисс Грейнджер, наблюдая, как очнувшийся первым и каким-то образом освободившийся от веревок Снейп укладывает на наколдованные носилки их собственные тела и призывает каким-то заклинанием все, что они растеряли.
— Я… постараюсь. Но… Ты же знаешь, что…
— Стараться не надо. Просто сделай. Точнее, мы вместе сделаем. Безо всяких «но». И да. Когда ты сделаешь мне предложение, я соглашусь.
— …И пойдешь покупать молоток. Я понял. Кстати… Ты помнишь, какое окно у кабинета Флитвика?
— Карта, Гарри. Просто посмотри на карте. И не разбей свой шрам, ему сегодня и так досталось, безо всякого молотка. Хотя нет. Не сегодня. Для тебя — не сегодня. Но все равно — не бей себя по лбу слишком сильно. Помни, что хотя твой головной мозг значительно уступает в мощности попному, как у динозавров, тебе всегда есть к кому обратиться за советом.
И Гарри поцеловал ее еще раз. А она его.
***
— Пора, — наконец, сказал Гарри, оторвавшись от карты, — «
Пакость удалась!» — он свернул пергамент.
— Сириуса там одного оставили, — пояснил он Гермионе. — Во-он то окно, оно одно на восьмом этаже горит. Садись сзади!
Они оседлали «Харлей», прицепив рюкзак и сумку Гарри к багажнику. Гермиона крепко обхватила Гарри — ее Гарри! — руками, и мотоцикл взревел мотором.
— Тихо! — шикнул парень, и пристыженный «Харлей» чуть примолк. — Вперед!
«Харлей» взлетел без разбега, прямо с места.
«Ну еще бы, — подумал Гарри, — раз уж он Хагрида таскал…»
Замок приближался, Гермиона попискивала в спину Гарри. Юноша подумал, что вот так вот намного круче, чем было то ли год, то ли целых два года назад с Тонкс. Хотя, конечно, надо бы научить водить мотоцикл и любимую, чтобы и он мог за нее подержаться. Он остановил мотоцикл у окна и слегка привалился к стене, чтобы удержать равновесие.
— Гермиона! — скомандовал он. — Открой окно!
— «
АЛОХОМОРА!» — окно со страшным скрежетом распахнулось. — «
ФИНИТЕ ИНКАНТАТЕМ!» — Блэк, видимо, освобожденный девушкой от веревок или от парализующих чар, высунулся наружу.
— Молодец, щеночек! — рассмеялся он. — Я в тебя верил!
— Подвинься чуть вперед, Гарри, — сказала Гермиона и соскользнула вниз по излому сиденья, прижимаясь к любимому еще теснее: Гарри уже в который раз подумал, что Малфой был в корне неправ. — Садитесь, мистер Блэк!
Блэк прыжком выскочил из окна и пристроился сзади, ухватившись за дуги и держа некоторую дистанцию, насколько это, конечно, было возможно. Мотоцикл слегка просел. Видимо, посадка была несколько жестковатой, так как освобожденный узник прошипел что-то непонятное и добавил: «Мало мне было Азкабана!»
Гермиона смутилась.
Гарри газанул и понесся к Астрономической Башне.
— На первом курсе друзья Чарли прилетели именно туда! — прокричал он сквозь гул мотора и свист ветра. — И я сюда тоже через нее пробирался. Там наверняка окно в защите!
— Точно! — подтвердил Блэк. — Помню, как мы с твоим отцом и… — он замолк.
Гарри притер мотоцикл рядом со станиной большого телескопа, того самого, в тени которого он прятался на первом курсе. Они спрыгнули, Гарри вытащил из рюкзака два свертка, а из-под бинта — палочку Миртл, которую и вручил Блэку.
— Отвернись, Сириус! — сказал он. — Гермиона, переодевайся, быстро!
Сам он тоже скинул куртку и начал снимать штаны.
— Готово! — сказала запыхавшаяся Гермиона через минуту. Гарри, уже в школьной форме, в меру помятой и ношеной, запихивал свою полевую одежду в опустевший рюкзак. Туда же он скинул кобуру с «Вальтером».
— Боюсь, после этого побега нас ожидает грандиозный шмон, — подмигнул он девушке, отдавая Сириусу Карту Мародеров.
Гермиона кивнула и засунула в рюкзак одежду, в которой она пробиралась через Тайную Комнату и Запретный Лес.
— Тебе повезло, щеночек, — подмигнул ее парню Блэк, — я до сих пор в ужасе от ее решительного вида там, на лугу. Впрочем… Вам тоже повезло, юная леди! Думаю, мы еще увидимся! — и он стартовал, лишь только Гарри отцепил от багажника свою старую сумку.
— Еще пятнадцать минут, — сказал Гарри, взглянув на часы, когда «Харлей» с хохочущим седоком скрылся за облаками, — и… Не будем нарушать традиции! Это же все-таки Астрономическая Башня, а дементоры разбежались по окрестностям. Представляешь, из-за них сюда целый год вообще никто, кроме меня, помимо уроков не ходил, так что даже Филч больше это место не проверяет. Так что в этом году мы единственные или, по крайней мере, первые!
И они выпали из реальности еще на пару минут.
***
Когда они тихо-тихо спускались по длиннющей лестнице, Гарри предостерегающе поднял руку и замер. Внизу послышались голоса. Гермиона заметила, что палочка юноши была наготове. Как и ее.
— Через несколько минут Долорес вернется с дементором и… Наконец-то Министерство сможет объявить об успехе! Полагаю, «Пророк» захочет взять у Вас интервью, профессор! — это был Фадж. — Но каков Дамблдор! Держать в школе, полной детей, оборотня… А еще и если мистер Поттер был прав насчет Петтигрю… О, разумеется, мы не будем предпринимать в этом отношении никаких действий, чтобы не скомпрометировать Министерство, но… Представьте себе, Северус, я знаю одного человека, который смотрелся бы в кресле директора значительно лучше, чем этот старый дурак. Могу Вам заметить, он еще с прошлого года начал меня беспокоить…
— Признаться, Министр, меня больше беспокоит вероятность того, что…
—
ЭТА вероятность не должна Вас беспокоить, Северус.
ЭТО — то, что Вы имели в виду, совершенно, абсолютно немыслимо. Вы… понимаете это? — тон Фаджа больше не сочился патокой.
— Да, господин Министр, — аромат яда в голосе зельевара был едва уловим, но слух Гарри был хорошо натренирован в этом конкретном отношении.
Фадж, однако, судя по всему, ничего не понял либо, скорее, не захотел понять.
— Именно, Северус. Просто помните это, и у Вас все будет хорошо. Идемте, идемте. Я полагаю, Вам понравится зрелище. Не могу сказать того же о себе, но…
— Понимаю Вас, господин министр.
— Замечательно, — голоса удалялись.
Двое подростков выскочили в коридор и припустили в обратном, относительно Снейпа и Фаджа, направлении.
— Пивз! — Гарри едва успел втолкнуть Гермиону в пустой класс и скрыться в нем сам.
Замковый полтергейст проплыл мимо, злобно хохоча и бормоча что-то о давно не случавшемся развлечении.
— Мы опаздываем! — выдохнула Гермиона. — Просто не знаю, что будет, если…
— Что-нибудь придумаем, — отмахнулся Гарри. — Все! Бежим!
Они уже были совсем рядом с Больничным Крылом, когда услышали голос Дамблдора: «
С Фоуксом все хорошо. Вероятно, ты просто видел другую птицу!»
Они повернули за угол и увидели выходящего из дверей Больничного Крыла директора.
— Все получилось, профессор! — пропыхтел Гарри. — Сириус улетел на мотоцикле, который стоял в сарае у Хагрида. Только хроноворот… он сгорел! — сказал он, протягивая директору ладонь с обрывками цепочки и осколками стекла. — Мне так жаль… Простите!
— Я думаю, единственное, из-за чего стоит переживать — это душа, особенно душа невинного, — улыбнулся директор, и обломки хроноворота просто-напросто растаяли в воздухе. — Впрочем… Вам пора. Судя по всему, вы уже покинули палату.
Гарри кивнул и просквозил внутрь, Гермиона за ним. Их-Ранних уже действительно не было в комнате. Они едва успели забраться в кровати и закрыть глаза, как из своего кабинета вышла мадам Помфри.
— Итак, директор, наконец, ушел? — сердито спросила она. — Теперь-то я могу заняться своими пациентами? — и она плюхнула на столик между ними поднос с горой шоколада и начала дробить ее щипчиками на маленькие кусочки.
— Ешьте! — приказала она. — Это именно то, что вам сейчас нужно!
Видимо, исчезновения черного камня и двух пустых магазинов от маггловского пистолета она не заметила.
