Спроси его

На самом деле, бездельничать Азирафаэлю и Кроули оставалось не одиннадцать, а шесть лет, но насчёт этого они пребывали в блаженном неведении, а потому продолжали упоённо тратить время на добро, зло и друг друга. Небеса и Ад старательно готовились к будущему сражению: тихо, методично, без лишних сантиментов, как готовились с самого разделения мира на свет и тьму. На фоне этих планов Азирафаэль с Кроули выглядели, как пара зарвавшихся двоечников, исправляющих оценки в дневниках. Впрочем, творческую искру в обоих нельзя было игнорировать. Азирафаэль с воодушевлением распространял моду на готическую литературу, ностальгируя по былым временам, правда, к появлению «Сумерек» он оказался не готов, а когда за «Пятьдесят оттенков серого» ему выписали премию, даже Кроули сперва проржался у себя дома, и лишь потом с серьёзной миной отправился утешать демона. Кроули же неожиданно обнаружил себя в приподнятом настроении. Всё шло к чёрту, мир катился к Апокалипсису, сам того не замечая; от этого все катастрофы и вся людская глупость казались жалкими, сами собой разумеющимися и неважными, но всё хорошее... Кроули сиял и без всякого нимба, вновь ощутив вкус жизни: люди старательно осваивали космос, придумывали постоянно что-нибудь новенькое и даже пытались бороться с проявлениями Всадников, как умели. Кроули навещал Национальную физическую лабораторию, даже сводил Азирафаэля в музей Флеминга, а затем — в ресторан французской кухни, потому что многое в музее напоминало о прошлом не столь радужном и богатом на технические выдумки. Хотя назвать дни перед концом света обнадёживающими тоже было сложно. Между ангелом и демоном вновь установились стабильные осторожные отношения, но каждый из них чувствовал, что ходит по грани. Приблизиться — нельзя. Отдалиться — страшнее смерти. Случайно-неслучайные касания, порождённые жаждой близости; боязнь поверить, выдать желаемое за действительное и разбить себе сердце вновь... И изредка они говорили о чём-то действительно важном, потому что... Потому что времени на разговоры оставалось не так уж много. Но о ерунде они говорили гораздо больше. — Габриэль — ублюдок, — Кроули валялся дома на диване и подкидывал вверх маленький резиновый мячик, полученный в подарок на заправке. — Габриэль — тупой, непрошибаемый... — Не говори так, — Азирафаэль сидел рядом, с интересом разгадывая кроссворд. Он когда-то был знаком с крайне образованным политиком, превратившим кроссворды в ежедневное соревнование с газетной дамой, эти самые кроссворды придумывавшей, и периодически пытался попробовать в этом хобби и себя. Проблемой демона была полное неведение новомодных тенденций последних лет этак пятидесяти и слишком хорошее знание того, что было до. — А как я должен, по-твоему, говорить, если Габриэль — тупой непрошибаемый ублюдок? «Да-да, Кроули, ты всегда хорошо старался, спасибо, но сейчас в этом нет нужды, лучше готовься к Апокалипсису!» или «Конечно, Кроули, кстати, как насчёт того, чтобы выйти на поле боя под своим собственным именем, а не этим новомодным приобретением? Кстати, о приобретениях», — ехидничающий ангел попытался изобразить лицо своего непосредственного начальства. — «Ты не принёс мне батарейки? Я, сам понимаешь, занят»... Ты бы его разок послушал, у тебя бы охота работать вмиг пропала. — Я уже одного послушал, — Азирафаэль вежливо улыбался, словно ему совершенно не претило говорить о переломном моменте своей ангельской карьеры. — Пришлось сменить босса. Кроули помолчал чуть-чуть, затем выпрямился, сев рядом, и легонько ткнул демона локтем в бок. — «Разочарование», — пробормотал он, разглаживая ладонью газетный лист и заглядывая в кроссворд. — Это по горизонтали или по вертикали? — Это по жизни. Азирафаэль осторожно коснулся его ладони, накрывая своей. Пальцы Кроули чуть дёрнулись, но вырваться или отстраниться он не попытался. — Кроули, дорогой... — Азирафаэль свернул газету, и теперь получилось так, что рука ангела лежала у него на колене. — Ты разочарован или разочаровал? Кого-то, я имею в виду. Кроули поморщился. — Два в одном, демон, можно со скидкой. Я разочарован в высшей инстанции ещё со времён Великого потопа — что за испытание такое вообще? Она убила кучу людей: детей, женщин, даже животных, которые уж точно никак не грешили, вывесила этот разноцветный апдейт — и что теперь? Снова конец света, но уже не демо-версия? Бред полнейший. И почему именно это время? Чем так отличились люди, что нужно устраивать конец света именно через... пять лет? Бывали периоды и похуже! А сейчас... Демон, — в голосе Кроули смешались горечь и гордость, — они смотрят на звёзды. Ты... Ты бы видел, что творится там, где отступает мелочность и самолюбие, и начинается настоящая наука! Помнишь Геттинген в тридцатых?.. Азирафаэль повёл себя тактично, не напомнив, что Геттинген послужил предтечей создания атомной бомбы, одного из страшнейших человеческих орудий. Он слушал, как Кроули выговаривается, зло и болезненно, как всегда, когда на него нападала откровенность. Вот что случается, когда делаешь свою работу слишком хорошо, когда начинаешь действительно любить людей и хотеть им счастья, а те очень старательно сопротивляются. — ...вырезать всё население Земли в жутких мучениях — и ради чего? Испытание в Эдеме уже было чем-то до жути странным, но... — Кроули, — одёрнул его Азирафаэль. — Что? Только не говори, что веришь в этот бред! Ты, в конце концов, пал не просто так! Шесть тысяч лет назад Азирафаэль бы побледнел, сжал губы и отвернулся. Шесть лет назад — возмущённо бы попросил об этом не говорить больше ни-ког-да. Сейчас же он смотрел на Кроули с плохо затаённой злостью — и гнев этот был направлен вовсе не на ангела. — Кроули, — с вежливой улыбкой произнёс Азирафаэль, глаза его леденели от ярости. — Что с тобой не так? Тот опешил. — О чём ты, демон? Азирафаэль чуть подался вперёд, его золотисто-рыжие глаза мерцали, приобретая холодный лимонный оттенок, по краям темнеющий цветом зелёного чая. — У тебя не ангельское имя, не ангельские мысли и ты проводишь время в компании демона. А теперь ещё и богохульствуешь. Кроули, дорогой, — нежное обращение впервые прозвучало почти угрожающе, — ты ходишь по грани. Кроули скривился, наклоняясь к Азирафаэлю. — Тогда что с тобой не так, демон? — он выделил последнее слово. — Ты презираешь остальных исчадий Ада, носишь не демоническое имя, прячешь свои демонические глаза и целуешься с ангелом! Вообще-то Кроули собирался сказать «и пытаешься остановить Апокалипсис», но фраза про поцелуй вырвалась сама собой. — Может, я тебя искушал! — тут же ушёл в защиту тот. Его взгляд начал вновь теплеть. Кроули так и замер. Искусить ангела — великое деяние для Ада. Логичное для демона — но не для Азирафаэля же? — От одного поцелуя я бы не пал! — возмутился Кроули, дёргая плечом и стараясь унять неприятное беспокойство. Он... Он что, серьёзно сейчас защищал демона, оправдывая его поступки? Кроули даже себе бы не признался, что просто хотел верить в то, что искра между ними была не дьявольским инстинктом, а... чем-то настоящим? Азирафаэль не сдался: — А от двух бы — пал? — Хочешь проверить, демон? — А кто меня остановит? — запальчиво выдохнул Азирафаэль. Они оба застыли, часто дыша от переполняющих их эмоций, друг напротив друга — сжимающий губы Азирафаэль с краснеющими щеками и пылающим взглядом, и Кроули: ногти впиваются в ладони, спина ссутулена, чтобы смотреть прямо в глаза, в золотые глаза треклятого демона, такого любимого и привычного... «Кто меня остановит», сказал он. А ведь и правда. Если бы он вновь потянулся за поцелуем, преодолел те полтора сантиметра, что разделяли их губы, то Кроули не стал бы сопротивляться. Может, если бы Кроули тоже пал, Азирафаэль не был бы так одинок? Хотя Кроули и так всегда был рядом. Надо ли чуть поближе, на сантиметр, например? И ещё совсем чуть-чуть — на полсантиметра?.. Сестра Мэри Ходжес нажала на кнопку дверного звонка, слушая, как надоедливая и абсолютно немелодичная трель разносится по всему дому. Определённо, придумавший дребезжащие дверные звонки был вдохновлён не иначе как дьяволом. Мэри выждала шесть лет, прежде чем навестить господина Азирафаэля. За эти шесть лет она успела многое: эвакуироваться из горящего монастыря, прихватив банку с мышиным выводком из кладовки, пройти через десять кругов адской реконструкции и перестройки оного монастыря, оформить небольшой частный бизнес, превратившийся в весьма крупный... Но сейчас, после долгого ожидания, она пришла к господину Азирафаэлю, чтобы совершить самый сложный и, возможно, ужасный поступок в своей жизни — рассказать о том, где находится Антихрист. Едва дверь открылась, Мэри поняла, что стоило подождать ещё хотя бы полчаса, ибо ужасный поступок, похоже, она совершила, чему-то помешав. — Ты, — выдохнул Кроули. Мэри обратила внимание на то, что эти оккультные геи всё ещё вместе, на румянец, расширенные зрачки Кроули и подрагивающие пальцы Азирафаэля. — Мне зайти попозже? — предложила она. — До совещания в «Lloyds Banking Group» у меня ещё два часа. Азирафаэль приоткрыл дверь магазина, пропуская её. — Простите за ожидание, конечно, проходите, сестра Мэри! — Я буду краткой, — она не обратила на его жест внимания. — Его зовут Адам Янг, он живёт в Тадфилде, в любящей и заботливой семье. Кроули и Азирафаэль переглянулись. — Это хорошо или плохо? — с подозрением спросил ангел. — Не знаю, — пожала плечами Мэри. — Это больше ваша... зона компетентности. Кроули и Азирафаэль переглянулись вновь. — Мы можем направить его на правильный путь, — прямолинейно подсказал Кроули. — Это на твой путь света, что ли? — Да на любой, — отмахнулся Кроули, — который не приведёт к уничтожению человечества. Даже если парень и прихватит пару грешков по пути, я готов их ему простить. Азирафаэль улыбнулся. Сестра Мэри выразительно прочистила горло. — Я периодически навещала семью Янгов, — сообщила она. — Как-никак, я успела стать крёстной матерью младенца. Лучшее, что вы можете сделать, — это не вмешиваться и следить, чтобы не вмешался никто другой. Азирафаэль бросил было взгляд на Кроули, но в этот раз обмена не вышло: ангел задумчиво смотрел на Мэри Ходжес. — Ты определённо изменилась, — произнёс наконец он. — Да, я подстриглась и сменила имидж. — Я о твоей душе. — Моя душа тоже сменила имидж. — О. — Кхм, дорогой, — вмешался Азирафаэль, негромко кашлянув. — Я полагаю, нам следует поблагодарить сестру Мэри, попрощаться с ней и кое-что обсудить. — Хорошо. — Кроули повернулся к сестре Мэри. — Спасибо, прощай. «И благослови тебя Бог, если Она, конечно, может сделать для тебя ещё хоть что-то, что ты не можешь сделать сама». Едва дверь за Мэри Ходжес закрылась, Кроули развернулся к Азирафаэлю и хмыкнул невесело: — Ну что ж, демон, давай обсудим кое-что. Азирафаэль стоял, неестественно выпрямившись и глядя Кроули в глаза. Точнее, Кроули так казалось — демон вновь нацепил тёмные очки, отгородившись от зрительного контакта, и можно было лишь догадываться, на что обращён его взгляд. Кроули бы хотелось, чтобы Азирафаэль смотрел на него чаще. Так же восторженно, как когда Кроули делал для него всякие забавные чудеса вроде блинчиков (в Аду никто не умеет нормально готовить, всегда пережаривают!), идеальной температуры какао с зефирками и хорошей погоды в день премьеры итальянского оперного театра под открытым небом. За последние шесть лет они снова сблизились, но Азирафаэль что-то недоговаривал, и за секунды до звонка в дверь Кроули почувствовал — он был в этом уверен! — как мягкие губы демона невесомо касаются его губ. Словно услышав его мысли, Азирафаэль нахмурился и произнёс: — Нам нужно немедленно ехать в Тадфилд! — Нет, — лениво мотнул головой Кроули. — Демон, тот пацан там уже шесть лет живёт. Пару дней потерпит. Мы никуда не поедем, пока не разберёмся с делами, потому что потом окажется, что ты забыл одно, другое, всю свою библиотеку и зубную щётку. Азирафаэль скромно потупился, но на его лице на миг показалась тень улыбки. — Ты прав, дорогой. — Но поспешить стоит, так что можешь начать собираться уже сейчас. В следующий раз они встретились уже у порога магазинчика Азирафаэля: тот был лишь рад закрыть его драгоценное книгохранилище от возможных покупателей. Глядя на два чемодана и три сумки Кроули удивлённо заморгал. — Демон, ты туда переезжать собрался? — Да, — тот улыбнулся. — Думаю, нам будет удобнее присматривать за юношей, если мы поселимся поблизости. Кроули несколько секунд обдумывал это. — Ты предлагаешь жить вместе? — Есть причины не делать этого? Ох, дорогой, я не настаиваю, но если в маленьком городке появятся сразу два странных гостя, разве не станет их связь очевидной? Кроули нехотя согласился, закидывая его сумки в багажник своей роковой малышки. Любовно погладив «Бентли» по крыше, он уселся на место водителя и спросил: — Не хочешь пристегнуть ремень, демон? — Ты раньше не спрашивал о нём... — Азирафаэль с подозрением покосился на него. — Кроули, дорогой, ты что-то затеял? — О, я лишь считаю, что... Как ты там сказал? Нам нужно немедленно ехать в Тадфилд! — О Го... кхм, Сата... Дорогой!!! «Бентли» рванулся вперёд, явно намереваясь преодолеть скорость звука. — Немедленно — это ведь «быстро»? — хмыкнул Кроули. — Да, но... Не так же! Азирафаэль вцепился в его колено, бледнея, и в голове у Кроули пронеслись два похожих обрывка фраз. «Не так же!» «Что с тобой не так?» Кроули вздохнул и сбавил скорость, чувствуя, что демон слишком взволнован и напуган. И Азирафаэль даже не начал отчитывать его, потому что разговор наверняка бы вернулся к тому, о чём они не успели побеседовать. Кроули включил кассету, и Норман Гринбаун бодро запел про дружбу с Иисусом. О да, христианский рок был одной из лучших, мать его, идей Кроули! Лондон вскоре остался позади, кассета закончилась, а молчание становилось непривычно напрягающим. Ни один из них не желал продолжать тему, задетую недавно, точнее, все темы. А вот услышать от другого подробности — очень. Первым не выдержал Кроули. — А как — так? — В смысле? — опомнился Азирафаэль, до этого ошалело глядящий перед собой в одну точку. — Если что-то не так, то как — правильно? — Откуда мне знать, — вздохнул Азирафаэль. — Ты разве должен задавать такие вопросы? Разве Она хочет, чтобы мы постигали Непостижимый Замысел? Кроули поморщился. — Я лишь пытаюсь понять, чего Она хочет, испытывая их. И нас вместе с ними. Почему кто-то пал в Ад, а кто-то сидит на Небесах в свежевыглаженном костюмчике и сочиняет занудные рапорты. — Поверь, дорогой, в Аду занимаются тем же, только костюмы не гладят. — Но у вас бывают вечеринки! — Не бывал ни на одной, — голос Азирафаэля стал напряжённым. Отвращение в его голосе было слишком явным. — Может, — пробурчал Кроули, — из тебя вышел бы неплохой ангел. Габриэль бы точно был в восторге. Азирафаэль призадумался над его словами. — А из тебя был бы неплохой демон, — заметил он осторожно. — Как минимум, твой катафалк... — «Бентли»! — ...твой «Бентли уж точно от лукавого. — Вот Габриэль так же сказал, — поддакнул Кроули. — Да вот только ты его презираешь, — напомнил Азирафаэль. — Я всех презираю, — Кроули покосился на него. Ладно, ему вообще не надо было следить за дорогой, он это делал только для того, чтобы успокоить демона. — Как и ты. Ты бы так же изображал паиньку при ангелах, а сам занимался мелкими грехами, а я бы... ну, небось был ослепительно стильным демоном, попутно творя добрые пакости недобрым ублюдкам. Или просто так, ради искусства. Ещё некоторое время они ехали молча, обдумывая образы, возникшие в их голове. — Глупо выбирать, когда обе стороны — дерьмо, — первым подал голос Кроули. Азирафаэль сжал губы, бледнея. — Замолчи! — он выдохнул и продолжил уже тише, вцепившись в сиденье, хотя «Бентли» не повышал скорость: — Мы те, кто мы есть. Она дала возможность выбирать только людям. — Вообще-то, — Кроули резко вывернул руль в сторону, испытывая недостойное добропорядочного ангела удовольствие, когда Азирафаэль с тихими ругательствами упал на него. А Кроули предлагал застегнуть ремень! — Вообще-то, — повторил он, глядя в показавшиеся за съехавшими очками глаза демона, — она не давала им возможности выбирать. Она дала им дерево посреди сада и сказала «Вот это большое сочное вкусное яблоко нельзя есть». Азирафаэль надулся и пробормотал недовольно: — Откуда ты знаешь, что вкусное? Кроули пожал плечами, и только через секунду до него дошло, что он отреагировал слишком безразлично для искренне недоумевающего ангела, который совершенно точно никогда не пробовал яблок с того самого запретного дерева. — Кроули! — Мне просто было интересно, из-за чего весь сыр-бор, вот и всё! Азирафаэль, надувшись, молчал, но тому, как он перебирал пальцами свой же рукав, было ясно: он старательно размышляет. Кроули попытался приободрить его: — Зато мы, кажется, тоже получили возможность выбора... — Нет, — Азирафаэль поднял на него взгляд: холодный, льдисто-лимонный, почти прозрачный. — У нас никогда не было выбора. — Что?.. Азирафаэль моргнул, поправил очки и отвернулся в сторону окна. — Демон, что это было? Ни слова. И как ни старался Кроули, Азирафаэль так и не издал ни звука, пока они не подъехали к точке назначения — невысокому сказочному домику. Такие прелестные сказочные домики есть в каждой истории, где есть магия. Пара увитых плющом этажей, широкое окно на чердаке под крышей, где свили гнездо птицы, красная черепица, топорщащаяся мхом и молодыми деревцами, старательно пускающими ещё тонкие корешки в крышу рядом с обязательно чуть покосившейся каминной трубой. Заросший сад, в котором пышно распускаются дикие цветы вперемешку с одичавшими кустами роз и парочкой деревьев, дающих прекрасную тень. В таких домиках живут волшебницы, скрывающиеся принцессы или главные героини сентиментальных историй с хорошим финалом, ну или, на худой конец, феи. — Так за сколько вы его сдаёте? — переспросил Азирафаэль, поправляя очки. Мистер Хапкинс, мужчина в потёртом костюме, озвучил цену, и брови Кроули тут же поползли вверх. — За эту развалюху? — Это ретро! — Моя малышка — ретро! — Кроули махнул в сторону своего «Бентли». — А это — развалюха с плесенью, маленькими окошечками, тёмными тесными комнатами и протекающей крышей, не говоря уже о том, что... — Дорогой, — перебил его Азирафаэль. — Но разве это нельзя исправить?.. Хотя бы частично? Тот проглотил остальные слова, раскрывающие предательскую суть таких милых домиков — точнее, того, что случается с ними, если их криво спроектировать и забросить лет на двадцать. Кроули смог бы создать гораздо лучше! — Пожалуй, — с сомнением протянул ангел, после чего посмотрел на риэлтора и усмехнулся. — А знаете, вы лучше, чем я думал. — Я?.. — изумился мистер Хапкинс, машинально поправляя воротник и приосаниваясь. — Конечно! — кивнул Кроули. — Включив уборку в сумму оплаты, вы не оставили нас в ужасном заброшенном доме, полном мусора и плесени — тогда бы нам пришлось долго разбираться, не так ли? О, Кроули не угрожал. Он лишь очень дружелюбно улыбался. Азирафаэль позади него улыбался тоже, с удовольствием наблюдая за тем, что происходило в душе отчаянно потеющего риэлтора. Договор на шесть лет! Спихнуть эту развалюху раньше удавалось лишь романтическим парочкам, и те быстро съезжали, отмахиваясь чеками. Они готовы были платить за расторжение договора, лишь бы съехать отсюда. На этом контора неплохо наживалась, и никто не видел в этом ничего неправильного. — Я рад, что вы достойно выполняете свою работу, — произнёс Кроули, глядя риэлтору в глаза. — Что вы можете подобрать каждому дом, который стал бы для него домом мечты. «Домом мечты...» Когда-то мистер Хапкинс действительно старался. Лет этак десять-двенадцать назад. Он попытался вспомнить: денег тогда было не очень много, да и контракты заключались не так часто, зато на больший срок, и... Мистер Хапкинс вспомнил, что он ведь когда-то, подумать только, гордился тем, что он делает, — нет, не тем ловким не-то-чтобы-надувательством, которым он занимался сейчас, а тем, что сказал этот... рыжеволосый, как его... мистер Кроули, точно. Всё, как он сказал: когда-то Хапкинс достойно выполнял свою работу. И почему-то ему хотелось сделать это и сейчас. Бросив взгляд на дом, мистер Хапкинс обнаружил, что второй из съёмщиков, мистер Фелл, с любопытством смотрит на сад. Похоже, этой парочке и вправду нравился дом, и, может, если привести его в порядок... — Конечно, — Хапкинс подобрался. — Едва вы внесёте оплату, я немедленно позвоню в клининговую компанию и они приведут дом в порядок к завтрашнему утру! — Замечательно, — Кроули усмехнулся и даже похлопал риэлтора по плечу. — Это прекрасно — когда ваша работа вам нравится. Эй, демон! — он окликнул Азирафаэля. — Как насчёт осмотреться? — Да, дорогой, сию секунду. Ты видел, какие там бегонии? Чудо, что они уцелели в таких условиях, полагаю, тебе понравится выращивать там... Мистер Хапкинс уже не слушал. Он смотрел на подписанный мистером Кроули и мистером Феллом контракт, в котором появилась пара пунктов, и почему-то был абсолютно не против выполнить только что данное обещание. — Ладно, ты прав, мне нравится этот сад, — признался Кроули, сверяясь с картой и поворачивая руль влево. — Думаю, я смогу привести его в порядок... Надо только будет прикупить инструментов, подкормку и... Азирафаэль с улыбкой слушал, как ангел строит планы по переоборудованию сада. Кроули нравилось создавать и украшать пространство вокруг себя, а Азирафаэль этой его чертой был просто очарован. Демон предпочитал сперва найти уютное место и лишь затем начать обустраивать его по своему вкусу, ангел же был способен любое место превратить во что-то необычное. — ...а затем попробуем высадить что-нибудь хвойное, — размечтался Кроули. — Говорят, здесь отличная погода круглый год, — заметил Азирафаэль как бы между прочим. — Тогда точно высадим. — Нам бы самим высадиться... О, дорогой, как насчёт этого местечка? Кроули взглянул на придорожный отель. Тот замигал вывесками, стараясь выглядеть привлекательно — особенно для тех, кому нужно было найти ночлег лишь на одну ночь. Кроули поморщился. — Демон, ты уверен? Взгляни на их номера. Прикрыв глаза, Азирафаэль вздрогнул. — Ты прав, дорогой... Пожалуй, не стоит. Они ехали дальше, очередные огни оказались огромным торговым центром, и Кроули озарило. — Послушай, демон, — он усмехнулся. — Нам же вообще не обязательно спать. — Нет, но... — Азирафаэль заинтересованно посмотрел на него. — Как мы проведём эту ночь? Сидя в машине?.. Кроули сиял самодовольной улыбкой, заворачивая к супермаркету. — Подожди меня здесь, демон. Поверь, эта ночь тебе понравится. Часом позже Азирафаэль с удовольствием признал, что Кроули не солгал. Они сидели на пледе — «Клетчатый, как ты любишь, в темноте всё равно никто не увидит нашего позора» — посреди леса, на одном из холмов, где деревья расступались, открывая ночное небо. Не подсвеченный городской смог, а чистую хрустальную черноту, наполненную сияющими искорками. По небосклону плыли Денеб, Вега и Альтаир — ангел и демон помнили, как звучали их имена тысячелетия назад, когда их записывали лишь арабской вязью. Кроули достал из корзинки вино, сыр и свежий хлеб, затем — какие-то маленькие очаровательные булочки с базиликом, и Азирафаэль едва не захлопал в ладоши от радости. — Я тебя обожаю, дорогой, — пробормотал он, куснув одну из булочек. — Взаимно, демон. — Ох, Кроули, — улыбнулся тот, проведя ладонью по его волосам. — Ты ангел, тебе дано любить всех. Кроули очень постарался не измениться в лице и не высказать всё, что он думает об этом дерьмовом утверждении. — А тебе не дано, — пробормотал он, приобнимая демона за плечи. — Но ты же любишь. Азирафаэль предпочёл промолчать, и это было лучшим подтверждением, но Кроули, в отличие от падшего, не собирался неосмотрительно бить по больным местам своего... друга. Поэтому он тоже промолчал. Они говорили о звёздах. Кроули указывал на небесные объекты, которые создавал, а Азирафаэль восторженно вздыхал, прижимаясь к Кроули, якобы от холода — ох уж эти теплолюбивые демоны. Увлёкшись, Азирафаэль заговорил о том, какие книги писали люди о звёздах, о дневниках мореплавателей из древнего прошлого, когда звёзды были единственными ориентирами в безграничных водных просторах. О мечтателях, придумавших космические корабли до того, как появились первые чертежи. Кроули в ответ рассказывал об инженерах, которые не только мечтали, но и выплавляли мечты из металла, начиняли их электроникой и наполняли топливом. Кроули любил науку, любил людей, вечно придумывавших что-то новое. Он и вправду был ангелом, и ему легко было любить и дарить свою заботу другим. Но с Азирафаэлем всё было иначе — и любовь тоже. Утром они вернулись в Тадфилд, по пути заехав в тот торговый центр, найдя нужный магазинчик, прикупив ещё булочек с базиликом. Кроули также взял с собой кое-что из садового инвентаря, а Азирафаэль — парочку складных полок. Он был уверен, что имеющихся в доме шкафов не хватит. Сказочный домик встретил своих новых жильцов безукоризненной чистотой, хотя ощущалось, что если эту чистоту не поддерживать, она мигом сменится плесенью. Азирафаэль первым делом помчался ставить чай, а Кроули вытащил столик и стулья во двор, одновременно приглядываясь к одичавшим растениям. Он подходил к каждому цветку, деревцу или кусту, спрашивал его о том, как тот себя чувствует, улыбался, поглаживая листики, строго сообщал, как отныне следует себя вести, а затем шёл дальше. — Кроули, дорогой, не поможешь?.. — окликнул его с кухни Азирафаэль, и ангел поспешил на зов. Они вместе принесли чайник с чашками на стол, поставили рядом корзинку с булочками и устроили чаепитие в саду, слушая птиц и обмениваясь впечатлениями о переезде. А после чаепития отправились на разведку.