Его последнее желание (His last wish)

             Как Гермиона и предсказывала, когда она вновь переживала ту самую сцену, её захлестнули эмоции, и пока она справлялась с их натиском, воспоминание поменялось. Она сделала глубокий вдох, мысленно убеждая саму себя в необходимости сохранять спокойствие хотя бы до тех пор, пока с этим флаконом не будет покончено.       Осмотревшись в новом воспоминании, она увидела, что Гарри, Рон и юная Гермиона, расположившись вокруг стола, просматривали лежащую перед ними кучку брошюр (25). Тем временем Фред и Джордж собрались незаметно подкрасться к троице друзей, и реальная Гермиона последовала за близнецами.       – Эй! – крикнул Фред в самое ухо Гарри, подобравшись к нему со спины. Такое эффектное появление заставило Гермиону закатить глаза. Затем Фред уселся, и вытянув ноги, положил их прямо на стол, из-за чего несколько рекламных буклетов о работе в Министерстве Магии слетели на пол. – Джинни тут перекинулась с нами парой слов насчёт тебя. Она уверяет, что тебе нужно переговорить с Сириусом.       – Что? – резко спросила Гермиона-воспоминание. Она потянулась за одной из брошюр, да так и застыла с протянутой рукой.       – Да…– ответил Гарри. – Думаю, мне бы очень хотелось поговорить с ним…       – Не смеши меня, – перебила его Гермиона, выпрямляясь и глядя на него так, словно не могла поверить собственным глазам. – Когда Амбридж суёт нос во все камины и обыскивает сов?       – Ну, пожалуй, мы сможем найти способ обойти эту помеху, – сказал Джордж, потягиваясь и улыбаясь. – Нужно всего-навсего её отвлечь. Должно быть, вы заметили, что на пасхальных каникулах мы совсем не устраивали погромов и вели себя довольно тихо.       – Какой смысл, - задались мы вопросом, - портить время отдыха? – продолжил Фред. – Совсем никакого – ответили мы сами себе. И, конечно, мы бы помешали студентам повторять пройденный материал и готовиться к экзаменам, а этого нам бы хотелось в последнюю очередь.       С притворной добродетелью на лице он слегка кивнул Гермионе из прошлого, а та в свою очередь выглядела довольно озадаченной подобным проявлением заботы с его стороны.       Не говоря уже о том, какой странной такая забота казалась после нашего «почти поцелуя – размышляла реальная Гермиона. – Я уже уяснила, что он и вовсе не думал о случившемся – вовсе не думал обо мне, и несмотря на это, всё еще проявлял внимание к моей учебе. Его поведение сбивало с толку.       Гермиона-воспоминание всё еще смотрела на Фреда. В её голове во всю крутились мысли в попытке найти объяснение мотивам его поступков, тем временем Фред слегка кашлянул.       – Но с завтрашнего дня всё снова будет, как обычно, – продолжил он оживлённо. – И раз мы всё равно собираемся устроить немного шума, так почему бы не сделать это так, чтобы Гарри сумел поговорить с Сириусом?       – Да, но всё же, – сказала Гермиона, отвлёкшись от своих размышлений из-за резкой смены темы. Набрав в грудь побольше воздуха с таким видом, будто ей приходилось объяснять что-то очень простое кому-то очень тупому, она продолжила. – Даже если вам действительно удастся отвлечь её, как Гарри сможет поговорить с ним?       – В кабинете Амбридж, – тихо ответил Гарри.       Последнее, что увидела реальная Гермиона, это то, как у её версии из прошлого раздулись ноздри, и как она уставилась на Гарри диким взглядом:       – Ты... Сошел… С ума?       Башня исчезла и вместо неё появился Вестибюль, в котором стоящие вдоль стен студенты образовали огромный круг. Зрители собрались со всех факультетов, и члены любимой Амбридж Инспекционной дружины тоже были среди них. Гермиона мысленно фыркнула.       Посреди Вестибюля стояли Фред и Джордж. Кому-то менее сообразительному могло показаться, что их загнали в угол. И само собой, именно так и подумала Амбридж, направившись прямиком к близнецам. Фред и Джордж всего лишь призвали свои мётлы, оседлали их и приготовились взмыть в воздух.       – Надеюсь, мы больше не увидимся, – сказал ей Фред.       – Да, и не стоит нам писать, – подхватил Джордж.       Фред обвёл взглядом собравшихся студентов – молчаливо наблюдавшую толпу. Гермиона заметила, что он отыскал взглядом её копию из прошлого и улыбнулся.       – Если кто надумает купить Портативное болото вроде того, что демонстрируется наверху, милости просим в Косой переулок, дом номер девяносто три – магазин «Всевозможные волшебные вредилки» Уизли, – объявил он громко. – Это наш новый адрес!       – Специальные скидки для тех учеников Хогвартса, которые пообещают использовать наш товар, чтобы избавиться от этой старой карги, – добавил Джордж, показывая на Амбридж.       – ДЕРЖИТЕ ИХ! – завопила Амбридж, но было слишком поздно. Как только Инспекционная дружина кинулась вперёд, Фред и Джордж (и реальная Гермиона, которую тянуло туда же, куда направлялся Фред) оттолкнулись от пола и взмыли вверх футов на пятнадцать. Фред посмотрел на полтергейста, парившего над толпой на той же высоте по другую сторону Вестибюля.       – Задай ей жару от нашего имени, Пивз.       И Пивз, который ещё ни разу не послушался ни одного ученика, сорвал с головы свою шляпу с бубенчиками и отсалютовал ею Фреду и Джорджу, которые под громоподобные аплодисменты стоящих внизу студентов описали над их головами полукруг и на огромной скорости вылетели из распахнутых парадных дверей замка навстречу сияющему закату (26).       Спустя несколько секунд закат превратился в квартиру близнецов, и Гермионе пришлось ловить равновесие, поскольку вместо стремительно летящей метлы она ощутила под ногами твердый пол.       Квартира была совсем не похожа на ту, что знала Гермиона. Мебель абсолютно новая, а возле стен нагромождены коробки. Видимо, братья ещё не до конца обустроились.       Фред сидел за кухонным столом, поедал сэндвич и запивал его тыквенным соком. Джордж с важным видом вошёл на кухню, воодушевлённо размахивая чем-то в руке.       – Наше первое письмо в новом жилище! – объявил он.       – От кого? – спросил Фред, и заинтересовавшись, отложил сэндвич в сторону.       – От Джинни. Вероятно, хочет рассказать, насколько легендарными мы стали, – ухмыльнулся Джордж.       – Ну давай, читай его, – нетерпеливо сказал Фред.       Джордж театрально кашлянул, прочищая горло, и начал читать вслух:       «Дорогие Фред и Джордж!       Надеюсь, вы собой довольны. Школа погрузилась в полнейший хаос, от чего все безмерно счастливы. Меня не удивит, если день вашего ухода войдет в историю Хогвартса под названием «День проказника». Пивз последовал вашему наставлению и устроил нашему дорогому профессору защиты от Тёмных искусств настоящий ад. Но даже это не самые невероятные новости. Из всех студентов, продолжающих ваше наследие, моё внимание привлекла наша любимая староста, ведь даже она заразилась духом проказничества. На днях Пэнси Паркинсон была замечена разгуливающей с выросшими на голове оленьими рогами. Я не придала этому особого значения, подумав лишь «Ха, ха!». Но было вполне очевидно, в каком восторге от увиденного пребывала наша староста. Изучив ситуацию, я начала атаковать её расспросами. Вчера она наконец-то сдалась, ответив, что возможно, она и могла предложить кое-кому из студентов выбрать в качестве своей мишени слизеринку. Ну, а может, и не могла. Само собой, я бы поставила на первое. Так что, вы можете гордиться тем, что испортили невинную мисс Г...       Напишите, как продвигаются дела с вашим магазинчиком. Мне не терпится увидеть всё самой – сразу же, как только мама позволит (надеюсь, она не слишком сильно вас ругала).       Уже скучаю по вам!       Джинни.       П.С.: вам стоит ещё раз поговорить с Ли. Он что-то совсем раскис».       Фред и Джордж переглянулись, переваривая новости.       – Ну, – произнёс Джордж наконец, – не будь у меня сочувствия к тебе, Фред, я бы сказал, что тебе жуть как не везёт!       – Что ты имеешь в виду?       Джордж пожал плечами:       – Только стоило нам покинуть Хогвартс, как Грейнджер сразу же поменяла свои убеждения.       Фред слегка кивнул с отсутствующим видом. Казалось, он размышлял о чём-то своём, пока Джордж продолжал объяснять, насколько неудачно сложились обстоятельства, и как он вместе с тем приятно удивлён взглядами, которых Гермиона теперь придерживалась. Потом Джордж начал рассуждать о том, что им и в самом деле нужно позаботиться о Ли, чтобы тот не чувствовал себя покинутым…       – Я чуть было не поцеловал её! – выпалил Фред.       – Что?! – Джордж тут же прекратил свою тираду и, выпучив глаза, уставился на брата. – Когда?!       Фред вздрогнул от того, насколько громко прозвучал голос брата, и сразу же поморщился, испытав угрызения совести за то, что не поделился с ним раньше:       – Той ночью, когда ты ушёл разбираться с Анджелиной. Я показывал Гермионе фейерверки и… Мы стояли очень близко друг к другу.       – А она?...       Фред снова поморщился:       – Да. Было похоже, что ей тоже хотелось поцеловать меня.       – Мерлиновы кальсоны! Тогда почему ты этого не сделал?       – Это было больше похоже на минутный порыв, а я же поклялся, что останусь с ней просто друзьями, разве не так?       – У тебя самообладание святого – вот что! – объявил Джордж ошарашенно, и вместе с тем разгневанно.       Фред рухнул на руки, сложенные на столе:       – Прости, что не сказал тебе раньше.       В ответ на приглушенные извинения брата Джордж улыбнулся:       – Мне не нравится, что ты так долго хранил произошедшее в тайне от меня, но я понимаю.       Фред поднял голову и посмотрел на своего близнеца:       – Думаю, теперь мне будет легче выбросить её из головы.       Джордж грустно улыбнулся.       – Возможно, – он вздохнул и добавил, – может, нам следует сконцентрироваться на работе, а?       Фред усмехнулся:       – Ага. Женщины, кому они нужны, правда?       – Точно! Другое дело! У нас же теперь есть офигенский магазин приколов, брат! Что ещё нам нужно?       Казалось, бодрость духа возвращалась к близнецам по мере того, как они призывали друг друга взглянуть на ситуацию с другой стороны. Как только они произнесли тост, подняв вверх стаканы с тыквенным соком, звон стекла эхом прокатился по комнате, и в следующее мгновение всё погрузилось во мрак.       Секундой позже дым рассеялся, и Гермиона обнаружила себя стоящей в больничном крыле.       К своему ужасу она увидела Рона, лежащего на одной из кроватей. Его лицо и доступная взгляду часть тела были покрыты следами, которые на нём оставили щупальца мозгов (27). И следы эти были свежие – совсем не такие побледневшие, как те, по которым она проводила пальцами в редкие моменты их близости.       Гермиона сглотнула. Эти отметины выглядели куда хуже, чем она помнила…       Внезапно раздавшийся пронзительный голос входящей в комнату миссис Уизли, сопровождавшийся мягкими успокаивающими увещеваниями мистера Уизли, заставил Гермиону вздрогнуть и прервать свои размышления. Чета Уизли только что вошла в дверь, и за ними следовали Фред и Джордж.       Мадам Помфри показалась из-за занавешенной кровати, в которой реальная Гермиона узнала свою собственную. Мадам Помфри поспешила в сторону вошедших, убеждая их, так же, как и мистер Уизли секундой ранее, сохранять спокойствие и вести себя тише.       – Мой бедный мальчик, – сказала миссис Уизли, – с ним всё будет в порядке, Поппи?       В ответ мадам Помфри выдавила из себя вымученную улыбку:       – Никаких серьёзных последствий, кроме нескольких шрамов. Хотя, возможно, мне удастся найти мазь, которая смогла бы помочь избавиться от них. Так что, если повезет, даже и шрамов не останется.       – Серьёзных последствий? – повторил мистер Уизли. – С ним случилось что-то ещё, кроме поверхностных ранений?       – На молодого мистера Уизли напали несколько существ, которые наносят не только телесные повреждения, но также оказывают влияние на мозг… Ну, так сказать, спутывают мысли или затуманивают разум. Но не стоит волноваться, – поспешила добавить она, – теперь с ним всё в порядке. В последний раз, когда он просыпался, его разум был довольно ясен. Вы можете увидеться с ним, но постарайтесь не толпиться.       – Спасибо, – поблагодарил мистер Уизли в то время, как его жена уже была на пути к своему самому младшему сыну. Фред и Джордж плелись позади неё, и выглядели ужасно бледными, особенно на фоне их рабочих мантий фиолетового цвета.       Мадам Помфри извинилась и направилась в свой кабинет.       – Мой бедный мальчик, – всхлипывала миссис Уизли, поглаживая сына по волосам. – Мой бедный, смелый мальчик.       – Ну ты же слышала её, мам, – сказал Джордж. – С ним всё будет хорошо. Просто несколько шрамов.       – Да, и к тому же ты знаешь, девочки любят смелых парней со шрамами, – сказал Фред. – Так что в следующем году у него от девчонок отбоя не будет.       Миссис Уизли совсем не слушала их и просто продолжала гладить Рона по волосам. Мистер Уизли подался вперед, положив ей на плечо руку в успокаивающей жесте:       – Молли, он жив. Это самое главное. А остальное не имеет значения.       Миссис Уизли кивнула, но так ничего и не сказала.       Фред и Джордж беспомощно переглянулись.       – Прежде, чем вернуться на работу, давай выкупим «Сладкое королевство» и вышлем ему весь шоколад, который только сможем найти, – предложил Фред.       – Да как ни крути, он наверняка прикончит его весь за один день, – ответил Джордж, и близнецы тихо захихикали.       Раздался стон, который заставил их переключить всё своё внимание на кровать. Рон зашевелился.       – Чт… Мам?       – Как ты себя чувствуешь, дорогой? – спросила миссис Уизли. – Нам позвать мадам Помфри?       Рон слабо кивнул.       – Мы позовём, – тут же отреагировал Фред. Он не отрывал взгляда от обессиленного брата, пока полностью не скрылся из виду в кабинете целительницы. Спустя какое-то время близнецы привели мадам Помфри.       – Вот, держи, – она заранее прихватила с собой два флакона и теперь оба протягивала Рону. – Одно – Усыпляющее Зелье, прими его, когда захочешь снова заснуть, а второе – Обезболивающее. Боюсь, укусы до сих пор могут причинять жгучую боль, поэтому тебе следует принять его прямо сейчас.       – Д-да, – сказал Рон и залпом опустошил весь пузырёк. – Спасибо.       – Только не перенапрягайся. Тебе нужно много отдыхать, – мадам Помфри уже была готова повернуться, чтобы уходить, но тут Рон поднял слабую руку.       – Подождите, – сказал он. – А как остальные? Как Гарри, и Гермиона? Джинни, Невилл, Полумна?       – О, это так мило с твоей стороны, – заплакала миссис Уизли. –Беспокоиться о других в такой момент.       Мадам Помфри проигнорировала это замечание:       – Мистер Поттер сейчас с директором, а ваша сестра, мистер Долгопупс и мисс Лавгуд, как я полагаю, отдыхают в своих спальнях. Их травмы были не столь существенны, поэтому после исцеления мне пришлось их выпроводить.       – А, дааа, – сказал Рон, на мгновение зажмурившись. – Я помню, что они прощались со мной… – внезапно он нахмурился. – А что с Гермионой?       Впервые за всё время маска спокойствия на лице мадам Помфри дрогнула. Быстро, но заметно. Семья Уизли обменялась взглядами.       – Боюсь, в мисс Грейнджер попали очень тёмным заклятием. Потребуется какое-то время и огромное количество зелий, но в конечном итоге она пойдёт на поправку.       Реальная Гермиона содрогнулась от воспоминаний обо всех этих зельях, что ей пришлось терпеливо принимать в течение нескольких недель, которые она провела, корчась от боли в области грудной клетки от малейшего движения. Это было ужасно, но она никогда не жаловалась. Гарри скорбел по Сириусу, а это было значительно хуже, чем необходимость принимать несколько зелий.       – Я могу увидеть её? – спросил Рон, и Гермиона заметила, что Фред смотрел на целительницу таким же молящим взглядом.       – Вам следует отдыхать, – возразила мадам Помфри.       – Но я… – начал было Рон, однако мадам Помфри послала ему строгий взгляд, и он кивнул. Целительница удалилась, снова оставив семейство Уизли одних.       – Ну что ж, нам ещё нужно проверить Джинни перед тем, как уйти, – сказал мистер Уизли. – Мы очень гордимся тобой, сын, но больше никогда не заставляй нас с мамой переживать подобное. Слышишь?       Отец крайне редко выговаривал ему за что-то, поэтому Рону ничего другого не оставалось, кроме как согласиться.       – Ну вот и славно, – кивнул мистер Уизли и обратился к жене. – Молли, теперь идём к Джинни. Дочь тоже нуждается в твоей поддержке, а с Роном останутся мальчики. С ним будет всё хорошо.       Миссис Уизли поцеловала Рона в лоб, заслужив в ответ смущённое «Мам!», и затем ушла вместе с мужем проведать дочь.       Как только дверь за ними закрылась, Рон повернулся к братьям:       – Посмотрите, как там Гермиона.       Близнецы выглядели озадаченными такой просьбой.       – Я знаю, что сам не смогу, но, если в неё ударили каким-то тёмным заклятьем, мне нужно знать, насколько всё плохо.       – Рон, мадам Помфри сказала, что с ней будет всё хорошо… – начал возражать Джордж.       – Пожалуйста.       Джордж вздохнул:       – Фред?       Тот опешил:       – Я?       – Одному из нас придётся взглянуть, – Джордж послал Фреду взгляд, говорящий о том, что он прекрасно понимает, насколько сильно брату-близнецу тоже хочется проверить, как там Гермиона.       Фред ответил ему благодарной улыбкой.       – Ну ладно, – сказал он. – Держись, маленький братец, я расскажу тебе, как она.       – Спасибо, – Рон заметно расслабился, и что-то очень похожее на чувство вины проскользнуло на лице Фреда. Кроме кровати Рона в больничном крыле была занята всего одна единственная койка, и Фред направился прямиком к ней. Возможно, причина его огорчения была связана с эгоистичным желанием увидеть Гермиону ради самого себя, а не ради брата. Но что бы это ни было, оно исчезло сразу же, как только он подошёл к занавеске, отделяющей кровать Гермионы от всех остальных. Осторожными и плавными движениями, принадлежащими опытному нарушителю школьных правил, привыкшему слоняться по ночным коридорам после отбоя, он отодвинул белое полотно в сторону и проскользнул внутрь. Сначала он оглянулся, чтобы проверить, плотно ли сомкнулись за ним занавески, и только потом повернулся, чтобы посмотреть на кровать, где лежала Гермиона.       Всё выглядело куда хуже, чем она представляла.       Её дыхание было тяжелым и неровным, не слишком, но достаточно громким, чтобы обратить на него внимание, и бисеринки пота собирались у неё на лбу. Верхняя часть тела, так же, как у Рона, была почти полуобнажена. Надетая на ней рубашка была разрезана на животе, чтобы обеспечить свободный обзор и доступ к повязкам, окружавшим её ребра. Сверху их покрывала какая-то отвратительно пахнущая мазь. На прикроватной тумбочке стояло, по меньшей мере, с десяток различных лекарственных зелий.       – Чёрт… – вымолвил Фред, и голос у него был не громче вдоха. – Грейнджер, знаешь, ты вляпалась в ещё большие неприятности, чем я за всю свою жизнь.       Он слабо улыбнулся, затем провёл ладонью по лицу, пытаясь собраться перед тем, как выйти…       – Как она? – незамедлительно спросил Рон, когда брат вернулся.       – У неё бывали времена и получше. Но думаю, что она вполне поддаётся лечению.       Джордж похлопал младшего брата по плечу:       – Видишь, Рон? Она в порядке. Теперь тебе следует отдохнуть, а нам нужно навестить Джинни перед тем, как вернуться на работу, поэтому пей своё зелье и спи, а не то мама закатит истерику.       Убедившись, что их брат крепко спит, близнецы покинули больничное крыло.       – Ты как? – спросил Джордж.       – Да вроде в порядке. Я рад, что с ними всё хорошо, – ответил Фред. – Но Гермионе досталось больше всех, Джордж, ты бы её видел.       – Что, настолько плохо?       – Хуже.       Джордж вздохнул. Они шли бок-о-бок в полном молчании до самого конца коридора.       – Теперь, когда Сам-Знаешь-Кто вернулся, людям, как никогда нужен смех.       – Полагаю, наш бизнес будет процветать, – сказал Фред без энтузиазма в голосе.       – Ты же знаешь, что я не это имел в виду, – возразил Джордж. – Ужасные вещи скоро будут происходить, и лучший способ досадить этой гадкой змеюке – показать, что ему нас не запугать.       Кажется, слова брата дошли до сердца Фреда, и воздух вокруг него словно очистился от мрачных туч его хмурого настроения.       – Ты совершенно прав, Дред.       Джордж улыбнулся, но затем снова посерьёзнел.       – И кстати говоря, об ужасных вещах, – продолжил он. – Я разговаривал с папой, и мы пришли к единому мнению, что в издевательствах со стороны своих родственничков Гарри нуждается сейчас в последнюю очередь, поэтому…       Воспоминание оборвалось, и теперь они были на вокзале Кингс-Кросс.       Гермиона увидела, как Гарри уходил со своими тётей и дядей, и на этот раз он отправлялся на Тисовую улицу, улыбаясь. Гарри махал всем на прощание и, в конце концов, скрылся в толпе.       – Думаю, всё прошло отлично, – сказал мистер Уизли.       – Ага, теперь они будут знать, как плохо обращаться с Гарри, – сказала Тонкс. – Хотя, пожалуй, кое-кому следовало сделать это раньше.       Римус кивнул.       – Ну, я думаю, на этом наши дела здесь окончены. Был очень рад всех вас повидать, – и хотя он приветливо улыбался им, над головой оборотня словно сгустились тучи. Он пошёл прочь, и Тонкс поплелась следом за ним вместе с Грюмом.       – Бедный профессор Люпин, – сказала Гермиона из воспоминания. Она и младшие Уизли ждали, пока их родители закончат обсуждать только что произошедший разговор с Дурслями (28). Реальная Гермиона вспомнила, как её родители будут позже спорить с ней в машине по поводу подключения маггловских властей к проблеме отношений между Гарри и его родными. Они так этого хотели, но Гермиона знала, что лучше спросить разрешения у профессора Дамблдора, поэтому решила заняться этим в первую очередь. По прибытии домой она послала профессору письмо, пытаясь быть настолько вежливой, насколько могла, одновременно убеждая его забрать Гарри от родственников. По-видимому, остальные придерживались такого же мнения. В ответе директор написал ей, что его внимание на эту проблему обратили Уизли ещё несколько лет назад, а недавно этот вопрос поднимали Грюм, Тонкс и Римус. Но он был вынужден сообщить им печальные известия о том, что, к несчастью, Гарри придется оставаться у своих дяди с тётей ради собственной безопасности.       Это стало горьким разочарованием для Гермионы. И позже она ещё не раз разочаруется в их прославленном директоре, когда во время скитаний в поисках крестражей начнёт ещё больше задаваться вопросами относительно мотивов действий Дамблдора, и в конце концов, придёт к выводу, что профессор был просто обычным смертным, как и все остальные.       – Не везёт бедолаге, – согласился Рон, говоря о Римусе.       – По крайней мере, они с Гарри немного оклемались, – сказала Джинни. Остальные ребята что-то угрюмо промямлили в знак согласия. Когда стало казаться, что их родители закругляются, Джинни подскочила к Гермионе, чтобы обнять её на прощание. И сразу же отступила назад, когда подруга негромко зашипела от боли.       – Ой, прости, Гермиона, – извинилась Джинни. – Мне стоило быть осторожнее…       – Нет, нет, всё в порядке! Просто… – она глянула на родителей. – Правда, всё хорошо.       – Что ж, будем знать, что обнимать тебя нельзя, – пошутил Фред. Он довольствовался малым – положил руку ей на плечо и слегка сжал. – Береги себя.       Гермиона бросила ему вежливую улыбку:       – Ты тоже.       Фред с Джорджем направились к своим родителям, но не раньше, чем мельком заметили, как покраснела Гермиона, когда Рон подошёл к ней вслед за близнецами, и попытался наградить её осторожным объятием.       – Да ты святой, – пробормотал Джордж.       Фред усмехнулся и перебросил руку через плечо своего брата.       – Во всяком случае, их отношения продвигаются. Я за них счастлив.       – Беру свои слова назад, – сказал Джордж, покачав головой. – Ты не можешь быть святым, потому что ты лжёшь. Примечания переводчика: (25) - имеются в виду стопки брошюр, рекламок и проспектов, посвященных различным волшебным специальностям (помощь студентам в выборе будущей профессии). «Гарри Поттер и Орден Феникса», изд-во «РОСМЭН», 2004 г., с.614-615 (26) - в данном отрывке для сохранения знакомой нам атмосферы использован почти дословный перевод изд-ва «РОСМЭН», хоть я и не совсем с ним согласна. «Гарри Поттер и Орден Феникса», изд-во «РОСМЭН», 2004, стр. 633-634 (27) - имеются в виду повреждения, полученные Роном в Отделе Тайн в комнате с мозгами (англ. Brain Room) — комната в Отделе тайн в Министерстве магии, где в специальном аквариуме плавают огромные мозги. Из мозгов выплывают щупальца – ленты мыслей, которые способны нанести ощутимый урон всякому, кто до них дотронется. https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%BC%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0_%D1%83%D0%BC%D0%B0 (28) - имеется в виду сцена на вокзале Кингс-Кросс, когда мистер и миссис Уизли, Грозный Глаз, Тонкс и Люпин пригрозили Дурслям, что если те снова будут плохо обращаться с Гарри, то будут иметь дело с ними. «Гарри Поттер и Орден Феникса», изд-во «РОСМЭН», 2004 г., с. 824-826