31 июля 1995 года
Кричер юлил, как Штирлиц на допросе. Кричер пытался сбежать. Кричер сыпал проклятиями и оскорблениями в надежде, что у мерзкого хозяина и его презренных гостей иссякнет терпение, и возможно, что если бы его допрашивал один Сириус, так бы в конце концов и произошло. Но против коллективного разума у Кричера шансов не было. Наконец, методом многочисленных проб и ошибок были найдены такие вопросы, от ответа на которые Кричер уже не смог увильнуть. И лишь тогда, причитая и плача, домовик поведал о том, как Регулус Блэк одолжил его Темному Лорду, как тот привел его на остров посреди подземного озера и заставил пить из чаши ужасное зелье, а затем бросил его на растерзание инферналам. — Но хозяин приказал Кричеру вернуться, и Кричер выполнил приказ, — рыдал эльф. — А через несколько месяцев... Хозяин приказал Кричеру отвести его в ту пещеру. Он выпил из чаши это зелье, чтобы достать медальон, Кричер умолял хозяина не делать этого, но хозяин не слушал Кричера. И он выпил... и отдал медальон Кричеру, приказав уничтожить... И шагнул в озеро... А Кричер стоял рядом и не мог пошевелиться, потому что хозяин запретил... Домовик снова зарыдал. — Кричер всегда слушался приказов, но последний приказ хозяина Кричер не выполнил, он не смог уничтожить эту вещь, на ней слишком сильные заклятия! Кричер старался изо всех сил, Кричер наказывал себя, Кричер хотел сказать хозяйке, но не мог нарушить запрет... А потом хозяйка Вальбурга умерла, и хозяин Сириус, мерзкий выродок, вернулся в ее дом и стал новым хозяином Кричера! Кричер бы отдал все на свете, лишь бы хозяин Регулус был жив вместо хозяина Сириуса, но это не в силах Кричера... Но если хозяин Сириус сдохнет, то новым хозяином Кричера может стать другой Блэк, молодой и достойный, Кричер будет служить ему... — Эй, прекрати немедленно! — запаниковал Драко, сообразив, кого именно имеет в виду домовик. — Вот про это я и говорила, — удовлетворенно кивнула Элин. — Нелояльный эльф — это очень опасно. Хорошо, что мы разобрались во всем до того, как он успел что-то натворить. — Да уж... — Люпин взглянул на Сириуса, сидящего с подавленным видом в кресле. — Выходит, твой брат не пытался сбежать от Волдеморта, как ты думал. — Я думал... — пробормотал Сириус. — Я много чего думал... Ну почему он не пошел ко мне? — вдруг выкрикнул он. — Чертов идиот, ему что, легче было умереть, чем признать свою ошибку? — Можно подумать, ты сам не из таких, — сказал Люпин. — Я еще хуже... — Сириус вздохнул. — Ладно, что уж теперь. Кричер, принеси этот медальон, посмотрим, ради чего мой брат решился отдать жизнь... И не трясись так, если это настолько темная вещь, я ее сам уничтожу. Кричер исчез и через секунду вернулся, держа в руках массивный медальон с серебряной окантовкой и золотой крышкой, в центре которой в небольшом круглом углублении была выложена из изумрудов змея в форме буквы S. Впрочем, эти детали разглядеть никто не успел, потому что в тот же момент, как в комнате появился домовик с медальоном, Луна вдруг завизжала и бросилась на шею Гарри. — Убей-убей-убей-убей-убей! — ее голос сорвался, и крик перешел в шепот. — Убей паука, Гарри, пожалуйста, убей, он страшный, ты же умеешь, убей его, убей, убей, убей... Ошарашенный Гарри обнял Луну, чувствуя, как дрожит ее тело. В его руках девушка постепенно затихла, но Гарри словно слышал ее мысленный крик: «Убей паука, убей, убей, убей...» — Мне почему-то кажется, что нам лучше послушаться мисс Лавгуд, — спокойно произнес Люпин. — И чем скорее, тем лучше. — Дай-ка сюда, — Сириус взял из руки Кричера медальон и внимательно осмотрел. — Лично я ничего не чувствую, но если Волдеморт так хотел ее спрятать, а Регулус — уничтожить, то, наверное... — Да вы что, спятили? — удивился Драко. — Это же легендарный медальон Слизерина, ему цены нет! Видите герб? Его не использовали с тех пор, как пресекся род Салазара. И он наверняка подлинный, подделкой Темный Лорд побрезговал бы... Надо только вытащить из него то, что Лорд в нем спрятал, а медальон оставить. Он потянулся к медальону, Сириус отвел руку, но Драко каким-то непостижимым образом дотянулся до него и схватился за цепочку. — Дай мне! — требовательно сказал он. — Я здесь единственный слизеринец, я знаю... Продолжить он не успел. Луч парализующего заклинания, вылетевший из палочки Люпина, отбросил Драко к стене, однако парень, вопреки ожиданиям, не остался лежать без движения, а тут же вскочил на ноги, взмахнул палочкой, и медальон прыгнул к нему в руку. В следующий момент Гарри, сообразив, что дело тут явно нечисто, налетел на Драко, сшиб его с ног и навалился сверху, стараясь удержать бьющееся под собой тело. Драко почти удалось высвободиться, но подоспевшие на помощь Люпин с Сириусом ухватили его за руки и за ноги, а Элин попыталась вырвать медальон. Наконец, цепочка лопнула и медальон оказался у нее в руке. Следующее, что запомнила Элин — как она сама лежит на полу в коридоре, Гарри держит ее за ноги, а Луна вырывает медальон уже у нее самой. — Не трогай, — зашипела Элин зачем-то. — Он мой! Мой! Моя прелес-с-с-ть... Но едва Луна завладела медальоном, Элин почувствовала, как ее голова словно освобождается от липкой паутины. — Все, я в порядке, — сказала она. — Гарри, отпусти меня... И держи Луну, она сейчас сбежит! — Никуда я не сбегу, — возмущенно фыркнула Луна, держа медальон двумя пальцами на вытянутой руке как можно дальше от себя. — Меня паук не тронет. Фу, ну и гадкая же тварь! Убейте его! — Живы? — спросил Сириус, выглянув из-за двери. — Ну и отлично. Пошли, уничтожим эту дрянь. — Хотя по-хорошему ее надо бы Дамблдору показать, — с сомнением произнес Люпин. — Дамблдора нет в стране, и неизвестно, когда он вернется, — ответил Сириус. — А я не рискну держать в доме вещь, которая может так быстро подчинять себе людей.* * *
Как и положено любому уважающему себя жилищу темных волшебников, особняк Блэков располагал довольно обширным подземельем, в котором имелись и кладовые на случай долгой осады, и камеры для содержания пленных, и просторный тренировочный зал с манекенами. — А тут у нас пыточная, — заметил Сириус, показав рукой на тесную комнатушку, мимо которой они проходили. — Мои предки были милейшими людьми, правда? Элин, не удержавшись, заглянула внутрь, но ничего особенного в пыточной камере не было, только с потолка свисали цепи, да в углу стоял полуразвалившийся от времени стол из некрашеного дерева. — И никаких инструментов? — немного разочарованно спросила она. — Зачем инструменты, если есть Круциатус? — удивился Драко. — А у вас в поместье?.. — Нет, пыточной нет. Ее еще прадедушка переделал под винный погребок. А вот камеры есть, и побольше, чем тут, — ответил Драко. — Блэкам не нужны большие камеры, потому что их пленники долго не живут, — усмехнулся Сириус. — Хотя справедливости ради, последнего заключенного вынесли отсюда лет двести назад, с тех пор в камерах запирали только непослушных детей. Регулус-то тут редко гостил, он был примерным сыном, а вот я... Ладно, нам сюда. Он толкнул изукрашенную символами дверь в самом дальнем конце подземелья. Едва он вошел внутрь, висящий на потолке шар загорелся колдовским огнем, осветив стоящий посреди комнаты круглый каменный стол с глубоко вырезанной в центре пентаграммой и защитными символами по краям. Те же символы были начерчены на стенах, полу и потолке. Половину из них Элин более или менее узнала, но о другой не имела совершенно никакого представления. — Это место для экспериментов, — пояснил Сириус. — В другом конце подземелья есть и современная лаборатория, но самые опасные опыты всегда проводились именно тут. Такой защиты, как в этой комнате, пожалуй, и в Хогвартсе нет. Он положил медальон в центр пентаграммы, коснулся ее палочкой, и та вдруг вспыхнула багровым огнем, отблески которого заплясали по стенам. — Что попробуем для начала, Римус? — спросил Сириус. — Учитывая, что Кричер не смог его уничтожить, простые заклинания можно сразу пропустить, — ответил Люпин. — Как насчет... Крассус! Светящийся сгусток энергии сорвался с кончика его палочки и ударил в медальон, не оказав на тот никакого видимого действия. — Биэфджи Новем Милиа! — попробовал Сириус. — Эрукэмитто! — Бомбгравис! Медальон оставался невредимым, и, глядя на безуспешные попытки его уничтожить, Элин начала проникаться невольным уважением к Темному Лорду. Его бы энергию да на мирные цели... «Впрочем, может быть, стоит повременить с уничтожением? — подумала она. — Если разобраться, какие заклинания на него наложены, и попытаться их воспроизвести...» — Вы его только раззадориваете, — сказала Луна. — И он снова тянет свои лапки в наши головы... Фу, не трогай меня, ты, мерзкий какодемон!(1) Гарри, он и к тебе тянется, осторожнее! — Я как раз думал, что можно попробовать открыть медальон парселтангом, — виновато сказал Гарри. — Может быть, тогда удастся... Но это не моя мысль. На самом деле то, что внутри, чует опасность и очень хочет вырваться. Я его... ну, вроде как чувствую, — пояснил он, заметив удивленные взгляды. — Не знаю, почему. — Однако, крепкая тварь, — устало произнес Люпин после еще нескольких попыток. — Видимо, придется все же дожидаться Дамблдора... — Есть еще кое-что, что мы не пробовали, — Сириус заколебался. — Опасно, но... Нет, оставлять эту тварь в живых еще опаснее. Она даже на меня начинает действовать. Выйдите! Дождавшись, пока все остальные покинут помещение, Сириус встал в дверях, направил палочку на медальон и глубоко вздохнул. — Игнис Инферни! Охватившее медальон пламя взметнулось к потолку, опало, затем снова вспыхнуло и потянулось к Сириусу. Элин успела разглядеть в нестерпимо-яркой глубине огня раскрытую пасть, но прежде чем она успела разобрать детали, Сириус захлопнул дверь и набросил на нее ледяной панцирь. Спустя секунду лед уже растаял, превратившись даже не в воду, а сразу в пар, заполнивший все подземелье. Подождав, пока пар немного рассеется, Сириус открыл дверь и, не входя в покрытую копотью комнату, подхватил заклинанием расколовшийся на две половинки медальон. — Видимо, получилось, — произнес он. — Луна, ты что-то чувствуешь? Луна помотала головой. — А что ты использовал? — заинтересованно спросила Элин. — Адское пламя, — ответил Сириус. — По идее, с его помощью можно уничтожить все, что угодно. Странно, что от медальона вообще хоть что-то осталось. — Научишь? — Да ни за что! — Сириус нахмурился. — И сама даже не пробуй, если не хочешь сгореть заживо вместе с домом. У тебя, может, хватит сил его вызвать, но адское пламя практически невозможно контролировать, я бы сам не рискнул его использовать нигде, кроме этой комнаты. Вызвав Кричера, Сириус покачал у того перед носом остатками медальона на цепочке. — Он уничтожен. Убедился? — Ты рассказал все хозяину Сириусу, — добавил Гарри. — Значит, ты хоть и не прямо, но все же уничтожил медальон. Последний приказ твоего хозяина выполнен. — Выполнен... — эхом повторил домовик. — Кричер... выполнил приказ хозяина. Кричер не опозорился. Кричер хороший домовик... Кричер слушается... — Ну вот и слушайся, — кивнул Сириус. — И для начала приберись тут. А мы пошли, после такого и выпить не грех. — Кричер приберется, — кивнул домовик. — Комната ужасов снова открыта, в комнате ужасов творились страшные дела... совсем как в старые добрые времена... Неужели хозяин Сириус взялся-таки за ум? Госпожа Вальбурга была бы рада...* * *
Для гостей Сириус отвел две больших комнаты на втором этаже.(2) Драко сказал, что одна из них — та, что была предназначена для Элин и Луны, — когда-то была хозяйской спальней, но сейчас об этом уже совершенно ничего не напоминало. С местом, где закончила свои дни Вальбурга Блэк, Сириус расправился особенно яростно, уничтожив не только всю мебель, но и ковры, и шторы с карнизами, и даже шелковую обивку со стен. Комната, в которой должны были спать Драко и Гарри, была когда-то будуаром, с ним Сириус расправился так же, как со спальней. А вот отцовский кабинет он почему-то пощадил — то ли из-за каких-то сентиментальных воспоминаний, которыми он не захотел ни с кем поделиться, то ли потому, что отделка рабочего кабинета Ориона Блэка (никакой зелени с серебром, только строгие дуб и орех) сильно отличалась от отделки всего остального дома. Так или иначе, но отцовский кабинет Сириус использовал сейчас как небольшую гостиную. Ночевал же он в своей старой спальне на третьем этаже, и, видимо, по его замыслу только эти две комнаты и должны были сохранить первоначальный облик. — Стиль «лофт»? — спросила Элин, оглядывая комнату, в которой им с Луной предстояло провести эту ночь. — Стиль «ремонт», — усмехнулся в ответ Сириус. — Ничего, ничего, как только мы все тут вычистим, приглашу мастеров, они быстро сделают это место пригодным для обитания. Я уже и бригаду гномов нашел, они как раз по спальням специализируются. А их начальница — отличный ландшафтный дизайнер. Предупредив напоследок ребят о том, чтобы они запирали двери спален и не выходили наружу без палочек (некоторые творения Вальбурги Блэк любили гулять по ночам), Сириус и Люпин покинули дом. — По бабам отправились, — со знанием дела хмыкнула Луна, глядя им вслед. — И, кстати, Эль, мне нужен твой совет. Черный или розовый? — Собираешься устроить Гарри сюрприз? — улыбнулась Элин, глядя на разложенное на кровати Луны белье. — Но я необъективный судья. Ненавижу розовый. — Значит, черный. Помоги, пожалуйста. Луна скинула с себя платье и повернулась к Элин спиной. — Где ты достала такое? — спросила Элин, помогая расстегивать ей лифчик. — Сама придумала, — ответила Луна. — Сначала я хотела купить готовое, но волшебных магазинов с такими вещами нет, а в магловский меня почему-то не пустили. Пришлось нарисовать то, что мне хочется, и отдать Уизли, им понравилась идея. Они сказали, что будут такими торговать, только это секрет... Ой! Забудь, пожалуйста, я не должна была об этом рассказывать. — Все в порядке, я в курсе, — ответила Элин. — Это ведь я заставила Бэгмена выплатить им их выигрыш с Чемпионата, а потом еще и часть своих призовых ссудила на развитие дела... Хм, а неплохо получилось. У тебя отменный вкус! Одеяние Луны оказалось составлено из переплетенных между собой шелковых лент, совершенно не скрывавших ничего, что полагалось бы скрывать. — Нравится? — засмеялась Луна. — Иди уже, — Элин накинула на нее мантию и подтолкнула к двери. — А то еще немного, и я попытаюсь отбить у брата его девушку. Луна показала Элин язык и выскользнула из спальни. Элин быстро переоделась в пижаму, юркнула в постель и погасила свет. Спустя минуту в дверь осторожно постучали. — Извини, что беспокою, — произнес Драко, — но у Гарри гостья, и мое присутствие там немного неуместно. — Твоя кровать справа, — сказала Элин, отворачиваясь к стене. — Надеюсь, нам не придется класть посреди комнаты рыцарский меч? — Меч между мужчиной и женщиной клали, когда они спали в одной кровати, а не в одной комнате, — ответил Драко. — К тому же ты можешь не волноваться, у меня теперь девушка есть. — Знаю, — Элин хихикнула. — Я случайно наткнулась на вас с Анджелиной той ночью. — И много успела увидеть? — Да нет, я же не специально подглядывала. Увидела, что вы делаете, и сразу ушла. У меня были другие дела. Я должна была налаживать международные связи. — Да, я знаю, — кивнул Драко. — Половина школы видела, как ты целуешься с этой своей «международной связью» на следующее утро. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В нашем мире к таким вещам относятся достаточно либерально, но есть и консерваторы... — Да плевать, — пожала плечами Элин. — Как говорит одна наша общая знакомая: «Какое тебе дело до того, что думают другие?» — Лавгуд? — Драко хихикнул. — Да уж, вот кому точно все равно... — А почему ты называешь Луну по фамилии? — спросила Элин чуть погодя. — Так положено... — ответил Драко. — Нас с детства учат, что по имени можно звать только очень близких друзей и родных. Все остальные — исключительно мистер Смит и мисс Джонс, даже если эти самые мистер и мисс едва научились самостоятельно ходить на горшок... — Но нас с Гарри ты зовешь по именам, а Анджелину по фамилии. — У Джонсон фамилия короче, чем имя, — терпеливо пояснил Драко. — И она просто ненавидит, когда ее имя сокращают, а рука у нее тяжелая... А с вами мы были командой. Согласись, глупо было бы говорить «мисс Олсен, будьте любезны выставить щит справа, пока я атакую мисс Делакур». И вообще, коллеги обычно зовут друг друга по именам, ты разве не замечала? Даже профессора Снейп и Макгонагалл, хотя они друг друга на дух не переносят. Только директора Дамблдора из-за возраста чаще зовут «господином директором», а не «Альбусом», все-таки нынешние профессора у него когда-то учились. — Спасибо, что просветил. Ребята помолчали. — О чем думаешь? — спросил, наконец, Драко. — О медальоне, — ответила Элин. — Почему он сильнее всего повлиял на нас двоих? — Это как раз просто, — ответил Драко. — Медальон-то принадлежал Слизерину, а ты сама говорила, что Шляпа предлагала тебе наш факультет. Ну а в остальных, видимо, не нашлось столько слизеринскости, чтобы медальон захватил их сразу. Хотя если бы его не уничтожили, как знать, может быть, он смог бы и на остальных повлиять... Гораздо интереснее другое. Артефакт, зачарованный лично Темным Лордом, влияющий на разум и практически неуничтожимый... Тебе это ни о чем не напоминает? — Само собой, — ответила Элин. — Очень похоже на дневник Тома. — Вот только Лавгуд дневник не почуяла, — заметил Драко. — Почуяла, — возразила Элин, — только иначе. Она видела у Уизли очень жирного наргла, только тогда она еще не понимала, что это значит. А когда стало понятно, что дневник не простой, ты его уже спрятал... И вопрос на миллион: зачем Том создавал эти штуки? Если для воскрешения, то зачем было прятать медальон в пещере с инферналами, куда так трудно попасть? А если это что-то ценное, тогда... Тогда тот же вопрос. Какой смысл прятать медальон в пещере с инферналами, куда хоть и трудно, но все же возможно попасть? Я сходу могу придумать десяток способов спрятать медальон так, что его никто никогда не найдет. Да хоть в космос на ближайшей ракете запустить. — Вероятно, Том зачем-то хотел иметь возможность забрать медальон при необходимости, — сказал Драко. — Или... Знаешь, существует гипотеза, что в магии нет ничего абсолютного, в том числе абсолютной защиты. То есть теоретически можно попытаться создать непреодолимую защиту или спрятать магический предмет в совершенно недоступном месте, но цепь случайностей приведет к тому, что защита разрушится, а предмет найдется. Слышала легенду о кольце, которое выкинули в море, а его принесла обратно рыба? Это не просто магловская выдумка, это реальность. Именно поэтому, когда сильные маги что-то прячут, они оставляют сложную и опасную, но теоретически проходимую дорогу к предмету. — Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в шоке... — задумчиво произнесла Элин. — Интересные аналогии в голову лезут... А что-нибудь про духов, заключенных в медальонах, ты слышал? — Вроде нет... — Драко задумался. — Хотя знаешь, была одна история... Да, точно! В восемнадцатом веке один известный чародей и магистр тайных сил сумел вызвать из медальона образ мужа одной вдовой леди, да так, что она его осязала и после той ночи даже понесла... Ребята рассмеялись. — А если серьезно, — сказал Драко, — то я о подобном не слышал, но это еще ни о чем не говорит, в тайны запрещенных искусств принято посвящать только после семнадцатилетия. И лорд Блэк по той же причине вряд ли что-то знает, он ушел из дома раньше. Хотя, если порыться в его библиотеке...* * *
Сириус вернулся домой глубоко за полночь. В общем-то, он предполагал провести эту ночь в другом месте, и они с Лунатиком честно выполнили первую часть плана: успешно напились в магловском баре в компании с парочкой скучающих красоток. Но чем больше Сириус пил, тем меньше ему хотелось продолжать веселье, так что в конце концов он покинул компанию и отправился домой. Впрочем, он надеялся, что Лунатик не будет на него долго обижаться — американские приключения пошли ему на пользу, и он явно успел понравиться обеим девушкам. А поскольку до полнолуния было еще далеко, сил у товарища должно было хватить на двоих. Слегка покачиваясь, Сириус поднялся на третий этаж, открыл дверь своей спальни и, стоя на пороге, некоторое время оглядывал свое обиталище, словно впервые его увидел. Затем, развернувшись, он подошел к двери напротив. — «Не входить без явно выраженного позволения Регулуса Арктуруса Блэка», — прочитал он. — Да уж, Регулус, в этом ты весь. В наши комнаты даже матушка, будучи в гневе, никогда не входила без разрешения... Или ее характер изменился после моего ухода? Ой, вряд ли... Но тебе всегда было важно обозначить свою территорию... Алохомора! Дверь послушно распахнулась, и Сириус вошел внутрь. — Твоего явно выраженного согласия теперь уже не получишь, — словно оправдываясь, произнес он. Комната брата мало изменилась по сравнению с тем, какой он ее запомнил. Те же слизеринские цвета везде, где только можно, тот же идеальный порядок на письменном столе и застеленная по линеечке кровать... Впрочем, возможно, что это постарался Кричер — сам Регулус, насколько знал Сириус, после окончания Хогвартса редко появлялся в отчем доме.(3) Чего Сириус не помнил — так это посвящённых Волдеморту газетных вырезок, наклеенных на стену под гербом Блэков. Регулус открыто восхищался Темным Лордом лет, наверное, с десяти, но до ухода Сириуса он свои симпатии настолько явно не выражал. Новой была и фотография над столом — слизеринская сборная по квиддичу, впервые после долгого перерыва выигравшая школьный чемпионат... Регулус тогда был на пятом курсе, Сириус — на седьмом, и он отлично помнил, в какое бешенство пришел Джеймс, мечтавший увенчать свой последний год Кубком. Некоторое время Сириус стоял посреди комнаты, слегка покачиваясь и пытаясь вспомнить, зачем он вообще в нее зашел. Ну не для того же, чтобы попросить у мертвеца прощения! Наконец, сообразив, Сириус подошел к столу и принялся перебирать лежавшие на нем аккуратной стопкой книги, надеясь обнаружить среди них хоть какую-то подсказку. Увы, ничего интересного там не было — пара школьных учебников за седьмой курс, испещренный пометками генеалогический справочник (видимо, Регулус искал себе невесту) да сборник биографий Темных Лордов Европы, Азии и Африки, который Регулус, судя по закладке, едва начал читать, не продвинувшись дальше древней Греции. Сириус машинально сложил книги в такую же аккуратную стопку, какой они лежали до него, и снова оглядел комнату. — Почему же ты молчал? — тихонько произнес он. — Почему не пришел ко мне, когда понял, что ошибся в своем господине? Почему решил умереть, доверив медальон Кричеру? Впрочем, ответ на последний вопрос Сириус, кажется, знал: его брат попросту не доверял самому себе и боялся попасть под влияние медальона. Но вот почему он решился действовать в одиночку? Этого Сириус понять так и не смог. Боялся, что противники Волдеморта откажутся его принимать? Или опасался предателей? Это весьма вероятно, учитывая, сколько скрытых пожирателей было выявлено после победы, а сколько так и остались нераскрытыми. Или Регулус знал о медальоне что-то такое, о чем не следовало сообщать вообще никому? Сириус повернулся, чтобы уйти, и наткнулся взглядом на Кричера, стоявшего в дверях безмолвной тенью. — Хозяйка хранила комнату мастера Регулуса, какой она была при его жизни, — сказал домовик. — Хозяйка даже запретила Кричеру вытирать тут пыль. — Пусть так и будет дальше, — кивнул Сириус. Он вышел из комнаты, запер дверь, прошел к себе и не раздеваясь упал на кровать. Перед тем, как погрузиться в сон, Сириус еще успел подумать о том, что его комнату Вальбурга Блэк тоже сохранила в неприкосновенности даже после того, как выжгла его имя с семейного гобелена. Наверное, это должно было что-то значить, но Сириус слишком много выпил этим вечером и слишком устал, чтобы думать о таких вещах. Он просто заснул.* * *
— Никогда не видел ничего подобного, — признался Билл Уизли, опуская палочку. — Если бы вы не указали точное место, я бы просто прошел мимо. Дамблдор кивнул, разглядывая открывшийся перед ним проход в глубокую темную пещеру. — Теперь можно идти, — сказал Билл, сделав еще несколько пассов палочкой. — Насколько я могу судить, ловушек тут нет... Что, кстати, немного настораживает. — Думаю, все дело в том, что Том приходил сюда в весьма ослабленном состоянии, — ответил Дамблдор. — Сложные ловушки могли помешать ему, поэтому он ограничился лишь маскировкой... Впрочем, не будем терять бдительности, мальчик мой. — Извините, профессор, можно вопрос? — спросил Билл. — С какого возраста будет приличным попросить вас перестать называть меня «мальчиком»? — С любого, — усмехнулся Дамблдор, шагнув в проход. — Но, боюсь, твоя просьба пропадет втуне, в моем возрасте очень трудно избавиться от некоторых привычек. Ты уж не обижайся на старика... — Стоп! Дамблдор послушно замер. Билл принялся махать палочкой, словно рисуя кистью на невидимом холсте, и воздух перед ним сгустился, приняв форму животного, похожего на гибрид страуса с кенгуру. Еще взмах, и фигура поскакала в темноту, спустя несколько секунд впереди послышался металлический лязг и звук спущенной тетивы. — Так я и думал, — удовлетворенно произнес Билл. — Обычная механическая ловушка, которая не обнаруживается никакими заклинаниями, безвредная для нематериальной сущности, но вполне эффективная против... гм, материального гостя. В Долине царей такие на каждом шагу, только... Он задумался. — Странно. Вы сказали, что подземелье древнее? — Две с половиной тысячи лет, — кивнул профессор. — Но тоннель новый, — Билл направил палочку на стену и отколол от нее небольшой камешек. — Судя по остаточному свечению, ему лет семьдесят или около того. — Полагаю, ты немного ошибся, — ответил Дамблдор. — Его сделали менее пятидесяти лет назад. — Я все же думаю, что больше, — Билл пожал плечами. — Хотя спорить на деньги с вами не стал бы. Дамблдор кивнул и снова зашагал вперед. Ловушек впереди больше не было, и вскоре перед путниками открылась небольшая по площади пещера с высоким потолком. Дамблдор засветил на конце палочки Люмос и огляделся. — Видишь что-нибудь? — спросил он. Прикрыв глаза, Билл прошептал заклинание и указал рукой на плоский камень в дальнем углу. — Очень сильный остаточный фон, — произнес он. — И очень темный. Похоже на... Не договорив, он достал из кармана складное пенсне и водрузил его на нос. Глаза при этом оставались закрытыми, но, кажется, Биллу это совершенно не мешало. — Человеческие жертвоприношения, — сказал, наконец, он. — Одно очень старое, волшебник... нет, волшебница. Не очень сильная, довольно молодая, не... хм, не девственница, но после долгого воздержания. Второе... — тут его голос дрогнул. — Мальчик. Шесть — семь лет, волшебник, едва инициированный... Совсем недавно. — Первая — Берта Джоркинс, — Дамблдор вздохнул, — а второй... надо будет сообщить местным аврорам, пусть проверят подозрительные исчезновения в ближайших деревнях. Вероятно, их использовали для создания временных вместилищ для души Тома... Но мы здесь не за этим, Билл. Нам нужно найти тайник, если он здесь есть. Билл молча скинул со спины рюкзак и принялся вытаскивать из него инструменты. — Кстати, я был прав, — сказал он. — Посмотрите сюда. Он указал на противоположную от алтаря стену, где на высоте человеческого роста была нацарапана надпись на английском: «Не трать свое время, друг, все уже украдено до нас. В.О.Р. 31/X/1925». — Глупые грабители часто оставляют такие надписи в разоренных гробницах, — усмехнулся Билл. — Хотят похвастаться своей ловкостью и бесстрашием. — Почему глупые? — спросил Дамблдор. — Потому что таким образом они оставляют след, и если в гробнице обитает сильный дух, то он сможет найти тех, кто осквернил его могилу. А этот конкретный В.О.Р. глуп вдвойне, потому что додумался оставить надпись в Хэллоуин. — Тысяча девятьсот двадцать пятый... — Дамблдор задумался. — Ничего особенного в тот год не припомню, но, возможно, событие прошло незамеченным... Надо будет посмотреть архивы. Но это потом, мальчик мой... Прости, я помню, помню. Давай приступим к поискам, Билл. Если бы в последующие два часа в пещеру заглянул кто-то, разбиравшийся в высшей магии, он был бы весьма впечатлен происходящим: редко когда в одном месте производилось столько поисковых ритуалов, причем совершенно безо всякого толка. Единственное, что удалось обнаружить Биллу Уизли — это семь покрытых застарелой копотью выемок в стенах и две скрытые легким маскирующим заклинанием надписи на стене над алтарем, написанные на староанглийском языке. «Я, Годелот, отец несчастного Гереварда, — гласила первая надпись, — заклинаю всех безумцев, кои подобно мне в жажде познанья тайн наитемнейших войдут в сие последнее пристанище Герпия Величайшего, ни в коем случае не создавать филактерий, крестражем такоже именуемый, ибо сие противуестественное действо нарушает сам порядок, Господом установленный, и всякий, кто его произведет, навлечет проклятье не токмо на бренную плоть свою, но и на бессмертную душу. Делаю же сие во исполнение клятвы, данной мною сэру Самсону Уиблину в благодарность за избавленье мое из темницы, в кою я сыном своим, Геревардом, заключен был. И удостоверяю такоже, что по написании сего сэр Самсон Уиблин, вняв моей просьбе, предаст плоть мою огню во славу Божию и во искупленье неисчислимых грехов моих, а равно и для освобождения моего несчастного сына Гереварда от оков, кои он сам на себя наложил, удерживающих его на земле и не позволяющих ему предстать пред очами Господа. И прошу всякого, кто прочтет сие, молиться за спасение душ Годелота Раскаявшегося и Гереварда Безумного. И да пребудет с вами милость Господня. Аминь. Писано в канун Дня всех святых в лето 1346 от Рождества Христова». — Снова Хэллоуин, — пробормотал Дамблдор. — Ох, неспроста это... Вторая надпись была короче и не столь вычурной: «Годелота я упокоил, Геревард после этого тоже подох. Туда им обоим и дорога, спаси Господи их души. Вот только зря я использовал тут адский огонь. Эти камни в стенах, оказывается, держали призрака самого Герпия. Как только камни сгорели, призрак проснулся. Я его вроде бы усыпил обратно, но надолго ли — не знаю. Так что если ты достаточно глуп, чтобы сюда прийти, сваливай, покуда цел. С призраком Герпия Гнусного шутки плохи. А если ты меня не послушал, то сам дурак, а я не виноват. Самсон». — Это то, что вы искали, профессор? — спросил Билл. — Не совсем, — покачал головой Дамблдор. — Но кое-что эти надписи проясняют... Интересно, этот дух Герпия до сих пор спит, или?.. Ладно, над этим стоит поразмыслить в более комфортной обстановке. Идем, Билл, нам больше нечего тут делать. Билл подхватил рюкзак и принялся прилаживать его на спине. Дамблдор в последний раз окинул пещеру взглядом и словно невзначай сделал шаг в сторону, заходя молодому человеку за спину. Палочка на секунду выглянула из рукава, губы прошептали заклинание, и Билл вздрогнул. — Право, очень жаль, профессор, что мы ничего не нашли, — медленно сказал он. — Да, мой мальчик, — печально ответил Дамблдор. — Мне тоже очень жаль. «Жаль, что приходится скрывать правду даже от самых близких сторонников, — мысленно добавил он. — Жаль, что любой из них может оказаться в плену, и вдвойне жаль, что я допускаю мысль о предательстве даже со стороны тех, кто никогда не предавал...» Дамблдор надеялся, что когда-нибудь в далеком будущем, когда с Волдемортом будет, наконец, покончено, у него достанет смелости, чтобы рассказать Биллу правду. И ему оставалось лишь надеяться, что у Билла хватит великодушия, чтобы простить его.* * *
«Александре Приваловой, г. Соловец, ул. Лукоморье, 7, Р-ка Карелия, Россия.
Привет, Сашок! Как дела? Не скучаешь по Англии? У нас тут весело. Представляешь, наш Чахлик Невмирущий таки объявился, украл у меня брата и от счастья скоропостижно скончался. Правда, не до конца, он даже помереть не может как следует, лузер позорный. Мы вот теперь всем кагалом думаем, как бы ему помочь завершить начатое, в смысле, сдохнуть как все порядочные люди и не морочить окружающим голову своими проблемами. Вот только мы не знаем, как он вообще ухитрился не помереть в первый раз, а книжки про бессмертие — это немножко не та литература, которую можно купить в ближайшем книжном на распродаже. И тут я вспомнила, что ты, когда рассказывала про Лжедмитрия, упомянула какой-то филактерий. Может быть, расскажешь подробности? Вот пока и все, пиши, не забывай. Целую в разные места, Элин».* * *
«Элин Олсен, Дом Олсенов, Литтл Уингинг, Суррей, Англия
Привет, Эль! Дела идут, скучать не приходится. Тут тоже весело, маглы буянят так, что даже до нас долетает. Филактерий — это та иголка, в которой сидит смерть Кощеева. Как это работает — никто толком не знает (а кто знает — помалкивает, сама понимаешь). Но по идее, Кощей будет портить вам жизнь, пока вы ему иголку не сломаете. Из общих соображений могу предположить, что при создании филактерия надо принести жертву, потому что... Ну, сама понимаешь, темная магия да без жертвы — это как-то не комильфо. Да, и еще я читала, что до Кощея и Дмитрия нечто подобное создал Герпий Гнусный. Правда, ему не помогло, потому что он был хоть и гений, но дурак — решил использовать детей своих слуг, а те, гады неблагодарные, порыв не оценили. Попробуй поискать информацию о том, чем Герпий занимался, пока не помер, скорее всего, это будет легче, чем искать напрямую. Мифы и легенды обычно недооценивают, а зря. Ну да что я тебе говорю, сама знаешь. Целую в щечку, потому что я теперь порядочная девушка и даже замуж собралась. Ну, в смысле, соберусь, как только Бруно решится сделать официальное предложение, то есть лет через пятьдесят, наверное. Но на всякий случай считай, что ты уже приглашена на свадьбу следующим летом. Саша». — Чертовы дурмстранговские парни, — проворчала Элин, прочтя письмо. — Всех приличных девушек разобрали. ---------- 1) Какодемон (Κακοδαίμων) — злой дух в греческой мифологии. Он же — монстр в игре Doom, но откуда об этом знать Луне? 2) AU. Планировка дома на Гриммо отличается от описанной в каноне. На первом этаже расположена кухня и «парадные» помещения (большая гостиная и столовая), на втором — хозяйская спальня, кабинет и будуар, на третьем — комнаты детей и библиотека, на четвертом — гостевые спальни. При этом изнутри дом больше, чем снаружи. 3) AU. В каноне Регулус погибает в 17 — 18 лет, т.е., вероятно, сразу после выпуска. В фанфике дата его гибели сдвинута, т.к. мне кажется более логичным, что Волдеморт начал прятать крестражи после того, как узнал о пророчестве, т.е. после января 1980 года. Таким образом, Регулус Блэк умер, когда ему было 19 лет. ----------