23 декабря 1995 года
Несмотря на все отличия между маглами и волшебниками, Рождество и для тех, и для других оставалось главным праздником в году и отмечалось почти одинаково: обедом в тихом семейном кругу, носками над камином, украшенной елкой и обязательным утренним ритуалом открывания детьми подарков. Отличия были лишь в небольших деталях: на волшебных елках украшения могли двигаться и петь, а за магловским столом центром внимания вот уже полвека был не рождественский гусь, а телевизор. Но вот ощущение, что в этот день возможны любые чудеса, было одинаково присуще и маглам, и волшебникам. К сожалению, иногда Рождество преподносит и крайне неприятные сюрпризы. И один из них обрушился на Панси Паркинсон, едва та вышла из камина в гостиную своего дома. — Пожиратели в нашем поместье? Панси не могла поверить своим ушам. Отец и мать никогда не скрывали свои консервативные взгляды, но метку в прошлой войне так и не приняли и от прямой поддержки Волдеморта всегда уклонялись, проявляя в этом вопросе крайнюю осторожность, которую кое-кто называл трусостью. Старший брат Панси, Джеймс, был более радикален и часто вслух жалел, что по молодости не успел принять участие в войне, но даже для него мысль поселить у себя дома десяток беглых преступников была слишком смелой. — Вы что, с ума все посходили? — Повежливее, юная леди. В этом доме я решаю, кого приглашать, а кого нет, — строго произнес Сирил Паркинсон. — Надеюсь, хотя бы мою комнату вы им не отдали? — Они живут в южном крыле. — Но оно же разваливается... Панси замолчала, увидев, каким самодовольством светится лицо отца. — Па, откуда у нас деньги на ремонт? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие. — Не твое дело. Когда Лорд возьмет власть, все наши затраты окупятся сторицей... Джеймс, Виолетта, мы вернулись! — Давно пора, — Виолетта Паркинсон обняла дочь. — Быстрее переодевайтесь и спускайтесь в столовую, мы обедаем с гостями. — С пожирателями, что ли? — хмыкнула Панси. — Вас не устраивает наша компания, мисс Паркинсон? — раздался от дверей знакомый Панси голос. Панси резко повернулась и склонилась в глубоком поклоне перед сидящей в инвалидном кресле мумией. — Простите, Милорд, я... я лишь волнуюсь за безопасность семьи, — пробормотала она. — Если кто-то узнает... — Страхи весьма естественны для юных девушек, — бинты, скрывающие лицо Волдеморта, дрогнули, что, видимо, должно было изображать улыбку. — Но не волнуйтесь, мисс Паркинсон, пока я нахожусь под вашей крышей, вы можете не опасаться внезапных нежелательных визитов. Я принял для этого все меры. Темный Лорд щелкнул пальцами, и стоящий позади него домовик послушно покатил кресло к дверям столовой. — Живо переодеваться! — зашипел на Панси отец, едва Волдеморт скрылся из виду. — И впредь думай, прежде чем распускать язык! Кивнув, Панси направилась к лестнице, размышляя над странными словами Волдеморта. «Пока я нахожусь под вашей крышей...» Интересно, когда именно он успел под ней обосноваться? Уж не летом ли? Тот внезапный ремонт в подвале, отъезд Джеймса «по делам» неизвестно куда, затем внезапная отправка самой Панси в Японию и еще более внезапное возвращение, когда ей пришлось принять участие в ритуале возрождения... И тайный визит в убежище Лорда в последний день августа, когда ожившая мумия, еле шевеля губами, объяснила Панси ее миссию и пообещала в случае успеха сделать самой молодой носительницей метки за всю историю... Панси еще тогда удивило, почему всех остальных просто проводили через портал с завязанными глазами, а ее оба раза оглушали и приводили в сознание лишь внутри убежища Лорда. Уж не потому ли, что опасались, что она по неуловимым мелким деталям опознает свой собственный дом?* * *
К облегчению Панси, для беглецов был разработан особый режим дня и специальная диета, долженствующая поставить их на ноги как можно скорее. Поэтому за столом кроме членов семьи присутствовал лишь Лорд и трое Лестрейнджей, которые перенесли Азкабан намного легче и физически почти оправились от последствий заключения. Только лица братьев сохранили еще следы перенесенного заключения — струпья уже сошли, но кожа еще не излечилась до конца и напоминала миниатюрные поля битвы Первой мировой войны, с пересекающимися под разными углами траншеями и воронками от снарядов. Темный лорд, как оказалось, тоже придерживался диеты. Он еще не мог есть твердую пищу, и на обеденном столе перед ним стояла лишь чашка густого бульона, источавшего довольно слабый, но все же явственный гнилостный аромат. Белла, подойдя к Волдеморту, аккуратно раздвинула бинты в том месте, где должен был находиться рот, Волдеморт повел носом, взял чашу в руки и принялся пить. — Прошу прощения за мои манеры, — произнес он, отставив пустую чашку. — Но есть это варево при помощи ложки выше моих сил... Вы кушайте, кушайте, не обращайте на меня внимания. Лестрейнджи тут же принялась с аппетитом поглощать содержимое своих тарелок. Старшие Паркинсоны ели медленно, то и дело косясь на своего гостя, словно ожидая от него разрешения на каждый надетый на вилку кусочек. Панси, наоборот, сосредоточилась на тарелке и изо всех сил старалась не обращать внимания на пристальный взгляд, которым Волдеморт разглядывал ее, словно изучая и оценивая. — Молодости присущ хороший аппетит, — наконец, произнес Волдеморт. — Как и крепкий сон. Это признаки здорового тела и чистой совести. Ваша совесть чиста, мисс Паркинсон? — Разумеется, мой Лорд, — ответила Панси. — Странно... — задумчиво протянул Волдеморт. — Я очень хорошо помню, что при нашей прошлой встрече вы выразили желание исправить вашу давешнюю неудачу и делом доказать свою верность мне. И, кажется, я дал вам определенное задание. — Я выполнила его, Милорд. — О, тогда, должно быть, меня неверно информировали, — Волдеморт еле заметно усмехнулся. — Мне сообщили, что Гарри Олсен встречается с некой Луной Лавгуд, а не с вами, мисс Паркинсон. Хотя вам были предоставлены все средства для того, чтобы подчинить его своей воле. Панси отложила вилку и посмотрела прямо в глаза Волдеморта. — Милорд, вы позволите мне объясниться? Несколько секунд они обменивались взглядами, затем Волдеморт медленно кивнул. — Я действительно планировала соблазнить Олсена, как вы приказывали, — начала Панси. — К сожалению, его подруга Лавгуд — довольно необычная волшебница, получившая определенные способности после неудачного эксперимента. Она оказалась совершенно невосприимчива и к заклинанию пустой ссоры, и к зелью разрыва... Влиять же на одного только Олсена было слишком опасно — окружающие заметили бы, что его поведение изменилось, и донесли бы Дамблдору. Но у Олсена есть сестра, и они не держат секретов друг от друга. Все, что знает Гарри, знает Элин. А значит, буду знать и я, потому что я с ней сплю. — Ты спишь с девкой? — воскликнул Джеймс Паркинсон. — Ты спишь с грязнокровкой? — одновременно с сыном воскликнул Сирил. — Мерлин, что подумают люди! — воскликнула Виолетта. — Ха, а мне нравится! — засмеялась Беллатрикс. — Вот она, настоящая слизеринская кровь! Рабастан Лестрейндж ничего не сказал, лишь окинул Панси заинтересованным взглядом. — Действительно, это... весьма нестандартное решение... — произнес Волдеморт. — Как я понимаю, ваши отношения остаются в секрете? Мои источники о них ничего не говорят. — Разумеется, — ответила Панси. — Я не хочу вызывать подозрения раньше времени и портить свою репутацию... Да, мама, я прекрасно понимаю, как может быть воспринята такая связь, но приказ Лорда превыше всего. — И многое вам уже удалось выяснить? — спросил Волдеморт. — Пока не очень, — вздохнула Панси. — Я боюсь высказывать слишком явный интерес к делам ее брата и задавать прямые вопросы. Удалось узнать лишь, что Олсен вовсю готовится к новой встрече с вами, Милорд, изучает окклюменцию и боевую магию, часто советуется с Дамблдором. Тот, кажется, каким-то образом внушил ему уверенность в победе. Один раз Элин обмолвилась о каком-то пророчестве, но тут же закрылась, а я побоялась расспрашивать. Пока что это всё... Панси посмотрела на лица отца и брата и мстительно улыбнулась. — ...но я смогу узнать больше, когда наши отношения окрепнут и перестанут ограничиваться только сексом, — закончила она. — Ты... — Сирил Паркинсон оборвал себя, бросил быстрый взгляд на Волдеморта и принялся с остервенением резать лежащий перед ним кусок индейки. — Вот как... — Волдеморт задумался. — Вы меня приятно удивили, мисс Паркинсон. Обычно я не поощряю самостоятельность исполнителей, но в данном случае... Да, вы молодец. Хвалю. Продолжайте в том же духе и постарайтесь к Пасхе узнать точный текст этого пророчества. Оно меня очень и очень интересует. И еще: узнайте, где прячутся родители Олсена и как их можно выманить из убежища. Они тоже мне понадобятся.* * *
В тот вечер Панси допоздна засиделась за чтением биографии Талейрана(1) за авторством Жоржа Бордонэ. Она уже собиралась ложиться, когда дверь в ее комнату распахнулась. — Сколько раз я просила, чтобы ты не входил без стука? — раздраженно произнесла Панси. — А если бы я была не одета? — О, ты внезапно вспомнила про стыд, — Сирил Паркинсон подошел к дочери и выхватил книгу у нее из рук. — Что это? — Книга, — сообщила очевидное Панси. — Да, магловская. Да, это ее подарок. Отец брезгливо отбросил книгу на пол. — Вы уже и до обмена подарками дошли? — сказал он. — Что дальше? Может быть, пригласишь свою девку к нам на рождественский ужин? — А можно? — улыбнулась Панси. — Черт, папа, почему ты раньше не предупредил? — Не дерзи отцу! Ты и так уже... Он не закончил. — Я и так уже что? — спросила Панси. — Ты чем-то недоволен? А разве не ты заставил меня «обеспечивать эрекцию» Повелителю перед кучей народа? Не ты подкинул ему идею сделать из меня подстилку? Я всего лишь проявила небольшую инициативу и даже добилась похвалы Лорда... — Олсен хотя бы полукровка, — ответил отец. — И Олсен, Мордред его забери, «он», а не «она»! — И что? — удивилась Панси. — С чего вдруг тебя вообще стала интересовать моя личная жизнь? Ты ведь не интересовался ей последние шестнадцать лет, и, честно говоря, меня это вполне устраивало. — Меня интересует все, что затрагивает честь нашей семьи! — рявкнул Сирил Паркинсон. — Честь нашей семьи пострадает, если я выполню приказ Лорда? — Да! То есть нет! То есть не так! Панси лишь пожала плечами. Сирил мрачно посмотрел на дочь, отвернулся и принялся расхаживать по комнате. — Ладно, — сказал он наконец. — Тут уже ничего не исправишь... Но отныне изволь вести себя как обрученная девушка. Твой жених — Рабастан Лестрейндж. — Кто? — изумилась Панси. — Па, он же старик! — Ему едва стукнуло сорок, — ответил отец. — И это приказ. О помолвке я объявлю завтра при всех. Свадьба состоится через год, сразу после твоего семнадцатилетия. Лорд обещал, что к тому времени Лестрейнджи уже вернут все, что потеряли... А даже если нет, ничего страшного, проведем тайное венчание. Сирил Паркинсон бросил косой взгляд на дочь, словно ожидая возражений, но Панси выглядела совершенно равнодушной. — Интересно, — протянула Панси, — сколько Лестрейндж тебе заплатил? — Это не твое дело. — Да я просто из любопытства спрашиваю. Хотелось бы знать, во сколько меня оценили. — Больше, чем ты стоишь, — криво усмехнулся отец. — Имей в виду, о твоем бесплодии Лестрейндж не знает... и не должен узнать, пока вы не подпишете брачный контракт. Ты меня поняла? — Поняла, — кивнула Панси. — Очень даже хорошо поняла, папочка. — Вот и умница, — Сирил Паркинсон развернулся и вышел из комнаты. — Мог бы и спокойной ночи пожелать, — пробормотала Панси, закрыв за отцом дверь. Она подняла с пола книгу, повертела ее в руках и отложила в сторону. Читать ей больше не хотелось, Панси вздохнула и щелкнула пальцами. — Чами, помоги снять платье, — велела она появившемуся домовику. — И разбери постель. Она едва успела переодеться в ночнушку, когда в дверь комнаты осторожно постучали. — Да? — Панси поспешно накинула на себя поданный домовиком халат. Дверь распахнулась. На пороге стоял Рабастан Лестрейндж. — Чем обязана столь поздним визитом, мистер Лестрейндж? — холодно спросила Панси. — Пришли оценить товар? Прошу, не стесняйтесь, можете даже пощупать... Она развела полы халата, демонстрируя еле скрытую под полупрозрачной тканью фигуру. Рабастан улыбнулся. Его взгляд скользнул вдоль тела Панси и тут же вернулся к ее лицу. — Мисс Паркинсон, вероятно, вас ввели в заблуждение. Я вовсе не собирался «оценивать товар», как вы изволили выразиться. Равно как и не собирался приступать к исполнению супружеского долга прямо сейчас, о чем вы, возможно, подумали. Хотя, признаюсь, ваша красота заставляет мое сердце биться чаще. — О... — Панси запахнула халат. — Прошу прощения, видимо, меня ввели в заблуждение относительно вашей персоны. — Не стоит извиняться, Панси... ты ведь позволишь называть тебя по имени? Я, собственно, зашел поговорить о предстоящей помолвке. Панси, если ты не хочешь выходить за меня замуж, то лучше скажи об этом сейчас. Я не хочу прожить остаток жизни с той, кто будет меня ненавидеть. Панси села на кровать, жестом указала Рабастану на стул и глубоко задумалась. — Сколько вы заплатили за меня отцу? — спросила она наконец. — Полмиллиона, — ответил Рабастан. — Сто тысяч авансом, остальное — после свадьбы, если к тому времени будет возвращено наше имущество. Панси присвистнула. — Зачем я вам нужна? Только не говорите, что были настолько очарованы моей внешностью, за такие деньги вы могли бы каждую ночь покупать себе новую женщину много красивее меня. Теперь пришел черед Рабастана надолго задуматься. — Мы, Лестрейнджи, считаем людей главным капиталом, — ответил, наконец, он. — Жены нужны нам не только для продолжения рода и приятного времяпровождения. Найти ту, кто будет следить за домом и блистать на приемах, легко. Гораздо сложнее найти ту, кто сможет стать верным другом, партнером и боевым товарищем. Родольфусу повезло с Бель, мне же... Забавно, но сложись все чуть иначе, и я женился бы на Алисии Вуд, которую родители лишь в последний момент предпочли отдать в жены Фрэнку Лонгботтому. И мне пришлось ждать достаточно долго, прежде чем я нашел тебя. Ну, а деньги... Деньги ничто. Я уверен, что с твоей помощью быстро верну назад все, что потрачу. — И вы решили, что я вам подхожу? — скептически хмыкнула Панси. — Простите, мистер Лестрейндж, но до сего дня мы даже не были знакомы. — Лорд рассказал мне достаточно, чтобы я понял: ты именно та, кто мне нужен, — ответил Рабастан. — И сегодняшний обед окончательно убедил меня в этом. Мы ценим женщин, способных отринуть навязываемые обществом стереотипы... во всех сферах. — Хорошо, — кивнула Панси. — Вы меня убедили. Мистер Лестрейндж... Рабастан, я согласна выйти за тебя замуж. Они одновременно встали на ноги и обнялись, Панси почувствовала на щеке легкое касание чужих губ, но Рабастан тут же от нее отстранился. — Буду с нетерпением ждать нашей свадьбы, — сказал он. — И... Не волнуйся насчет этого, — он провел рукой по своему обезображенному лицу. — До свадьбы заживет. Уже стоя на пороге, Рабастан вдруг замер. — Совсем вылетело из головы! Я, конечно, не собираюсь ревновать к этой твоей Олсен, даже если ты возишься с ней для собственного удовольствия, а не только по приказу Лорда. Но, Панси, дорогая, когда ты с ней закончишь, попробуй доставить ее ко мне. — Живой или мертвой? — спросила Панси. — Живой, разумеется, — удивился Рабастан. — С живым человеческим телом можно проделать столько интересных вещей... Собственно, с мертвым тоже, если тело еще не начало разлагаться, но это уже не так весело. Панси поежилась. Ей почему-то показалось, что Рабастан имеет в виду отнюдь не секс. — Мы договорились? — спросил Рабастан. — Да, — чуть помедлив, ответила Панси. — Да, мы договорились.8 января 1996 года
Логово Блэков после ремонта стало намного более уютным, но абсолютно неинтересным местом. Даже библиотека не могла развеять скуку, потому что все самое интересное Сириус запер в отдельной комнате, куда нельзя было войти без него, а сам он целыми днями пропадал в городе по каким-то своим таинственным «делам». Гарри с Элин решили было, что крестный собрался жениться, но оказалось, что тот на пару с Люпином пытался организовать частное детективное агентство. Луна уехала к отцу, Гермиона — к родителям, Драко пригласила на Рождество семья Анджелины. Со своими собственными родителями ребята разговаривали раз в неделю, те были, судя по всему, вполне довольны своим путешествием (и Элин запретила себе думать о том, что источником их хорошего настроения могло служить заклинание Сириуса, а не только новые впечатления). Выходить из дома из-за безопасности было нельзя, все домашние задания были переделаны за два дня, и теперь Гарри с Элин откровенно маялись от скуки. Впрочем, Гарри нашел себе новое занятие после того, как сова принесла ему письмо от Седрика Диггори. «Считай это запоздалым подарком на Рождество, — писал Седрик. — Для работы в Министерстве нужны хорошие результаты экзаменов, а подготовка к ЖАБА отнимает слишком много времени. Знаю, у тебя самого скоро СОВ, но до меня дошел слух, что в следующем году будут организованы игры между школами, и для них тебе неплохо было бы набраться капитанского опыта. Я, конечно, помогу тебе на первых порах, но значок должен носить ты...» К письму прилагался капитанский значок и пятьдесят восемь листов с тактическими схемами, часть из которых, судя по их виду, была нарисована еще во время первого в мире чемпионата 1473 года. Гарри, слегка ошалевший от свалившейся на него ответственности, тут же с головой погрузился в свои новые обязанности, и Элин окончательно заскучала. Впрочем, сразу же после возвращения в школу Элин остро пожалела о том, что не ценила драгоценное время отдыха, пока оно у нее было. По всем предметам изучение нового материала теперь дополнялось повторением предыдущих тем, начиная с первого курса. Занятий стало больше, а количество и объем домашних заданий выросло вдвое. Особенно тяжело приходилось ребятам на уроках профессора Каркарова. В первый же день тот в пух и прах разнес методику преподавания всех своих предшественников, обозвал Грюма тупым солдафоном, а Блэка — дилетантом, велел выкинуть все одобренные Министерством учебники по защите и раздал студентам списки литературы, в которых ребята не нашли ни одного знакомого названия. — Махать палочкой и прыгать вокруг соперника способна любая обезьяна, — безапелляционно заявил профессор. — Темные искусства... настоящие темные искусства — это не обмен сильными, но бесполезными ударами, но прежде всего тонкий расчет и терпение. Лишь идиоты бросаются в бой, не изучив предварительно вражескую защиту и не подобрав нужный набор заклинаний. Лучшие же из темных магов вовсе не встречаются со своими врагами лицом к лицу, но насылают на них проклятия, от которых невозможно защититься и которые нельзя обнаружить, пока они не подействуют. Каркаров обвел взглядом раскрывших от восторга рты студентов и ухмыльнулся. — Учить вас такому я, конечно же, не буду... По классу пронесся легкий стон разочарования. — ...но я покажу, как вас могут атаковать и как вам следует защищаться. Сегодняшняя тема — сглазы. Вы! — он ткнул пальцем в Гарри. — Чем сглаз отличается от проклятия? — Эм-м-м... он слабее? — предположил Гарри. — Чушь! Записывайте: сглаз — это проклятие, не имеющее вербальной формулы, но требующее зрительного контакта и четко оформленного представления результата. Сглазы делятся на обычные и сложные, обычные не требуют палочки и накладываются за доли секунды... Патронус в виде лани, ворвавшийся в класс через закрытую дверь, не дал ему закончить. — Кабинет директора, сейчас же, — произнес он голосом Снейпа. — Нужна помощь по вашей докторской диссертации. Каркаров нахмурился. — К следующей пятнице напишите два фута о сглазах, — бросил он, выбегая из класса. Студенты, недоуменно переглядываясь, принялись собирать вещи. — Странно, — сказал Гарри. — Что могло произойти такого, что потребовалось срывать Каркарова с первого же урока? — И почему его к директору вызвал профессор Снейп, а не сам Дамблдор? — добавила Элин. — Гермиона, ты случайно нигде не читала, по какой теме Каркаров писал докторскую? Гермиона? Но Гермиона не отвечала. Закинув тетрадь в сумку, она так и осталась стоять, глядя в одну точку и не реагируя на окружающих. — Что-то случилось? — Ничего, — тихо ответила Гермиона. — Я просто... нет, ничего. Это, очевидно, было не так, но Элин, внимательно посмотрев на подругу, решила пока не настаивать.16 января 1996 года
В тот день места Дамблдора, Каркарова и Снейпа во время обеда и ужина оставались пустыми, а уроки зельеварения и защиты во второй половине дня были отменены. Однако на следующее утро все, казалось, пришло в норму — Дамблдора видно не было, но он в последние месяцы вообще редко выходил в Большой зал. А вот оба профессора появились за завтраком и затем вели свои занятия как ни в чем не бывало. Прочесть что-то по их лицам было невозможно, впрочем, яркое выражение эмоций не было характерно ни для Каркарова, ни для Снейпа. Дамблдор появился за преподавательским столом лишь спустя несколько дней, при этом выглядел очень уставшим и держался как-то неестественно. Он не притрагивался к еде, почти не разговаривал с преподавателями и лишь наблюдал за учениками, причем на его лице больше не было заметно обычной благодушной улыбки. Даже очки-половинки, казалось, потускнели. Элин, впрочем, не обращала на странное поведение директора никакого внимания. Гораздо больше она волновалась за Гермиону. За неделю та едва перемолвилась с друзьями парой слов, не избегая их, но и не отвечая на расспросы. Она перестала тянуть вверх руку на уроках, а когда ее спрашивали — отвечала очень коротко и порой невпопад, что было для нее, мягко говоря, нехарактерно. Записывая лекции и делая домашнюю работу, Гермиона не раз замирала, не мигая и глядя в одну точку, словно пытаясь разглядеть что-то, невидимое окружающим. При этом все попытки выяснить, что же с ней не так, Гермиона упорно отвергала, настойчиво повторяя лишь, что с ней все в порядке и не о чем беспокоиться. Спустя неделю терпение Элин иссякло. Вечером шестнадцатого января профессор Синистра, воспользовавшись ясной погодой, выгнала пятикурсников на астрономическую башню для наблюдения за спутниками Сатурна. Элин, как всегда, стояла рядом с Гермионой и, когда урок подошел к концу, намеренно замешкалась, складывая в сумку свои записи. — Вас ждать? — спросил ее Гарри. Элин покачала головой и взглядом указала на Гермиону. Гарри понимающе кивнул и направился к выходу. — Гермиона, помоги, пожалуйста, — попросила Элин. — То ли я дура, то ли у меня лишний спутник образовался. Посмотри сама, вон там, рядом с Энцеладом. Гермиона посмотрела на нарисованную Элин карту, затем прильнула глазом к ее телескопу. Элин зашла к ней за спину, вытащила из рукава палочку и коснулась ее сумки, стараясь как можно аккуратнее подрезать нитки. Шов разошелся, и все содержимое сумки вывалилось на пол. Гермиона ойкнула. — Я помогу! — воскликнула Элин, бросившись ловить разлетевшиеся листы пергамента. Когда она поймала последний лист, успевший отлететь к самому краю башни, и вернулась к Гермионе, та так и сидела на корточках, пытаясь починить порванную сумку. На площадке кроме них уже никого не было. — Репаро, — произнесла Элин. — Гермиона, что с тобой? Ты знаешь это заклинание еще с первой поездки на Хогвартс-экспрессе. — Забыла, — безучастно сказала Гермиона, поднимаясь на ноги. — Ты никогда ничего не забываешь. Гермиона подхватила свой телескоп и попыталась пройти к выходу, но Элин встала перед ней, взяла ее за плечи и посмотрела в глаза. — Поговори со мной, — сказала она. — Герми, пожалуйста, я же вижу, что тебе плохо. Я хочу помочь. — Все нормально... — Гермиона вдруг всхлипнула. — Нет, я ужасная! Все совсем ненормально, Эль, просто я... ты не можешь помочь, я сама... Элин осторожно обняла Гермиону, изо всех сил стараясь сохранить стену, которую она выстраивала между собой и своими чувствами. Получалось плохо. — Не держи в себе, — попросила Элин. — Что бы это ни было, мы справимся. Я знаю, я ведь... Я твоя лучшая подруга. Она хотела сказать: «я ведь люблю тебя», хотела обнять подругу еще крепче и поцеловать ее, но это лишь еще больше усложнило бы ситуацию. Все, на что она решилась — это прижать голову Гермионы к своей груди и осторожно провести ладонью по ее волосам. Гермиона стояла, не шевелясь и не делая попыток освободиться. — Я стерла память своим родителям, — сказала она наконец. — Я пыталась их уговорить уехать в Австралию, но они... они не понимали, какая опасность им грозит, они же просто люди... Все каникулы мы ругались, и я... Я спросила профессора Дамблдора, и он пришел к нам... Он мог сделать все сам, но я сама... Я должна была... Теперь они меня совсем не помнят... Она сглотнула комок. — Тише, тише... — Элин продолжала гладить Гермиону. — Скоро все закончится, ты их расколдуешь. — Я... боюсь, что не смогу, — всхлипнула Гермиона. — Чтобы ты да не смогла? — Элин чуть отстранила от себя Гермиону и посмотрела ей в глаза. — Мисс Грейнджер, вы же лучшая ученица этой школы, как вы можете говорить такие глупости? Вы непременно справитесь! Я это точно знаю. — Правда? — Правда, — твердо ответила Элин. — Это я тебе говорю как лучшая ученица профессора Трелони... Ну вот, уже улыбаешься... — Кхе-кхе. Это звучало так похоже на покашливание Амбридж, что Элин и Гермиона буквально подпрыгнули на месте от неожиданности. К счастью для них, это была всего лишь Панси Паркинсон. — Если собрались целоваться, так уж начинайте, — сказала она. — Тут, между прочим, холодно. — Мы не... — Гермиона поспешно отстранилась от Элин. — Извращенка! Мы просто разговариваем! — Ага, ага, — хохотнула Панси. — А то я не видела, как вы тискаетесь... Но раз целоваться не будете, то тебе, Грейнджер, пора в кроватку, а нас с Элин ждет патруль... а потом тоже кроватка, но нам вдвоем в ней будет веселее, чем тебе... Правда, Эль? С этими словами она отстранила Гермиону, ухватила Элин одной рукой за попу, а другой за шею и впилась в ее губы. — Какого хрена ты творишь! — Элин вырвалась из объятий Панси. — А что такого? — удивилась та. — До сих пор тебе нравилось... — Ты просто... — Элин задохнулась от возмущения. — Герми, честное слово, я... Герми? Тех нескольких секунд, пока она препиралась с Панси, хватило Гермионе на то, чтобы исчезнуть. — Все нормально, — спокойно сказала Панси. — Сейчас она немного поревнует, а потом сама к тебе в объятия прыгнет, вот увидишь. — Ты... — Элин посмотрела на безмятежное лицо Панси, вздохнула и отвернулась. — Я на тебя даже сердиться не могу. У тебя эмоций, как у носорога. — Это типа оскорбление? — Панси пожала плечами. — Неудачное. Мой патронус — носорог. Она снова пожала плечами, подошла к парапету башни, перегнулась через него и посмотрела вниз. — Никогда не думала об этом? — О чем? — Элин встала рядом с Панси. — Как просто можно все закончить, — пояснила Панси. — Мы тут бегаем, суетимся, переживаем... как же глупо! Один прыжок, пара секунд страха и все проблемы решились сами собой, а какие не решились — тебя уже не беспокоят... — Но это ведь не так, — чуть помедлив, ответила Элин. — Смерть не решает проблемы, просто перекладывает их решение на плечи живых... Впрочем, если ты хочешь прыгнуть, то валяй. Только дай мне минут десять, чтобы убраться отсюда подальше и обеспечить себе алиби. Я не хочу угодить в Азкабан за твое убийство... ну, по крайней мере, если я на самом деле тебя не прибью, чего мне порой очень хочется. — Откровенно говоря, психолог из тебя так себе, — хмыкнула Панси. Некоторое время девушки стояли рядом, разглядывая мерцающие вдалеке огоньки Хогсмида. — Я по твоей милости продрогла до костей, — сказала, наконец, Элин. — Идем. Горячая ванна сейчас будет очень кстати. Думаю, школа сегодня обойдется без нас. — Согласна, — кивнула Панси. — Кстати, я тут совершенно случайно раздобыла основу для оборотного. Если ты достанешь волос Грейнджер, я могу... Элин остановилась и внимательно посмотрела на Панси. — Если ты еще раз, — медленно сказала она, — сделаешь мне такое предложение, я тебя сама с башни скину. ---------- 1) Шарль Морис де Талейран-Перигор — французский дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при Директории, Наполеоне, Людовике XVIII и Луи-Филиппе. Его имя стало нарицательным для обозначения хитрости, беспринципности и изворотливости. ----------