25 мая 1996 года
Элин всегда испытывала скептицизм в отношении религии. То есть чисто теоретически она могла допустить существование некой нечеловеческой силы (уж коли существует магия и привидения, то почему бы не существовать богам и демонам?), но полагала, что вероятность ее существования равна вероятности существования Большого Небесного Бегемота, которому поклоняется африканское племя Мумба-Юмба. И уж тем более Элин не верила в адские муки — по ее представлениям, Бог, если он есть, не стал бы создавать специальный пыточный застенок для тех, кто называет его не тем именем или неправильно накладывает крестное знамение. Но в тот момент, когда Элин осознала, что ее родители мертвы, у нее не осталось никаких чувств, кроме острого желания отправить Беллатрикс Лестрейндж прямо в ад. А если ада нет, его следовало создать. Элин сбросила с себя мантию-невидимку до того, как Гарри успел ее остановить. Лицо Беллы исказила ухмылка, она подняла палочку, но из рук Элин уже струились потоки огня, доставшие до Беллы раньше, чем та успела произнести хоть слово. Ухмылка Беллатрикс превратилась в гримасу боли, она закричала, и объявший ее огонь взметнулся к потолку и начал раздаваться вширь, принимая форму оскаленной пасти и поглощая все вокруг. Тело Беллатрикс почернело и обуглилось, лица уже не было видно, но она все не переставала кричать, и к ее крикам присоединились другие. Среди пылающих стеллажей мелькнули бегущие человеческие фигуры, вспыхивающие, когда их касались тянувшиеся от главного сгустка огня щупальца. Люциус Малфой, невесть как оказавшийся рядом с Гарри, ухватил его за плечо. — Уходим! — бросил он. — Быстро, пока мы тут все не сгорели. — Я держу, — ровным голосом произнесла Элин. Беллатрикс все кричала. Гарри протянул к Элин руку и тут же отдернул — от ее тела шел нестерпимый жар. Повинуясь интуиции, он сорвал со своей мантии серебряную застежку и сунул ее сестре в руку. Та сжала кулак, и между ее пальцами заблестел расплавленный металл. Гарри обернул руку тканью, ухватил Элин за мантию и потянул за собой. Элин не сопротивлялась, двигаясь, словно робот. Ее взгляд был прикован к огненной пасти, заполнившей уже все пространство от пола до потолка, но по какой-то причине не приближавшейся к троим беглецам. — Держу, — сказала Элин. — Держу. Держу. Они были на полпути к выходу, когда крик Беллы наконец оборвался. Гарри снова почувствовал жар, на груди Элин ослепительным серебряным светом вспыхнул золотой треугольник с синим глазом в центре. Огненная пасть рванулась в сторону беглецов, но остановилась, словно ударившись о невидимую стену. Элин, не отрывая взгляда от огня, протянула пустую ладонь Люциусу, тот тут же вложил в нее застежку от своей мантии. — Держу, — сказала Элин. Дверь, к которой они отходили, вдруг распахнулась. Коренастый мужчина в маске пожирателя бросился им наперерез, но упал, сраженный сразу тремя заклинаниями, ударившими ему в спину. Через секунду в дверном проеме появились Драко, Гермиона и Луна. — Что тут... папа? — Шедший впереди Драко словно споткнулся. — Назад! — рявкнул Люциус. — Она вызвала адский огонь! — Держу, — все таким же ровным голосом произнесла Элин. От ее тела дохнуло жаром, рукав, за который Гарри держал сестру, начал дымиться. Светящийся серебряный треугольник на груди Элин запульсировал и погас, ее ноги подкосились, огненный зверь протянул к ней когтистые лапы, но Гарри уже втаскивал Элин в дверь. Люциус Малфой, шедший последним, захлопнул дверь прямо перед носом зверя и принялся выписывать на ней сложную руническую фигуру. — Всё, — удивительно спокойным голосом произнесла Элин. В тот же момент ее одежда вспыхнула. Гермиона издала полный отчаяния крик, рукав мантии Элин, который Гарри так и не отпустил, в мгновение ока превратился в пепел. Спустя миг пылало уже все тело Элин, Гарри успел увидеть, как в огне исчезают ее волосы и обугливается кожа. Но еще через миг огонь изменил цвет и превратился в лед, переливающийся всеми оттенками от белого до синего. Гарри оглянулся. По широкому проходу между заставленными часами столами шел Дамблдор с фениксом на плече. — Нам надо торопиться, — сказал он. — Я не смогу долго удерживать ее в таком состоянии. Он навел палочку на Элин. Ее тело повернулось, приняв горизонтальное положение, и поплыло по воздуху. Идя следом, Гарри заметил, что тиканье часов вблизи тела Элин затихало. — Заморозка времени, — тихо произнесла Гермиона, подтверждая догадку Гарри. — Я читала... Она вдруг всхлипнула и вцепилась в руку Гарри. Шедшая позади Луна положила руку ей на плечо. — Все будет хорошо, — твердо сказала она. — Все уже нехорошо, — мрачно отозвался Гарри. — Беллатрикс Лестрейндж убила маму и папу. «Убила из-за меня, — подумал он. — Если бы они не взяли меня в свою семью, остались бы живы». — Возможно, вас утешит тот факт, что сама Беллатрикс сгорела в адском пламени, — сказал Люциус. — Считается, что это самая мучительная смерть из всех возможных... Правда, пока что не нашлось никого, кто мог бы это подтвердить или опровергнуть. Жертвы адского пламени не выживают. — Это не утешит, — Гарри секунду подумал. — Хотя нет. Утешит. Немного. Дамблдор оглянулся, бросив на него быстрый взгляд, но ничего не сказал. — Почему ты пошел к нам? — спросил отца Драко. — Потому что это было безопаснее, — ответил Люциус. — Из другой двери было не выбраться... Разве что Руквуд мог успеть, если сообразил вовремя. И кроме того, я подозреваю, что мне выгоднее заранее обговорить условия. Надеюсь, ваше второе предприятие увенчалось успехом? — обратился он к Дамблдору. — Позже, — отозвался Дамблдор. — В настоящий момент я, как вы видите, немного занят. Они вышли из комнаты времени, миновали неподвижную в этот раз карусель с дверями и вышли в холл. Дамблдор на секунду остановился перед лифтами, покачал головой и направился к лестницам. Плывущее за ним тело Элин наклонилось, Гарри отвел глаза, но затем заставил себя посмотреть на него. Он боялся увидеть лишь обгоревшие останки, но блики света, игравшие в превратившихся в лед языках пламени, мешали рассмотреть то, что находилось внутри них. Подъем закончился, Дамблдор вышел в атриум, сделал несколько шагов и внезапно остановился. Люциус Малфой вскрикнул и упал на пол, держась за предплечье. — Ты, как всегда, некстати, Том, — произнес Дамблдор. В центре атриума стоял Волдеморт, у ног которого свернулась гигантская змея. Гарри сделал шаг назад и отодвинул назад полу мантии. Гермиона, заметив его движение, еле заметно сдвинулась в сторону, закрывая от взгляда Волдеморта Луну. — Держитесь за мной, — шепнул Гарри. Это противоречило всему, чему их учили на уроках защиты, но и Луна, и Гермиона прекрасно знали, когда можно спорить, а когда нет.* * *
Жалкое зрелище: старый маразматик с ощипанной курицей на плече и кучка испуганных подростков, жмущихся друг к другу. И предатель. Если у Волдеморта и были какие-то сомнения насчет лояльности Люциуса Малфоя, то теперь они превратились в уверенность. Волдеморт послал мысленный сигнал, заставив предателя скорчиться от боли. Драко бросился к отцу — вполне ожидаемая реакция. Печально, в иных обстоятельствах он мог бы быть полезен. Впрочем, он и сейчас будет полезен — как пример другим. Волдеморт на секунду задумался над тем, что лучше — позволить Драко посмотреть на то, как жизнь медленно покидает его отца, или наоборот, убить Драко на глазах у Люциуса? Впрочем, сей приятный выбор можно будет сделать чуть позже. Сейчас другое. — Ты, как всегда, некстати, Том. Он ненавидел, когда его так называли! — Я всегда вовремя, — ответил Волдеморт. — Не в этот раз, — Дамблдор улыбнулся. — Видишь ли, в Министерстве до сих пор действует сигнализация, настроенная на твою палочку. Как только ты появился здесь, все авроры тут же получили сигнал. — Ты рассчитываешь задержать меня до их прибытия? — Волдеморт рассмеялся. — Да, ты бы мог попытаться... Но вот беда, тебе придется колдовать, а ты ведь не можешь отвести палочку от этой девочки, не так ли? Если, конечно, не хочешь, чтобы она умерла. Впрочем, ты, кажется, считаешь, что смерть — это всего лишь очередное великолепное приключение? Что ж, можешь обеспечить ей это приключение, если хочешь. Он нарочито медленно поднял палочку. Гарри Олсен вышел вперед, загораживая собой Дамблдора и тело своей сестры. — Тебе нужен я, — спокойно сказал он. Ожидаемо. — Гарри... — голос Дамблдора чуть дрогнул. — Я справлюсь, — не отводя взгляда от Волдеморта, ответил Гарри. — Спасите Элин. — Гарри, я... — Бегом! — рявкнул вдруг мальчишка. Феникс на плече Дамблдора расправил крылья, взметнулось пламя, и через мгновение Дамблдор исчез. Волдеморт удивленно моргнул. Такого он действительно не ожидал — ни того, что мальчишка начнет командовать, ни того, что старик его послушает. Он как раз приготовился наслаждаться зрелищем того, как Дамблдор пожертвует одной девочкой ради призрачного шанса спасти всех остальных... «Неужели старик испугался? — подумал Волдеморт. — Авроры скоро будут здесь... Но ведь для авроров Дамблдор такой же преступник, как и я. Неужели он просто бросил своих сторонников и сбежал?» Или он бежал, потому что знает что-то, неизвестное Волдеморту? Он ощутил легкий укол страха. Пророчество, видимо, потеряно навсегда (если, конечно, Олсен догадался уничтожить его прямо в Отделе тайн, а не взял с собой... Но такого подарка Волдеморт не ждал). И как ни крути, а две предыдущие встречи с Олсеном заканчивались поражением, Волдеморт убеждал себя, что это лишь череда нелепых случайностей, но мальчишка был слишком уверен в себе. Эффект пророчества? Или... «Нет! — Волдеморт подавил в себе растущее чувство страха. — Этого не может быть. Передо мной всего лишь юнец в нелепых очках. У него нет ничего, что можно было бы мне противопоставить». Волдеморт задумался, не убить ли сначала девчонок, но те все еще прятались за спиной Гарри, хотя по всем канонам тактики сейчас должны были расходиться в стороны и атаковать его с разных направлений. Что ж, они только облегчают его задачу. Мальчишка поднял палочку. — Экспеллиармус! Обезоруживающее заклинание против сильнейшего темного мага в истории? Серьезно? Волдеморт даже позволил себе чуть помедлить, дав Гарри произнести большую часть заклинания. Дарить врагам ложную надежду, чтобы отнять ее перед смертью — что может быть приятнее? — Авада Кедавра! Красный и зеленый лучи встретились друг с другом и слились в один. Волдеморт почувствовал, что его палочка вибрирует, пытаясь вырваться у него из руки, но при этом словно приросла к ней. Инстинктивно он попытался покрепче сжать палочку и успокоить ее, и впервые с тех пор, как полвека назад взял ее в магазине Олливандера, почувствовал, что палочка ему не подчиняется. Он почувствовал, как из глубины его сознания поднимается ярость, смешанная со страхом. Олсен выглядел поразительно спокойным — гаденыш знал, что это произойдет, знал и поймал его в ловушку! Но его собственная палочка тоже связана... Так что он собирается делать? В следующий момент Волдеморт увидел ответ.* * *
Практически каждый маглорожденный рано или поздно задумывается о том, почему волшебники не используют огнестрельное оружие взамен или в дополнение к палочке. Те, кто бывает достаточно настойчив, чтобы искать ответ, в конце концов выясняют, что в поединке магии с технологией магия лидирует с большим отрывом: огнестрельное оружие может достать с большей дистанции, чем заклинание, но даже обычное Протего, которое тренированный волшебник ставит невербально за долю секунды, легко отразит не только одиночную пулю, но и очередь из пулемета, выпущенную в упор. Опасность для волшебника представляет только прямое попадание снаряда калибром от трех дюймов и выше, да еще противотанковый гранатомет, поскольку встреча со щитом вызывает срабатывание кумулятивного заряда, а от струи раскаленных газов Протего уже не спасает. Теоретически может быть опасна снайперская винтовка — просто потому, что с большого расстояния можно выстрелить до того, как волшебник заметит опасность, и отчасти из-за такой угрозы опытные параноики, находясь на открытой местности, всегда держат легкие щиты. Вот только Лорд Волдеморт, величайший в истории Британии темный волшебник, в данный конкретный момент не смог бы наколдовать и примитивнейший Люмос. Он был скован «Приори инкантатем» — крайне редким эффектом, проявляющимся при встрече двух палочек, имеющих сердцевину от одного и того же волшебного животного. На описание этого эффекта Гермиона случайно наткнулась месяц назад, наугад просеивая информацию из книг в попытках найти хоть что-то, что могло бы помочь Гарри победить врага, намного превосходящего его в силе. Мастер Олливандер, которому Гарри написал, подтвердил, что такой эффект действительно существует. Он советовал Гарри попытаться усилием воли вызвать из палочки Волдеморта следы предыдущих заклинаний, но у Гарри был на уме более действенный план. Потому что когда два волшебника внезапно лишаются возможности колдовать, победит тот, у кого есть пистолет. «Спасибо, папа, — мысленно произнес Гарри. — Если ты меня видишь, надеюсь, тебя это порадует». Он сдвинул пальцем предохранитель и направил пистолет в сторону Волдеморта. Рука чуть дрожала, но на столь близком расстоянии это было несущественно. Грохнул выстрел, и пуля прошла над головой Волдеморта, угодив в статую волшебника у того за спиной. Отдача была слишком сильной, и удерживать пистолет одной левой рукой оказалось намного сложнее, чем стрелять с двух рук в тире. Волдеморт зашипел, и лежащая у его ног змея развернулась, устремившись в сторону Гарри. Луна и Гермиона тут же разошлись в стороны, насылая на змею одно заклинание за другим. Гарри сжал зубы и прицелился снова. Ствол на одной линии с предплечьем, стрелять в туловище... Пистолет в левой руке, но удержать его не сложнее, чем удержать метлу против ветра. Плевая задача, на самом-то деле... Он почти физически почувствовал прикосновение невидимой руки, поправляющей прицел. «Вот так, Гарри, хорошо. Теперь задержи дыхание и плавно нажми на спуск». Второй выстрел попал в цель. Волдеморт вскрикнул от боли, на правой стороне его груди расплылось алое пятно. Гарри выстрелил еще раз, с удовольствием видя, как искажается от ужаса лицо его противника. Еще выстрел (Мимо! Сосредоточиться!). И еще. И еще. «Да когда ж ты, наконец, сдохнешь?» Словно услышав, Волдеморт выпустил из руки палочку и осел на пол. Гарри на секунду оторвал от него взгляд и осмотрелся. Люциус Малфой неподвижно лежал на полу, неясно, живой или мертвый. Змея извивалась, пытаясь напасть то на Драко, то на Гермиону с Луной. Уворачиваясь от ее ударов, ребята атаковали змею в ответ, но хотя ее тело было покрыто многочисленными кровоточащими ранами, серьезно навредить ей, похоже, было невозможно. Гарри с трудом подавил в себе желание броситься на помощь друзьям. Сначала ему надо было закончить начатое. Сжимая в левой руке пистолет, а в правой — палочку, он подбежал к лежащему на полу телу. Волдеморт был еще жив. Красные глаза горели злобой, рот искривился в попытке что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвался только хрип. — Больно? Это хорошо. Гарри приставил пистолет ко лбу Волдеморта и в последний раз нажал на спуск. — Хос-с-сяин! Змея, не обращая внимания на летящие в нее заклинания, поднялась на половину своей длины и ударила стоящую ближе всех к ней Гермиону. Девушка отлетела в сторону, и сердце Гарри замерло от ужаса. Но Луна, воспользовавшись короткой паузой, с ловкостью акробата вскочила змее на спину и вонзила ей в спину кинжал. Тот самый, который Гарри передал ей, едва увидел Волдеморта в атриуме Министерства.* * *
Дамблдор тихонько приблизился к группе волшебников, стоявших в центре атриума. Будь он настоящим заговорщиком, легко смог бы обезглавить магическую Британию одним ударом, но, к счастью для Британии, заговорщиком Дамблдор не был. — Ничего не понимаю! — говорил Фадж. — Вы утверждаете, что это — Тот-Кого-Нельзя-Называть? — А вы знаете еще кого-то с такой внешностью? — отозвался Люциус Малфой. — Но он же мертв! — Вы весьма наблюдательны. — Я имею в виду, он погиб, когда пытался убить Гарри Поттера... Олсена. — И это тоже безусловная правда. — Я имею в виду, пятнадцать лет назад! — О да. И во второй раз в прошлом году. И в третий раз только что. — Но... — Это произошло на моих глазах. — Но... — Змея, кстати, тоже принадлежала Лорду. — Но... — Господин министр, — Дамблдор по голосу опознал Джона Долиша, — простите, что вмешиваюсь, но это не муляж. Это тело Сами-Знаете-Кого, я могу ответственно заявить... — Заткнитесь, Долиш, — прервал его Скримджер. — Вас никто не спрашивает. Господин министр, в этом деле много неясного, но мы разберемся. Я забираю улики и свидетелей для разбирательства, и как только получу результат... Дамблдор понял, что пора вмешаться. — Если позволите, я попробую кое-что пояснить, — мягко сказал он. — Дамблдор! — Фадж подпрыгнул на месте и развернулся в воздухе с ловкостью, которой позавидовал бы и профессиональный гимнаст. — Но... Вы... Как вы сюда попали? — Благодаря вопиющей безалаберности, — ответил Дамблдор, — Министерство только что пережило нападение пожирателей, но никто до сих пор не удосужился выставить охрану. Видимо, нынешнее руководство аврората больше занято маранием пергаментов, нежели своими прямыми обязанностями. — Удивлен, что вы посмели сюда явиться, — Скримджер быстро пришел в себя. — Решили сдаться властям? — Что за нелепая мысль! Разумеется, нет. Дамблдор сделал шаг вперед и авроры, стоявшие плотной группой, безмолвно расступились. Он увидел Люциуса Малфоя с сыном, стоявших над окровавленным телом Волдеморта. Чуть поодаль на бортике фонтана сидели Гарри, Луна и Гермиона. Дети, похоже, были в порядке, только Гермиона держалась за бок и время от времени морщилась от боли. — Что с Эль? — спросил Гарри Дамблдора. — Она в больнице святого Мунго, — ответил Дамблдор. — Через несколько минут я отправлю вас туда. — Черта с два! — сказал Скримджер. — Они пойдут со мной, а вы отправитесь в Азкабан. Взять его! Никто не пошевелился. — Погодите, Руфус, — Фадж растерянно потер нос. — Тут надо разобраться. Если это на самом деле Тот-Кого-Нельзя-Называть... — Разбираться — моя обязанность, — прервал его Скримджер. — Я уведомлю вас о результатах. Что вы стоите, болваны? Я же сказал, взять его! — Руфус, вы еще не поняли? — мягко спросил Дамблдор. — Вы проиграли. — Я с вами не в игрушки играю... — Нет, нет, постойте, — Фадж наконец-то пришел в себя. — Если это Сами-Знаете-Кто, то выходит, что вы, Дамблдор, говорили правду? Так что, никакого заговора на самом деле не было? — О, заговор, несомненно, был, — усмехнулся Дамблдор. — Только не мой. Мы с Амелией были слишком заняты, собирая силы для удара по пожирателям смерти. А вот кое-кто, решив воспользоваться ситуацией... — Да нет, бред какой-то, — неуверенно произнес Фадж. — Спорю на свою бороду, что вам не дали поговорить ни с одним из арестованных, — сказал Дамблдор. — Все данные по так называемому «заговору» вы получали только из рук Скримджера. Вашу охрану назначил Скримджер. Все ключевые фигуры в Министерстве были проверены ДМП на лояльность, и — сюрприз — среди них обнаружилась масса «заговорщиков и им сочувствующих», которых вы, Корнелиус, без колебаний заменили на «лояльных сотрудников»? Вот только кому именно лояльных, вы не подумали? Все присутствующие словно по команде повернули головы в сторону Скримджера. — Чушь! — решительно произнес тот. — Господин министр, поскольку вы не даете мне исполнять свои обязанности, я умываю руки. Долиш, вы за старшего. Я буду у себя, доложите, когда все закончится. Он развернулся и быстрым шагом направился к лифтам. Фадж посмотрел на Дамблдора, и тот еле заметно покачал головой. — Чуть позже мы во всем разберемся, — сказал он, — но прямо сейчас, если позволите, я отведу наших героев в больницу. Это не займет много времени. Корнелиус, пока я отсутствую, будьте добры, отзовите из Хогвартса мадам Амбридж и мистера Фурса. Им там делать нечего. И еще... Часы в его кармане издали мелодичный звон. Дамблдор вытащил их из кармана и посмотрел на комбинацию стрелок. — Как раз вовремя, — кивнул он. — Корнелиус, как я понимаю, приказ о моем аресте и об аресте Амелии Боунс уже отменен? Фадж кивнул. — Вот и прекрасно. В таком случае, если вы прямо сейчас пошлете в поместье Паркинсонов группу авроров, они найдут там логово Тома Риддла и взятых в плен пожирателей смерти. Амелия только что прислала сообщение, она взяла почти всех.* * *
Их допустили к Элин лишь под вечер. Дамблдор давно ушел, Драко, после некоторых колебаний, тоже — он зачем-то понадобился отцу, а в больнице от него все равно не было никакого толку. Гарри, Луна и Гермиона остались ждать. Медсестры несколько раз пытались отправить их обратно в школу, уверяя, что никакого смысла в ожидании нет и что Гарри известят сразу, как только операция завершится. Разумеется, уходить ребята отказались. Наконец, их впустили в маленькую палату, в которой не было даже койки — вместо нее за ширмой стоял большой стеклянный ящик, заполненный мутно-желтой жидкостью, сквозь которую было видно лишь переплетение трубок и какие-то черные пятна. Гарри не сразу понял, что эти пятна и есть сама Элин, тело которой сейчас напоминало обугленную головешку. — Глаза удалось сохранить, — говорил доктор Бернхил, — и левую руку тоже, хотя она очень сильно пострадала. Остатки правой, к сожалению, до локтя пришлось ампутировать. — Ее нельзя вырастить заново? — спросила Гермиона. Врач покачал головой. — Будь это простая травма — без проблем, но увы... — А внутренние органы? — В основном целы, — ответил врач. — Собственно, иначе она была бы уже мертва. Она и так... Он осекся, посмотрел в глаза Гарри и вздохнул. — Что ж, полагаю, вы предпочитаете знать правду, — сказал он. — Мисс Олсен умирает, и спасти ее может только чудо. — Но... — Позвольте я объясню. Ваша сестра под влиянием сильных эмоций вызвала адский огонь. Это не простое «окисление с выделением энергии», это обращение к самой сути огненной стихии, в некотором смысле — к живому, разумному и крайне злобному духу, которого могут контролировать лишь самые могущественные волшебники. Ваша сестра смогла сдержать его мощь благодаря своему сродству с огнем, но это не далось ей даром. За удержание огня она платила, сжигая саму себя — в фигуральном смысле, конечно. Ваша сестра принесла в жертву свою магию и свою жизненную силу, внешне это выражалось как повышение температуры и, конечно, не могло продолжаться вечно. В какой-то момент фигуральное «сжигание себя» превратилось в буквальное, и если бы профессор Дамблдор не заморозил огонь, от мисс Олсен не осталось бы и пепла. Доктор Бернхилл запнулся и виновато посмотрел на ребят. — Простите, я слегка увлекся теорией, — произнес он. — Так или иначе, но к моменту, когда мисс Олсен легла нам на стол, жизнь в ней еле теплилась, и во время операции ее сердце остановилось. Дело не в физических повреждениях, это... — доктор замялся, подбирая нужные слова, — ...крайняя степень истощения, при которой у человека нет уже ни сил, ни желания для того, чтобы продолжать жить. Сейчас мы принудительно закачиваем в ее легкие воздух и заставляем биться сердце, теоретически они могут работать сами, но ее мозг просто не подает им нужные сигналы. И если он не начнет это делать в ближайшие несколько дней... Он не закончил. — Она умрет? — спросил Гарри. Доктор Бернхилл кивнул. Наступившую тишину нарушали только всхлипывания Гермионы. — Боюсь, вам пора идти, — сказал, наконец, врач. — Мы сообщим вам сразу, как только что-то изменится. — Я никуда не уйду, — решительно сказала Гермиона. — Мисс, в вашем присутствии нет смысла... — попытался было возразить доктор. — Есть смысл, — Гермиона упрямо поджала губы. — Сожалею, но правила... — У Гермионы сломаны ребра, — подала голос Луна. — Ее ударила волшебная змея. Это считается за магическую травму? Доктор помолчал, затем легко улыбнулся. — Разумеется, — сказал он. — Мы не можем отказать в помощи пострадавшей. Можете оставаться тут, мисс Грейнджер, пока не поправитесь. Я распоряжусь, чтобы вас разместили в этой палате. Гарри хотел было сказать, что он тоже никуда не пойдет, но Луна молча взяла его под локоть и мягко, но настойчиво потянула к двери. — Оставим их одних, — тихонько сказала она. — Эль может спасти только чудо, а чудеса не любят лишних глаз.* * *
Выйдя из камина в директорском кабинете, Гарри и Луна не застали там хозяина. Вместо него в одном из гостевых кресел сидел Драко. — Директор просил тебя подождать, — сказал тот. — Он сейчас делает объявление в Большом зале. Только теперь Гарри осознал, что у него весь день не было во рту и маковой росинки. Драко молча указал рукой на столик, на котором стояла тарелка с сэндвичами и две огромные чашки чая. Гарри бездумно взял в руки первый бутерброд и принялся механически жевать, не чувствуя вкуса. — Как она? — спросил Драко чуть погодя. — Пока жива, — ответила вместо Гарри Луна. — Гермиона осталась с ней. — Ясно. Драко помолчал. — Дамблдора и Боунс восстановили на всех постах, — сказал он чуть погодя. — Никогда не думал, что увижу, как отец выступает в их защиту, а вот поди ж ты. Эти трое чудесно спелись. Фадж подает в отставку, якобы по состоянию здоровья. Его, наверное, задвинут в какой-нибудь бесполезный отдел, типа офиса по связям с маглами. Боунс станет министром, а Скримджера сейчас ищут. Он бежал. Гарри не ответил. — Амбридж из Хогвартса сразу отправили в Азкабан, — после паузы продолжил Драко. — Боунс, оказывается, время зря не теряла, еще осенью нашла доказательства того, что именно Амбридж прикончила Крауча-старшего в больнице. Думаю, дементоров в ваш дом тоже посылала она... — Драко помолчал. — А профессор Каркаров погиб. Прикрывал штурмовую группу от проклятий, ну и не успел среагировать. Кто-то из старших Паркинсонов его достал. Гарри покончил с первым сэндвичем и принялся за второй. — Знаешь, что самое смешное? — спросил Драко. — В школе до последнего момента никто ничего не понял. Все гадали, куда это запропастились оба ловца, но матч не останавливали. Только через час на стадион прискакала Амбридж с криками, что на нее напали и надо срочно оцепить школу. Но формально игра до сих пор продолжается, снитч-то не пойман. — Драко, зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Гарри, проглотив очередной кусок. — Не знаю, — Драко вздохнул. — Дамблдор попросил меня отвлекать тебя разговорами от тяжелых мыслей. По-моему, это глупо... И я понятия не имею, что говорить в таких случаях. Мне правда жаль, что твои родители умерли и что Эль при смерти... И я думаю, что знаю, что ты чувствуешь, я ведь и сам чуть с ума не сошел, пока смотрел, как Лорд убивает отца... Но тебе ведь от этого не станет легче, верно? Гарри не ответил. Луна, внимательно на него посмотрев, легко встала и поцеловала Гарри в щеку. — Пойдем, Драко, — сказала она. — Ему надо побыть одному. Гарри благодарно взглянул на нее и кивнул, чуть улыбнувшись. Луна знала, что ему нужно, лучше, чем он сам. Драко и Луна вышли, и Гарри остался в одиночестве. Он не знал, что ему делать и о чем думать после того, как потерял своих близких. Наверное, ему надо было вспоминать родителей, может быть, пытаться мысленно разговаривать с ними, воображая, что они его слышат. Может быть, надо молиться? Но Гарри не знал, как можно просить о чем-то Бога, который дважды сделал его сиротой. Поэтому Гарри просто сидел в кресле, доедал сэндвич и не думал ни о чем. В голове было пусто, как в старом темном сыром подвале, казалось — крикни, и звук разойдется эхом среди пропитанных влагой кирпичных стен. Наконец, за его спиной тихонько скрипнула дверь. — Добрый вечер, профессор, — сказал Гарри, не оборачиваясь. — Добрый вечер, Гарри. Дамблдор обошел вокруг стола, уселся в свое кресло и завозился, устраиваясь поудобнее. Гарри обратил внимание, что он все еще держит правую руку в кармане. — Я хотел было отправить тебя спать, — сказал директор, — но мне почему-то показалось, что ты не хочешь откладывать этот разговор. Однако, если ты устал... — Устал, — кивнул Гарри, — но лучше закончить с разговорами сейчас. Потом мне будет не до того. Похороны... Хотя нет, лучше подождать, пока Эль встанет на ноги. Но надо сообщить бабушке, и тете Алисе, и... ну, я не знаю, что делается в подобных случаях? — Я отдам нужные распоряжения, — согласился Дамблдор. — Тебе надо будет решить, кому из родных ты захочешь рассказать о волшебном мире. Но это действительно может подождать до завтра. А пока... — Профессор, — перебил его Гарри, — скажите сначала самое главное. Я — крестраж Волдеморта?