***
От бьющего в лицо ветра слезятся глаза и пылают щёки. Петляя по узким тропкам, быстроногие кони несут всадников всё дальше в лес под лай раззадоренной своры гончих, что эхом разносится по всей чаще. Потревоженные птицы с громким криком срываются с ветвей деревьев и улетают прочь, а мелкая лесная живность прячется по норам и ненадёжным убежищам, страшась оказаться на пути ошалевших от охоты псов. Слыша стремительно приближающийся монотонный лай собак, Чонгук тянет на себя уздцы и поднимает вверх руку, безмолвно приказывая всем всадникам замедлить ход. — Ну, что? — нетерпеливо спрашивает остановившийся справа Тэён, и старший брат широко улыбается в ответ. Звуки погони становятся всё ближе, словно волной катятся в сторону тропинки, на которой замерла выехавшая этим утром на охоту королевская процессия — владыка Северного королевства Тэён, военноначальник Сонема и несколько вооруженных арбалетами воинов из числа тех, которым тот полностью доверяет. Чонгук внимательно вслушивается. Судя по азарту собак, они нашли и преследуют довольно крупную дичь. Натасканная свора гонит зверя ближе к людям, отрезая ему все возможные попытки свернуть с выбранного псами смертоносного пути и скрыться в спасительной лесной чаще. Оглушительный лай раздаётся уже совсем рядом, проходит несколько жалких мгновений — и тропу стремительно пересекает серая тень, за которой, не сокращая изначально заданного между ними расстояния, несутся гончие псы. — Стая преследует волка. Гонит его к ближайшей поляне, — Чонгук с радостью наблюдает, как от его слов охваченный ликованием Тэён нетерпеливо подпрыгивает в седле, и отдаёт приказ: — Готовьте арбалеты! Охотники сворачивают с тропы и направляются вслед за умчавшимися вдаль псами. Бегущие резвой рысцой кони быстро выносят охотников на край широкой лесной поляны, на которой серым пятном мечется окруженный псами волк. — Чонгук, можно мне? — подъезжая ближе к брату, жарко шепчет Тэён. — Можно я перережу ему горло кинжалом? В ответ Чонгук хмурит брови и отрицательно качает головой. Волк ещё не вымотан гонкой, не затравлен псами до полного истощения и отчаянно сопротивляется в попытке спасти свою жизнь. Зверь разъярён и смертельно опасен, приближаться к нему ближе расстояния броска и вступать в рукопашную схватку — полное безумие; и Чонгук поднимает вверх ладонь, безмолвно отдавая приказ. Воины вскидывают заряженные стрелами арбалеты, целясь в волка, но тот вдруг перестает, огрызаясь на стоящих поодаль псов, крутиться на месте и со всех лап устремляется к неожиданно появившемуся на поляне мальчишке. Тот бежит навстречу зверю, протягивает вперёд руки, словно силясь спрятать хищника в своих объятиях. Чонгук неотрывно глядит на стройного мальчика, за спиной которого от быстрого бега пузырем вздулась рубашка, а ветер треплет его русые пряди волос… — Опустите оружие! Услышав пронзительный крик, Тэён крупно вздрагивает и с удивлением смотрит на старшего брата, который продолжает прожигать взволнованным взглядом незнакомого парня. Юный король насмешливо хмыкает и уже с большим интересом смотрит, как бегущий к волку мальчишка внезапно падает, запутавшись ногами в траве, но тут же поднимается на колени и обнимает за шею подскочившего к нему зверя. Следующие по пятам за хищником гончие неукротимо приближаются к ним, злобно рычат и скалят зубы, готовясь наброситься на любого, кто встал на пути между ними и преследуемой добычей. Мальчик отворачивает лицо, в защитном жесте вскидывает вверх руку. И раззадоренные охотой псы, словно натыкаясь на невидимую преграду, с жалобным визгом отскакивают назад и смиренно ложатся на брюхо. Юный король первым отходит от шока из-за всего увиденного и направляет своего коня в сторону мальчишки с волком. Вслед за ними следуют все остальные охотники. Не вставая на ноги, Тэхён успокаивающе поглаживает по морде и удерживает на месте дрожащего волка, который норовит ускользнуть за спину своего защитника. Открыто наблюдает за приближающимися к нему всадниками и невольно морщится, когда один из воинов спрыгивает с коня на землю и пинками пытается прогнать скулящих в голос псов. — Зачем вы гонитесь за ним? — Тэхён плотнее прижимается к боку хищника и обнимает обеими руками, всем своим видом показывая, что не даст его в обиду. — Он не сделал вам ничего плохого. Волк уже старый, у него нет стаи и он не может охотиться. — Зато ты, как я вижу, можешь, — зло выговаривает мужчина и указывает на двух лежащих рядом с мальчишкой мертвых зайцев, лапы которых связаны верёвкой. — Разве ты не знаешь, что вся дичь этого леса принадлежит королю, и охотиться имеют право только Его Высочество и приближенные к нему люди? Ты незаконно присвоил этих зайцев. Осмелился обворовать нашего короля? — Нет, я не охотился, а просто достал зайцев из расставленных в лесу силков, — спокойным голосом начинает объяснять Тэхён, но ему не дают договорить. — Ты украл их, — услышав, что требовалось для подтверждения своей правоты, довольно кивает головой мужчина и оборачивается к юному королю. — Ваше Высочество, воришка только что признался в преступлении, и должен быть приговорен к сожжению на костре. Вы знаете законы нашего королевства. Что прикажете делать? Король, заметив встревоженный взгляд старшего брата, едва не фыркает от смеха, но быстро успокаивается, и его лицо приобретает лениво-отстранённое выражение. — Разумеется, я знаю законы моего королевства, — до невозможности тягуче говорит Тэён, откровенно потешаясь над военноначальником, который даже побледнел от переживаний за судьбу деревенского мальчишки, — но разве это обязанность короля, неусыпно следить за их исполнением и лично наказывать каждого провинившегося?.. — и небрежно машет рукой: — Чонгук, разберитесь с этим. Надменно поджав губы и высоко задрав подбородок, Тэён трогается с места, уводя вслед за собой всех остальных охотников; повинуясь щелчку хлыста, гончие вскакивают на лапы и бегут за всадниками; и очень скоро на поляне остаются лишь военноначальник Сонема, испуганный деревенский мальчишка и жмущийся к его ногам старый волк. — Господин, хотя бы вы выслушайте меня. Я ничего не воровал. Эти зайцы уже были мертвыми, когда я их нашёл, и не годились быть поданными к столу короля, — осипшим голосом шепчет Тэхён, когда Чонгук слезает с седла и становится напротив. В подтверждении своих слов мальчик подхватывает зверьков за уши и трясет ими в воздухе, доказывая, что те уже давно сдохли и не подают никаких признаков жизни, но опускает руку, натыкаясь на нечитаемый темный взгляд. — Их бы все равно либо зашвырнули в ближайшие кусты, либо принесли во дворец, чтобы скормить собакам. Так какая разница, кто бы съел этих зайцев: гончие псы или волк? Мужчина молчит в ответ, не сводя взгляда с пронзительных, черных глаз. Во взгляде напротив — бесконечное ночное небо, в котором хочется затеряться навсегда. Рассекая воздух сильными крыльями, парить, позабыв обо всех обязательствах и тревогах. Не задумываясь, оставить за спиной бренность земного пути, обменяв его на стремительный, свободный полёт. Тэхён чуть ёрзает на затекших от долгого сидения ногах и разрывает зрительный контакт с мужчиной, чтобы поглядеть на волка, который подхватывает с травы зубами зайцев и, поджав хвост, скрывается в лесу. Молчание военноначальника неприятно затягивается, и мальчик непонимающе смотрит на мужчину. — Если вы тоже считаете, что зайцы являются собственностью короля, то я готов выкупить их, — всеми силами пытается загладить свою вину Тэхён, хоть и не до конца осознаёт её. Он быстро шарит рукой в кошельке, продолжая говорить. — Я хотел купить для волка немного мясных обрезков, но не успел. Всё разобрали до меня. Но зато у меня остались деньги. Вот. Возьмите их. Чонгук жалостливо рассматривает протянутые на раскрытой ладони две серебряные монетки, замечает обращенную к нему заискивающую улыбку и сокрушенно качает головой. Этот мальчик так чист в своих помыслах и наивен. — Иди за мной, — мрачным голосом приказывает Чонгук, берет коня под уздцы и уходит прочь с поляны. Тэхён смотрит угасшим взглядом на спину военноначальника, встаёт на ноги и, понуро опустив голову, плетётся следом.***
В небольшом парке, что находится за королевским дворцом, на удивление тихо и спокойно. Мину не спеша шагает по засыпанным мелким желтым песком дорожкам, держа в руках мольберт и корзинку, наполненную баночками краски. Он любуется клумбами, на которых пышно цветут лилии, и рядами ровно подстриженных кустов. Щурится от ослепительно сияющего на небе солнца и вслушивается в весёлый щебет беззаботных птах. Облюбовав себе местечко рядом с закрытой беседкой, юноша благодарно кивает служанке, принесшей ему холодный чай, а после оглядывается вокруг. Парк манит своим великолепием и буйством всех немыслимых оттенков, но всё же Мину останавливает взгляд на бело-желтых ромашках и достает из корзины деревянную дощечку палитры, чтобы выложить на неё необходимое количество краски. Юноша проверяет на мягкость новые кисти и чуть слышно смеётся, ощущая на тонкой коже запястья щекочущие прикосновения ворсинок. Сзади раздаются тяжелые шаги. Мину лучезарно улыбается, разглядев стремительно приближающегося Чонгука, и тянется рукой, чтобы игриво пощекотать ему кисточкой шею или пылающие нездоровым румянцем щёки. — Мой го… С силой обхватив ладонями тонкую талию, Чонгук тянет наложника ближе к себе и накрывает его рот своим, жадно лижет и покусывает губы, глубоко врывается языком. Мину от изумления распахивает глаза и сперва пытается отстраниться, чтобы разорвать поцелуй, но чужие сильные пальцы даже через одежду до боли стискивают тело, и наложник подчиняется прихоти своего господина. Он старательно отвечает на жесткие поцелуи и осторожно гладит ладонями напряженную чонгукову спину, надеясь кротостью и послушанием остудить чужой пыл, сменить намерения господина с грубости на ласку, но в этот раз нежные прикосновения и рабская покорность ничуть не помогают. Чонгук словно сходит с ума. Не ушедший азарт охоты, страх за глупого деревенского мальчишку и его недосягаемая близость смешиваются в горячее пламя, которое жидким огнём растекается по жилам и мучительно жжется в груди. Хочется его выплеснуть, немедленно унять разыгравшуюся животную страсть, и мужчина давит на чужие плечи, вынуждая наложника опуститься перед ним на колени, а сам распутывает дрожащими пальцами завязки собственных штанов. Мину послушно открывает рот, как только чувствует упирающийся в его губы налитый кровью член. Неважно, что их могут случайно увидеть из окон дворца. Плевать, что в парк в любой момент могут прийти садовники или прислуга. Сейчас самое главное сохранять спокойствие и слепо следовать всем желаниям Чонгука. Мину слишком хорошо знает, каким жестоким в приступе гнева может быть его господин. Юноша прикрывает глаза и широко слизывает языком выступившие капли терпкой и чуть соленой на вкус смазки. Обхватывает губами горячую головку и начинает посасывать, но Чонгук толкается вперёд, вынуждая принять член на всю длину. Не ожидавший такого напора Мину давится и пытается отстраниться назад, чтобы откашляться. Он бессознательно упирается ладонями в чужие бёдра и глухо мычит от боли, когда чонгуковы пальцы зарываются в волосы и с силой стискивают их в кулаке, удерживая наложника на месте. — Убери руки, — цедит сквозь зубы Чонгук. Повинуясь приказу, Мину опускает ладони на свои колени, позволяя глубоко втрахиваться в его рот, и только морщит лицо, всеми силами пытаясь удержать невольно выступившие слезы. Чужая злость веселит Чонгука, чужой плач вызывает ярость, и наложник зажмуривает глаза, чтобы господин случайно не заметил его намокшие ресницы. Чонгук шумно дышит и запрокидывает назад голову. Не давая наложнику сделать и пару глотков воздуха, быстро вдалбливается членом в потрясающе мокрую глотку и приглушенно стонет, но происходящего ничтожно мало. В голову невольно лезут отвлекающие образы и мысли. Какой запах тела деревенского мальчишки, которого зовут слишком напыщенно для его скромного положения — Тэхён? Какие на ощупь его волосы, если осторожно, едва касаясь пальцами, провести по ним рукой? Какие на вкус его губы и как волнующе-приятно звучало бы ими произнесённое имя любимого человека? Как звонко он мог бы смеяться, заключенный в объятия, и как крепко стал бы обнимать в ответ? И есть ли тот, кто знает ответы на все мучащие мужчину вопросы? Зарычав от злости, Чонгук отталкивает от себя юношу и быстро оглядывается по сторонам. Наклоняется вперёд, чтобы обхватить рукой тонкое запястье, и волочёт Мину к стоящей неподалеку беседке. Чайный сервиз из тончайшего фарфора разбивается вдребезги о дощатый настил пола, снесённый руками наложника, когда Чонгук опрокидывает его грудью на поверхность стола. Мину молчит, лишь хрипло дышит и украдкой вытирает ладонью мокрое от слюны и слёз лицо. Он даже не думает сопротивляться, когда чужие руки дёргают завязки и стаскивают его штаны до самых щиколоток, но не может сдержать вскрика от трёх обильно смоченных слюной пальцев, притискивающихся в его задний проход. — Заткнись, — шипит Чонгук, которому стал противен голос наложника. Он слишком явно помнит низкий, чуть хрипящий шепот Тэхёна, и теперь хочет слышать только его. Мину прикусывает зубами и без того вспухшую нижнюю губу, когда терзающие анус пальцы сменяются горячим членом. Он цепляется ладонями за стол, пытаясь удержаться на месте, но все равно от каждого ритмичного толчка больно бьётся пахом о твердый край стола. Как и было приказано, не издаёт ни единого звука, ведь наложник должен уметь не только благодарно принимать ласку своего господина, но и помогать справляться с гневом. В руках мужчины — юное холёное тело, но больше оно не приносит былой радости. В Мину всё не так. Не те, хоть и похоже русые волосы. Не та слишком изнеженная кожа. И сам наложник — не тот, кто должен быть рядом с Чонгуком. Желая как можно быстрее достигнуть пика удовольствия, мужчина закрывает глаза и, видя под веками чёрную бездну глубокого взгляда, бурно кончает, заходясь громким стоном. Чуть отдышавшись, военноначальник отстраняется от наложника и брезгливо рассматривает его покрытые алыми пятнами бока. — Так и будешь стоять здесь с голой задницей? — поправляя собственную одежду, грубо интересуется Чонгук. Близость принесла разрядку, но удовлетворения он по-прежнему не чувствует. — Приведи себя в порядок и иди в свою спальню. Не хватало ещё, чтобы Тэён случайно увидел тебя в подобном виде. Вслушиваясь в стихающие за спиной шаги, Мину осторожно выпрямляется, упираясь ладонями о поверхность стола. Он заводит за спину руку и прикасается к стекающей из ануса по бедру влаге. Внимательно рассматривает испачканные в чужой сперме пальцы, и, к собственной радости, не находит следов крови. Мину не знает, что или кто так сильно мог сегодня расстроить его господина, но благодарен ему уже за то, что тот, как и всегда, не забыл о растяжке и уберёг наложника от разрывов. В случившемся нет ничего страшного, а пережитые боль и ужас очень скоро забудутся. Мину с тихим стоном наклоняется вперёд, чтобы натянуть штаны, и осторожными шажками идёт во дворец, оставив в парке мольберт и краски.***
— Военноначальник Сонема, — равнодушным голосом тянет Тэён, когда Чонгук входит в малый зал дворца. — Решили почтить меня своим присутствием за ужином? — Как и всегда по четвергам, Ваше Высочество, — так же отстраненно отвечает Чонгук и проходит вглубь зала. Он садится по правую руку от юного короля и вскользь смотрит на расположившегося в конце стола Мину, который не поднимает головы, игнорируя приход своего господина. Наложник выглядит обиженным, и Чонгук отмечает в уме не забыть в ближайшее время купить для юноши в качестве извинения какую-нибудь безделушку или недорогое украшение. Ужин, как и обычно, проходит в тишине, нарушаемой лишь суетой прислуги, которые без устали кружат по залу — собирают грязную посуду и приносят из кухни свежие, исходящие паром блюда, подливают в кубки вино и напитки — и ни Чонгук, ни Тэён не знают наверняка, кто из них может оказаться доносчиком Тэсона. Постоянное присутствие чужого наложника рядом с королём уже никого не удивляет — все привыкли к этой странной дружбе и считают чем-то вроде глупого каприза несмышленого ребёнка. Показывать при посторонних свои истинные отношения братья никогда не будут — слишком велик и неоправдан этот риск. Но всё же когда вечер подходит к концу, а на столе появляется десертный пирог, украшенный свежей земляникой и взбитыми сливками, терпение юного короля заканчивается. — Чонгук, кто тот юноша, которого мы сегодня случайно встретили в лесу? — Тэён пялится на кусок пирога, чтобы никто из присутствующих не заметил его восторженный и искрящийся любопытством взгляд. Мальчику хочется завизжать от нетерпения, повиснуть на старшем брате и трясти его, пока он честно не расскажет обо всём случившемся, но вместо этого Тэён продолжает старательно рассматривать содержимое своей десертной тарелки. — Вы объясните мне, что произошло на охоте? Изящная вилочка в пальцах Мину замирает в воздухе, так и не прикоснувшись к десерту. — Ничего не произошло, — отвечает Чонгук. — Ничего, что могло бы быть интересно Его Высочеству.