Когда под весенними лучами солнца просыхает широкий тракт; когда прогретая чёрная земля пашен освобождается от зимнего холода; когда из набухших почек распускается нежная зелень листков, а яблони покрываются белыми цветами — в городские ворота Сонема въезжают вооруженные всадники, гордо несущие на древках знамёна Южного королевства. Их немного, но они безбоязненно движутся молчаливой колонной по выложенным булыжниками улицам столицы Северного королевства, чтобы остановиться на центральной площади.
Закупающиеся на рынке горожане откладывают свои дела и идут посмотреть на прибывших воинов. Торговцы наспех складывают провизию в корзины и мешки, чтобы выйти из-за прилавков. Крепко запирают двери своих домов лавочники, чтобы присоединиться к собирающейся на площади толпе. Людей с каждой минутой становится всё больше. Они тревожно переговариваются между собой, указывая на прибывших в город вооруженных мужчин, среди которых замечают бывшего начальника городской стражи, который не так давно был с позором изгнан из Сонема юным королём. Тот с превосходством поглядывает по сторонам и надменно ухмыляется, предвкушая скорый крах зарвавшегося мальчишки, гибель которого неминуема.
Возглавляющий колонну Ёнджи спрыгивает с коня, когда на площадь медленно въезжает и останавливается крытая королевская повозка, из которой выходят Чонгук, Тэхён и юный король со своим личным стражем. Венценосных особ Севера также сопровождают воины, но Тэён идёт навстречу незваным гостям совсем один, и Ёнджи, отдав приказ своим людям оставаться на месте, выходит в центр площади, где его уже ждёт юный король. Они находятся друг от друга на расстоянии нескольких шагов — крепкий мужчина средних лет и худощавый пятнадцатилетний подросток.
— Ваше появление в Сонеме стало для меня неожиданностью, — первым говорит Тэён. — Нечасто гости с Юга удостаивают меня своим визитом.
— И всё же вас успели вовремя оповестить о нашем приезде, владыка. Мне даже не пришлось долго вас ждать, — отвечает Ёнджи с поклоном, который выходит недостаточно низким, чтобы подобающим образом выразить почтение к королевской особе. — Я прибыл по приказу короля Юга, который очень взволнован последними случившимися событиями и желает во всем разобраться.
— Не стану скрывать, что я, как и Тэсон, тоже обеспокоен и буду признателен, если вы сумеете мне пояснить некоторые моменты, — Тэён делает рукой приглашающий жест. — Я прошу вас проследовать во дворец, где конюхи позаботятся о ваших лошадях, воинам будут предоставлены комнаты для отдыха, а мы с вами сядем за стол переговоров.
— Не думаю, что нам необходимо прятаться за закрытыми дверями дворцовых залов, чтобы выяснить все случившиеся недопонимания между нашими королевствами, — криво улыбается Ёнджи. — Разговор будет недолгим, и провести его я бы хотел прямо здесь, на глазах у всего собравшегося народа. Пусть люди Севера знают мнение своего короля и на какие решения он способен.
— Я никогда не скрывал от подданных своих истинных намерений, — холодно отзывается Тэён. — Не стану это делать и сейчас. Если вам угодно, то пусть наш разговор состоится на площади Сонема.
Тревожные перешептывания людей смолкают в один миг. Сотни взглядов устремлены на юного короля и колонну всадников, прибывших с Юга. Оставшийся у повозки Мину хватается за рукоять меча и вопросительно смотрит на стоящего рядом Чонгука, но тот качает головой. Нельзя вмешиваться в переговоры и размахивать оружием. Сейчас для Тэёна нет явной опасности, никто не собирается открыто нападать на правителя Севера. Тэсон задумал нечто иное, что-то подлое и коварное, но что именно — Чонгук пока не понимает, и он только сильнее сжимает в своей ладони ладонь Тэхёна, который нервно переминается с ноги на ногу.
— С вашего позволения, я хочу поведать жителям Севера о том, как поступает их правитель в столь тяжелые для королевства времена, — повысив голос, чтобы его услышали все собравшиеся на площади, начинает говорить Ёнджи, обращаясь уже не к Тэёну, а к простым людям. — Я считаю необходимым напомнить о нападении на ваши земли чужаков, и о том, что ваш король, вместо того, чтобы попросить помощи и поддержки у владыки Юга, изгнал из своего королевства всю городскую стражу, тем самым уменьшив число воинов, необходимых для защиты Севера. Возможно, вы не знаете, но также ваш король, по собственной безалаберности, несколько раз срывал поставки древесины. Отец Тэёна и ныне покойный владыка Севера потратил много усилий, чтобы наши королевства сосуществовали в мире и спокойствии, но в последние годы дружественные отношения разрушаются, и в этом нет вины Тэсона.
Юный король внимательно выслушивает говорящего и не понимает, чего он хочет добиться. Ёнджи считает его несмышленым ребёнком, который простодушно поверит во всю услышанную чушь? Или он думает, что народ Севера успел позабыть, какой невосполнимый урон королевству принес своим правлением отец Тэёна?
— Правитель Юга доброжелателен и милостив, — продолжает разглагольствовать мужчина, — но у его терпения тоже есть свои границы, а вежливость не предполагает молча сносить незаслуженные оскорбления.
— И какое же оскорбление я ненароком нанёс королю Тэсону? — холодно интересуется Тэён.
— Не вы, Ваше Высочество, не вы, — ухмыляется Ёнджи и указывает на стоящих у повозки людей. — Военноначальник Сонема уже рассказал вам о своём пребывании в Сигарде? О тех обвинениях, которые он осмелился высказать в лицо владыке Юга, и о безобразных поступках, которые совершил? Он хоть словом обмолвился о том, как натравил своих воинов на городскую стражу и устроил кровавую бойню?
— Это неправда! — не выдерживает Тэхён.
— Молчи, — сквозь зубы шипит Чонгук, одергивая своего мужа, но тот не слушается.
— Вы лжете! — продолжает возмущаться Тэхён. — Тэсон запретил страже Сигарда выпускать нас из города. Чонгук не начинал битву, её начали воины Юга, и в этом сражении ранили моего мужа пропитанной ядом стрелой!
— Если ты сейчас говоришь правду, если Чонгук действительно был отравлен ядом, то почему он до сих пор жив? — парирует Ёнджи и, увидев на тэхёновом лице замешательство, громким голосом заявляет: — Вот кто виновен во всех размолвках! Мальчишка сеет смуту и подрывает дружеские отношения между нашими королевствами! Он плетёт интриги, по его вине произошла ссора между Тэсоном и Чонгуком!
— Если вы так уверены в его виновности, то наверняка сможете мне рассказать, какую выгоду Тэхён получает от нашего недопонимания, — требует объяснений Тэён.
— Это нам ещё только предстоит узнать.
Ёнджи оборачивается к сопровождающим его людям, кивает головой, и один из воинов слезает с коня, чтобы достать из дорожного мешка и передать мужчине тонкий, перевязанный лентой свиток с плотно закупоренной чернильницей.
— Король Тэсон издал распоряжение о взятии под стражу и незамедлительном возвращении в Сигард Кан Тэхёна, где над ним будет свершен справедливый суд. Виновник распрей должен понести соответствующее наказание, но он является жителем Северного королевства.
Ёнджи распутывает ленту и встряхивает свернутый лист бумаги, разворачивая его. Подходит к Тэёну так близко, что тот может прочитать текст чужого указа, под которым стоит подпись владыки Юга.
— Тэсон не может без особого позволения вершить судьбы ваших подданных, — объясняет мужчина. — Я прошу вас подписать это распоряжение в знак уважения к владыке Юга. Ваше Высочество, докажите свои дружеские намерения, выполните небольшую просьбу Тэсона.
На площади стихают все звуки, не слышно шороха одежд людей, и даже ветер замирает, прекращая похлопывать чужими знамёнами. В наступившей тишине отчетливо слышен зловещий скрежет вытягиваемого из ножен чонгукова меча. Ёнджи с нестерпимым предвкушением следит за каждым жестом Чонгука, который удобнее перехватывает рукоять и свободной рукой отодвигает мужа за свою спину. Собравшийся на площади народ с искренней жалостью смотрит на испуганного Тэхёна. Многие торговцы знают его, как глуповатого младшего брата деревенского кузнеца. Многие горожане помнят его, как веселого и улыбчивого продавца пирожков, который по воле судьбы стал мужем военноначальника. Люди внимательно выслушали всё, что говорил прибывший с Юга мужчина, и не верят ни одному его слову. Так же, как не верит юный король.
Ёнджи молчаливо ждёт, поглядывая то на раскрасневшегося от злобы Чонгука, то на побледневшего и сжавшего губы Тэёна. Всё складывается так, как и запланировал Тэсон. Королю Севера стоит только поставить свою подпись, обменять жизнь никчёмного простолюдина на собственный покой — и Чонгук нанесёт удар. Пытаясь защитить мужа, военноначальник обязательно развяжет битву, и тогда уже в предательстве можно будет обвинить не только Тэхёна, но и самого Чонгука. Было бы неплохо, чтобы первым, на кого набросится взбешенный мужчина, стал его младший брат, который очень скоро одним росчерком пера подпишет смертный приговор всем неугодным Тэсону королевским особам.
Но Тэён продолжает стоять неподвижно.
Ожидание неприятно затягивается, и Ёнджи насмешливо смотрит на замершего юного короля, не замечая, как в глазах пятнадцатилетнего подростка разгорается та же ярость, которая присуща его старшему брату.
— Почему вы медлите, Ваше Высочество? — ухмыляется Ёнджи. — Я прошу не задерживать меня и моих людей, ведь нам ещё предстоит вернуться в Южное королевство, а владыка Тэсон не любит долго ждать.
Мужчина стоит перед юным королём, на ладони одной руки держит уже открытую чернильницу с торчащим из неё гусиным пером, а пальцами другой сжимает развернутый свиток, который должен быть подписан; и от этого самоуверенного требования, от чужого насмешливого взгляда и пренебрежительного отношения взбешенный Тэён теряет самообладание и резким движением выхватывает свой меч.
В свете солнца вспыхивает блестящая сталь, острый клинок режет мягкую плоть, чуть скрежещет по разрубаемым костям, и под раскатившийся по площади многоголосый вскрик ужаса к ногам Тэёна падает обезглавленное тело мужчины.
— Король Тэсон ждёт мой ответ? — дрожащий от ярости подросток пинает срубленную голову Ёнджи в сторону прибывших людей. — Вот он!
Готовясь к битве, выхватывают оружие всадники Юга. Обнажают мечи воины Севера и встают по бокам от юного короля, но тот не даёт команды начать бой. Он, гордо расправив плечи, бесстрашно идёт навстречу людям Тэсона, с его окровавленного меча срываются тяжелые алые капли, и всадники, отступая назад, тянут за поводья своих коней.
— Я — король Севера, Ким Тэён, с сегодняшнего дня разрываю все договоренности, заключенные моим отцом с Тэсоном. Отныне я никому не позволю грабить моё королевство, а каждого, кто осмелится прийти на мою землю, чтобы ставить унизительные условия или клеветать на моих подданных, ожидает позорная участь Ёнджи. Передайте Тэсону, что если он действительно хочет что-то узнать, то пусть приезжает лично, а не посылает своих псов, и тогда я сяду с ним за стол переговоров, чтобы поговорить, как король с королём.
— Значит, ты выбрал смерть, — сообщает бывший начальник городской стражи Сонема.
— Пошли вон из моего королевства и заберите с собой эту падаль, — Тэён кивает головой в сторону тела Ёнджи, — или я прикажу закопать его в ближайшем овраге.
Несколько всадников спешиваются и бегут в центр площади. Они заворачивают в свои плащи мертвое тело и срубленную голову, чтобы привязать к седлу испуганно фыркающей лошади. Больше не произнеся ни слова, бывший начальник городской стражи машет рукой, отдавая приказ своим воинам покинуть Сонем.
— Вы слышали, что сказал этот мужчина? — обращаясь к собравшимся людям, громко выкрикивает Тэён, когда колонна всадников выезжает с площади и теряется из вида.— Скоро начнется война с Югом, но у меня нет сил защитить королевство. Будьте осмотрительны, не выходите из домов и не берите в руки оружия — тогда вы и ваши семьи не пострадают. Я прошу вас беречься и не навлекать на себя понапрасну гнев воинов Тэсона, — Тэён обводит всех собравшихся грустным взглядом. — Я хочу, чтобы вы запомнили меня, как правителя, который всегда заботился о своём народе. Скоро я буду мёртв, но ни один из вас не будет предан мною.
Юный король быстрым шагом идёт к дожидающейся повозке и садится в неё вместе с опечаленным Мину и взволнованным Чонгуком, который не выпускает из своей ладони руку виновато опустившего голову Тэхёна. Все четверо добираются до дворца в скорбной тишине, ничего не говоря и не обсуждая, но когда Тэён пытается скрыться ото всех в своей спальне, за ним идёт старший брат.
— Вот только не надо меня отчитывать за якобы неосмотрительный поступок, — грустно улыбается Тэён. — Я просто устал бояться и считать дни до собственной смерти.
Он с тяжелым вздохом садится на кровать и хватает первый попавшийся под руку отрезок ткани, которым оказывается лежащая на тумбочке ажурная салфетка. Нахмурив брови, с показным рвением начинает обтирать клинок от липких алых разводов, но беспомощно сникает, когда Чонгук садится рядом и, обняв за плечи, притягивает ближе к себе.
— Уже можно начинать реветь? — через силу шутит Тэён. — Сейчас такой сентиментальный момент.
— Не надо, — коротко отзывается Чонгук вовсе не потому, что чужие слёзы выведут его из себя.
Просто он, несмотря ни на что, продолжает верить, что сможет защитить и спасти от смерти и младшего брата, и Тэхёна, даже если для этого придётся погибнуть ему самому.
***
После возвращения на Север Чимин не находит себе места. Недавно пережитые события не выходят из головы. Они засели в сознании и мучают страшными воспоминаниями. Всё увиденное и непонятое приходит кошмарными снами, и парень каждую ночь просыпается в холодном поту, а потом долго не может вновь сомкнуть глаз. Он долгие часы лежит без движения и тревожно вслушивается в раздающиеся из другой комнаты голоса, принадлежащие мертвым душам, что пришли к бессмертному.
— Что происходит в нашем мире? Что это вообще такое было?
Чимин раненым зверем ходит по дому. Не отстаёт от Юнги, задавая одни те же вопросы, но тот только загадочно улыбается в ответ. Кажется, бессмертный вполне доволен новостями, которые принес ему парень, но сам Чимин думает иначе.
— Почему призраки молчали? Почему не издали в нашем присутствии ни звука?
— Они не хотели вам навредить, — мягким голосом убеждает Юнги.
Чимину сложно в это поверить. Слишком часто он видел на пустых землях тех, кто примкнул к рядам бесплотных призраков гораздо позже разразившейся в Синэ кровавой междоусобицы, которую развязали четыре сына последнего владыки Единого королевства. Мертвым нет никакого дела до страданий живых людей. Неупокоенные души беспокоят лишь собственные терзания.
Парень много раз бывал на пустых землях. Изнывая от жажды, как мог растягивал скудные запасы воды и пытался найти хотя бы один источник или ручей. Он провёл там слишком много дней и ночей, чтобы понять, что грозовые тучи, нависшие над бескрайней песчаной пустыней, никогда не проливаются дождем.
— Почему в этот раз начался ливень?
— Потому что дракон пробуждается, — улыбается в ответ Юнги.
Чимин выматывает себя тренировками и тяжелой работой, но ночь по-прежнему не приносит отдыха — крепко уснуть не получается. Он с первыми лучами восходящего солнца уходит из дома, бесцельно шатается по лесу и возвращается в избушку только поздним вечером. Он специально отказывается от пищи, но даже снедающий тело голод не помогает отвлечься от навязчивых мыслей.
Юнги искренне пытается помочь своему любимому. Заметив, как сильно исхудал Чимин, он следит, чтобы тот вовремя принимал пищу. Если удаётся, бессмертный утром останавливает парня, убеждая перестать бродить по всем окрестностям, и уводит обратно в спальню, где долгие часы гладит его волосы и чутко охраняет чужой, тревожный сон. Иногда силой заваливает на постель и, преодолевая первое сопротивление, добивается близости. В эти моменты Чимин выглядит почти нормально и ведёт себя так, каким его привык видеть Юнги — бесстыжий, жадный до удовольствия, и при этом щедрый на ответные поцелуи и слова любви, — но длится это недолго. Успокоиться Чимину не помогают ни ласки бессмертного, ни вино, которое он приносит с собой из города.
— Я видел сотни призраков, Юнги. Видел их лица и устремлённые на нас взгляды, — тихонько скулит парень, заливаясь крепким вином, которое не вызывает в теле привычной расслабленности.
Чимин не замечает происходящих вокруг перемен и ему больше не интересны городские сплетни. Он даже не радуется наступившей весне, а первые проклюнувшиеся в лесу подснежники вызывают вспышки панического страха — эти же цветы он увидел в последний день странствия по пустым землям. Напитанная ливневой влагой серая пустыня начала оживать, а её примыкающие к Северному королевству окраины вдруг окрасились нежно зелёным цветом редкой поросли травы и покрылись голубовато-белыми лепестками распустившихся первоцветов.
Чимина раздражают резкие звуки и он болезненно щурится от яркого солнечного света. Он часто срывается на крик, но ещё чаще безучастно смотрит в одну точку, прокручивая в голове страшные воспоминания. Проходят дни и недели, но парень не может найти вразумительного ответа ни на один мучивший его вопрос.
Иногда Чимину кажется, что он медленно сходит с ума.
Необъяснимые загадки выматывают душу, и одним ясным днём парень собирается в путь. Он дожидается, когда Юнги умчится по делам в город, и вытаскивает из шкафа заброшенный дорожный мешок, в который сметает найденную на полках кладовой провизию. Тщательно выбирает подходящую одежду и достает из тайника под кроватью всё скопленное золото. Закрепив на поясе тяжёлый кошелек и ножны с мечом, парень натягивает сапоги, защелкивает у шеи застежку плаща болотного цвета и, сделав глубокий вдох, выходит из дома. Его ждёт долгая дорога, но Чимина больше не пугает новый переход по пустым землям. Его путь лежит на Восток. Туда, где в чужих хранилищах надёжно спрятан древний свиток, строки которого помогут разгадать многовековую тайну.
Чимин раздобудет этот свиток. Он обязан во всём разобраться.
***
Произнесённая на площади Сонема речь юного короля звучит по всему Северу. Катится по дорогам, долетает до самых дальних уголков королевства, не обходит стороной ни одно из поселений и пробирается в каждый дом. Слова Тэёна разносятся тихими перешептываниями людей и пылкими обсуждениями в трактирах. Робко передаются народом из уст в уста и громогласно зачитываются старостами удаленных деревень с доставленных им свитков.
Очень скоро в королевстве не остаётся ни одного жителя, который не знает обо всём случившемся в Сонеме, и все они неравнодушны к словам юного короля.
В поисках дорожной одежды, люди перетряхивают содержимое шкафов и достают из тайников с трудом накопленные и припрятанные монеты. Над деревнями, сёлами и городами денно и нощно не смолкают звуки кузнецких молотов, что выковывают наконечники для стрел и копий. Мужчины мастерят тяжелые, обитые гвоздями дубины. Юноши сколачивают деревянные щиты и выстругивают длинные древки, чтобы вечерами после весенних работ в полях проводить с друзьями тренировочные бои. Юные девушки, под слёзные причитания матерей и стариков, заплетают мешающиеся длинные волосы в тугие косы, сбрасывают с себя пышные юбки, облачаясь в одежды отцов и старших братьев, и берут в руки изогнутые луки и колчаны с легкими стрелами.
Покидают вырубки и выходят из лесов работающие в них дровосеки, забрав с собой тяжелые топоры. Редкие счастливчики снимают со стен домов запыленные латы и мечи, что долгие годы были семейными реликвиями, памятью о давних предках-воинах. Наспех завершив посевные работы и прочие неотложные дела, прощаются с семьями фермеры и земледельцы, чтобы крепко сжать в ладонях остро наточенные вилы и выйти из дома на широкий тракт.
Жители столицы сажают в повозки своих жён и маленьких детей, отправляют их подальше от города в деревушки к родителям или дальним родственникам, а после распахивают двери своих домов, давая ночлег прибывшим в Сонем людям. В трактирах нет ни одной свободной комнаты и ни одного незанятого спального места, но хозяева заведений не берут деньги от своих постояльцев. Мужчины, юноши, крепкие девушки — они со всех уголков королевства приезжают на повозках, верхом на лошадях или приходят пешком, тонкими ручейками стекаются в столицу, чтобы одним ранним утром слиться широкой волной у стен королевского дворца.
— Кто это, Чонгук? — дрожащим от волнения голосом спрашивает Тэён у прибежавшего брата. Вышедший на балкон своей спальни юный король лихорадочно рассматривает ревущую и скандирующую его имя толпу. Видит зажатые во вскинутых вверх руках мечи и копья. — Кто эти люди и чего они хотят?
— Это — наша надежда. Это — наша жизнь. Это — твой народ, Тэён, — четко отвечает Чонгук и обнимает за плечи растерянного младшего брата. — Люди пришли защищать своего короля.
