***
Вечерний праздник, устроенный в честь возвращения на Юг племянника короля с молодым супругом, в самом разгаре. Уже закончился пышный пир, и все высокопоставленные люди перешли из столовой в один из парадных залов дворца, созданный по приказу Тэсона специально для проведения подобных развлечений. Громко играет музыка, выступающие актеры, танцовщицы и фокусники, неизменно срывая гул аплодисментов, бесконечной чередой сменяют друг друга, а приглашенных гостей так много, что Тэхён очень скоро начинает путаться в именах и должностях представленных ему людей. Запомнить всех, кто в этот вечер желает лично выразить юноше своё почтение, просто невозможно. Центр зала освобожден для выступающих, вдоль стен разложены пышные подушки, на которых, после сытного ужина расположились члены королевской семьи и гости, чтобы насладиться представлениями и вином с изысканными закусками, которые безустанно разносят совсем молоденькие мальчики и девочки из прислуги. Чонгук раздраженно машет рукой слишком навязчивому в желании услужить рыжему мальчугану, чтобы тот наконец-то отошел и перестал подсовывать Тэхёну всё новые сладости с фруктами и подливать в его кубок вино. Повинуясь приказу господина, мальчишка отбегает в сторону, но не проходит и десяти минут, как он появляется снова, теперь уже неся в руках блюдо с устрицами. — Почему ты прогоняешь его? — замечая недовольство мужа, тихо спрашивает Тэхён. — Тебе не нравится, когда кто-то обо мне заботится, тебе не понравилось, как я смотрел на выступления актеров. Я не могу глядеть всю жизнь только на тебя одного. — А придётся, — ревниво бурчит Чонгук. Чуть захмелевший от вина Тэхён звонко хохочет и, игнорируя всех присутствующих людей, бесстыдно тянется к мужу за поцелуем, но забывает о своём желании, как только зал оглашает особенно быстрая музыка, а принцессы с радостным визгом вскакивают со своих мест и хватают его за руки, приглашая всем вместе пойти танцевать. Категорично отказавшийся от танцев с сёстрами Чонгук мрачно наблюдает за Тэхёном и недовольно кривится, если вдруг тот скрывается от его взгляда за спинами других людей. — Ты весь вечер не спускаешь со своего мужа глаз, — наклоняясь ближе к взволнованному племяннику, подмечает Тэсон. — Неужели он так важен для тебя? — Я люблю его, дядя, — честно признается Чонгук, не поворачиваясь к Тэсону, и поэтому не замечает, как тот недоверчиво качает головой. Весёлая мелодия подходит к концу и Тэхён, окруженный радостно хохочущими принцессами, которым он явно пришелся по душе, возвращается к заждавшемуся Чонгуку, но не садится на своё прежнее место по правую руку от мужа, а располагается между его ног, устало привалившись спиной к широкой груди. Поражающий своим размахом праздник кружит Тэхёну голову, и Чонгук тихо шипит, когда безостановочно ерзающий на месте юноша невзначай трётся об его пах или случайно проводит рукой по внутренней стороне бедра, дразня и без того набухший член. Близость мужа, его запах, бархатный голос и затуманенный взгляд черных глаз приятно волнуют Чонгука. Ему хочется вместе с Тэхёном немедленно выйти из душного многолюдного зала и упасть в спальне на прохладу простыней, но он сдерживает свой пыл, не желая прерывать веселье мужа. За окнами дворца вдруг раздаются оглушительные залпы взрывов и сухой треск рассыпающихся в небе разноцветных искр фейерверков. Гости поднимаются с мест, восторженно переговариваясь, стягиваются к окнам и выходят на балконы, чтобы полюбоваться салютом, но Тэхён не спешит присоединяться к ним. — Давай уйдём, — жарко шепчет юноша на ухо Чонгуку, и тот только сейчас понимает, что все прикосновения мужа были не случайны. Всё это время Тэхён настойчиво намекал, что хочет оказаться с Чонгуком за плотно запертыми дверями их комнаты. Путь до отведенной супружеской паре спальни не долгий. Чонгук пропускает вперед загадочно улыбающегося мужа и закрывает дверь. Впивается в желанные губы жадным поцелуем и теснит к постели, но Тэхён внезапно упирается ладонями в чонгукову грудь и отворачивает лицо. — Я хочу попробовать, — тихим голосом произносит юноша, подталкивая мужа к туалетному столику, пока тот не упирается в его край поясницей. — Что попробовать? — интересуется Чонгук, не совсем понимающий намёков. Тэхён не торопится с ответом. Вместо этого он расстегивает пуговицы на чужой рубашке и проскальзывает пальцами под её края. Гладит ладонями выступающие грудные мышцы мужчины, ощущая кожей выпуклость грубых рубцов. Переместившись на плечи, стягивает распахнутую рубашку, которая с тихим шорохом спадает к ногам. — Тебя, — коротко выдыхает Тэхён и опускается перед мужем на колени. Чонгук с силой вцепляется пальцами в край стола, когда юноша изучающе обводит руками его напряженный живот и переходит на бёдра. Тэхён мучительно нетороплив, но мужчина и не хочет, чтобы всё происходило слишком быстро. Он чувствует, как у него сбивается дыхание, когда юноша приближает лицо к его паху, чтобы оставить по всей длине скрытого одеждой члена россыпь коротких поцелуев, а потом нежно трется об него разгоряченной щекой. Чонгук, раньше настороженно относившийся к дружбе мужа с бывшим наложником, теперь готов принести Мину самые искренние благодарности, ведь узнать о подобных ласках Тэхён мог только от него; но мысли улетучиваются из головы, когда тонкие пальцы распутывают завязки его штанов. Тэхён быстро облизывается и широко проводит языком от основания члена до верха головки, недолго щекочет её и ведёт вниз, чтобы нежно прихватить губами поджавшиеся яички. Шумный выдох, вырвавшийся из груди Чонгука, подсказывает юноше, что он всё делает правильно, и Тэхён продолжает старательно повторять однажды показанные ему на пальцах движения. Мужчина тяжело дышит, когда юркий язык обводит узор вздувшихся на члене венок, а влажные от слюны губы обхватывают головку, посасывают и собирают выступившую смазку. Тэхён ласкает неумело и очень осторожно, но Чонгуку это невероятно нравится, и поэтому он неосознанно подаётся вперёд бедрами, когда ласки вдруг прекращаются. — Я не знаю, что можно сделать ещё, — честно признается Тэхён, снизу вверх глядя на Чонгука. — Разденься, — просит тот. — А потом продолжай делать то же самое. Тэхён, не поднимаясь с пола, немного откланяется назад, чтобы быстро освободиться от одежды. Разгоряченное тело обхватывает ночная прохлада, пробравшаяся через приоткрытое окно, и Чонгук кладет ладони на юношеские плечи, их теплом унимая чужую дрожь. Он тянет мужа к своему паху, безмолвно приказывая продолжить, и тот послушно подползает чуть ближе, чтобы обхватить рукой твёрдый член и накрыть губами головку. Тэхён ласкает не свою плоть, но от каждого движения, от каждого грудного стона, что доносится до его ушей, заводится сам. Его налитый кровью член ноет от желания прикосновений, но юноша не трогает себя, продолжая с ещё большим усердием ублажать мужа. Он стремится сделать Чонгуку как можно приятнее, глубоко берёт в рот, но, немного не рассчитав, закашливается и отодвигается назад, когда член проскальзывает слишком далеко, вызывая рвотный рефлекс и противное першение в горле. Глухо откашлявшись, Тэхён вытирает тыльной стороной ладони губы и, неловко улыбнувшись, смотрит на мужа блестящими из-за невольно выступивших слёз глазами. Чонгук тянется подрагивающей рукой к чужому лицу и осторожно касается кончиком пальца слипшихся ресниц, проводит ниже, стирая мокрую дорожку скатившейся по щеке солёной капли, и неожиданно понимает, что ему это нравится. Мужчина вдруг ловит себя на мысли, что ему очень хотелось бы увидеть Тэхёна плачущим, но не от боли или невыносимого горя. Он хочет, чтобы слёзы были вызваны рвущимся из души счастьем и долгим, сковывающим всё тело удовольствием. В воображении Чонгук видит, как его любимый мечется на смятых простынях, хрипло стонет и молит о разрядке, а по покрытым нежным румянцем щекам непрерывно катятся крупные капли. Это желание для мужчины мучительно приятно и легко осуществимо. Он обязательно долгими ласками доведёт Тэхёна до неконтролируемых слёз, но это будет точно не сейчас. Сегодня юноша пошел навстречу и сделал первый шаг в их близости, позволил расширить супружеские ласки, и мужчина торопится ответить ему тем же. Чонгук рывком поднимает Тэхёна с пола и опрокидывает спиной на кровать. Приподнимает за плечи и вынуждает перевернуться на живот. Наверное, обезумевший от желания обладать мужчина плохо рассчитывает силу, но юношу не пугает его грубость. Он согласен на что угодно, лишь бы быстрее достичь разрядки, выплеснуть пьянящее возбуждение и поэтому послушно сгибает ноги, чтобы, упираясь коленями о постель, выше поднять зад, когда Чонгук обхватывает ладонями его бёдра и нетерпеливо тянет на себя. Чонгук подкладывает Тэхёну под живот подушку, а сам устраивается между его ног. Он жадно гладит руками чужую поясницу и спускается ниже, чтобы провести ребром ладони по манящей впадине, а после шире раздвигает ягодицы, чтобы потереться о колечко мышц носом и сухими губами. Почувствовав прикосновения, Тэхён удивленно оглядывается, но, когда чонгуков язык начинает скользить по его анусу, глубоко выдыхает и снова утыкается лицом в сложенные руки. Чонгук, открывая для мужа новые грани наслаждения, жадно лижет и толкается вглубь, раздвигая тугие мышцы, отчего Тэхён сладко всхлипывает и судорожно ёрзает бедрами, стараясь насадиться сильнее и при этом потираясь членом о подушку. Позвоночник прошивает острым удовольствием, раньше юноша даже подумать не мог, что прикосновения там могут быть настолько потрясающими. Чонгук продолжает ласкать судорожно двигающего бедрами юношу, доводит его до предела, чтобы очень скоро заменить язык пальцами, но совершает ошибку. Тэхён ещё слишком неопытен, он не умеет контролировать собственные ощущения, не может сдержать накрывающий его тело оргазм, и поэтому, в последний раз проведя сочащейся головкой по сухой ткани наволочки, бурно кончает и обессиленно вытягивается на постели. Мужчина тяжело дышит и сжимает ладонью свою пульсирующую плоть. Дальше продолжать нельзя. Тэхён слишком чувствителен после разрядки, даже самая осторожная растяжка будет для него болезненной, и уж тем более он не сможет принять в себя член. Чонгук, быстро соображая, что можно предпринять, оглядывает комнату. Можно удовлетворить себя рукой или попросить об этом Тэхёна, но невыносимо хочется получить удовольствие от юношеского тела, и Чонгук вскакивает с кровати, чтобы вернуться к мужу крепко сжимая в ладони стеклянный пузырек. — Сдвинь ноги, — хрипло просит, и Тэхён вяло подчиняется его просьбе. Розовое масло тонкой струйкой стекает по округлостям ягодиц и собирается блестящей лужицей между плотно сжатыми бедрами. Чонгук наваливается сверху, удерживая вес на одной упирающейся в кровать у плеча Тэхёна руке, ладонью второй направляет член и погружает его в скользкую от масла тесноту. Он не сдерживает протяжного стона и размашисто двигает бёдрами, имитируя секс и быстро доводя себя до пика наслаждения. Тёплыми липкими струями заливает чужую кожу и обессилено заваливается на бок. Всё это время опасающийся сделать что-то не так и поэтому лежащий неподвижно Тэхён, опираясь на руки, двигается ближе к мужу и укладывает голову на его груди. Прикрыв от удовольствия глаза, чутко вслушивается в биение родного сердца, которое с каждым ударом постепенно успокаивается, возвращаясь к своему обычному ритму. — Нам нужно искупаться, — тихо говорит Чонгук. — Я не хочу сейчас двигаться, — бубнит в ответ Тэхён. Мужчина поднимается с постели и, коротко поцеловав мужа в губы, идёт к туалетному столику. Он поднимает с пола ранее снятую рубашку и обильно смачивает её водой из стоящего на столике кувшина. Возвращается к юноше и, не обращая внимания на хихиканье, что это вообще-то щекотно, тщательно обтирает его кожу от масла и уже начавшей подсыхать спермы. Отбрасывает в сторону перепачканную рубаху и не менее грязную подушку, которая лежала у юноши под животом. Чонгук откидывает край одеяла, чтобы укрыть им Тэхёна и укрыться самому. Крепко обнимает засыпающего юношу, и умиротворено выдыхает, когда тот обнимает в ответ. Каждая проведенная с Тэхёном ночь прекрасна, но именно эту Чонгук хочет запомнить на всю жизнь.***
Тэхён не спеша прогуливается по дорожкам дворцового парка и дышит ароматом цветущих вишен, ветви которых будто усыпаны легким снегом. Услышав звонкую птичью трель, он подходит ближе к пышному из-за распустившейся, ещё по-весеннему нежной листвы кустарнику и протягивает раскрытую ладонь. Щебечущая птаха завершает песню и выпархивает из укрытия, доверчиво садясь на руку юноши, но улетает прочь, как только поблизости раздаётся шум тяжелых шагов. Тэхён оборачивается на звук, широко улыбается и учтиво склоняет голову, приветствуя подошедшего к нему мужчину. — Я рад увидеться с вами, господин. — Прошу, перестань называть меня господином. Мы теперь одна семья, и ты можешь называть меня просто по имени. Или дядей, — посмеивается Тэсон и спрашивает: — Тебе понравилось моё королевство? Как я понимаю, раньше ты никогда не бывал в наших краях. — Я здесь действительно впервые и ещё многого не видел, но уже могу сказать: вы — величайший из всех правителей и ваше королевство прекрасно, — не скрывает восхищения Тэхён. — У тебя всё впереди, сынок, — добродушно принимает похвалу Тэсон. — Не буду скрывать, что у нас с Чонгуком запланировано много дел, но я думаю, твой муж сумеет найти время, чтобы погулять с тобой по городу, а даже если нет — то ты можешь это сделать самостоятельно или взяв в компаньонки моих дочерей. Я по праву горжусь Сигардом, и мне не терпится услышать твоё мнение о его красоте и богатстве. Через месяц, когда отцветут сады, а солнце станет по-летнему жарким, мы всей семьёй переедем в поместье у моря… Но постой! Я же не об этом планировал вести беседу, — вдруг прерывает свои рассуждения Тэсон и громко смеётся. — Кажется, я становлюсь по-старчески болтливым. — Вы ничуть не похожи на старика, — быстренько произносит Тэхён, но король лишь отмахивается от прозвучавшей фразы. — Я начал рассказывать о своём королевстве, а ведь изначально шёл к тебе, чтобы поближе познакомиться и послушать кто ты, из какой семьи и как так вышло, что вы с Чонгуком стали мужьями. Тэсон бережно обхватывает рукой юношескую ладонь и тянет к ближайшей лавочке. Мягко усаживает Тэхёна и сам тоже садится рядом, поворачиваясь к собеседнику. — Я жил в небольшой деревушке, что располагается неподалёку от Сонема, — тихо откашлявшись, начинает свой рассказ Тэхён. — Вот как. Ты жил в деревне, — задумчиво повторяет король, поглаживая большим пальцем мягкую кожу чужой ладони, которая совсем не похожа на загрубевшие и мозолистые руки тех, кто вынужден с раннего детства заниматься тяжелым физическим трудом. — Но как ты оказался в Северном королевстве, если был рождён на Востоке? — Откуда вы это знаете? — Тэхён от изумления широко распахивает глаза. — Вам Чонгук рассказал? — Нет, я сам догадался, — таинственным, завораживающим голосом говорит Тэсон. — Я немного волшебник и умею читать судьбы людей по линиям их рук. Я и твою могу прочесть. Хочешь? Тэхён радостно кивает в ответ, и король наигранно низко склоняет голову. Тэсон, прищурив глаза, долго рассматривает раскрытую ладонь, чуть поворачивает её то в одну, то в другую сторону и в итоге выпрямляется, чтобы посмотреть в глаза нетерпеливо подрыгивающему ногой юноше. — Ты родился в Восточном королевстве, но пятнадцать лет назад почти вся твоя семья погибла, а ты был увезён в Северное королевство. Ты не помнишь ни отца, ни матери. На Севере тебе пришлось долгое время жить у чужих людей, а воспитывал тебя дядя — младший брат твоего отца. Ну, что? Я угадал, Тэхён? Тэсон зорко вглядывается в лицо сидящего напротив. Смотрит хищно, пытаясь разгадать по мимике юноши охватившую его душу панику или вспышку острого страха, но тот лишь разочарованно качает головой. — Вы не волшебник, — грустно вздыхает Тэхён. — Я прекрасно помню своего папу, который меня воспитывал много лет, а дяди у меня вообще никогда не было, — он осторожно вынимает руку из обхвативших её пальцев короля. — Если вы мне позволите, то я хотел бы вернуться в свою комнату, чтобы немного отдохнуть перед обедом. — Конечно, сынок, — легко соглашается король. — Я не смею тебя задерживать. Тэсон пристально смотрит в спину быстро уходящего в сторону дворца юноши и поворачивается к подошедшему мужчине, который всё это время стоял поодаль и был слушателем разговора. — Что ты думаешь об этом, Ёнджи? — спрашивает своего давнего друга Тэсон. — Ты слышал нашу беседу. — Мне показалось, что юноша был предельно искренен. — Или он хороший актер и только что разыграл перед нами великолепное представление, — бурчит король. — Его имя и восточная кровь не дают мне покоя. — Имя ничего не значит. За свою жизнь я повидал немало чудаковатых родителей, которые по собственному тщеславию и на потеху всем знакомым называли своих сыновей королевскими именами. Это вовсе не редкость, — рассуждает вслух мужчина. — После смерти короля Востока сотни людей, не желая находиться под твоей властью, ушли на Север. Вся королевская семья Востока уже давно мертва. — Нет, Ёнджи, — зло цедит Тэсон. — Это мы объявили их всех умершими, но тела детей не были найдены. — Мы не видели их тела, но и живыми разыскать детей тоже не смогли. Предатель Донхо рассказал нам обо всех планах последнего короля Востока и указал семьи, в которых могли быть спрятаны дети. Воины обошли все дома, но никого не нашли. Даже если детям посчастливилось выбраться из дворца, они всё равно погибли от нападения разбойников или, прячась в полях, умерли от холода, а их останки были растащены лисицами. — Быть может, ты прав, — задумчиво кивает Тэсон. — Но не слишком ли много совпадений? Я хочу знать наверняка. Отправь на Север своих людей. Пусть узнают всё об этом Тэхёне и доложат мне. Никаких нападений! Только сбор сведений. Тэсон трёт пальцами удрученно нахмуренный лоб. — Мне противна одна только мысль, что Чонгук мог меня предать. Моё родительское сердце отказывается в это верить, — горестно вздыхает король, но уже спустя пару мгновений его лицо вновь ожесточается: — В любом случае мой мальчик вернулся в Сигард, к своей семье, и теперь он в безопасности… Ёнджи, позаботься о том, чтобы моё письмо было доставлено в Западное королевство как можно скорее. Нам пора начинать.