Сможешь остановиться?

— Добро пожаловать, — портье немного поклонился перед тем, как открыть нам дверь. Я, поправляя свой воображаемый галстук, прошел вслед за Андреем и тут же остановился, устроив небольшую пробку из людей на входе. Тут я ещё никогда не был. Прямо передо мной простиралась широкая лестница из красного мрамора, а по обеим сторонам от нее на меня величественно поглядывали вазы эпохи Тан, выкупленные у акционеров за миллионы юаней. Перед золотыми торшерами хочется броситься в ноги, а что стоит говорить о лепном панно с античными фигурами — на такой потолок только молиться. Чуть скользя по ступенькам на своих кедах за тысячу рублей, я стал свидетелем мирно пребывающей в своей вселенной цветочной композиции, так гармонично живущей с позади стоящими серо-красными мраморными колоннами, украшенными золотыми капетелиями. Мы прошли к лифтовому холлу, оформление которого как будто перемещало во времени — шахты лифта напоминали старые фильмы, а виражи поверх них добавляли аунтентичности. Не сказать, что я был когда-либо поклонником дорогих исторических интерьеров, но такой холл действительно впечатлял. Если бы ещё люди, развалившиеся в дорогих креслах, не вели себя как свиньи в огороде, то было бы вообще отлично. Стоит отметить, что Андрей как раз-таки отлично гармонировал со всем этим интерьером, выражая интеллигентную вежливость и высокопарную холодность, даже стоя в обычной толстовке. Которая, скорее всего, стоила в сто раз дороже моих кед. Пока мы ждем, когда нас встретят, поясню происходящее. Мы находимся в пятизвездночном отеле, из окна которого виден Большой театр, вместе с нами ещё съёмочная группа. Это первое место, что мы посетим сегодня, по плану ещё три. Для фильма необходимо снять интервью и некоторые детали, подсъемы в историческом интерьере, и этот отель одно из тех мест, что могут отлично подойти. Оператор и звукорежиссёр, которых Андрей выбрал для своего проекта как основных, сами изъявили желание поехать и посмотреть места, чтобы точно быть уверенными в возможности осуществления задуманного плана съёмок. А я здесь зачем? В качестве связующего человека с персоналом заведений. Ну и, конечно же, раба на всякий пожарный. О, кажись, к нам идет администратор. Девушка, держащая спину ровно, словно ее всегда снимают кинокамеры со всех сторон, дежурно улыбнулась нам и поприветствовала. Я объяснил ей, для чего мы пришли сюда, и примерно описал, что нам необходимо. — Вы случаем не подскажете, какие из ваших залов могут подойти для такой цели? Не успела девушка задуматься, как в разговор вмешался Андрей. — Я бы хотел посмотреть все залы. Что и стоило от него ожидать. Тут этих помещений жопой жуй (прости, милая администратор, я чувствую, что даже в мыслях не могу так выражаться перед тобой), мы блин до вечера будем все их смотреть! Не логичнее было бы посмотреть самые подходящие, а не распыляться на каждый мимопроходящий? Но ничего этого я, конечно же, не сказал, и мы пошли за милой девушкой словно на экскурсии. Однако один из нас (угадайте кто) постоянно отделялся от группы, а учитывая значимость этой «потеряшки», приходилось горе идти к Магомету — таким образом, наша компашка постоянно петляла от одного к другому, пока Андрей вдумчиво просматривал абсолютно все, что цепляло его взгляд. Наверное, если бы это был другой режиссер, я бы понял, что он просто творческий человек, и действительно именно так должен выглядеть его поход на съёмочные локации, но это же Андрей, а с его стороны это выглядело, как желание поиздеваться над людьми. — Я хочу это место, — наконец решил режиссер спустя два часа обхода. Ноги уже готовы были прощаться со мной, опрокидывая напоследок рюмку водки. — К сожалению, мы не предоставляем этот кабинет для съёмок, — администратор уже тоже была немного на взводе, и голос ее был безапелляционный. — Сергей, что думаете? — Андрей тупо проигнорировал работника отеля и обратился к оператору. — Выставиться место есть, свет сделаем хороший. Акустика нормальная, да, Миш? — звукоинженер покивал. — А шторы можно закрыть? — Я же сказала, этот кабинет нельзя арендовать, — о, черт, она уже начала раздражаться. Я мог бы вмешаться и попытаться призвать всех прийти к компромиссу, но мне было интересно, сможет ли всемогущий Андрей справиться сам. А что? Ему надо, пускай и решает. — Вы можете посмотреть другие локации, доступные для аренды. — По какой причине я не могу выбрать этот кабинет? — Андрей говорил так, будто эта ситуация для него всего лишь забава. Кошки-мышки. — Здесь присутствуют дорогие и исторически важные элементы интерьера, некоторые из которых нельзя показывать публике, — объяснила девушка, абсолютно не запаниковав. А она оказалась не такой обычной и милой, как я подумал сначала, у нее явно характер не лыком шит. — Что именно здесь можно назвать «дорогим»? — в его голосе была явная усмешка. — Эти позолоченные настольные лампы? Или глобус, купленный в не самом лучшем антикварном магазине? — Прошу ничего не трогать руками, это запрещено, или мне придется позвать охрану и выпроводить вас из отеля. — Вау, даже так, — Андрей остановил глобус, который успел крутануть пальцами. — А начальство я могу ваше видеть? — Сейчас узнаю, — администратор развернулась и вышла из кабинета, наверное, звонить. Хочу представить, Андрей Васильевич (Сергеевич? Викторович? Да хер его помнит) — человек, обладающий магической силой устраивать стычки на любом, даже ровном месте. Супермен, мать твою. Ему зарабатывать пора. «Выведу на конфликт и поставлю в неудобную ситуацию кого угодно, несмотря на ранг, чин, место жительства и прочие нюансы. Почасовая оплата. Дорого». Андрей преспокойненько рассматривал узоры на раме какого-то шедевра живописи, а оператор и звукорежиссёр копались в телефонах, усевшись на обшитые красным вельветом пуфики. Меня одного все это нервирует, да? — Генеральный директор готов принять вас, — сразу же доложила администратор, как открыла дверь. Я подскочил с места, остальные же лениво поплелись за мной. Уже чуть ли не в сотый раз зайдя в антуражный лифт, устав им восхищаться, я нутром всем чувствовал напряжение, нависшее в воздухе словно дамоклов меч. В этот момент я бы даже согласился, чтобы кто-нибудь сказал тупую шутку про родившегося мента, но конечно же, люди здесь собрались интеллигентные и выкидывать подобное не собираются. Мы будем дружненько наслаждаться привкусом ощущения надвигающегося трындеца. Честно сказать, я даже не обратил внимание, на какой этаж мы приехали, но здесь все было не так вычурно, как на остальных, но так же выложено мрамором и приправлено позолотой. Мы зашли в большущий кабинет, который чем-то напомнил мне туалет в ГУМе. Конечно, имеется ввиду интерьер, а не запах. В довольно большой комнате сидели две женщины за рабочими столами, а вдоль стены расположилось два дивана, очевидно для гостей. — Андрей Викторович, Сергей Семенович вас ждёт, — так вот как его по батюшке. Режиссер сразу, не медля, прошел в кабинет, в который секретарша вежливо его пригласила. Администратор улыбнулась, уже сквозь зубы, и указала на диван для гостей. Мы с ребятами сели. О Боже, какой кайф! Ноги были мне благодарны. Девушка же какое-то время стояла у двери директора, будто ждала расстрела, но ее планы прервал надзиратель, то есть, секретарь. — Алена, сядь пожалуйста! — женщина была категорична. Администратор послушно поплелась к нам. Сказать по правде, выглядела она очень бледной, а с пепельно русыми волосами, собранными в хвост, настолько сливалась, что вообще казалась полумертвой. Мне стало ее искреннее жаль, и я решил завести диалог. — Извини, что так получилось, Алена, — обращение по имени в девяноста процентах случаев успокаивает собеседника и располагает. Спасибо за эту информацию курсам тележурналистики. — Ничего не могу с ним сделать, он абсолютно не управляемый. Я правда чувствовал себя виноватым, ведь решил не лезть, когда эта каша только начала завариваться. С другой стороны, смог бы я что-то изменить? Вряд ли. Так или иначе, девушка совершенно не прониклась моими извинениями и смотрела перед собой с каменным лицом. — Думаю, все будет хорошо. Сейчас они обсудят ситуацию и в итоге выберут другое место. Не волнуйся. Ответа снова не последовало. На этом я прекратил свои жалкие попытки как-то ее успокоить. Андрея не было добрых пятнадцать минут, и я уж было надеялся, что его там ручные питоны покусали, но вот он, красавец, выполз из кабинета. Ну как выполз, как всегда вылетел, словно орёл из золотой клетки, и всех одарил высокомерным взглядом. Не церемонясь на какие-либо объяснения, он просто вышел из кабинета. Я чувствовал, что эта скотина снова сделала какую-то подлость. И мне стало не по себе, желудок закрутило, подступила тошнота, казалось, у меня подскочила температура. Парни из съёмочной группы переглянулись между собой и тоже направились к выходу, я же не мог двинуться с места. Зазвонил телефон. Секретарша подняла трубку, услышала пару слов, пискнула «да» и закончила разговор. — Алена, директор хочет видеть тебя. Я офигел. Не мог же Андрей пожаловаться на нее просто из-за того, что она выполняла свою работу?! Девушка еле как дошла до двери, казалось, она вот-вот рухнет в обморок. Мне правда было ее очень жаль. Я чувствовал себя виноватым из-за всей этой глупой ситуации, ведь даже понятия не имел, что дойдет до такого абсурда. Так или иначе, я ждал ее, чтобы успокоить. Хотя кого обманываю, успокоить мне надо было только себя. Девушка вышла из кабинета с совершенно другим лицом, полным непонимания и злости. Она с ужасом посмотрела на меня, и ее глаза заслезились. Алена буквально вылетела за дверь, а я за ней. Нам пришлось вместе ехать в лифте, и она ничего не могла с этим поделать. Я понял, что мне лучше помалкивать. Мы вышли на первом этаже. Она, не сказав ни слова, резко повернула направо, откуда изначально и пришла, а я поплелся к выходу через холл с напыщенными гогочущими богачами, чертовыми мраморными колоннами и вазами эпохи Тан.  — Андрей уехал, — сказал мне Серега, когда я наконец закурил. Мы стояли у входа, и знаете ли, молчать мне сейчас хотелось куда больше.  — В смысле? Мы же собирались посмотреть еще три места?  — Сказал, что уже нашел нужное, — Миша потушил окурок об ажурную мусорку.  — Охренеть, — я намеренно не стал продолжать разговор, потому что в моей голове был такой рой мыслей, что можно смело открывать свой бизнес по пчеловодству. Мы докурили и двинулись к автомобилю, не сговариваясь. Всю дорогу я думал о произошедшей ситуации, и как же получилось неловко перед администратором. Наверняка она получила выговор, либо вообще была уволена, раз вышла такой подавленной. Андрей и правда готов по головам идти, чтобы добиться того, что ему нужно. Я ведь могу в любой момент оказаться на месте Алены. В прошлый раз мне фортануло, можно сказать, отделался легким испугом. Андрей опасный человек, безжалостный и жестокий. Моя злость к нему начала трансформироваться в страх. Я понимал это, и все, что мог сейчас сделать, это стараться держаться от него подальше. По приезду в Останкино, попрощавшись с ребятами, я сразу направился в столовку, где чувствовал себя комфортнее всего. Развалившись на стуле, прислушиваясь к матерным разговорам рабочих за соседними столами и заедая дешевый растворимый кофе чебуреками, я думал, как же судьба иронична. Только час назад ходил по шикарным залам и кабинетам, обставленным антиквариатами за шестизначные суммы, и слушал гогот богатеньких циничных маргиналов, а теперь сижу тут, окруженный простыми грузчиками и курьерами, в пропитанной запахом дешевой еды столовке, попиваю отвратный нескафе классик за тридцать рублей. А вывод из этой иронии я делать никакой не буду, потому что голова пустеет, мысли разбегаются, словно трусливые кошки, и перед глазами однотонная серая пелена, за которой ничерта не видно. Но слышно. Чертов телефон, можно я просто выброшу его в мусорку?  — Так вот как дела делались, — у Танюхи было сегодня очень рабочее настроение, собственно, как и последние две недели. Мы быстро передвигались по коридору в сторону лифтов. — Досталось этой Алене. Мне не понравилось, с каким равнодушием она отозвалась о девушке, чье бледное лицо стояло у меня в голове до сих пор.  — Тань, ну нельзя же так с людьми. Ну решил бы все как-то более мирно. Зачем людей подставлять?  — Откуда ты знаешь, что он сделал? — ее скептический и объективный взгляд меня раздражал, но я мог только принять это. — Может, сам Андрей ничего и не делал, а директор решил обвинить во всем именно администратора.  — А в моем случае, как ты думаешь, он тоже ничего не делал? Татьяна ничего не ответила. Мы осторожно обошли злосчастную дверь туалета и снова прибавили темп.  — Тут ничего не могу сказать. Если бы Андрей на тебя не нажаловался, Сергей Павлович ничего бы и не узнал. А тут даже разрешил деньги на парковку выписывать.  — То-то и оно, Танюх, если он смог так со мной поступить, что ему стоит какую-то чужую девочку подставить?  — Не знаю, но мне почему-то кажется, что он ничего не делал. Он просто хотел получить этот кабинет для съемок, и все. Я сама с ним разговаривала, судя по его описаниям, место и правда идеально подходит. Если мы сделаем так, как задумал Андрей, то будет просто феерично.  — Не знал, что он теперь стал у тебя фаворитом, — ну не мог я никак смириться с тем, что Танюха так быстро к нему притерлась! Не мог!  — Антон, — мы зашли в лифт, и ее речь оборвалась. Я сначала не понял, в чем дело, и уже было хотел спросить, но вдруг обратил внимание на тихого невысокого парня, который стоял немного поодаль от меня, но рядом с Таней. Это был Малахов. Гребаный Андрей Малахов! Стоило бы вести себя, как обычно, но мне стало до ужаса не комфортно. Естественно, меня вряд ли можно назвать его фанатом, однако чувство неудобства все-таки присутствовало. Но больше всего меня смущало то, что вокруг этих двоих (то бишь Малахова и Танюхи) витала какая-то особая аура, которая обычно витает вокруг влюбленных, но жутко смущающихся людей, и правда, я никуда не мог деть себя от неловкости! Уже поздно ко мне пришло осознание, что никто из нас не нажал на наш этаж. Но лифт приехал на нужный — Малахов тоже выходил на третьем, поскольку у него там находилась монтажная комната. Это я знал угадайте от кого. Мы же туда приехали только ради курилки.  — Ну и что это было?! — почти заорал в сердцах я, когда Малахов повернул в другой коридор и скрылся из виду.  — Что? — у Танюхи почти пропал голос, она пыталась держаться стойко.  — У вас что, лифтовой роман??? — я еле держался, чтобы не заржать, ситуация и правда была очень смешная.  — Дурак, — она не больно ударила меня по руке. — Какой еще роман?  — Давай, колись, что у вас было, — все-таки обожаю подкалывать эту девчонку!  — Ну… — заинтриговано пропела она, а я чуть воздухом не подавился.  — Что??? Что-то было??? — у меня в голове тут же всплыли разные картинки из порнушек, где все самое интересное происходило в лифте, который «застрял». А Танюха-то не промах!  — Ну… он запомнил этажи, на которые я езжу, и иногда спрашивает, на какой мне. Ооо! Это просто верх романтизма! Мать твою! Я так сильно хотел заржать, но чертовски боялся обидеть Танюху!  — Мать, я уж было подумал, ты там ролевые игры с ним устраиваешь.  — С ума сошел! — она начала бить меня по спине, когда я уже открывал дверь в курилку. Тут стояло человек десять, так что тему с Малаховым нам пришлось прикрыть. Таня, как всегда, довольствовалась пассивным курением, а я достал кэмел из кармана.  — Антон, я понимаю твою враждебность по отношению к Андрею, — говорила она не про Малахова, а про нашего режиссера, так что курилка была не в курсе, — но ты забываешь, что я помимо всего того говна, что делаю, еще и режиссер-ассистент. Я работаю с ним, выслушиваю все его мысли и догадки. Он мне все рассказывает, и даже если не видит во мне советчика или достойного коллегу, должна признаться, что идеи у него довольно неплохи. Андрей, на самом деле, эмпат. Я хотел пошутить про импотенцию, но не стал. Таня говорила абсолютно серьезно.  — Ты действительно так думаешь? Даже после того, что я рассказал тебе?  — Мы ведь не знаем деталей, не знаем, что происходило за дверью кабинета директора, — попыталась объяснить она. Я все равно не понимал. Андрей и эмпат? Для меня эти слова антонимы.  — А точно мы понимаем значение слова одинаково? Эмпат — это ведь тот, кто склонен полноценно переживать эмоции другого человека, так? Таня закивала.  — Я знаю, что тебе сложно в это поверить. Со временем поймешь. Мне нужно было немного люфта, чтобы осознать сказанное. Мы молчали все время, что стояли в курилке. Когда уже снова подходили к лифтам, Татьяна включила серьезный тон.  — Андрей сказал, что эту Алену гендир назначил ответственной, так что через нее будут решаться все вопросы по поводу аренды кабинета. Договориться удалось, но придется заплатить им. Съемка состоится на следующей неделе, так что будь готов.  — Конечно.  — А завтра с утра нужно будет отвезти кое-какие вещи для Андрея, у него презентация фильма в час дня на Тверской-Ямской.  — Вас понял, босс. Я вышел из лифта на четвертом, помахав ей рукой — Татьяна направлялась к начальству на десятый этаж, хотя больше скорее потрепаться с Татьяной Васильевной. Чувствовал я себя дерьмово до конца дня. Даже когда ложился спать к уже засыпающей жене, вспоминал лицо Алены, полное ужаса и боли. А еще думал о словах Тани об Андрее. Как такое вообще может быть? Вероятно, она ошибается. Но разве можно ошибиться в определении человека эмпатом? Как минимум нужно заметить особую чувственность, сопереживание. Как все это может быть в таком черством человеке, как Андрей? Уснуть я смог только к четырем часам утра. Августовское солнце беспощадно херачило в окно — решило вспомнить молодость и задать жару, что ли? Глаза я открыл так резко, словно кто-то изо всех сил ударил меня по жопе. Бить меня в 10 утра было, конечно, некому, а вот мысль о том, что я уже опаздываю, вполне себе могла залепить воображаемую оплеуху. Быстро натягивая джинсы, я пытался перемещаться по квартире, чтобы успеть одновременно сделать как можно больше утренних дел. Я залетел в Останкино и, перед тем, как запрыгнуть в лифт, кинул быстрый взгляд на часы в холле — 10:40. Пора начинать молиться, что центр сегодня ко мне будет благосклонен и позволит быстренько проехать на Тверскую-Ямскую. Я стоял прямо у дверей, когда они открылись на четвертом этаже и передо мной появилось утреннее чудо — дева Татьяна. Вид у нее был, правда, не как у святой, а как у очень-очень злой купчихи средневековья. Я осторожно вышел из лифта.  — Ты где шляешься?! — не дождавшись ответа, она сунула мне в руки какие-то документы и жесткий диск. — Чтобы через час как штык был на месте! Танюха больше не удостоила меня вниманием, резко повернувшись к коридорам и быстро зашагав в сторону монтажных комнат, а я остался наедине со своей совестью в очередном ожидании лифта. На дороге мне оставалось только орать на каждого второго водителя, кто задерживал меня хотя бы на минуту. Опасно лавируя между машинами на садовом кольце, не мысль о штрафах меня пугала, а о злющем Андрее, который в случае опоздания меня точно с говном сожрет. Я еле как разобрался с чертовыми переулками, прежде чем наконец нашел нужное здание, и набрал Андрею.  — Я на месте.  — Сейчас к тебе спустятся. 12:45. Я был близок к смерти. Ко всему прочему, там, где я встал, парковаться нельзя, так что счет был на секунды. Минут через пять из парадной двери выскочил невысокий парень и начал оглядываться по сторонам. Я приоткрыл окно.  — Вы от Андрея? Пацан сразу направился ко мне. Забрав у меня документы, он метнулся обратно, а я начал выруливать из переулка. Я уже выдохнул и было успокоился, как на весь автомобиль раздался звонок.  — Да?  — Ты где едешь? — Таня была в бешенстве. Только дурак бы не понял, что где-то налажал.  — Выехал на садовое, а что такое?  — Твою мать… — она выдержала драматичную паузу, прежде чем заорать так, что все железо тачки под таким напором, казалось, прогнулось. — Ты жесткий диск забыл отдать! Вот уж точно твою мать… Я открыл бардачок и увидел там чудо техники. Мы оба молчали секунд пять.  — Разворачиваюсь.  — Где ты собрался разворачиваться?! Презентация вот-вот начнется, а трейлер Андрей должен был показать в самом начале! Ты хоть представляешь, как мне достанется? Я даже через мессейдж чувствую, как Андрей мне хочет голову открутить! А если мы не получим спонсора, то некому будет оплачивать наши съемки в пятизвездочном отеле!  — Тань, правда, мне очень жаль. Я виноват, торопился и все такое…  — Что мне твои извинения?! Не появляйся сегодня! Она бросила трубку, а я в отчаянии ударил по рулю. Ну надо же было так облажаться?! На Танюху я не злился и прекрасно понимал, что под горячую руку мне лучше не соваться. Совесть и чувство вины пожирали мои органы изнутри, а от тошноты я хотел сдохнуть. Из-за меня может не случиться сотрудничество, и мы потеряем спонсора. Что может быть хуже собственного погребения заживо? Однако тогда я не знал, что то, что ждало меня дальше, и рядом не стояло с этой обычной неловкой ситуацией.