Сможешь остановиться?

Из коллекции шокированных лиц Ани скоро можно будет делать целую выставку — так искренне она удивилась, встретив меня дома в четыре часа вечера. На ее вопросительный взгляд я лишь махнул рукой, потому что о произошедшем, чуть ли не самом страшном своем факапе, говорить я не очень хотел. Аня не стала меня донимать, лишь молча начала переодеваться в домашнюю одежду. — Как проходит твоя практика? — Блин, черт его знает, — она выглядела довольно уставшей и замотанной. — Чувствую себя тупой, потому что задаю слишком много вопросов. Ещё и ошибки делаю. — Это нормально, Ань, — я подошел к ней сзади и обнял за голую талию. — На первой работе всегда так. — Я не привыкла к такому, — она надела футболку. — Меня все настолько утомляет, что даже прогуливать учебу начала. Просто тупо нет сил. — Ничего страшного, вскоре все наладится. Привыкнешь, освоишься. Мне тоже первое время было очень тяжело. — Но я не хочу проводить столько времени на работе, как ты, — внезапно меня кольнули эти слова, и я снова вспомнил сегодняшний случай. — Извини. Я постарался улыбнуться и закивал головой, пытаясь дать ей понять, что все в порядке. Аня, грустно вздохнув, прошла на кухню. — Ты ел? Ого! — ещё бы она не удивилась. — Сам приготовил? — Нет, блин, заказал на дом, а потом в сковородку переложил, чтобы ты думала, что сам, — пошутил я, проходя за ней. — Надеюсь, съедобно. Аня уже во всю накладывала макароны по-флотски в тарелку. — Это невозможно невкусно приготовить, — говорила она, попутно набивая рот. — Ефли только перефолить. — Но не пересолено же?  — Неа. Вкусно, — Аня поставила тарелку на стол. Я сел напротив.  — Что еще интересного? Как в универе дела?  — Да вроде как обычно. Планируют вот сделать наконец выходные.  — Неужели?! Почти все лето батрачили, — удивился я. В ее вышке реально все не как у людей. Вот у меня в колледже всегда летом были каникулы!  — Ну, а мне то что? Я все равно на практике батрачу. Можешь чайник поставить, пожалуйста?  — Конечно. А сколько по времени будет длиться эта работа?  — Вообще, говорят, что четыре месяца, но учитывая, как они выбиваются из графика, — она сделала паузу, чтобы проглотить, — где-то полгода.  — Ничего себе, это ведь очень долго! — я вернулся на свое место.  — С сентября последний курс, он будет не таким интенсивным. Так что вполне получится совмещать.  — А вы обсуждали трудоустройство?  — Пока нет. Потом видно будет. Далее мы поговорили про ее подружек, про руководителя практики, и она даже пыталась что-то мне рассказать о работе над проектом, но я, естественно, ничего не понял. О чем честно и сказал. Аня не обиделась. Я предложил ей посмотреть «Интерстеллар», но она с неподдельным ужасом отмахнулась — слишком устала, чтобы смотреть заумные фильмы. Так что в итоге мы включили простую романтическую комедию, которые я терпеть не мог. Но что делать? Хотелось провести время вместе хоть немного. На двадцатой минуте я как-то незаметно начал отвлекаться на свои мысли, а к тридцатой и вовсе думал совсем не о бедной девочке, которую бросил парень. Мне даже стыдно стало, но потом почувствовал, как на плечо упала тяжелая голова Ани, и от сердца отлегло. Я аккуратно ее разбудил и предложил пойти спать. Вот так двадцатиоднолетние ребята начали ложиться в кровать в десять вечера. Я снова проснулся вместе с Аней и проводил ее на учебу. Сидеть и попивать растворимый кофеек у меня настроения не было, так что в девять утра уже вышел из дома. На дворе стоял конец августа, уже чувствовался приход осени. Хорошо, что я всегда беру с собой толстовку. Несмотря на уже давно поднявшееся солнце, в Останкино все еще было раннее утро. Свет горел на всю мощь, однако коридоры непривычно пустые. Я уже не раз был здесь так рано, но всегда куда-то торопился, поэтому даже не обращал ни на что внимание. Воспользовавшись случаем, решил сходить позавтракать в хорошее кафе, которое располагалось очень далеко от нас, возле третьего подъезда, поэтому мы редко туда заглядывали. Проходя через коридор с большими павильонами, где обычно проходят съемки «Вечернего Урганта» и других передач, я заметил кое-что странное. Там, где стоял картонный постер с вышеупомянутой звездой и какое-то музейное съемочное оборудование, что-то шевелилось. Я, передумавший в голове все, начиная от крыс и заканчивая вором, все-таки движимый великой силой любопытства, медленно, но решительно направлялся в сторону странных звуков. Когда угол обзора поменялся, увидел, что за картонным Ургантом свернулась девушка в позе эмбриона.  — Ты что там делаешь? — я так напугал ее, что она бедная умудрилась запутаться в собственных ногах и перевернуться, после чего зачем-то закрыла лицо руками.  — Не выгоняйте, пожалуйста!  — Зачем сидишь там? У тебя что-то болит? Позвать врача? — я подошел ближе, уже смотря на ее раскинувшееся на полу тело. Она осторожно убрала ладони от лица. На вид девушке было лет восемнадцать.  — Нет, я в порядке, — пробурчала незнакомка.  — А чего сидишь тут как воровка?  — Я не воровка! — резко отреагировала девушка, вскакивая на ноги. — Я просто… Она подозрительно стушевалась и отвела взгляд в сторону. Ни черта не понятно. Кроме того, что местной ее вряд ли можно назвать.  — Тебе придется сказать, или мне придется позвать охрану, — здешний точно не поведется на это.  — Не надо, пожалуйста, не зови никого! Я все расскажу.  — Ну?  — В общем, вчера были съемки передачи «Мужское и женское»…  — Так. Девушка сложила руки на груди, пытаясь выстроить психологическую защиту, и при этом не смотреть в глаза. Стыдно?  — Ну и я не ушла с остальными.  — Что?  — Вся массовка пошла на выход, а я спряталась за эти штуки, — она указала на музейные кинокамеры.  — Зачем?  — Ну, сегодня вроде как съемки «Вечернего Урганта»… До меня начало доходить. Теперь понятно, чего она такая нервная.  — И ты решила обманным путем попасть на них, — теперь уже я руки на груди сложил.  — Ну да. На них хер запишешься! — тут же кинулась защищаться она. — Как только открывают прием заявок, так через пять минут уже все закрыто!  — Ты хоть понимаешь, что тебе штраф могут за это влепить?  — Я уже год не могу попасть! Меня этим не испугаешь! Она уселась на конструкцию щита с Ургантом (там была такая «ступенька», которая явно не была предназначена для того, чтобы на ней сидели), давая понять, что уходить не собирается.  — Ну удачи тебе, красавица, — я решил не связываться. Заняться мне что ли нечем? — Только смотри, не напрыгни из-за угла на Ивана, а то тебя сюда больше никогда не пустят. Девушка бросила на меня надменный взгляд и отвернулась, я же поспешил покинуть эту странную барышню. И надо же! Даже такое вытворяют. Я думал, в наше время уже никто таким бредом не занимается. Жесть. До кафе я, в конце концов, дошел и даже хорошо поел. Завтраки тут отпадные. Когда уже направлялся в сторону наших монтажек, решил набрать Таню. Время было десять, так что вероятно коллега тут как тут.  — Да, — она была спокойна, но без привычного трудового энтузиазма.  — Привет. Ты приехала уже?  — Нет, меня не будет сегодня. Я сглотнул. Учитывая, что она приезжает каждый день с того самого дня, как я работаю, это вызвало подозрения. И тревогу.  — Что-то случилось?  — Ничего особенного, просто взяла выходной.  — Это из-за вчерашнего? — я бросил взгляд на картонного Урганта, как раз мимо проходил. Странная девушка не подавала никаких признаков жизни.  — Нет, я просто очень устала и хочу отдохнуть. Можешь кое-что сделать для меня?  — Конечно! — меня отпустило. Ну, почти.  — Свяжись пожалуйста с Аленой из отеля и договорись о времени съемок. Мы выбрали день, но насчет часа не согласовали. Она должна была вчера с начальником своим обговорить.  — Без проблем, все сделаю! Только контакты скинь.  — И еще, Серега с Мишей поедут своим ходом. Им надо будет за каким-то оборудованием заехать, а оттуда их кто-то довезет. Так что как время станет известно, напиши им пожалуйста смс.  — Понял, все сделаю. Ждал меня сегодня интересный день.  — Встретьте меня у третьего подъезда, пожалуйста. Вот и оно. Час дня, звонок от Андрея. Я уже успел кучу дел переделать и успел бы еще очень много, не попроси Его Высочество встретить его у самого дальнего входа. Гад.  — Через пятнадцать минут буду, — я кинул трубку. Злиться на него полноценно не мог, так как все еще было стыдно за вчерашнее. И от этого меня еще больше распирало! К счастью, когда с утра искал кое-какие документы, наткнулся у Тани в столе на несколько уже оформленных пропусков на Андрея. Вот же какая хитрая! Такое не провернешь, если не закорешишься с охранным бюро. Ай-да Татьяна! Если бы не она, мне бы пришлось танцевать танцы с бубном еще и для оформления пропуска. На парковке у третьего подъезда мерс влиятельного режиссера уже не выглядел так эффектно, как на стоянке улицы Радио, но все равно впечатлял. Черный глянцевый автомобиль отражал лучи последнего августовского солнца, и даже немного перепало его владельцу, который ловко выскочил из железного коня и засветил своими черными солнцезащитными очками. Лицо режиссера не выражало вообще ничего, даже вежливой улыбки. Он просто прошел мимо меня и остановился лишь на пропускном контроле. Я отдал бумажку охране, и Андрея пустили. Мы шли, не говоря ни слова. Проходя мимо уже ставшего таким родным картонного Урганта, решив, что сегодня это (надеюсь) последний мой проход здесь, я громко сказал:  — Удачи! Девчонка сначала ничего не ответила, но потом все-таки крикнула:  — Спасибо! Андрей даже остановился и обернулся. Он уже был без очков, и его непонятливый взгляд осматривал коридор. Я усмехнулся — вокруг никого не было.  — Вы уже с призраками разговариваете?  — А то. Скоро жить тут начну, надо же дружбу завести, — мы наконец поравнялись, и он уже не пытался бежать впереди меня.  — Что насчет съемок в Метрополе? — это он спрашивал про тот отель, в который мы недавно ездили.  — Назначено на завтра. Алена пока не виделась с начальством, поэтому чуть позже мне перезвонит и уточнит время.  — Сразу же мне сообщите, как станет известно.  — Конечно. Мы снова замолчали. Чертовы останкинские коридоры, какого хрена вы такие длинные?! Я успел уже загнаться, вспоминая вчерашний прокол с жестким диском. Я что, до конца жизни теперь это помнить буду?!  — А почему вы выбрали для съемки именно тот кабинет? — не знаю, что нашло на меня, но я хотел как-то разболтать его, чтобы самому успокоиться. Как бы убедиться в том, что все в порядке, и что мой вчерашний прокол не стал решающим в переговорах. Андрей ответил не сразу.  — Потому что он описывает внутренний мир нашего героя.  — Это как? — я искренне не понимал, как могут какие-то абсолютно чужие вещи описывать человека? Это ведь не его кабинет, не его вещи. Я не озвучил все это, не хотел выглядеть глупым.  — Некоторые вещи невозможно объяснить. Просто кому-то дано чувствовать нечто большее, чем просто логическая цепочка вещей. «Ага, то есть я тупой. Ясно-понятно».  — Не забивайте себе голову, Антон. «Действительно! Куда нам, сопливым, до вас, окрыленных творческих личностей!» Мы зачем-то остановились у дверей монтажки.  — Сходите пожалуйста на семнадцатый и возьмите мне кофе. Если есть сырники, то еще их. Только без всяких добавок типа сметаны или сгущенки. Просто сырники.  — Я понял. «Я понял, что мне не дано понять что-то большее, чем меню в кафе» Скажу честно, без Тани было тяжело. Все звонки перенаправлялись мне, и даже будучи человеком, привыкшим к многозадачности, начинал загибаться. Звонили какие-то режиссеры, продюсеры и ассистенты, которых я век не знал и не хотел бы. Требовали какие-то документы, мне приходилось звонить Тане как минимум раз в полчаса, бегать то к секретарю, то на охрану, то хрень пойми еще куда. Около шести позвонил Андрей и попросил принести ему обед. Я напомнил ему, что время уже позднее и на семнадцатом уже не продают комплексные ланчи.  — Да? Разве? Иван, сколько времени?  — Без десяти шесть, — послышалось издалека.  — Ох, вот это заработались. Смотри, это что, уже и темнеть начало?  — Немного стемнело, да, — продолжал отвечать Ванечка. — А то, через неделю уже сентябрь!  — Антон, вы еще здесь? — я не злился. Он, очевидно, просто устал так же сильно, как и я.  — Да, слушаю.  — Тогда можете купить мне рэд бул и греческий салат?  — Понял. На обратной дороге мне позвонила Алена и сообщила, что начальник одобрил съемки только в девять утра и строго на три часа. Это могло стать проблемой, учитывая, во сколько обычно Андрей приезжает на работу, но спорить с девушкой я не стал. Она говорила со мной очень холодно и строго. Я помнил наш с ней односторонний разговор возле кабинета ее гендира, и не стал лезть на рожон. Отдавая обед режиссеру, я тут же сообщил ему, что съемки состоятся завтра в девять утра, и что дают нам всего три часа. На удивление, Андрей даже бровью не повел и сказал "отлично, я буду вовремя". Мне оставалось только написать смс съемочной группе о точном времени, ответить по поводу съемок для другого проекта, решить вопрос с оплатой аренды кабинета, и можно было немного отдохнуть и поесть самому. Когда уже собирался домой, мне позвонил Андрей. Черт, девять вечера, какого хрена ему надо от меня?  — Антон, сегодня среда, не могли бы вы проводить меня до выхода? Что. Что???  — В чем дело? Охрана пропускает без сопровождающего.  — Сегодня съемки Урганта. Не понял?  — Там толпа неадекватной молодежи, мне нужен кто-то, кто будет расчищать путь впереди. Я что, охрана ему?! Или, блин, личный менеджер? Кем он себя возомнил вообще?! Я так разозлился, что забыл про усталость мгновенно. Но ответить ему все, что думаю, не мог. Ну никак не мог! Чертова взрослая жизнь, которая вынуждает тебя молчать и прогибаться!  — Татьяна всегда провожала меня, если для вас это проблема…  — Подойду через пять минут. Всю дорогу мы шли молча. В «звездном» коридоре и правда было людей как в час-пик в метро — вот это я офигел. Толпа молодежи болтала, смеялась, орала — в общем, сплошная какафония. Мне буквально пришлось расталкивать людей, чтобы пропихнуться, и даже пришлось пару раз оглядываться, чтобы убедиться, что не потерял Андрея.  — Может, вас подвезти? — спросил он, когда мы подошли к пропускному бюро.  — Нет, спасибо, у меня и свои колеса есть, — мне пришлось быстро попрощаться и ретироваться, пока не наговорил лишнего. Домой я вернулся в десять вечера и сразу же завалился спать. Нужно было встать завтра в семь утра, чтобы выдвинуться на место и приехать вовремя. Благо, съемочная группа добиралась своим ходом, и мне не нужно было заезжать в Останкино. Утром мне удалось не разбудить Аню и тихонько выйти из квартиры. На улице уже было ощутимо холодно. Из-за пробок дорога предстояла долгая. Несмотря на это, приехать мне удалось за полчаса до начала. Андрей уже был на месте и беседовал с Мариной Александровной, той самой женщиной, к которой я ездил подписывать договор! Я заулыбался ей как начищенный самовар, и она подозвала меня к себе. Режиссер посмотрел на меня со скепсисом.  — Антон, рада тебя видеть! Как поживаешь? — она очевидно была уже хорошо разогрета для интервью и казалась болтливой. Журналистские штуки я знал хорошо.  — Все отлично, вот работаем в поте лица на благо проекта!  — О, мальчики, вы даже не представляете, как был бы рад Коленька встретиться с вами обоими! Вы такие прекрасные дети! Я сиял, как идиот, и вдруг посмотрел на Андрея — тот тоже во всю лыбился. Вот это да! Кажется, второй раз в жизни вижу его улыбку. Интересно, искренне или только чтобы в доверие втереться? Я сразу же заподозрил неладное и решил не терять бдительность. И не зря. Андрей попросил меня подняться, чтобы кое-что обсудить, и отвел меня немного в сторону от милой бабули.  — До начала съемок пятнадцать минут, где съемочная группа? Черт, и правда! Обычно они приезжают за полчаса, чтобы успеть выставиться. Я достал телефон и начал звонить Сереге. Мне никто не ответил. Вы же понимаете, что у меня уже начало сердце медленно к пяткам подкрадываться, проще говоря, обосрался я! После третьей попытки дозвониться оператору, я начал пробиваться к Мише. Он взял трубку с гудка десятого.  — Алло? — сонный голос. Какого хрена?!  — Где вас черт носит?! — я старался говорить тихо, чтобы Андрей с Мариной Александровной меня не услышали.  — В смысле? — все такой же сонный голос. Кажется, Миша отвел телефон, чтобы проверить, сколько времени и кто звонит. — Антон, девять утра!  — Вы должны быть на съемке, ты спишь что ли?! Оба проспали разом? Вместе?!  — Ты че орешь на меня? — ему явно не нравилось, как начиналось его утро. А мне то как не нравилось! — Какие съемки?  — Какие-какие, в Метрополе! — в этот момент я готов был убить их обоих.  — В Метро... Подожди, Серега вчера позвонил и сказал, что съемки в семь вечера. Поменялось что ли чего?  — Какие семь вечера, я написал ему, что съемки в девять утра!  — Твою мать, Антон, понятия не имею, в чем дело, но у меня информация такая! Меня в одну секунду как водой холодной окатило. Не мог же я… Нет, ну не мог… Я, не заботясь о вежливости, скинул звонок и полез в сообщения. Твою. Мать. Я написал, что съемки не в 9 утра, а в 19. Нет, ну после такого можно только вешаться идти. Пока набирал снова Мише, в голове проворачивал все варианты, как я мог так ошибиться.  — Я перепутал со съемками для другого проекта, — мысль мне пришла сразу же, как Миша ответил.  — Понятно, — он вздохнул.  — Ты успеешь приехать, если соберешься сейчас?  — Я-то может и успею, только вот Серегу в такое время хрен разбудишь. Тем более нам еще надо за дополнительным оборудованием заезжать.  — Так во сколько вы сможете приехать? Хотя бы примерно? — меня трясло.  — Ну… Часа в два-три, не раньше. Я ничего не ответил. Это провал. Танец с бубнами вокруг гендира отеля. Алена. Оплаченная студия. Приехавшая жена героя фильма к девяти утра. И я — который поставил лишнюю цифру в сообщении. Зашибись. И сейчас мне каким-то образом нужно сообщить об этом Андрею и Марине Александровне. Я вернулся к столу, за которым сидели вышеупомянутые. Режиссер уже смотрел на меня с каменным бледным лицом, боясь услышать от меня то, что я должен был произнести.  — Извините, но съемка не состоится, — кажется, я даже охрип. Андрей посмотрел на меня нечитаемым взглядом, пытаясь не сорваться перед Мариной Александровной. — У нас случились непредвиденные обстоятельства. Женщина, очевидно, не особо была довольна услышанным, но, прокашлявшись, сказала:  — Что ж, со всеми бывает.  — Пожалуйста, извините за причиненные неудобства. Мы вызовем такси для вас, — я сел. — Это была моя вина. Никто из них ничего не говорил. Я чувствовал, что доверие женщины к нам медленно пропадает, и ее настроение уже не такое хорошее, как до моей новости.  — Мы обязательно проведем эту съемку, и никакие технические трудности нас не остановят. Обсудим абсолютно все, о чем сегодня говорили, — Андрей говорил осторожно и мягко. Я мог только наблюдать, следя в телефоне за движением такси. Они попрощались у входа, и даже мне перепала небольшая улыбка от женщины. Мы стояли молча, наблюдая за тем, как разворачивается такси и уезжает от нас.  — Я пойму, если вы захотите отказаться от моей работы в вашем проекте, — это все, что мог сказать на тот момент. Меня грызло чувство вины и груз ответственности, с которым я не смог справиться. Андрей, ничего не ответив, разблокировал свой автомобиль и направился к нему. Я достал сигареты из кармана, посмотрел в упор на пачку и выкинул ее в мусорку. Курить не хотелось.