Юг

Отозвав двух служанок помогать младшему господину Чону, Иен спокойно позволяет обтереть мокрое тело Юци самой, тщательно обдумывая предстоящий образ для наконец представшей перед господами девушки. — Наденешь пышное, оранжевое платье, символизирующее солнце, — женщина протягивает хлопковую длинную рубаху, пытающейся прикрыть интимные места руками Юци. — Вот только, — тяжело вздыхает, — ты все еще такая бледная. Надо сказать, чтобы твои руки и ноги замазали, предадим коже загорелость южанина. Быстро одевшись, Сон понуро плетется за Иен, которая, проходя по коридору, постоянно бубнит, высказывая недовольство грязным полам, пыльным стенам, нежеланию прислуги работать в полную силу. Юци наоборот восхищено украдкой рассматривает массивные стены, украшенные широкими окнами, открывающими вид на нескончаемый песок, морскими волнами поблескивающий, отражая солнечный диск, поднявшийся высоко над горизонтом. — Сиди тут, — указывает смотрительница слуг на одну из открытых дверей. Зайдя внутрь комнаты с царившим беспорядком открытого пространства, почти не имеющего ни одной мебели, шатенка переступает горы ткани, осматриваясь, пытаясь найти незахламленный стул. — А вот и последняя претендентка, — стучит по дверной раме блондинистый парень, нежно улыбаясь пухлыми губами, наблюдая, как испугавшаяся Юци нервно плюхается на деревянное сидение. — Нужно срочно тебя одеть. Твой любимый цвет? — Мне сказали оранжевый, — кивает в приветствии Юци, продолжая осматривать незнакомого гостя. — Но оранжевый совершено не подойдет к твоему цвету кожи, — наигранно мотает головой блондин, внимательно осматривая юную особу. — Мне сказали загореть, — бегло отвечает та, удивляясь покрашенным волосам парня, живущего в строгом законе дворца. — Ты красишь волосы? — Конечно, — восклицает тот, удивляясь вопросу. — Мне больше по душе мягкие северные локоны, нежели жесткие южные стержни, — нисколько не смущаясь отвечает, начиная копаться в огромной горе навешанных на длинную железную трубу всевозможных нарядов. — Ты, кстати, нисколько не выглядишь южанкой, — продолжает, высунув голову на мгновенье. — От тебя несет холодом севера, нежели согревающим солнцем юга. — Ты слишком зациклен на сравнениях, — цокает Юци, уставшая от постоянного упоминания родной земли. — Наверное, одним из мои предков был северянин, — быстро придумывает, как выкрутиться. — Возможно, — не отступает парень, зарываясь в одежду еще глубже. — Никак не могу найти платья, расскажи о себе, пока я тут копаюсь. — Да нечего рассказывать, — тушуется девушка, загнанная врасплох вопросом, совершенно не зная судьбу настоящей принцессы. — Ну как нечего? Расскажи, почему решила стать женой императора. — Я не решила. Родители решили, — придумывала на ходу девушка. — Понятия не имею, какой он, этот твой будущий император. Ты его лично знаешь? Работал с ним? — Знаю и работаю я на него, — тише, чем раньше, отвечает блондин. — Он тебе точно понравится, настолько, что ты решишься пойти за ним на край света. — И много таких решившихся? — встает, подходя к парню девушка, не желая пропускать ни слова. — Фавориток? — спрашивает, не дожидаясь ответа продолжает: — С тобой четыре. На обеде тебя со всеми познакомят. — Как тебя зовут? — выкрикивает девушка, в прыжке стараясь разглядеть белую макушку парня. — Ох совсем забыл представиться, — наконец вылазит он, держа в руках массивный кусок ткани, мало напоминавший платье по меркам Юци. — Пак Чимин, я тут один из слуг. — Со Дахён, — отчеканивает Юци, скептически смотря на нечто в руках парня. — Только не говори, что мне придется это надеть. — Придется, — вздыхает парень, продолжая вытаскивать ткань своим маленьким, даже по меркам Юци, ростом. — Госпожа Иен не любит оспорений ее приказов. А все остальные оранжевые платья уже заняты. Ты должна выглядеть и чтить традиции Юга. Нынешняя императрица, мать Хосока, сама постоянно выходит в люди в оранжевом. — Дурацкая традиция, приобщенная к оранжевому цвету? — пытается вспомнить шатенка. — Точно, такую не помню. — Вот станешь императрицей, и будут свои традиции у тебя, — бегло отвечает Чимин, понимая, что опаздывает. Одев девушку в ужасно тяжелое, пышное платье с раскачивающимся подолом, блондин тяжелыми мазками мажет открытые участки тела свинцовыми белилами с добавлением сурика, придавая коже оранжевый оттенок мокрого песка. Осмотрев девушку, выглядящую гниющим апельсином, он решает добавить немного румян, закрашивая губы ярким цветом спелой вишни. — Вот бы только губы накрасить и пустить тебя так, — подытоживает, находя естественную красоту девушки куда привлекательней тонны косметики. Дальше, убрав волосы в высокую прическу, он выводит еле передвигающуюся от натиска тяжелой ткани, вперемешку с золотыми заколками, крепко держащими локонами, Юци в коридор, придерживая бедняжку за руку. — Ты выглядишь такой запыхавшейся, не пройдя и даже метра, — тянет остановившуюся девушку вперед Чимин. — Нельзя опаздывать: императрица этого не простит. — Ты сам когда-нибудь пробовал передвигаться в этом? — психует вырывающая руку Юци, спокойно сгибаясь в позволявшем, не затянутом корсете, собирая подол платья в руки. — Я хочу родиться мужчиной. — Ты и правда не выглядишь собиравшейся замуж за Хосока, — недовольно скрещивает брови парень. — Ты можешь называть его по имени? — сразу обращает внимание на парня девушка. — Пока рядом никого нет, могу, — начинает дальше тянуть Юци блондин, подгоняя словами, — пошевеливайся. Прямо возле массивных, двухстворчатых дверей, окрашенных в светлые цвета, украшенных ручками в виде солнца, внутри держащего маленький, выделяющийся только очертаниями полумесяц. Юци отпускает помятый подол платья, завороженная расписной красотой лучших мастеров земли, поскорее желая руками прикоснуться к неизвестной роскоши для бедных людей. — Госпожа Дахён, — окликнул девушку Чхон, заметно посвежев после разлуки, — на ужине мне быть не позволено. Надеюсь на ваше благоразумие, — продолжил мужчина, стоявший смиряя строгим взглядом Чимина, все еще держащего Юци за локоть. — Мне известно, как сильно все свои восемнадцать лет вам хотелось выйти замуж за принца Хосока, но не забывайте правила приличия, — давит мужчина. — И да, не забудьте написать отцу, — продолжает, не давая девушке и рта раскрывать, заставляя внимательно слушать и запоминать информацию о умершей Со, — После смерти матери, он вас и на шаг не отпускал. — Восемнадцать? — все, что слышит девушка, вырывая руку из захвата Пака. — Мне восемнадцать? — Вижу, — злостно гаркает мужчина, — Вы еще не отошли от солнечного удара. Конечно вам восемнадцать. Вы младше будущего императора ровна на десять лет. — Зачем Чонам такие молодые девицы? — откровенно не понимает Юци, думающая, что выглядит слишком взрослой для восемнадцатилетней девушки. — Чтобы медленнее увядали и радовали народ своей красотой, — шепчет встрявший в разговор Чимин, понуро опустив голову. — Это полный бред, — переводит взгляд на Пака, девушка, слишком громко восклицая. — Мне уже не терпится объяснить этим чертовым Чонам, как на самом деле нужно управлять землей. — Откуда тебе знать? — возмущается вытянутый в струнку Пак. — Господин будет прекрасным императорам, не расстраивай его своими словами. Он готовился к этому всю жизнь. — Плевать, — отваживается поскорее зайти Юци. — Прекрасный император? Смешно. — Глупости, — продолжает спорить Чимин, перебиваемый мужчиной, наблюдающим спор двух молодых людей. — Госпожа Дахён, припредержите пыл. Все мы знаем, что будет, если нам придется ехать обратно домой, — откровенно угрожает, не боясь присутствия слуги. — Что будет? — не понимает Чимин. — Ничего, — отнекивается девушка, придвигая парня ближе к двери, хватаясь за ручку. — Пошли уже.