Юг

Резко сдвинув оконные рамы, впуская дневной свет, заливающий комнату Юцы, падающий маленькими, виляющими пылинками воздуха, на лицо девушке, Чимин откидывает одеяло, желая привлечь внимание спящей. — Вставай уже. Хватит валяться, обед прошел, а ты все спишь. Императрица будет недовольна, — тянет Пак, начиная стягивать девушку за ногу, пытаясь быстрее привести ее в чувства. — Что? — сонно причмокивая, бормочет Юци, резко реагируя на парня, одним сильным движением, выбивая ногу из рук, заодно попадая пяткой прямо по маленькому носику, стоящего напротив испуганной ланью парня, больно отскакивая в противоположную сторону, падая на спину, думая только о кинжале, готовая в любой момент обороняться. — Господи, Чимин, не пугай меня так, — растеряно застывает девушка, слыша писклявые всхлипы парня. — Кажется, ты разбила мне нос, — сопит парень, зажав болящую часть лица рукой, обижено сев на кровать. — Прости, — начинает Юци, забираясь на постель рядом с ним. — Просто это было неожиданно, — потягивается она, осматривая насупившегося парня, — ну правда, прости. — Ты умеешь драться? — подозрительно смотрит парень, обдумывая дальнейшие шаги действий обезвреживания оставшегося синяка. — А еще ты не хочешь замуж за будущего императора? — Так чуть-чуть, — заметив взгляд шатена. — Самооборона. Отец научил, — сама себе кивает та. — Не все мечтают жить в клетке. — Теперь одевайся сама, я не поднимусь из постели. И вообще, мне нравится моя клетка, потому, что я в ней живу не один. Знаешь, важнее окружающие заботой люди, нежели само пространство жилья. — Хорошо, — возбуждено начинает девушка, размахивая руками. — Какой наряд пугала на сегодня? И да, — тянет, косясь взглядом на парня, — только тебе выбирать, как жить. — Просто белое платье, — говорит парень, продолжая обижено хмуриться. — Цвет чистоты. Ты вроде понравилась Хосоку, он любит белый. — Я ему не понравилась, — отговаривается от Чимина Юци, начиная ухмыляться. — Просто у нас общая договоренность. — Это не отменяет того, что он женится на тебе и вообще. — Уверяю тебя, точно не женится, — перебивает парня Сон, начиная скидывать сорочку, совершено не стесняясь наготы, привыкшая к компании Пака. — В следующий раз достань мне пижамные штаны. — Но они мужские, — не понимает парень, еще больше удивляясь причудам девушки. — Я тебе краску еле выпросил. — О, отличная краска. Может, попробовать что-то потемнее? — Нет, будет светлая, — недовольно качает головой Пак. — Я просто взял больше, чем обычно. Но краска моего цвета волос. Платиновый блонд. Надеюсь, императрица ничего не скажет. — Я скажу Хосоку, — обдумывает девушка, путаясь в корсете, стараясь сама завязать ленты. — О, этот меньше, чем обычно, — осматривается девушка, понимая, что спокойно может затянуть шнуровку наряда, не утопая в нем. — Да, это детский корсет, — язвительно объясняет парень, все же вставая и помогая девушке одеться. Ангельское белое платье сливается с фарфоровой Юци, открывая ключицы, затянутую корсетом грудь, создавая мерцания переливающихся вен, накрытых тонкой, прозрачной тканью бархатной кожи, подчеркивая хрупкость фигуры. Новый, детский, отлично сидящий, затянутый корсет, также позволяет разглядеть тонкую талию, показывая малейшие имения, очертания бедер, хоть немного привлекая внимание мужского пола. Рассматривая себя в зеркалах, девушка, довольная видом, отправляется по освещенным ярким светом коридорам за ведущим Паком, стараясь игриво покачивать бедрами, смеша саму себя походкой. Заходя в большой черный гостевой зал, посередине которого стоит огромное фортепьяно, Юци не сразу замечает императрицу и двух девушек подле нее, ходящих по огромному пространству в виде круга, шаркая ногами по мраморному, холодному полу, дефилируя с книгами на голове, показывая женщине умение держать равновесие при любых движениях тела. — Вот и дорогая Дахён, — хлопает в ладони императрица, пугая молодую Ину, с громким стуком уронившую книги, разлетевшиеся далеко от девушки. — Ина, — восклицает женщина, переводя взгляд на девушку, понуро опустившую голову, начавшую собирать книги на корточках, — будь внимательнее. Вам всем следует брать пример с Сынри, — хвастается женщина, смотря на вздернутый нос брюнетки, всегда накрашенной как будто на бал. Юци молча начинает помогать собирать разлетевшиеся книги, врученные в худые руки Ины, проходя в глубь комнаты, приближаясь к императрице и слугам, стоящим и держащим разные геометрические предметы в руках. — Мне казалось или была еще одна девушка? — спрашивает Юци в пустоту, обращаясь скорее ко всем, чем к кому-то особенному. — Бедняжка испугалась вида крови на своей постели и убежала в слезах обратно, — противно пищит Сынри, скидывая книги, до этого покоящиеся на голове, в руки. — Случилось не поправимое. Кто-то из слуг сыграл злую шутку, — говорит императрица, внимательно смотря в лицо Юци. — Ураен уехала, а мы ищем виновного в ее побеге. — Госпожа, — учтиво спрашивает Юци, не собираясь обращать внимание на презрительные взгляды Сынри, бросаемые кинжалами в ее сторону, — что за происшествие? — Просто, придя после обеда в комнату, она увидела много крови повсюду, — театрально вздыхает женщина. — Мы ищем виновного. Но хорошо, что она ушла, императрица должна уметь выдерживать подобные ситуации. — Там было не так уж много крови, госпожа, — жалостливо тянет Сынри, отдавая книги слугам. — Мы все потренировались, пусть и Дахён покажет свои умения. — Ох, да, да, да, — тянет женщина, взявшись за протянутую руку брюнетки, сопровождающую императрицу к стульям стоящим поодаль. — Покажи нам умение двигаться, держа спину ровно, — показывает она на слуг, сразу же вложившим в руки Юци тяжелые книги, весящие с пол мишка картошки, стоящей на вес золота, в этой пустынной жаркой местности. Усмехнувшись, Сон, взгромоздив предметы на голову, спокойно, совершено не замечая нервозности, ходит по кругу, поднимая-то правую ногу, то левую, одеваясь над дворцовыми танцами, проводящимися на балах, в конце делая неуместный реверанс, скидывая книги прямо па пол, опустив голову. — Ты шутишь? — восклицает Сынри, подаваясь вперед, глазами говоря, как именно выдернет волосы издевающейся девушке. — Вы что, — наиграно, вздыхает Юци, — с такими господами не шутят. — Сынри, — успокаивает императрица девушку, схватив ее за локоть, — я хочу, чтобы ты провела меня до комнаты, нам хватит представлений на сегодня. Опустив голову все слуги, и оставшиеся фаворитки, провожают женщину, полностью облокотившуюся на молодую Сынри, фыркнувшую проходя именно мимо Юци. — На самом деле, это Сынри устроила кровавую комнату для Ураен, — тихо шепчет Ина, расстроено опустившись на пол. — Я видела, как подол ее платья был весь измазан в крови. Она знает, что я ее видела, из-за этого меня не трогает. Тебе лучше остерегаться ее. Говорят, она страшный человек. — Нашла мне страшного человека, — Юци протягивает руку говорящей девушке. — И не таких побеждали. — Госпожа Дахён, — вбегает в зал мужчина, держа в руках стеклянную баночку, наполненную тягучей темно коричневой жидкостью, — господин Чон, просил передать. — Какой именно господин Чон? — спрашивает шатенка, осматривая содержимое баночки под пристальным взглядом Чимина и Ины. — Чон Чонгук, — торжественно заявляет запыхавшийся слуга. — А куда он делся? — продолжает наступать Юци, открывая вдыхая сладкий запах консистенции находившейся в баночке. — Он уехал в город, встречать новых гостей дворца. — Фавориток? — встревожилась сидевшая на полу Ина. — Отец госпожи Дахён приезжает, — понура отвечает мужчина. — Это шоколадное повидло, — кричит девушка, поворачиваясь к Чимину, показывая находку парню. — Представляешь, шоколадное повидло, — еще больше округляет свои глаза Юци, вызывая усмешки всех присутствующих. — Твой отец приезжает, а ты радуешься шоколаду, — не понимает Пак, качая головой. — Мой не может приехать это точно, с Севера ехать не один день, — смеется шатенка, облизывая пальцы, вымазанные в джеме, понимая о каком отце идет речь. — Стоп, — застывает она. — Отец Дахён приезжает? — Отец Дахён? — не понимая, посмотрела на Юци Ина. — Почему ты говоришь о себе в третьем лице? Или есть еще одна Дахён? — Нет, нету, — бросила девушка, передовая банку с повидлом Чимину. — Мне срочно нужно встретиться с Хон Сок Чхоном, где мой сопровождающий охранник? — протараторила шатенка, внимательно следя за встрепенувшимся парнем. — Дахён, успокойся, — погладил ее по плечу блондин Пак, боясь напора девушки. — Это просто твой отец, погостит немного и уедет. Может, он и слова тебе сказать не успеет, давай поговорим с Хосоком, если ты чего-то боишься, — заботливо шепчет парень, стараясь остаться слышимым только для одной Юци. — Так, ладно, — злится девушка, ловя беспокойный взгляд Чимина. — Я сама его найду. Толку ноль от вас, — начинает идти на выход, быстро перебирая ногами, жестко топая пятками, поднимая подол платья, давая большую свободу движениям. Охваченная паникой, Юци бегает по дворцу, совершено не замечая новых, роскошных закутков замка открывающихся взору ее небесных глаз. Забежав в библиотеку, наполненную бумажными запахами, переплетающимися с древесиной дубовых полок, девушка поднимает пыль забытых деревянных лестниц, высоко возвышающихся к почти недосягаемо стоящим книгам. Минуя главную уличную веранду, шатенка, совершенно не заботится о слугах, поливающих искусственно выращенные растения, попадая под громоздкие, стекающие, вперемешку с прозрачным потам, капли воды, желая поскорее проверить пристройку домов для слуг. Окончательно выбившись из-за двух часовой беготни, охватывая всю обширную территорию, приобщенную к дворцу, девушка просто панически падает на мраморную лестницу, ведущую к черному входу, даже не замечая палящего солнца, зажигающего макушку с серебристыми корнями волос. Животный страх железными щупальцами обхватывает грудь девушки, ежесекундно сжимая сердце, бьющееся боязливой птичкой колибри, вырывающейся из грудной клетки. Она пытается вздохнуть обжигающим легкие воздухом, вспоминая дыхательную гимнастику, применяемую наемниками при первых кровавых бойнях, сгубивших всю деревню, сжигая прошлое дотла, разнося душный, огненный дым далеко за границы Юга, топя кровавыми ручейками Северные снега. Один вдох — четыре выхода. Продолжаются, пока Юци успевает уцепиться взглядом за статного мужчину, идущего в ее сторону. Чхон спокойно, размеренным шагом двигается во дворец, брезгливо осматривая сидевшую, сразу подскочившую шатенку, бросившуюся, крепко захватывающую его локоть. — Отец Дахён направляется во дворец, — на одном дыханье произносит она, желая поскорее выговориться мужчине, больным взглядом всматриваясь прямо в его лицо. — Да, я знаю, — отдергивает окоченевшие, липкие, зажатые щупальцами страха пальцы Юци охранник, оглядываясь вокруг. — Вы знаете? — удивляется та, старясь заново ухватиться за мужчину, желая найти опору, представляя горечь в глазах Чимина, узнай он правду. Иногда Юци поистине не понимала людей. Людей, захотевших жить в клетке, постоянно находиться под прицелом гнета высшего общества, желая угодить каждому из них. Но Пак Чимин в глазах девушки был не такой. Парень был прекрасной копией, лучшей, мечтающей стать добропорядочным человеком в детстве Сон, вызывая только привязанность к каждому взгляду. — Мне надо уходить, — как от огня отдергивается девушка, смотря в пол пятясь к лестнице, старясь быстрее найти пути отхода от сложившейся симпатии к доброму сердцу блондина. — Да, уходи в свою комнату. Нельзя, чтобы нас видели вместе, — еще раз осматривается Чхон, замечая колону сбоку, прекрасно создаваемую тень на палящей лестнице. — Этот Чон Чонгук что-то подозревает. Что он тебе говорил? — спрашивает, на ходу хватая локоть слабо сопротивляющейся девушки, таща ее за большую глиняную колонну, вылепленную лучшими скульпторами Юга. — Нужно втереться к нему в доверие. Император полный дурак, если думает, что его старший сын справиться с ролью, предназначенной для него. Другое дело Чонгук. Младшего Чона стоит опасаться. — Ты меня, что, не слышишь? — восклицает, переходя на крик Юци, толкая мужчину в грудь. — Отец Дахён приезжает. — Это ты меня не слышишь уже который раз, — мужчина гладит пальцами открытые ключицы Юци, переходя на горло, заставляя девушку пятиться поближе к желанной глине, омерзительно охваченной касаниями. — Тебе нужно сблизиться с Чон Чонгуком, — он обхватывает ее маленькую шею своей большой ладонью. — Можешь даже лечь под него. Мне плевать, — начинает душить девушку охранник, полностью перекрывая кислород, отрывая царапающуюся, пытающуюся вырваться, лихорадочно тряся носками в воздухе, ближе прижимаясь к колонне, в попытках проломить вещество, убегая подальше оттуда. — Какой отличной убийцей ты бы ни была, я все равно могу убить тебя, если ты будешь разговаривать со мной в таком тоне, — проговаривает мужчина, сильнее нажимая на горло, замечая смертельный огонь в глазах напротив. Отпустив руку, он позволяет Сон осесть на земле, заходясь в глухом, нервном кашле, сопровождающимся жадными вздохами желанного кислорода. — Но если они узнают, Ваш план прогорит, — хрипло отвечает девушка, схватившись за горло, пытаясь стереть гвоздистые отметины пальцев мужчины, чувствующиеся ожогами на бархатной коже. — Они не узнают. Отец Дахён не доедет до дворца. Давно пора было убить этих жирных свиней и весь их прогнивший род, — небрежно вытирает руки о брюки Чхон. — Из-за чего столько смертей? — непонимающе смотрит Юцы, желая узнать истинную монету смертям, гремящим на земле. — Кое-что очень ценное есть у императора, — тянет мужчина, смотря прямо в глаза взрывающей Хиросимы душе девушки. — Кое-что, что должно принадлежать мне, — противно поднимает один уголок губы охранник. — Скоро император умрет, и простая побрякушка, давшая ему власть, станет моей. — Вы и императора убьете? — спрашивает девушка, выдерживая взгляд направленный ей, убивая мужчину тысячами ненавистных, отправленных в ад душ. — Конечно. Пока ты своим телом будешь отвлекать его сыновей, — он взъерошивает, выбивая локоны из прически, волосы Юци. — Я не шлюха, — выплевывает девушка, сжимая руки в кулаки. — И спать ни с кем не буду. — Ты дочь своей матери, наложницы, проститутки, — еще больше усмехается мужчина, явно усталый от разговора, — и пока ты тут, твое тело принадлежит только мне, так что я буду делать с ним, что хочу, и отдавать, кому хочу. А теперь ступай в комнату и готовься улыбаться весь ужин, прекрасно зная, кому суждено умирать.