Юг

Тщательно натерев молочным мылом ручной работы распаренное тело до покраснения, Чимин помогает Юци вылезти из мраморной квадратной ванны, наполненной кипяченой водой с добавлением цветочных масел, собранных прямиком из садов дворца. Закончив водные процедуры, девушка садится на бортик спиной к парню, подставляя свои мокрые, длинные, начисто вымытые волосы, давая возможность начинать долгую процедуру осветления, прокрашивая каждую прядку, создавая новый платиновый цвет. Чимин много шутит, балаболит без перерыва, не давая заскучать, стараясь разгладить морщинку меж бровей, постоянно появляющуюся в минуты молчания у девушки. Окончательно закончив с покраской, Пак укладывает волосы Юцы, провожая девушку в комнату, собираясь провести в ее покоях как минимум ночь, наполненную рассказами с секретными история, сплетнями, делясь от незначительных до сокровенных вещей жизни. Только глубокой ночью, проснувшись из-за онемевших ног, служащих подушкой для головы крепко спящего Чимина, Юци слышит копошение за окном, собираясь закрыть балконную дверь, настежь открытую вечером. Проходя мимо окна, она засматривается на свое отражение в ночи, любуясь яркой блондинкой, смотрящей прямо в душу горящими глазами. Эта блондинка была чем-то новым, чем-то прекрасным, создавая впечатление именно той Юци, которой она мечтала стать в детстве, объясняя матери всю сложность бытия, обещая стать решением любых проблем. Уже тянувшись к ручке на двери, собираясь закрыть проход, пропускающий ночной шумный двор, девушка видит яркую вспышку, проносящуюся в два окна выше, своим светом захватившую весь дворец. За вспышкой света, следует взрывной шум, разбивающий толстые двойные стекла, раня осколками заснувших обитателей, расслаблено нежащихся в своих покоях, не ждущих ночных гостей. Упав на пол, девушка сразу замечает подскочившего Чимина, открывающего рот, орущего неслышимые слова для заложенных ушей, в которых стоит один звон, показывая на выход, хватая расслабившуюся девушку под локоть, быстрее выводя из комнаты. Они бегут долго, слишком долго по бесконечному коридору, вынужденному трястись стенами, пугая бегущих, скорейшим разрушением. Каждая секунда застывает часами мучительных вспышек, сыпавшимися на дворец снежным градом, собираемыми разрушить, погрести навсегда роскошный мраморный дворец. Босая Юци, быстро семенящая за Паком, не успевает толком рассматривать всполошённых людей, падающих на пол, молящих о пощаде у бога, не слышавшего ни одну молитву, безжалостно забирая под покровом ночи десяток жизней. Стараясь перелезть через упавших на разгромленный подоконный карниз, они прибегают к двери, ведущей к лестничному пролету, замечая в разбитом окне дворцовую стражу, безжалостно сражающимися с людьми, плохо видимыми из-за черных масок. После увиденной резни, развернувшейся на улице, оцепенение девушки проходит, и она быстро открывает дверь, затаскивая Чимина за ней на лестницу. Тут стоит огромное эхо, разносящее плачь истеричного маленького ребенка, держащегося на руках спускающейся императрицы, как всегда сопровождающийся Сынри. — Боже, когда этот ребенок замолчит, — брезгливо бросает женщина, сразу замечая Юци и Чимина, держащихся за руки, боясь отпускать друг друга. — Госпожа, нам всем скорее нужно добраться до погреба, — забирает себе на руки плачущего ребенка Чимин, начиная спускаться за остальными, не замечая тяжелый взгляд остановившейся Юци. — Где Ина? — кричит девушка, собираясь перекричать шум снующей прислуги, испуганно прячущейся в каждом невидимом угле дворца. — Какая разница, — останавливается Пак, смотря на завораживающие локоны теперь уже блондинки, так прекрасно подходящие Юци, начиная сильнее качать маленького ребенка в руках, — Может она уже в погребе давно? Нам пора бежать Дахён, переждать первые очаги нападения. — А вдруг Ина где-то осталась? Нельзя ее оставлять? — качает головой Юци, наклоняясь над пропастью между верченым пролетом лестниц, поднимая голову вверх, пытаясь разглядеть в пустоте бегущую к ним на встречу Ину, — Нельзя оставить Сынри. Нельзя дать ей стать императрицей, — она подходит к парню, начиная взъерошивать его волосы, — Беги со всеми прятаться. Я найду Ину и приведу ее к вам, — произносит она, начиная подниматься вверх, видя сомнение парня, — У тебя ребенок, так что я сама справлюсь, — срывается в верх по ступенькам блондинка, не желая видеть прощальный взгляд парня, полных слез глаз. Пока она бежит, она благодарит человека, придумавшего хлопчатые пижамные штаны, дающие свободу ее телу, быстро перебирающему ногами. На верхних комнатах совершенно пусто, побитая мебель мешает передвигаться, показывая, что весь удар от гранат и бомб пришелся сюда, на весь верхний этаж дворца. Юци, не переставая икать и отчаиваться, проходит в запретное крыло, забегая в первую из трех открытых дверей, заставая там Чон Хосока и мужчину, лежавшего на кровати, тяжело вздыхающего каждую минуты. — Хосок, ты должен убить меня и сам надеть кольцо, сейчас же, — приказывает еле выговаривая слова мужчина, закрывая глаза. — Нет, отец, даже не думай, — жестко отвечает Хосок, переводя взгляд на Юци, увлеченно наблюдавший за ярким камнем, переливающимся на пальце старика, сложившего руки на животе. — Дахён, помоги отцу добраться до убежища, — сразу переходит к делу Чон, не собираясь выяснять, почему блондинка зашла в запретное крыло, просто накрыв руку мужчины, пряча от лишних глаз драгоценность. — Это твой император, и сейчас он нуждается в твоей помощи. — Ина, ее нигде нет, я не могу ее найти, — выговаривает на одном дыхание блондинка, не желая слушать приказы Хосока, заставляя себя не таращиться на императора, — Я должна ее найти, а ты обязан взять ее в жёны. — Давай по дороге ее поищем, пожалуйста, отец не должен сейчас умереть, — просит парень. — Нет, — слишком резко говорит мужчина, встревая в разговор, заставляя двоих людей посмотреть в его сторону, — Скоро Чонгук будет тут, и все пройдет, вы оба бегите прятаться, сюда они не успеют дойти. — Нет же, отец, — переходит на крик старший Чон, — Раз в жизни послушай меня, нам всем надо уходить. — Дахён, дочка, — нежно смотрит мужчина на блондинку, — Забирай моего непутевого сына и уходи. — Хосок, оставайся тут, я скажу страже, что император не сможет придти в погреб, они придут сюда, и будут сторожить вход на этаж, — тянет Юци, не собираясь спорить с стариком императором, — Я найду Ину, и мы будем в погребе, — бросает напоследок, также не собираясь спорить с Чоном старшим, считая свой план совершено идеальным. Ина находится в бессознательном состоянии, брошенной под глыбой пыли за огромнейшей вазой, держащей искусственные цветы, напоминающие подсолнухи, с черными бросающимися в глаза семечками в сердцевине. Юци пытается усадить девушку себе на спину, мечтая затащить прямиком к Паку, тяжело переставляя ноги из-за тяжелого груза с собой. Добраться до погреба удается не сразу, благо по дороге она встречает стражника, сразу решившего помочь хрупкой на первый взгляд особе. Блондинка отдает девушку человеку, закрывающему погреб, категорически отказываясь сама прятаться, собираясь выйти во дворец, узнать, кто же на самом деле напал на дворец, и почему эти люди ничего, а главное никого не боятся. Первым делом девушка собиралась достать оружие, наносящие смертельный урон с одного удара, понимая, насколько маленький кинжал у нее есть. Пройдя мимо покрытого пылью, оседающей от мраморной разрухи столового зала, Юци тихо двигалась к кухне, постоянно внимательно осматривая территорию, собираясь оставаться незамеченной до конца для сражающихся людей, взбудоражив замок неожиданным визитом. Найдя внушительный объем ножей и вилок в полках шкафов, странным образом оставшихся стоять ровно, совершенно не задетые взрывами варварски ворвавшихся бандитов при ночном свете, девушка повязала на талии узкое, достаточно длинное кухонное полотенце, грубой тканью хлопка обвязавшего тело, крепко прижимающего острые предметы, не давай им вылететь от быстрого бега, сопровождающегося нервными переглядываниями по сторонам. Увидев разбросанные из навесного застекленного, рассыпавшегося от высокого звука шкафчика железные палочки для еды, Юци поднимает их с пола, осматривая свое серьезное лицо в ночном отражении осколков окна, собираясь завязать волосы в пучок, зацепляя найденными приспособлениями. Сделав последние несколько вдохов и выдохов, блондинка берет единственный оставшийся тисок, достаточно острый и тяжелый, чтобы оставить нападавшего без конечностей, и тихо перелазит в окно, видя вокруг лишь склизкий, едкий дым, пробирающийся под закрытые веки, съедая яблоко глаза, оставляя находящихся рядом людей расфокусированными. Плотно прижавшись к стенке, обжигающей спину дворцовым холлом здания, блондинка рассматривает источник, выпускающий дым – подожженная пристройка, жилье слуг, с заживо горящими внутри детьми, женщина, мужчинами, оставшимися защищать своё жилище. Осмотревшись, девушка ищет места для лучшего обзора, ползком, на корточках, проходя к садовым кустам, забираясь прямо в ветки, ранящих шипами цветам, прекрасно видя пристройку с пытающимися выбраться людьми, орущими детьми, получающими прямые, заедающие ожоги их маленькой, прозрачной кожи, нежно оберегаемой матерьми.. Двери пристройки плохо различимы из-за охваченного серого тумана, но четко можно описать четырех людей, стоявших возле подперших дверь, обломками глиняных колонн, смотрящих на невинных, мечущихся в огне внутри здания. Юци видела много смертей, жизнь никогда не прекращала забирать жизни, не спрашивая, чего хочет сам человек, создавая кровавые пытки, лишая мгновенной смерти. В плане убийств девушка могла считать себя лояльной, пытаясь быстрее и более безболезненно убивать своих жертв, учась прекрасному мастерству дальнего боя, так полюбившегося метания кинжалов. К сожалению, сейчас Юци была не настолько оснащена, имея в своем распоряжении только несколько кухонных ножей, но считала их вполне пригодным для убийства четырех человек, собираясь спасти горящих, незапятнанных злыми мыслями людей. Первый нож, попавшийся под руку, вытащенный из под кухонного полотенца, называется филейный, имеющий длинный, узкий и гибкий клинок, позволяющий одним движением отделять тонкие и ровные куски филе от мяса, рыбы или птицы. Позволяющий одним резким движением броска попасть прямо меж глаз одному из убийц, скрывающих пол лица масками. Первый замертво падает, отшатнувшись назад, приземляясь на спину, издавая тяжелый глухой звук, поднимающий частички песка в воздух. Оставшиеся три человека, начинают нервно оглядываться, собираясь отрубить голову тому, кто позволил себе позариться на их жизнь, только минус или плюс дыма в том, что, как и Юци, они плохо видят вдали окружающую обстановку. Все еще затаившаяся в кустах блондинка улыбается, почувствовав прилив сил точным попаданием, забытым полумесяцем, проведенным невинной девушкой во дворце, доставая следующий нож. Нож для среза мяса с кости имеет маленькую форму длинного лезвия, наточенного для беспроблемной разделки. Резак попадает в правый глаз второму мужчине, забрызгивая кровью искусственную траву, долго выращиваемую лучшими садоводами, обучающимися за морями. Второй мужчина начинает неистово орать, прикрывая кровоточащий глаз, падая на землю живым трупом лицом вниз, скорее всего теряя сознание от шока, загоняя острое лезвие дальше в свой лицевой скелет. Нож для томатов, отличающийся меньшим размером и большей закругленностью в виде полулуны, выбивает из рук третьего убийцы меч, проходя насквозь, разъяряя взбесившегося пуще прежнего от не понимая и не видения нападавшего. Юци, боясь своего обнаружения, не мешкая ни секунды, посылает в сердце последнего воющего, четвертого, универсальный нож, заставляя того кашлять кровью, оседая мешком картошки на землю, заставляя видеть прекрасное звездное небо в последний раз, наслаждаясь падающей звездой, приносящей кому-то надежду для нового загаданного желания. Третий убийца, откинув в сторону торчащий из руки нож для томатов, начинает нервно скалиться, скидывая черную маску, мешающую нормально действовать, давай Юци узнать в нападающих наемников деревни Аньян противоположной границы с Сервером, вечно вставляющих золотые зубы, показывающих достаток смертельного ремесла. Блондинка собирается сидеть достаточно долго в укрытии, обдумывая быстрые планы спасения людей, как не успевает и пискнуть, почувствовав острое лезвие меча, уткнувшегося ей прямо в шейные позвонки, нервно сглатывая собравшийся пыльный ком. — Тут кто-то есть, — кричит на весь двор мужской голос, держащий на мушке девушку, привлекая внимание третьего наемника, оставшегося в живых, стоявшего возле пристроек. Крепче обхватив запотевшими пальцами холодный тесак, создавая конденсат воды на скользящей, металлической ручке, девушка быстрым движением вонзает в голову угрожавшего ее жизни оружие, приходясь ровно на половину черепа, слыша звук ломающихся толстых костей, защищающих мозг, застывая, смотря на кровь, брызгами капавшую черешневым соком по ее лицу, рукам, одежде, создавая впечатление разрезанной на убой свиньи, захлестнувшей откормленной тушкой с литровым количеством крови весь хлев. — Так это ты убила моих людей? — раздеться гортанный голос наемника, прижимающего окровавленную руку к груди, собирающегося драться левой, смеющегося над соперницей в виде хлипкой девчонкой Юци. — Это настолько смешно, — приподнимает вопросительно бровь, скалясь ответом, девушка, правой крепко держа тесак, левой нащупывая следующий нож для метания. — Теперь я тебя вижу, и ты меня не проведешь, — спокойно растягивает губы в усмешке наемник, наступая на выпачканную кровавыми разводами девушку с просвечивающейся рубашкой, открывая обзор с влажной ткани на бархатное молочное тело. — Хотя, знаешь, я тебя помилую. И мы с моими парнями развлечемся потом. Давно таких красоток не пробовали, — он откровенно слизывает маслянистым взглядом капельки пота, появившиеся волнением, лающие с шеи к ложбинке меж маленькой груди. — Попробуй, — кричит девушка, метая, вкладывая всю силу в разделочный нож, надеясь на точное попадание, выточенное постоянной работой, молясь о так желанной сейчас смерти успевшего увернуться наемника, выкинувшего меч вперед, на не успевшую увернуться девушку. Меч попадает ровно по правому боку, отлетая в сторону, разрезая легкую ткань ночной рубашки, приходясь по нежной коже, покрывшейся мурашками солдатами, разносившими адреналин в крови. Не замечая, режущую, кольнувшую боль, Юци огибает слева, не подумав подобрать меч подходившего мужчины, быстрым поворотом разрезая воздух тесаком у снова увернувшегося мужчины, прекрасно умеющего воевать. Испугавшись и отбежав на один шаг, она поднимает свое оружие вверх, давая насладиться наемнику поблескивающим металлом, отсвечивающим полную луну, собираясь быстро убить хитро улыбавшегося напротив наемника, смотрящего будто за спину, получая чем-то тяжелым по затылку, падая на колени от неожиданности. Юци теряет свое главное оружие, тесак, взвизгнув, схваченная за волосы цепкими руками, бьющими в спину, чувствуя сильные удары, направленные на ее тело, не желая отключаться. За доли секунд до удара, обжигающего ее правую щеку, сразу же остающимся краснеющейся отметиной, она успевает различить тяжелую, деревянную палку диаметром горлышка половой вазы, которой ее продолжают, осыпать болючими шлепками, иногда переходя на лицо, заставляя чувствовать вкус собственной крови, заполонивший горло, проклиная на чем свет стоит. Сплевывая жидкость вкуса железа, девушка пытается абстрагироваться от боли, занимая свои мысли дыхательной гимнастикой, старясь делать на четыре глубоких вдоха один выдох, теряя последние силы в попытках разглядеть идущего к ней, держащего в руках меч третьего наемника, расслабляясь без сопротивления.