Орел и ворон

Приказ как никак выполнять всё-таки пришлось. Среди всех коней парень выбрал светло-серого и двух караковых. Когда те были готовы, Юра ещё раз проверил, на сколько крепко были зафиксированы седла и провел по морде одной из лошадей ладонью. Себе Волков решил взять светлого коня. Почему именно его? Просто у соседей был один такой же жеребец, на котором русый иногда катался. - Pferde sind bereit, (Лошади готовы), - сообщает Волков и ловит на себе взгляд серых глаз. Немец сначала смотрел на выбранную лошадь, затем снова на русского. - Pferd mit Charakter. Kannst du damit umgehen? (Конь с характером, справишься?) - Спрашивает нацист. Сначала можно было подумать, что ариец решил над ним поиздеваться, но, прикинув, Юрий понял, что вопрос был нейтральным. Видимо, их будет ждать долгий путь. В ответ зеленоглазый лишь молча кивает в знак согласия. После, полковник подозвал своих двух подчиненных. Одному из них он приказал вывести лошадей на улицу, а второму, чтобы он принес вещи русского. По крайней мере, сссровец понял это так, и, в самом деле не ошибся. Проходит немного времени и один из нацистов приносит шинель, брюки, рубашку и прочую одежду русского. Перед тем как отправиться в дорогу, Юра замечает, как Гретхен крепко обнимает своего брата... В тот момент я думал, что смогу сбежать во время поездки. Но стоило мне взглянуть на это более трезво и я понял, что бежать мне некуда. Я не знал своего местоположения, не знал, есть ли в округе какие-либо населенные пункты... К тому же, полковник явно предугадал подобный исход. Два солдата шли впереди меня, а сам фашист следовал за мной. Я до конца не мог понять, в чем смысл этой поездки, но позже стало просто не до этого... Светло-серая лошадь отказывалась идти дальше, какие бы только Волков не проделывал действия: он приказным тоном говорил ей идти вперед, пытался её пришпорить, но в итоге всё тщетно. Конь скорее даже начал полностью противиться и всё это вышло из под контроля. Заметив это, штандартенфюрер сорвал с дерева ветку и дал её Волкову, мол, попробовать пришпорить коня по крупу. Должно сработать. - Pass gut auf. Und machen Sie keine zusätzlichen Geräusche, (Смотрите внимательно. И не издавайте никаких лишних звуков), - тут же говорил полковник, обращаясь уже к своим подчиненным. - Vielleicht waren die Informationen falsch? (Может информация была ложной?) - Решает задать вопрос один из солдат. Нависает тишина, которую периодически нарушал завывающий ветер. Видимо, это заставило фрица задуматься. - Weniger Wörter. Wir machen weiter, (Меньше слов. Продолжаем), - наконец выдает светловолосый. Вид в округе был завораживающим: полностью белый лес, только темные стволы деревьев выделялись из всего окружения. Огромные пушистые хлопья снега опускались на военную форму и медленно таяли. Слева от солдат было замерзшее озеро. Полная тишина... Даже после нескольких легких ударов по крупу лошадь сделала несколько шагов и снова остановилась. Отказывался слушаться и конь полковника, и видимо, это ему не понравилось. Было в этом месте что-то не так. Волков натянул узду и стал осматриваться, пытаясь найти источник неприятного ощущения. Атмосфера начинала сильно нагнетать. Казалось, что за ними кто-то наблюдает и из засады вот-вот появятся красноармейцы, которые расстреляют нацистов без разбора. - Ich mag es nicht... (Не нравится мне это...) - озвучил немец свои мысли, так же стараясь всмотреться в зимний лес и найти причину беспокойной и нагнетающей атмосферы. Кони могли нервничать из-за чего угодно: буря, усталость или может почувствовали угрозу в качестве дикого зверя. Если на них и нападет какой-нибудь, допустим, волк, с ним будет легко справиться. Пара пуль в тело животного и проблема решена, но если это что-то другое... - Besser wieder zu kommen, (Лучше вернуться) - говорит Волков, обращаясь к полковнику. Сссровец разворачивает коня боком, заодно перегородив путь дальше.- Es wird nicht gut enden. (Это хорошим не кончится). Фриц хотел что-то возразить зеленоглазому за его самовольное поведение, но не успел. Слух обоих парней улавливает глухой щелчок. Мина. Нависает абсолютная тишина, буквально секунды на три, а после — оглушающий взрыв. За это время Юра не мог понять, что произошло. Задело ли его, что вообще с ним случилось. Но в чувство русого приводит ледяная вода. В голову тут же приходит осознание происходящего. Взрыв откинул его в озеро и сейчас нужно было выбираться из воды, пока ещё не поздно. Однако, была проблема: его тащило на дно, при чем, очень быстро. Волкову удается разобраться в своей одежде, снять с себя хотя бы потяжелевшую шинель и наконец выбраться на поверхность. Вода успела заполнить небольшую часть легких, поэтому, будучи на береге красноармеец начинает сильно кашлять. После оглушения Волков ещё толком понять не мог, что произошло. Он начал осматриваться по сторонам, стараясь понять, откуда они пришли. В итоге взгляд останавливается на фрице, который как оказалось тоже искупался. Тело полностью пробила дрожь, парня охватила контролируемая паника. Солдат не знал, что делать дальше. Он смотрит на место, где они были, а именно, на высокую точку оврага, с которого они упали. Лошадей там не было видно. Оно в принципе и не удивительно. Нужно было быстро придумать, что теперь делать. Время очень ограничено. Если русский задержится здесь, то умрет. Поднявшись на ноги, зеленоглазый собрался уйти, но он тут же останавливается. Без полковника в лагерь его не пустят, а идти на поиски населенного пункта вот так — верная смерть. Может, когда-то он пожалеет о том, что помог немцу, но сейчас рассуждать и взвешивать плюсы и минусы было некогда. - Ich helfe dir nur wegen Gretchen, (Я помогаю тебе только из-за Гретхен) - объясняет Волков, замечая на себе взгляд нациста. Русый помогает полковнику встать на ноги и даже позволяет ему опереться на себя. Солнце уже садилось, становилось холоднее и русскому показалось, что они в конец заблудились, однако, вскоре в поле зрения комсомола попадает тусклый свет от фонаря, что носили с собой дежурные охранники. Найдя в себе ещё немного сил, сссровец добирается до входа в лагерь. Сторожа уже хотели прогнать пленного, чтобы тот дальше умирал в снегах, но узнав одного из своих, их запускают. Дальше всё шло обрывками: фрицу помогают, уводят в здание, а вот заключенного возвращают в конюшню, буквально закидывают в помещение и оставляют. Дальше, Волков просто отключается от сильного переутомления до самого утра. Солнце не успело полностью взойти, но зеленоглазого уже будит недовольное ржание лошадей. Состояние было ужасное. Голова не соображала, сил передвигаться вообще не было. Однако, Юрий вспоминает слова фашиста, что если кто-то будет отлынивать от работы, то тут же будет убит. Парень садится, опираясь спиной о пустой загон и пытается хотя бы немного прийти в норму. У Волкова это получается с очень большим трудом. Он заставляет себя встать на ноги и перейти к работе. Пришлось менять лошадям подстилки, наполнять кормушки свежим сеном и ходить за водой. Казалось бы, работа не такая уж и сложная, но после этого Юрий быстро устал, а ещё нужно было идти на построение, о котором сообщил дежурный солдат. Идти совершенно не хотелось, поэтому парня буквально притащили туда за ворот. Ему было спокойнее с лошадьми, с ними он не чувствовал итоги минувшей ночи, а здесь, на холоде, становилось только хуже. Волков стоял с опущенным взглядом. Он хотел, чтобы всё кончилось как можно быстрее, но время, казалось, тянулось бесконечно. Все эти подсчеты, оглашения... Русый как обычно не вникал во все это, но он слышит легкий хруст снега и поднимает голову. Гретхен шла прямиком к нему. Интересно, к чему это? Его отчитают? Пристрелят на месте, так как теперь он не пригоден для работы? Догадок было много, а вот голова отказывалась работать. - Полковник сказал, чтобы ты вышел вперед, - немка потянула пленного за рукав из толпы к офицерам и осталась стоять рядом с зеленоглазым, глядя то на него, то на брата. Юра поднимает взгляд, решая не показывать, в каком состоянии находится. Хотя вид у сссровца был не лучшим: мешки под глазами, обветренные губы, на некоторых участках тела кожа была так же обветрена, кое-где были синяки от падения. Не смотря на это, во взгляде всё равно присутствовала какая-то ненависть к фашистам. Главное, чтобы полковник не огласил то, что было минувшей ночью, иначе все пленные сочтут русского предателем, а этого хотелось в самый последний момент. Немец поднимает взгляд и сталкивается с зелеными глазами, которые словно пытались прожечь арийца насквозь, но тот выдерживает на себе ненавистный взгляд и достает из кобуры пистолет, на глазах у русского заряжая его. Взгляд сменился с ненависти на вызов. В них будто говорилось «ну же, стреляй». Красноармеец был похож на зверя, которого загнали в угол и теперь он понимает, что сейчас его жизнь оборвется, но не смотря на это он продолжал контролировать свои эмоции и не поддавался страху. Через долгую паузу фриц махнул дулом оружия в сторону, показывая направление, - Lass uns gehen. (Пошли). Штандартенфюрер прошел с зеленоглазым в безлюдное место, офицеры, что стояли рядом с арийцем же не сочли это странным, так как заряженное оружие в руках нациста говорило само за себя. Они лишь окончили с построением и разогнали коммунистов по их местам работы. Медлить с беседой фашист не стал и задал в лоб прямолинейный вопрос, - Willst du Freiheit? (Хочешь свободы?) Прямолинейный вопрос вводит Юру в ступор. Свобода? В мыслях скользнула нотка сомнения. Чтобы фашист предложил свободу... А что он должен дать взамен? - Was ist der Haken? (В чем подвох?) - Спрашивает Юрий, - oder ist Freiheit ein Kopfschuss? (Или свобода заключается в выстреле в голову?) - Тут же успевает съязвить русский, всё так же не веря, что ему могут дать то, что хочет любой заключенный концентрационного лагеря. Сссровец продолжал смотреть в глаза фашиста, пытаясь понять его намерения, но тот сохранял равнодушие. Зеленоглазый даже не знал, как это нужно было воспринимать. Далее, взгляд переходит к оружию, которое до сих пор было направлено на него. - Keine Lügen. (Никакого подвоха), - нацист делает небольшую паузу, - Ich habe nicht vergessen, dass du mich gerettet hast. Und ich will dir dasselbe bezahlen. (Я не забыл, что ты спас меня. И я хочу отплатить тебе тем же). - Нацист направил пистолет вверх и нажал на курок, от чего прозвучал гулкий выстрел. Если бы выстрел был в упор, то вряд ли были бы шансы на спасение. - Wenn du rauskommst, Stell dich Verletzten. (Когда выйдешь отсюда, притворись раненным). Сложно было собрать мысли в одну кучу. Желание покинуть это место брало верх, но постепенно сомнения делали своё дело. Тем не менее, несмотря на всю абсурдность ситуации, нацист был настроен серьезно, - Wiederhole. Willst du Freiheit? (Повторяю, ты хочешь свободы?) - Оружие было убрано обратно в чехол, дабы не внушать некого недоверия к себе от заключенного. - Ja, но... - Парень опускает взгляд, пытаясь сформулировать свой вопрос. У него в голове не укладывалось, как тот может дать ему свободу? Не отпустит же он Волкова через главный выход, не даст ему провизию, чтобы выжить, не снарядит теплой одеждой, иначе он просто умрет от холода, пока будет добираться. Поэтому, он задает простой вопрос: -wie? (Как?) Он поднимает взгляд на немца. Сейчас сссровец выглядел скорее уставшим. Ненависть во взгляде была не такой яркой, тон голоса тоже сменился. Раз уж нацист не был настроен враждебно и пытался ему помочь, причин язвить и проявлять характер не было. - Nur weil ich dir geholfen habe, entschließst du dich mir Freiheit zu geben? (Только потому что я помог тебе, ты решаешь дать мне свободу?) - Решает уточнить солдат, всё таки пытаясь найти подвох, - Ich sagte, ich habe für Gretchen geholfen. (Я же сказал, что помог ради Гретхен). Фриц лишь устало вздохнул, вновь заговорив с русским, - Auf jeden Fall hast du geholfen. Obwohl er das nicht konnte. (В любом случае, ты помог. Хотя мог этого и не делать). Но на вопрос о том, как именно нацист подарит пленному свободу, сероглазый не ответил. Либо не захотел, либо не посчитал нужным, либо просто из-за того, что было больно долго говорить. По окончанию разговора светловолосый решил вернуться к офицерам и обсудить пару вещей. Проходя мимо коммуниста, сероглазый остановился на достаточно короткий промежуток времени и добавил напоследок, - Я не забыл тебя, Юра. Фашист уходит, а русый резко оборачивается, глядя ему вслед. Значит, он не ошибся. Но... Можно ли считать Фридриха тем же другом, что и раньше? Сссровец опускает взгляд, думает, но так и не придя к какому-то выводу, он как и говорил полковник, притворяясь раненым пошел к конюшне. Там его ждало лекарство и теплая одежда, которую приказал принести Шварц своим подчиненным. Препараты Волков принимает без задней мысли, а вот одежда была немецкой. Стоило ли оно того? Снаружи раздаются шаги, которые вскоре прерываются скрипом двери. Обернувшись Юра замечает двух немцев и двух заключенных. Видимо, у него не было выбора, именно поэтому русый спешит сменить одежду. Когда парень уже заканчивал с пуговицами на шинели, в конюшню заходит штандартенфюрер, который тут же смотрит на русского в форме верхмата. Самому комсамолу было крайне неудобно. На войне одеваться в форму врага... А вот сам фриц оценил внешний вид своего старого приятеля. - Sieht gut aus. (Выглядит неплохо), - переведя взгляд серых глаз с русого на рабочих пленных, Фридрих заметил их недовольные выражения лиц, чьи взгляды бегали то от полковника к русскому, то обратно. Недовольный взгляд замечает и сам зеленоглазый, поэтому Юра поднимает взгляд на нациста и задает совершенно простой вопрос: - Was weiter? (Что дальше?) - Хотелось узнать, что задумал фриц, раз уж дал ему немецкую одежду. Если тот надеется, что Волков решит пойти против русских, то он очень глубоко ошибается. - Lass uns gehen. (Пойдем), - короткой фразой и легким жестом руки, указывающим на выход, немец вышел за пределы конюшни с зеленоглазым, напоследок всмотревшись в глаза пленным, оставшимся в конюшне. Но, как дверь закрылась, внимание фашиста было уже сосредоточено на русом. - Sie sind jetzt als mein Übersetzer aufgeführt. Keiner der Nazis wird dich töten. Sie dürfen sich frei im Lager bewegen. (Ты теперь числишься, как мой переводчик. Никто из нацистов тебя не убьёт. Также тебе разрешается свободно перемещаться по лагерю), - тон фашиста был достаточно спокоен, будто беседа была не с русским, а с таким же немцем, неспособным убить в любую секунду, когда полковник отвлечется. - Was ist mein Job? (В чем заключается моя работа?) - Спрашивает Волков. Гретхен ведь занималась переводом результатов на построении, не хотелось сильно мелькать на глазах у рабочих. Будет даже не удивительно, если нового переводчика решат убить свои же, а ведь у советского солдата даже есть разрешение на свободное перемещение по территории лагеря. - Ihre Arbeit ist einfach. Sie reisen mit mir und den Soldaten auf Streifzug in russische Städte. Da ist deine Anwesenheit nur nützlich. (Твоя работа проста. Ты будешь выезжать со мной и с солдатами верхмата на вылазки в русские города. Там твоё присутствие пригодится), - объяснять причину, почему Шварц не может взять Гретхен с собой на вылазку было лишним. Да и сам Волков догадывался. - Ich bitte Sie nicht, russische Soldaten zu töten, deshalb töten Sie unsere Soldaten nicht. (Я не прошу убивать русских солдат, поэтому и ты не убивай наших солдат), - тут же добавляет Фрид. Военнослужащие подходили как раз к зданию, в котором жили и простые рядовые солдаты верхмата, и офицеры, и Гретхен. Здание внутри выглядело еще больше, чем снаружи. Архитектура была достаточно приятна глазу, несмотря на военное время. Картины, мягкая мебель, громадные столы с различными блюдами. И кругом развешены нацистские флаги с небольшими статуэтками орла, который был также символом нацистской Германии. Может, такая обстановка для немцев была привычной, а вот Юра чувствовал себя не в своей тарелке. Ведь он находился в «логове» врага, при чем не как заключенный... Почти. Весь путь до комнаты русый молчал. Они поднялись на второй этаж и дошли до двери, после чего немец остановился. - Wenn Sie etwas zu besprechen haben, sprechen Sie im Büro. In der Öffentlichkeit besser ruhig bleiben. (Если тебе есть, о чем со мной поговорить – поговорим в кабинете. На людях лучше молчи). - Danke, (Спасибо), - поблагодарил немца Юра. Но он всё ещё мешкал, правильно ли он поступает? Есть ли в этом подвох? Сейчас перед ним стоит его друг или враг? Однако, сссровец замечает мимолетную улыбку на лице фашиста. - Ich werde Sie nicht mit leeren Worten ablenken, (Я не буду отвлекать тебя пустыми разговорами) - отвечает Юра, - du solltest zurückspringen, (тебе стоит прийти в норму) - добавляет зеленоглазый, напоминая о вчерашнем купании. Кстати, голос у парня заметно сел. Не то чтобы его совсем не было, скорее, он был охрипшим. Температура так же давала о себе знать. Красноармеец заходит в комнату и тут же садится на край кровати шумно выдыхая. Он закрывает на какое-то время глаза, пытаясь снять усталость, хотя та, казалось, накатывала только сильнее. Чтобы вдруг не уснуть, Волков тут же поднимается на ноги и подходит к окну. Некоторое время он всматривается в вид, который был не очень приятен. Как раз окна выходили на помещения с пленными. Русый сжимает губы и отходит от окна, поворачиваясь к нему спиной. Теперь, взгляд бродил по всей комнате. Он пытался найти хоть что-то, что могло бы завлечь русского хотя бы на час. Сссровец замечает пару книг и тут же подходит к ним, берет в руки одну из них. На мгновение зеленоглазый даже забылся, что находится на немецкой территории. Он открывает книгу и... Немецкий язык. Каждый раз парню приходилось вникать, напрягать мозг, чтобы перевести фразы как можно более точно, а вот читать и переводить, чтобы занять себя... Этого хотелось в последнюю очередь. С каким-то еле заметным раздражением Волков убирает её обратно на полку и продолжает осматриваться. В прочем, в комнате больше ничего интересного не было: шкаф, зеркало, полка с парой книг. В итоге, солдат возвращается к кровати и ложится на неё поперек, закрывая глаза ладонями. В таком положении он находится достаточно длительное количество времени и кажется, он даже начал засыпать. Конечности налились свинцом, стали тяжелыми. Руки, которыми юноша закрывал глаза, вскоре переместились на кровать. Но такой сон длится всего минут тридцать. Зеленоглазого начинает знобить во сне и тот уже собирался проснуться. Услышав топот ещё в коридоре, русский приподнимается и смотрит в сторону двери. Такое появление Гретхен вызвало явное недоумение у Юры. Он поднимается и подходит к девочке. - Что-то случилось? - Спрашивает парень с некой настороженностью. Учитывая то, как девочка отреагировала на нападение русских танков, сейчас могло быть что-то похожее. Позже Волков слышит ещё одни шаги, но те отдалялись. Не сложно было догадаться, кому они принадлежали. К тому же, раздался приглушенный звук захлопнувшейся двери соседней комнаты. - Оберфюрер едет. Это нехорошо, - девочка выглядела не то, чтобы пугливо, скорее просто обеспокоенно. Немка подошла к окну, которое выходило на небольшую площадку с заключенными. Там как раз стояли все офицеры. - Нам лучше вести себя тихо и не выходить отсюда… Тихо выдохнув, русый задумался. - Видимо, нам придется вдвоем думать, чем заняться. Поможешь мне выучить немецкий получше? - Сссровец чуть улыбается девочке. Раз уж зеленоглазый теперь числится как переводчик, то стоило подтянуть свои знания в немецком или же чтобы убить время, можно было научить русскому Гретхен. Жаль, что здесь не было русских книг, это бы упростило задачу. Немка кивнула и подбежала к шкафу с книгами. Она недолго простояла около него, нужные книги быстро оказались в её бледных руках, также по пути к большому письменному столу Гретхен схватила пару тетрадей. Уложив всё на стол, она взяла черную ручку, во времена Третьего Рейха пользовались лишь черными ручками, в отличии от синих ручек красноармейцев. - Давай сюда, - светловолосая присела на стул и указала на стул, стоявший рядом. Русый садится на указанный стул, подпирает голову рукой. Это всё навивало приятные воспоминания. Весенний день, библиотека и никакой войны, яркой неприязни между русскими и немцами. Сссровцу было очень жаль, что Фридриха тогда отправили в Германию. Ему стоило вмешаться. От очередных воспоминаний зеленоглазый заметно поник. Почему Смирнов выбрал в качестве цели именно его? Неужели он так сильно хотел «оберечь» своего сослуживца от неприятности в виде нациста? В итоге, Данил теперь дорого за это заплатил. Взгляд зеленых глаз был устремлен куда-то сквозь книги, но позже, чуть вздрогнув, русый возвращается в реальность, начиная внимательно слушать Гретхен. Девочка провела время с солдатом за книгами достаточно долго, явно больше одного часа. Но тем не менее, оно пролетело слишком быстро. Немка решила сделать перерыв в обучении как для себя, так и для красноармейца. - Ты не сказал, как тебя зовут… - в принципе, смысла скрывать своё имя уже не было, раз уж зеленоглазый сидит в комнате, которая находилась рядом с комнатой штандартенфюрера, так еще и униформа СС на нем. Следом за вопросом последовал еще один вопрос, - Ты у нас надолго? Оставайся с нами. Вопрос в этот раз не вызывает каких-то трудностей или мыслей на счет того, стоило ли раскрывать свои «данные». Шварц его вспомнил, так что скрывать смысла не было. - Юра, - представился русский. А вот следующий вопрос заставляет немного подумать, но через мгновение Волков усмехается. - Не знаю сколько я здесь буду, но остаться я не могу. Меня ведь ждут в России, да и к тому же немцы не очень хорошо относятся к таким как я. - на его лице была какая-то то ли усталая, то ли грустная улыбка. Но на улице обстановка не была такой спокойной и уютной, как в комнате с двумя переводчиками. Казалось, суета стала только сильнее, кто-то случайно выстрелил, напугав лошадей, которые разбежались, из-за этого поднялись в очередной раз крики офицеров, а кто-то не выполнил прошлое поручение о ликвидации поврежденных танков и сейчас нужно было быстро придумать, что с ними делать. К сожалению всех, кто находился в концлагере, оберфюрер уже подъехал к воротам и два солдата, стоявшие на посту, тут же отворили двери, пропуская транспорт на территорию. На улице повисла гробовая тишина, которую нарушали лишь порывы ветра.