Dragonrend

Драконы не знают пощады, поэтому и сами никого не щадят. Алдуин не столько улыбнулся, сколько оскалился, почувствовав, как Одавинг вновь запрокинул голову, и из его глубокого и тёмного, как шахта, живота донёсся рокот драконьего пламени. Огненный смерч — так называли их норды. Дов обладали силой грома, который заставлял людей прятаться по тайным углам или разбегаться врассыпную, а их неистовство порой было даже страшнее, чем кара необозримых небес. — ТОР… ШУЛ! Его хватка на рогах Одавинга усилилась, когда огромная драконья шея изогнулась в смертоносную дугу, и из распахнутых зубастых челюстей изверглось адское пекло — самое жаркое из всех, что видел Алдуин в бесконечных мирах, ибо оно лежало в самом сердце Аурбиса и формировало сияние солнца. Братья Бури умирали ещё раньше, чем их достигал огонь — крича, они умирали от жара, плавившего их доспехи и кожу на их костях. Наконечники стрел превращались в окалины, а древки сгорали дотла. Пламя пожирало всё, чего оно касалось, а тех, кто от него ускользал, распугивал шквалистый ветер от крыльев Одавинга. «Если бы не было порочного ту'ума, если бы он меня не предал…» Хоть назойливая Кин и даровала смертным способность говорить на языке Дов, они бы не смогли раскрыть всей его мощи и научиться составлять Слова без Партурнакса. Так осквернить Довазул, который по праву рождения принадлежал лишь драконам… Подобное вероломство Алдуин не простит никогда. В целом он довольно часто вспоминал о своём брате, особенно теперь, когда от Монавен их отделял всего один подъём. Великая гора маячила перед его взором, и, быть может, именно по этой причине, из-за того, что Алдуина вновь терзала память о его изгнании по воле низших существ, он разрешил Одавингу добить последних отступающих мятежников. Ульфрик Буревестник отправил в Вайтран трёхтысячную армию. Но лишь горстка сломленных калек вернётся назад. А затем его мысли прервало визгливое эхо боевых рогов, донёсшееся до него вместе с ветром. Алдуин повернулся, и глаза, которым всё ещё была доступна толика драконьего зрения, посмотрели на тёмно-сизый город вдали. От Вайтрана поднимался дым — там, где его раньше не было. Ничего более детального он разглядеть не мог, но вековой инстинкт подсказывал: что-то пошло не так, и Алдуин готов был поспорить на все сокровища мира, что Фрейя, как всегда, окажется в эпицентре событий. — Довольно! — рявкнул он и дёрнул Одавинга за рога, заставив того развернуться прямо в процессе посадки на головы троих солдат. — Лети обратно в город! — Он в безопасности, — возразил Одавинг, явно недовольный тем, что его отвлекли от охоты. — Твои враги разбиты, их орудия сломаны. Они… — он вдруг замолк, поднимаясь всё выше и выше над уровнем земли. — Что ты видишь? — строго спросил Алдуин, борясь с искушением приподнять корпус. Одно неверное движение — и он рухнул бы вниз. Конечно, были такие Слова, что защищали от смертельного падения, но он не хотел лишний раз провоцировать своего полководца. Сейчас единственным, что усмиряло нрав Крылатого Охотника, была угроза, исходящая от Господина — и обещание вернуть их народу былое величие, когда он восстановит своё тело. Чем меньше Алдуин проявит слабости, тем на бо́льшую верность он сможет рассчитывать в будущем. — Синие солдаты проникли в город. — Одавинг выдержал паузу, и Алдуина опутал страх, скользнувший по его спине холодными пальцами. — Довакин в ловушке. Она ранена. — Не дожидаясь приказа Владыки, Одавинг ринулся вперёд, расправив всю длину своих громадных крыльев и мастерски лавируя ими в полёте, так что у Алдуина перехватило дыхание, и ему пришлось нагнуть голову, чтобы тяжёлый шлем взял на себя удары ветра. Равнина далеко внизу будто бы таяла, поглощённая тенью дракона. Но сын Акатоша боялся, что он уже опоздал.

***

— Они в городе! Где-то снова взвыл боевой рог, но его гудение внезапно оборвалось на середине. Один из стражников Вайтрана только что погиб. На секунду, стоя над подъёмным мостом, который так и не был захвачен, мы с Лидией оцепенели от неверия. А потом мы начали действовать. — Стойте здесь, — приказала она стражникам, оборонявшим подъёмный мост вместе с ней, — стреляйте во всё синее, что движется. — Вы двое! Следите, что происходит у главных ворот, и прикрывайте им спины, — крикнула я через плечо, когда мы с Лидией бросились бежать ко входу в город. — Откройте ворота для тана! — распорядился кто-то на стене. Громкий лязг цепей и стон потрёпанного непогодой дерева, которое ещё не развалилось, послышались как раз в тот момент, когда мы затормозили. — Будь трижды проклят Ульфрик и весь его род! — вскипела Лидия, с пронзительным звоном извлекая из ножен Охладитель. Стеклянный меч сиял жестоким блеском; холод исходил из него струйками белого дыма. Я ещё слишком хорошо помнила — и ощущала — предательство Мерсера, чтобы оставить клинок у себя, но это было грозное оружие, и, когда я решала, что мне с ним делать, я сразу подумала о Лидии. Ибо в её руках Охладитель мог не просто отнимать жизни, но и вершить справедливость. — Уверена, что Хронгар ни за что не покинул бы ярла в подобное время, но детей ведь укрыли? Особенно Фротара. — Невозможно, чтобы Ульфрик ввёл в Вайтран вторую армию. Нет, внутрь мог пробраться только небольшой отряд — и, вероятно, более опытный. Там, где грубая сила была бесполезна, существовали и другие способы победить. Балгруф был хорошим ярлом, который любил свой народ — но свою семью он любил больше. Если бы Ульфрик схватил его детей, тот с достаточно высокой вероятностью мог сдаться. Или, возможно, лазутчикам из Братьев Бури было поручено совершить только одно преступление — убить ярла Вайтрана и его брата. Фротар был всего лишь ребёнком; ему бы не позволили править. А посадили бы на трон кого-то другого. «Кого-то из Серых Грив». — Они сейчас с Андурсом. Айрилет и Провентус под маскировкой отвели их в Зал мёртвых, как только началась резня. Ничего лучше мы придумать не могли, учитывая все обстоятельства, — ответила Лидия настороженным полушёпотом. Ворота перед нами стали отворяться, и она машинально вскинула щит, заслоняя им нас обеих. Это был тот самый стальной щит, который до неё носил её отец — единственное, что осталось у горюющей дочери, когда её родитель был растерзан ледяными троллями во время ежедневного патрульного обхода. Лидия не согласилась обменять щит на новый; только после долгих уговоров я убедила её отнести столь памятный предмет Соратникам, чтобы Йорлунд подлатал его и укрепил, насколько это возможно. — Тебе стоит пойти к ним. Андурс — хороший человек, но он не воин. Если Ульфрик нашёл способ попасть в город, у него тут могут быть шпионы, которые знают, где спрятаны ярловы дети. — Но… — К Балгруфу отправлюсь я. Даю слово, что он будет в безопасности. — Я положила руку ей на плечо, чувствуя ладонью грубую шерсть её поддоспешника и в очередной раз жалея о том, что она не носила наплечники, раз уж настаивала на тяжёлой броне. — Доверься мне, Лидия. — Дело не в этом. Я поклялась защищать Вас. И, видят Боги, я сопровождала Вас совсем недолго. — В каждой чёрточке её лица зияло разочарование вкупе со знакомым выражением упрямства. К этому моменту ворота открылись достаточно, чтобы я увидела за ними совершенно опустевшую улицу, ведущую в Равнинный район. Стражники Вайтрана спешно взбегали вверх по ступенькам, и отовсюду поднимался дым. Ветер донёс до меня сладкий аромат, перемешанный с запахом пепла и сажи. Златолист горел. А значит, бой шёл в Ветреном районе. Совсем рядом с Йоррваскром… Помимо главных ворот, в город можно было попасть только одним путём — по тайному проходу, находящемуся в распоряжении внутреннего Круга Соратников, о существовании которого я узнала лишь потому, что его подсветили тусклые факелы внутри Нижней кузни. Воспоминания о мраке и огне в разрушенном Данстарском убежище вопили о том, что здесь не обошлось без предательства. «Слишком поздно! Слишком поздно!» — эхом отдавался в голове визг Цицерона. — В этом нет твоей вины. Ты поможешь мне, обеспечив сохранность детей. Даже если Балгруф выживет, стоит Ульфрику забрать их — и Вайтран падёт. Может, он и не убьёт их, но нам от этого не легче. — Точно не убьёт. Даже если Ульфрик намерен созвать Совет — который будет таким же фальшивым, как и его притязания на благородство, — ни один из ярлов не назначит Верховным королём детоубийцу. — Лидия… — Хорошо, — почти прорычала она, и как раз вовремя, ибо ворота, наконец, распахнулись, когда стражники отвесили им последний мощный толчок. — Вы трое, — указала она пальцем на нескольких из них, как только мы вошли внутрь, — следуйте за мной. Остальные — охраняйте тана. Те из вас, кто на стене, — откинув голову назад, Лидия прищурила карие глаза от яркого солнца, — оставайтесь на своих местах и защищайте ворота. Издалека довольно отчётливо раздавался звон стали и боевые возгласы. Но вокруг нас стояла оглушающе громкая тишина. Даэдрический клинок потяжелел в моей руке, когда я резко оглянулась по сторонам. Что-то было не так… Воровская удача всегда проявлялась по-разному, зачастую — крайне неожиданно. Уклонись. И в следующую секунду я расслышала глухой звук, нечто наподобие шелеста или едва уловимого шёпота. Я уже не успевала Крикнуть — и с трудом успела подумать. Когда я пригнулась и отскочила в сторону, пытаясь предупредить остальных, мою щёку пронзила жгучая боль, и я упала на мостовую. — Фрейя! — окрик Лидии заглушил внезапный взрыв шума, который будто оплёл всё вокруг густой паутиной. Стражник, стоявший позади меня, рухнул наземь; из его горла торчал оперённый кончик стрелы. Сапоги убитого задели мой бок, когда его тело дёрнулось в посмертных конвульсиях. Если и существовало что-то, что я презирала так же сильно, как драконов или Принцев Даэдра, охотящихся за моей душой, то это были стрелы. Я не могла защитить себя, стреляя из лука, однако лучники всегда являлись самым опасным врагом. — ТИД! Я сумела выкрикнуть лишь начало ту'ума, прежде чем боль в моей щеке добралась до глазниц и мне показалось, что мир взрывается заново. Кожаная полумаска свисала с одной стороны капюшона Теней: её порвала стрела, которая должна была продырявить мне череп. И хотя меня окутал блеск целебного заклинания, оно не рассеяло тёплую влагу, стекавшую с моей щеки на подбородок, и не избавило меня от скрежета поломанных костей, когда моя челюсть снова срасталась со скулой. Сквозь серебристо-серую дымку и непроизвольные слёзы я выцепила взглядом Братьев Бури. Я насчитала пятерых — пятерых лучников, и все они прятались за «Домом воительницы», где располагалась плавильня и кузнечный горн. Но что заставило меня вновь скривить губы в хищном оскале, так это дождь из стрел, которые медленно пролетели над Лидией, в то время как два выживших стражника упали на землю рядом со мной и своим мёртвым товарищем. Моя хускарлка подняла щит; она двигалась в моём направлении, пытаясь заслонить меня от чего-то, что было очень похоже на верную смерть. Видимо, Ульфрик добавил в свой список не только ярла Балгруфа с детьми. Кажется, его терпимость и благосклонность по отношению к Драконорождённой закончились. А может быть, его солдатам было по барабану, о чём там говорилось в Древнем свитке, пророчащем конец Вселенной, и они любой ценой хотели устранить все угрозы, из-за которых Буревестник мог проиграть. Как бы то ни было, я собиралась преподать им урок, усвоенный мною в тот день, когда я встретилась лицом к лицу со своим первым драконом и попыталась убить его. Второго шанса не будет. Если ты промахнулся — ты труп. Мою спину обдал мощный порыв ветра, и в этот миг тяжёлое безмолвие, захлестнувшее окружающий мир под действием ту'ума, рассёк драконий рёв. Алдуин был здесь вместе со своим союзником. Но эти Братья Бури принадлежали мне. Я метнулась вперёд.