Поруганная красота

                    Впервые за долгое время Лютиэн надела нарядное платье, а на голову- тонкий венец. Она посмотрела на себя в зеркало и увидела худую и уставшую девушку с темными волосами до плеч. Темно-зеленое платье с вышивкой шло ей, хоть и было немного великовато, но Лютиэн помнила себя прошлую и понимала, что былая красота утрачена; от этого становилось тоскливо. Она направилась в обеденный зал, где за большим столом сидели три эльфа — сам Лорд Химринга, его брат и Даэрон.       — Доброго утра, принцесса!       — Доброго утра! Но не зовите меня больше принцессой, — со смущенной улыбкой ответила она, — А где лорд Келегорм?       Все трое посмотрели на нее с удивлением и Маэдрос ответил: Он вместе с лордом Куруфином отправился за твоим отцом.Они будут готовиться к войне с Морготом.       — Война с Морготом? А я могу принять в ней участие?       — Лютиэн, нет! — тут же воскликнул Даэрон.       — Почему? Почему я не могу биться с Морготом? Почему я не могу отомстить за себя?       Даэрон с мольбой посмотрел на Маэдроса, тот ответил:       — Это ее право. У нас девушки воюют наравне с мужчинами. Если она уверена в своих силах, то может воевать,       — Но у нас девушки не воюют! — возмутился Даэрон.       — Но она больше не у вас. Она живет с нами! — заявил Маэдрос.       Лютиэн благодарно улыбнулась ему и села рядом с Маглором. От него она получала гораздо больше поддержки. А Даэрон почувствовал, что вновь теряет свою возлюбленную.       — Почему? — спросил он ее.       — Ты должен понять, Даэрон, что я — больше не та Лютиэн, которую ты знал.       — Но я не могу тебя больше потерять. Я тоже буду воевать. За тебя — утраченную. Лучше я буду биться рядом с тобой и погибну, чем буду жить в мире, где больше не будет тебя. Ведь ты идешь не просто воевать, а погибнуть.       — Как скажешь, — сказала Лютиэн и опустила взгляд. Он угадал ее намерения.       Эльфы позавтракали в тишине, а потом поднялись и Маэдрос окликнул ее:       — Лютиэн, я бы хотел поговорить с вами.       — Конечно, милорд, — сказала Лютиэн и последовала за высоким лордом. Они вышли в сад, в котором до этого девушка разговаривала с Келегормом. Они даже сели на ту же самую скамейку. И даже тот же самый толстый кот все так же сидел на ветке, но теперь вместо Келегорма рядом с ней сидел Маэдрос.       — Милорд, вы что-то хотели рассказать? — она чувствовала трепет. Еще ни разу принцесса не оставалась рядом с лордом Химринга, рядом с которым чувствовала себя маленькой и беспомощной. Она помнила, какие ощущения испытывала рядом с Куруфином и Келегормом еще до плена — будто сидит рядом с огромным полыхающим костром, а огонь дотягивается до верхушек деревьев. С Маэдросом она ощущала себя точно так же, но огонь этот был яркий, белый и слепящий, словно солнце. Невозможно было поверить, что на голову этого эльфа могло свалиться столько бед. И невозможно было понять, как на него могли поднять руку? А в глаза этого Феаноринга можно было посмотреть только набравшись смелости, потому казалось, что он мог прочесть все мысли и чувства.       — Я хотел рассказать тебе о том, как я стряхнул с себя всю грязь Ангбанда. Чтобы жить дальше и даже воевать, я должен был хоть как-то расстаться со страшными воспоминаниями о плене. Мне помог принц Финдекано… тогда он был принцем. Теперь я помогу тебе. Если ты хочешь освободиться.       — Я пока не готова. Весь гнев, все страдания и всю злость я изолью на поле боя.       — Что же, хорошо. Так даже лучше, — сказал Маэдрос, — Но воспоминания могут отравить жизнь.       — А кто сказал, что я собираюсь жить? — девушка поднялась и подошла к дереву, прислонившись к нему. — С такими ранами на душе жить сложно. Если мне повезет, я погибну в битве, уйду в чертоги Ожидания, очищусь и выйду к новой жизни, чистая и свободная.       — Но зачем же через Мандос? — спросил Нельяфинвэ, подходя к ней и кладя руку на плечо.       — А ты бы не хотел сбросить весь груз пережитого? Ты бы не хотел освободиться?       — Нет. Я хочу жить здесь и сейчас. Хочу исправить то, что натворил и изведать счастье в этой жизни. Не зря же родители привели меня в этот мир? И ты… ты должна также преодолеть все.       — Ты…ты не понимаешь! Он…он думал, что раз я — наполовину майэ, значит я могу родить ему ребенка. Он… он думал, что я рожу ему ребенка! Это было ужасно, — сказала она и почувствовала, как воспоминания воскресают, представая перед мысленным взором. — Он целую вечность держал меня привязанной к трону. А однажды я ему отказала, и он приказал бить меня кнутом, пока я не потеряла сознание, а потом бросил в тюрьму. А потом он… он не мучил меня. Он расправлялся с эльфами у меня на глазах, хотя я все время молила его прекратить! Но в конце концов я ему наскучила и он решил выпустить меня. Я не могу описать все… Возможно, просто, ты сильнее меня. А я не смогу жить с этим, пока всю эту грязь не похоронят вместе с этим телом. А потом я вернусь в этот мир снова юной и прекрасной, — сказала она, повернувшись и посмотрев Маэдросу в глаза. Тот погладил ее по коротким волосам, а потом раскрыл объятия. Девушка охотно прижалась к нему и Маэдрос заключил ее в объятия, которые некогда успокаивали и утешали всех его младших братьев.       — Я бы хотела иметь такого старшего брата, как ты, — прошептала Лютиэн.       — Считай, что он у тебя уже есть, — ответил ей Маэдрос.       — Твоей супруге очень повезет. Ты ведь женишься, когда мы победим Моргота? У тебя тоже должно быть семеро сыновей. Рыжих, как ты. Пообещай мне, пожалуйста.       — Это несложно обещать.