Жить, пока жив другой

Кингсли поджидал Гарри в его гостиной, нетерпеливо колотя пальцами по подлокотнику кресла и игнорируя чашку чая, которую поставил на стол Критчер. Это был плохой знак, и Поттер пожалел, что не вломился в директорский кабинет к камину или не выдернул домовика, а шел пешком до аппарационного барьера. Неужели кто-то доложил, что глава аврората исчез с самого начала ярмарки? Или произошло что-то плохое, что требовало вмешательства Гарри? Но министр быстро развеял тревоги Поттера, напряженно приветствуя и сугубо из вежливости интересуясь, как прошло вчерашнее мероприятие. — Неплохо, — уклончиво отозвался аврор и тут же выразительно приподнял брови. Кингсли прекрасно знал, как не любит глава аврората завуалированных проблем и условных расшаркиваний. — Что случилось, Шеклболт? Мужчина неуверенно вздохнул, явно не зная, с чего начать. Его лоб прочертила косая складка. Гарри, кажется, впервые видел министра таким потерянным. — Что-то с Герм? — грозно спросил он, подозрительно щурясь. Кингсли посмотрел как-то оскорбленно. — Да конечно нет, Поттер! — возмутился он. — У нас все прекрасно, пусть она и снова ударилась в «помочь Гарри» и лопатит магическую Лондонскую библиотеку. Аврор почувствовал себя дважды виноватым, но только вздернул подбородок, переняв этот своевольный жест у Тома. — Тогда что случилось, что ты тут мнешься, как викторианская девственница в первую брачную? Кингсли снова тяжело вздохнул и достал из кармана сложенную пополам тонкую папку, протягивая её Гарри. — Это доставили сегодня утром из Азкабана. Пару недель назад дозорные совершали утренний обход и один из заключенных бросился на решетки, вереща что-то о возвращении Темного Лорда. Этому не придали большого значения, сам знаешь, что с людьми делает близость дементоров. Поттер поморщился, вспоминая крики матери, которые ему доводилось слышать при встрече с этими ужасными созданиями. Да, из Азкабана никто никогда не выходил прежним. — А сегодня, — продолжил министр, — целая группка бывших пожирателей пыталась совершить побег. Ты, конечно, постарался, и твои ребята, которые в охране, этого не допустили. Никто не покинул стены тюрьмы, но всех пришлось рассаживать по верхним уровням и допрашивать. И вот что заметили у каждого из них. Дрогнувшие пальцы указали на папку в руках Поттера. Он быстро развернул плотную хрустящую бумагу и вынул из конверта крупные немагические фотографии. На каждой из них красовалось запястье того или иного колдуна. Серое от нехватки солнечного света, с бледными венами, грязными пятнами, синяками и ссадинами. Порядковые номера заключенных на пожизненные сроки. Но ужасало не это. Поттер без особого удивления, но с гнетущим ужасом увидел, как тусклые некогда Черные Метки были налиты на узких предплечьях. Яркие, будто проступающие над кожей. Для всех живых слуг это был сигнал — Темный Лорд вернулся. — Что скажешь? — глухо спросил Кингсли. Теперь было понятно, почему он так волновался, прежде чем сообщить Поттеру эту новость. Если Волдеморт вернулся, то была вероятность, что война вновь развяжется и начнется её третья страшная ступень. — Ну, по всем признакам, он смог вернуться, — не стал лукавить Гарри. Его голос прозвучал ужасающе спокойно и министр, который ждал совсем другой реакции, нахмурился. — И что мы собираемся делать с этой информацией? — пытал Шеклболт. — Ничего. Не время разводить панику. Министр вскинулся, как ищейка. — Фардж придерживался этой же политики, если помнишь, Гарри, — грозно заговорил он. — И ты помнишь, к чему это привело. — Фардж закрывал глаза на бесчисленные убийства, рейды и исчезновения, Кингсли, — не менее строго отозвался Поттер, убирая снимки обратно в папку. — Как главный аврор, смело тебе заявляю, что сейчас ничего из этого не происходит. — Пока, — уточнил мужчина, а Гарри поспешно с ним согласился. — Да, пока. И поэтому паниковать не стоит. Если что-то произойдет, клянусь, ты узнаешь об этом первым. Но сейчас… Возможно, в этот раз он не планирует ничего делать и собирается прожить безмятежную жизнь? Или потерял память? Или это все чистая случайность и мы зря волнуемся? Я отправлю ещё один патруль в Азкабан, пусть усилят защиту. Шеклболт смотрел на Поттера растерянно и с плохо скрытым подозрением. Для того, кто один на один воевал с Темным Лордом буквально с младенчества, Гарри был слишком спокоен. Но министр списал все на профессиональную деформацию и, выдохнув, забрал папку. — Ладно. Я пойду, там назревает конфликт с посольством Франции, надо подготовить ответы на пресс-конференцию. Не воруй мою жену, Поттер, ты понял? — О, поверь, чужие жены меня интересуют примерно так же, как потенциальные мои. А вот лучшая подруга… Нет уж, подвинься, старик. Мужчина басовито, но все ещё напряженно засмеялся и шагнул в камин. До вечера Гарри успел переделать уйму дел. Поел, поругался с Критчером, сходил в аврорат, выпытал все подробности вчерашней ярмарки. Оказывается, «целибат» произвел настоящий фурор среди школьников. Если аврорат всегда преподносили, как рассадник героев и защитников мира во всем мире, то целительство при аврорате стало в глазах подростков добром в квадрате. Поэтому отпрыски уже вовсю заваливали родителей письмами с просьбой пойти на летние курсы в Мунго. Сметвик криво ухмылялся, а потом пафосно объявил, что на курсы попадут только те, кто смогут сдать экзамен на проходной балл. Поэтому наутро досталось уже Минерве. Обрадованные родители требовали от директора введения медицинского факультатива на второе полугодие. Поттер изучил подобранные резюме целителей, которых оставалось только поднатаскать в защитных чарах, подготовил дополнительный отряд авроров для усиленной охраны Азкабана. Потом набрал для Дина целую стопку бумаг, требующих разбора. И с чистой совестью отправился домой в свой условно выходной день. Единственное, продолжала терзать подозрительность Кингсли. Теперь аврор винил себя, что не разыграл для министра хоть долю эмоций: это ставило под удар не только его самого, но и мальчишку Тома. А такого Поттер допустить не мог ни в коем случае. — Гарри! — Гермиона с порога бросилась к встречающему её другу и крепко обняла за шею. Герм вся цвела, становясь прекрасной статной женщиной. Поттер едва уловимо почувствовал какие-то изменения, но сколько не приглядывался - никак не мог понять, что же поменялось в его лучшей подруге. — Как ты? — заботливо любопытствовала она, пальцами приглаживая непослушные темные пряди друга, — Посмотрел книги, которые я передала Критчеру? — Ох, нет! — хлопнул себя по лбу Гарри, оглядываясь на нетронутую стопку фолиантов на столике в гостиной. — Прости, забегался с утра. — Новая подружка? — лукаво улыбнулась гостья. Мужчина хмыкнул. Его Гермиона проницательнее Трелони. — Мне хватило одного несчастного брака, чтобы навсегда разочароваться в женщинах, как объектах любви. — Дружок? — невозмутимо предположила подруга. Гарри поморщился. Да, большинство сильных магов действительно зачастую выбирали партнеров своего пола, как раз из-за эффекта того самого магического баланса, который в особых случаях создавал «противоположности». Но Гарри все последние годы после развода с Джинни толком не отвлекался на личную жизнь. Хватало вылазок в маггловский Лондон и коротких одноразовых ночей с понравившимися девушками и юношами, которые даже не догадывались, что делили постель с героем Магической Войны. — Герм, ты же знаешь, я помолвлен с работой, — отозвался, наконец, Поттер. Девушка понимающе вздохнула. — И муж, и лучший друг вечно в своем Министерстве. Спасибо хоть ты иногда подкидываешь мне интересные темы для изучения. Знаешь, как много нюансов мне открылось, когда я заинтересовалась обрядами перерождения? Да если бы каждый маг знал, что такие существуют, уж сколько бы проблем появилось у вашего аврората… Гермиона воодушевленно болтала, а Гарри тепло и с улыбкой слушал её, пока, наконец, не сообразил, что именно изменилось в его подруге. Миссис Шеклболт не сменила прическу и не надела непривычный наряд. Сменилась структура её магии, сплелась защитным коконом вокруг её ладной талии и светилась мерным золотым светом искорка зарождающейся жизни. Гарри ахнул. — Герм… И чего же ты молчишь?! Он бережно и счастливо схватил Гермиону в объятия и закружил по комнате. Она, конечно, засмеялась, но выглядела озадаченно, когда Поттер поставил её на пол. — Гарри, о чем ты? Вдруг до Поттера дошло. Подруга сама ещё ничего не знает. — Гермиона, — серьезно сказал он, — кажется, тебе нужно выпить определяющее зелье. — Определяющее что? — напряженно уточнила она. — Срок твоей беременности, — тихо и очень торжественно ответил Гарри. Сначала теплые карие глаза смотрели на Поттера, как на умалишенного. Потом ладони дернулись к животу, а побелевшие губы задрожали. Поттер знал, что подруга вот уже несколько лет безуспешно пыталась завести ребенка, поэтому ожидал увидеть её абсолютно счастливой. Вместо этого Гермиона принялась поливать слезами кружку чая в дрожащих руках. — Мне позвать Кингсли? Дождавшись рассеянного кивка, Гарри отправил патронус прямиком к министру, не требующим возражения голосом велев немедленно явиться к нему домой, потому что тут творится нечто, не понятное ни одному уважающему себя мужчине, а ещё тут Герм. Шеклболт примчался через минуту и, увидев плачущую жену, сначала попытался ударить Поттера в нос, а потом ещё добрых полчаса пытался узнать, почему Гермиона плачет. Поттер отвечать отказывался, а подруга просто мотала головой и рыдала в объятиях мужа. Впрочем, когда она выдавила «я беременна», Гарри снова пришлось озадаченно чесать затылок. Министр магической Британии сначала недоуменно смотрел на возлюбленную, а потом тоже залился совсем не скупыми мужскими слезами. Сцена была бы очень трогательная, но Поттеру было жутко некомфортно, что все это происходит в его гостиной. — Понятно Гермиона, у неё гормоны, — бормотал он. — А Кингсли-то что? Синдром Кувад? — Заткнись, Поттер, — приказал министр, а потом послал строгое сообщение патронусом Сметвику, требуя несчастного колдомедика к себе домой. Он камином увел Гермиону, а Гарри с эгоистичным облегчением подумал, что такие новости в жизни Кингсли точно отвлекут его от подозрений в сторону своего главного аврора. Впрочем, отдохнуть изрядно вымотанному Поттеру никто не дал. Буквально через пару минут, когда Гарри пытался отыскать запрятанные Критчером крекеры в буфете, кухню осветил патронус. Крупная красивая гиена заговорила голосом Дина: «Гарри, у нас тут неприятности, приходи в следственный изолятор. Немедленно!» Заместитель крайне редко позволял себе такое, только в особо чрезвычайных случаях, поэтому Поттер мгновенно схватил палочку и, как был, без мантии, шагнул в низкий кухонный очаг, призвав с гостиной горсть летучего пороха. В коридоре изолятора царило небывалое оживление, тут даже в рабочее время не набивалось столько народу. На лицах взволнованных авроров появилось облегчение, стоило им завидеть Поттера: значит, дело не совсем дрянь. — Что произошло? — громко поинтересовался Гарри у вышедшего из допросной Дина. Тот развел руками. — Наш задержанный, который посла пришиб, помнишь? Сидел себе смирно в изоляторе все эти дни, мы же интерпол ждем, не трогаем его. А тут вдруг как устроил истерику, я уже хотел домой идти, а он ребят заколебал — позовите главного. Я пришел, тебя не стал дергать, а он как начал говорить, мол, что не понимал, что делает, этакий «некто» заставил его устроить инцидент, а он не убийца, и все по старой схеме. — Ну да, песня знакомая, — согласился Поттер. После войны преступники любили ссылаться на Империо или зелья подчинения воли, поэтому их прямо на месте проверяли на все это добро. Задержанный был просто смертельно пьян, странно, как на ногах только держался, но точно не был опоен зельями или подчинен Империо. — Ну так что, Томас. Ты решил ему поверить и вызвать сюда весь аврорат, включая меня? Заместитель нахмурился и продолжил. — Когда он начал говорить про своего «некто», то ему будто глотку сдавило. Он пытался сказать что-то, синел, за горло хватался. Райс запаниковал, черт знает, зачем я новичка на допрос взял, и устроил тут гвалт. Сидевший неподалеку молодой аврор понуро опустил блондинистую макушку. — Задержанный жив? — с тревогой спросил Гарри, пытаясь через плечо рассмотреть что-либо из-за приоткрытой двери. — Жив он, я кинул на него Силенцио и заставил заткнуться. Через какое-то время в себя пришел. Только я переживаю, что он снова начнет болтать, что мы тогда будем делать? — Я разберусь, — обронил Гарри, проходя мимо Дина в допросную. — Не снимай с него заклятие пока. Они вдвоем прошли в комнатку, в которой за столом сидел задержанный, а у двери невозмутимо стоял один из авроров. Поттер кивком указал ему выйти, со скрежетом выдвинул стул и сел напротив. Заместитель встал чуть позади, не убирая палочку из рук. — Здравствуйте, мистер Стоукс. Меня зовут Гарри Поттер. Вы же хотели увидеть главного? В целях вашей безопасности, мы не будем снимать с вас заклятие, поэтому условимся: да — вы киваете, нет — качаете головой. Все понятно? Неопрятный заросший мужчина с едва заметными проблесками седины в могучей гриве чуть испуганно прищурил бегающие темные глазки и затравленно закивал, как болванчик. — Прекрасно, — холодно бросил Поттер, открывая папку с материалами дела. — Здесь сказано, что в момент задержания вы не подвергались Империусу, в вашей крови не было найдено никаких зелий, разве что ударная доза алкоголя. Вы утверждаете, что подвергались влиянию на свой разум, совершая нападение на посла? Мужчина весь побелел, но только кивнул, на этот раз крайне неуверенно. — Вам достоверно известно, как именно злоумышленник внушил вам совершить преступление? На этот раз Стоукс помотал головой из стороны в сторону. Гарри захлопнул папку и демонстративно откинулся на стуле. — У вас хороший адвокат, мистер Стоукс? — недобро поинтересовался Поттер и показал на папку. — Потому что, если нет — здесь абсолютно все свидетельствует против вас. Мужчина безвольно опустил на стол руки, закованные в магические наручники. Тот незнакомец… Ему обещали, что Поттер справедливый правдолюбец, он разберется в его деле и отпустит старину Стоукса. Если бы только не Обет… — На вас лежит Непреложный Обет? — вдруг очень метко спросил Поттер. — Поэтому вы не можете рассказать, кто или что заставило вас напасть на посла? Задержанный снова закивал, почти затрясся, так, что цепь наручников застучала по гладкой поверхности стола. — Это значит, мы никак не можем узнать правду, понимаете, мистер? Плечи Стоукса вновь поникли. — Дин, сними заклятие. Взмах палочки и с губ мужчины срывается хриплый вздох. — Я распоряжусь, чтобы к вам в камеру принесли пергамент и карандаш. Попробуйте написать что-нибудь и проверить, насколько сильно вас сковывает Обет. Иногда волшебники не проговаривают необходимые пункты, и Магия позволяет выдать хоть что-нибудь. — Спасибо, сэр, — проскрежетал Стоукс, — Я попробую, обязательно… Помогите мне, я ведь отказался в последний момент, я не хотел, он заставил… Неугомонный доносчик снова начал синеть, и прежде, чем Поттер успел бы бросить «Силенцио», с обескровленных губ сорвалась только одно слово — фамилия, — и мистер Стоукс бесчувственно повалился на стол.

***

Всю субботу и воскресенье Том был в абсолютно прекрасном расположении духа. Он даже пообщался с друзьями, пусть те теперь и казались совсем детьми в своих интересах и рассуждениях. Все же они учились вместе вот уже семь лет, и Том до сих пор чувствовал к ним привязанность. Такие изменения в характере и повадках все ещё пугали, но парень быстро свыкался с этим. Тем более, как оказалось, многие привычки и вкусы, свойственные Тому Осборну, были и в далекой долгой жизни Тома Реддла. Ничего удивительного, они даже внешне были очень похожи, пусть в этой жизни юноша унаследовал красоту матери, а не отца. А ещё выбор книг в школьной библиотеке. Теперь Том зачастую брал новую и вдруг понимал, что уже читал её там, в прошлой жизни. И любовь к школьному кофе с молоком, который Осборны дома не жаловали и который в маггловском приюте был просто отвратительный. Даже привычка просовывать руки в карманы брюк, маггловская, за которую ругала мать, а «тогда» Том просто боролся с ней, чтобы его школьная банда не заподозрила в нем полукровку. Все это сплеталось и создавало кого-то нового, хорошо хоть Реддл не лез наружу после приезда Гарри. Гарри… Юноша счастливо заулыбался, и даже насмешливый голос друга не смог заставить его одернуть себя. — Если бы обо мне кто-то думал с таким выражением лица, я бы женился. Скорпиус Малфой, хоть и был младше Тома на год и учился только на шестом курсе, уже давно смог затесаться в компанию Осборна и всего его приближенного круга. «Друзей!» — строго одернул он себя, но, задумавшись, вдруг согласился. Это не друзья, это те, кто искали себе покровителя в достаточно харизматичном и умном однокурснике. Это только при Поттере он становился потерянным очарованным ребенком. — Скорпи, — выдохнул Том, устроивший голову на коленях друга в слизеринской гостиной перед уютным камином. — Я просто читаю учебник по травологии. — Да, одну страницу последние минут двадцать, — ехидно отозвался блондин. — Вдумчиво читаю. — А в думах ты о…? Только не говори, что о профессоре Долгопупсе! Том хохотнул. Профессор травологии был симпатичный, конечно, ещё и друг Гарри Поттера… Гарри! — Вот, опять этот взгляд, — фыркнул Скорпиус. — Говори, кто этот счастливчик? Слизеринец? — Нет, — улыбнулся Осборн. Вскрывать все карты он пока ещё не был готов, но почему бы не подбросить дров в огонь любопытства Малфоя? Тот удивительно был похож на юного Абраксаса, с которым у Реддла тоже были теплые отношения в небольшой промежуток времени в школьные годы. — Не слизеринец?! — пришел в восторг юноша и тут же понизил голос — хранить секреты он умел, как никто другой. — Ставлю галеон, что это красавчик Тедди Люпин. Том так удивленно и насмешливо посмотрел на мальчишку, что тот без пояснений вложил в руку друга золотую монетку. Осборн хмыкнул и принялся крутить её в тонких пальцах. Малфой тем временем продолжал размышлять: — Не могу представить, кто из наших мог бы тебя заинтересовать. Тебе нужен кто-то взрослый, сильный, заботливый, а ещё умный, ты же терпеть не можешь, когда кто-то не соображает очевидных вещей. Может, все-таки профессор Долгоп… Скорпиус ойкнул, когда Том ткнул его под ребра, помолчал и продолжил строить догадки. — Вы встретились на ярмарке? — Нет, раньше. Но он там был тоже, да. Теперь круг подозреваемых расширился, и Том, заметив тяжелую работу мысли на лице друга, пожалел, что сболтнул лишнего. Но, конечно, виду не подал. Снова вытянулся на софе и принялся подкидывать монетку. Надо было отвлечь судорожно думающего Скорпиуса: тот всегда был умным мальчиком и действительно мог что-то заметить. — Тебе придется жениться, Скорпи. Ты обещал. — Что?.. — лицо парнишки вытянулось. — Ты пять минут назад сказал, что женишься на той, кто будет о тебе думать и «так» смотреть, — они оба поняли, как — так. — И? — напрягся Малфой. — Так вот. Недавно я начал замечать, что наша малышка Эви глаз с тебя не сводит. — Эви? Эвелин Нотт?! Ты… Ты не врешь? — Честное слизеринское! — иронично поклялся Том, прижав руку к груди. Но он действительно не врал, видимо, у этих двоих была обоюдная симпатия. И отвлекающий маневр сработал, как надо: Скорпи весь вечер мечтал тихим шепотом, а Томас слушал его вполуха, читал учебник и думал о Гарри. Чуть позже, вечером, пока сосед по комнате где-то бродил, Том выудил из сумки принесенный Поттером трактат. Затертый корешок, слепки чар, пожелтевшие от времени страницы. И, начав читать, Осборн быстро понял, что помнит эту часть наизусть. Да, история жизни Доирика, который пытался вычленить из всех причуд магии такое странное и уникальное свойство — перерождение. Он смотрел на фениксов, умирающих и появляющихся из собственного пепла. Та же птица, знающая, кто её хозяин, кто её друзья и враги, только в абсолютно новом теле, готовая проживать жизнь за жизнью бесконечно. И однажды он смог изобрести ритуал, кровавый и чреватый огромными неприятностями, стоит совершить лишь малейшую ошибку. Так Доирик перерождался дважды. Впервые он провел обряд в свои сорок девять лет, и воспоминания о прошлом вернулись точно так же, лишь в сорок девять лет следующей жизни. На второй раз он усовершенствовал обряд так, что воспоминания возвращались к человеку в день его совершеннолетия, в семнадцать лет. Так он переродился в третий раз, но из-за ужесточенных после войн законов провести обряд ещё раз Доирику не позволили. Да он и не хотел. Трудно жить беззаботной юной жизнью, когда в твоей голове две твои длинные, полные мудрости и опыта истории. На этом месте Том остановился. Он прекрасно понимал юного «третьего» Доирика, на которого внезапно свалились все эти воспоминания и огромная ответственность одновременно. Но ни слова не было о том, как юноша пытался избавиться от навязчивого общества двух стариков в своей голове. Он описывал просто четкие воспоминания о двух прошлых жизнях, но никаких голосов и промывающих мозги снов. Судя по биографии, он просто смирился с этим и жил так ещё следующую сотню лет, так и не совершив обряд вновь. Книга была бесполезной. Разве что… Том потянулся за палочкой и создал копии страниц, где в мельчайших подробностях описывался обряд. Пусть будет, ведь книгу надлежало как можно скорее вернуть Гарри, а он как раз должен появиться завтра на факультативе. Он ведь обещал. Том проснулся в приподнятом настроении, сытно позавтракал, отлично учился. Будто искал малейшие поводы похвалить себя перед Поттером сегодня вечером. Все это было ребячество, так не должны себя вести темные давно взрослые маги, но Том изо всех сил старался не терять себя — семнадцатилетнего и безответно влюбленного в красавца-героя. Гарри не явился. Факультатив провели веселые ребята-авроры, чем-то отдаленно напоминающие поведением своего Главу, но Поттер так и не пришел. Том рассеянно бездумно махал палочкой, когда его выдернули для показательной дуэли с кем-то из гриффиндурков, но все равно умудрился устроить в Большом Зале самый настоящий смерч, даже не зная, что за заклятия при этом он произнес. — Эффектно, молодой человек, — ошарашенно выдавил лохматый от ветра аврор, который с ещё тремя взрослыми магами устранял последствия бедлама. — Вам, наверное, стоит сдать экстерном экзамен, потренировать защитные, а в нападении — не придраться, редкая техника. Напоминает нашего главу, а он в этом вообще неповторим. Аврор говорил, как фанат, увидевший своего кумира на улице. Но Том зацепился за его слова и с деланным равнодушием поинтересовался: — Глава? Мистер Поттер, да? А чего же он сам не пришел? — Да неприятности у нас кой-какие, чуть не угрохался один из задержанных по делу… Кхм, — спохватился мужчина, отступая от Тома, будто тот чарами заставил его болтать лишнее. — У мистера Поттера есть дела поважнее, чем возиться со школьниками. Вот так. Просто. А у Тома все обрывается внутри. Он же обещал… После факультатива парню ужасно не хотелось возвращаться в гостиную. Скорпиус заметил бы подавленное состояние друга и начал бы выпытывать, а там бы и догадался, что к этому причастен аврорат. Поэтому Том просто бродил по темным коридорам замка, чутко прислушиваясь к звукам вокруг, только однажды повстречал привидение Серой Дамы, которая, завидев парня, тут же нырнула в сплошную стену. Так он и ходил в гордом одиночестве, бередя ранку от предательства Поттера, предвкушая, как этой ночью очередные кошмары Волдеморта накроют его с новой силой. Внезапный приступ тревоги только ухудшил ситуацию. Том с детства не любил темноту, а она все сгущалась, съедая слабенький Люмос, узкие стены, казалось, начали сдвигаться, грозясь схлопнуться и замуровать парня навсегда. Он сорвался на бег, вперед, где виднелись теплые блики факелов за аркой, и вдруг… Взявшиеся из ниоткуда руки надежно и тепло обхватили Тома поперек груди. Он дернулся было, грозясь немедленно бросить какое-нибудь очень нехорошее заклинание в того, кто посмел прикоснуться к нему, но в тот же миг родная теплая магия окутала его с ног до головы, а приглушенный голос развеял последние тревоги. — Куда бежим? — весело и немного устало спросил Гарри, все ещё удерживая парня в объятиях и стаскивая ту самую серебристую ткань, становясь самим собой во всех своих немалых габаритах. Тому тут же стало очень любопытно изучить знаменитую Мантию самой Госпожи — а это точно была она, — но он только развернулся в теплых руках и повис на шее своего аврора. — Ты пришел… — Конечно пришел, я же обещал. Поздно, правда, но у нас там неприятности. Помнишь дуэль у бара, где погиб маг, и на меня все это повесили? Так вот, все это не просто так и кому-то явно очень понадобилось, — Гарри лукавил, он готов был поставить годовое жалование, что знает, кто за этим стоит. — Этот колдунишка начал говорить то, что не должен был из-за Обета. Том охнул. — Да, идиот. Но Магия, видимо, дураков любит, он все же не все пункты Обета нарушил, а малую часть, поэтому заработал мощнейший откат и только. Живой, да и теперь вряд ли язык распустит. Юноша только сейчас заметил, что они с Гарри неторопливо шагают вперед, и тот, поглядывая на узкий пергамент в руках, одному ему известными тропками ведет его куда-то, видимо, в Выручай-Комнату. Хорошо, что Том предусмотрительно завесил полог своей кровати в спальнях Слизерина чарами, и вряд ли сосед даже заметит его отсутствие. — Я устал, как пес, — признался Гарри, пуская Тома в уже знакомую комнату с камином, креслами и кроватью. Ещё появилась дверь, куда мужчина, на ходу стаскивая мантию, зашел, продолжая громко говорить: — У меня не дом, а проходной двор! Ты не представляешь, как осточертели эти новости каждый день. Пожиратели чувствуют возвращение Темного Лорда! Гермиона носит под сердцем малыша! Это уж не говоря о том, что затевается что-то нехорошее и, вероятно, одним моим… Аргх! Зашумела вода, и Гарри умолк, хотя вопросов у Тома появилось просто невероятное количество. Пожиратели почувствовали его? Ребенок? Что затевается, и кто этот «мой» у Поттера? Не его ли он подозревает? Но Том тоже устал, да и Гарри, как обычно, действовал на него, как ударная доза успокоительного. Парень переоделся в заботливо приготовленную комнатой пижаму, поборол соблазн заглянуть за дверь, где мылся аврор, и, стыдливо возбудившись, забрался под одеяло. Так хотелось… Пусть только прикоснется, хоть разочек… Том вспоминал каждый их поцелуй и теперь боялся, что навязывался и просто не оставлял Гарри выбора. Поэтому он даже не посмотрел на мужчину, когда тот в одних только пижамных штанах вышел из ванной с взъерошенным ежиком коротких мокрых волос и совершенно безупречным сильным смуглым телом. Почти не посмотрел. — Двинься, — скомандовал он, и прежде, чем Том хотя бы шевельнулся, завалился близко-близко, собственнически перекидывая руку через талию парня. Тот затрепетал, молясь, чтобы Гарри не слышал, как колотит сердце, но аврор только зевнул, взмахом палочки погасил свет, наколдовал ещё что-то и уютно засопел. — Спокойной ночи, — одними губами прошептал юноша, накрывая пальцами тяжелую ладонь на своей груди. — Спи, Том, — сонно отозвался мужчина, теплыми губами касаясь загривка парня. По его коже стайками побежали мурашки и Томас мысленно воззвал ко всем известным ему божествам, чтобы пережить эту ночь. Но вскоре и он уснул с робкой улыбкой на губах.