Жить, пока жив другой

Гарри стоял около думосбора, тревожно покручивая в пальцах остроконечный пузырек. На память он сроду не жаловался, но это был один из тех случаев, когда хотелось закупорить событие и не вспоминать о нем без надобности. А именно — громкое расставание тридцатилетних на тот момент Гермионы и Рона, невольным свидетелем которого был их лучший друг. Поттер решительно вынул крышку и вытряхнул серебристые нити памяти в мерцающую воду. И, задержав дыхание, окунулся в неё. Миг полета и Гарри врезается ногами в пол собственной гостиной. Да, родной уже дом на Гриммо видал всякое. В том числе и это. Гермиона, бледная от ужаса, выставив перед собой палочку, прижимает к груди рваную блузку. Рон наступает на неё, подначивая: — Давай же, тварь, швырни в меня аваду! Шлюха! Подстилка! А лучше раздвинь ноги, по-хорошему, тебе же это так легко — давать всем подряд! И в этот момент, конечно, из камина выскакивает Поттер. Рефлекторно награждает Уизли петрификусом и подлетает к Гермионе, магией приводя в порядок её одежду. — Что, что случилось?! — надрывно спрашивает копия Гарри пятилетней давности. Невидимый свидетель невольно подметил, что голос-то у него изменился, стал ниже за эти пять лет. — Рон… Рон, кажется, он напился и… Ох, Гарри! — женщина виснет на шее друга, а тот с ненавистью глядит на застывшую фигуру. — Что он сделал? Он ранил тебя? — Нет, не успел… Гермиона дрожит, огромными мокрыми глазами глядя на бывшего партнера. — Он просто… Он узнал, что я живу у тебя, а ещё кто-то ему рассказал про то, что я теперь с Кингсли… А у тебя для него камин открыт, в общем, он пришел, два слова связать не мог, начал орать, что я продалась ради власти, изменила ему… Но Гарри, мы же расстались, уже полгода не вместе! — Я знаю, — шипит Поттер, рукой заводя Гермиону за спину. И взмахом палочки снимает с бывшего друга заклятие. Тот пошатывается, но удерживается на ногах, со второго раза рывком вытаскивая с рукава свою палочку. — Ты! — хрипит он, — Предатель! — Что ты забыл в моем доме, Рон? — гремит Гарри. — В твоем?! — восклицает тот и сплевывает на пол. Наблюдающий за этим нынешний Гарри морщится одновременно со своей прошлой копией. — Это не твой дом, гнида! Это был дом и моей сестры, пока ты не вышвырнул её! — Джинни ушла сама, ты прекрасно это знаешь, — ледяным тоном отвечает мужчина. — Ушла! Потому что ты пидорас ебаный! Ты оставил её разведенкой в двадцать пять, пресса заебала всю нашу семью, а аборт! Ты заставил её делать аборт! Гарри шагнул к Рону, почти уткнувшись палочкой в его горло. — О, она рассказала тебе? А она не сказала, что аборт сделала без моего ведома? И не по той ли причине, что ебалась направо и налево и не хотела принести в подоле бастарда, за которого могла бы лишиться магии из-за откатов? И может поэтому я её не трахал, потому что брезговал, а не потому что я предпочитаю мужчин? — Ложь! — срывается Рон и замахивается палочкой. Экспеллиармус Гермионы помогает Гарри очень кстати. Но от злобы его просто дерет, он отбрасывает и свою палочку и кидается на бывшего друга. Валит на пол и методично вбивается кулаком в бледную веснушчатую заросшую морду. Кровь пачкает ковер, Грейнджер тонко кричит. — Ты… Поганая… Гнида., — с каждым ударом выплевывает Уизли. На разбитых губах пузырится кровь. Гарри, тяжело дыша, отстраняется, поднимаясь на ноги, берет палочку и направляет её на Рона. — Вставай и выметайся отсюда. Видит Мерлин, Рон, ещё раз увижу тебя, здесь, или в Министерстве, или в центре маггловского Лондона… Тебе несдобровать. Уизли стирает с губ кровь, с трудом поднимается, глядя с ненавистью сначала на Гермиону, а потом на Гарри. И неожиданно трезво и холодно говорит: — Я ещё вернусь. Отомщу. И тебе, шлюха, и тебе, урод. И я тщательно подготовлюсь. Вы ещё пожалеете, что разозлили меня. За свою семью я… — Проваливай! — звонко кричит Гермиона. Рон снова сплевывает, подбирает свою палочку и через мгновение исчезает в камине. А Грейнджер утыкается в грудь кипящего ненавистью Гарри, заходясь рыданиями. На этом воспоминание закончилось и Поттера выплюнуло на ковер в его кабинете. Он устало потер шею и сел за стол. Критчер без разговоров организовал низкий пузатый бокал с янтарной жидкостью на два пальца, который Гарри бездумно покачал в пальцах, а потом опрокинул в себя. — Мало, — вредно заявил он, поставив бокал. — Хозяину не следует пить много, Гарри Поттер, сэр, должен трезво смотреть на ситуацию, — проворчал в ответ домовик. Мужчина был солидарен с Критчером, но только покачал головой. — Уоленби. — Хозяин?.. — Уоленби. На шестом курсе Слизнорт, мой профессор зельеварения, так назвал моего друга, Рона Уизли. — Этот мерзкий предатель и осквернитель чистой кро… — Критчер. Дождавшись, пока домовик прекратит трястись от праведного гнева, Поттер продолжил, разгладив пальцами принесенный с работы рваный листок. — Я тогда дразнил его так. Совсем недолго, пару недель. Он жутко злился. Но Дин этого не помнит. Я связался с Невиллом, тот тоже не припоминает. Хотя, Невилл вообще… Хм. Критчер смилостивился и налил ещё огневиски, отвлекая Поттера от нелегких мыслей. — Понимаешь. Мне кажется, что за этим стоит он. Рон. Ведь он обещал отомстить. Вполне мог вынашивать план все эти шесть лет, взял себе другую фамилию для злодеяний. Почему Уоленби? Может, рассчитывал, что я вообще её не узнаю. Или узнаю, но не вспомню, а потом, когда он спляшет на моих костях, хлопну себя по лбу, мол, как это я сразу не догадался! А может подумаю, что это слишком легко, чтобы оказаться правдой, тем самым сняв с Рона все подозрения. Гарри снова болтал в бокале алкоголь, а Критчер, привыкший быть верным слушателем размышлений хозяина, неподвижно глазел на него из-за стола. — Но сэр, как вы можете быть так уверены, что это он? Мужчина пожал плечами. — Я привык доверять своей интуиции. А тут ещё и факты. Развод с Джинни, потом его позорный вылет из моего отдела, уход Гермионы. Но Рона никто не видел последние три года. Он не просто пропал из моего поля зрения, его даже аврорат потерял из-под «патронажа». Гарри взмахнул палочкой и перо принялось коротко и четко излагать мысли мужчины на бумаге. — В таком случае, хозяин, возможно, вам стоит пересмотреть какие-то старые дела. За последние три года. Возможно, это не первый случай и… — Да, я тоже об этом подумал. Ещё один взмах палочки и перед Гарри появляется его могучий олень. — Эй, дружище, ты сейчас один? Патронус умчался в стену, а Поттер приложился к бокалу. Ответ не заставил себя долго ждать. Серебристая гиена Дина появилась из той же стены и сонным голосом Томаса хмуро сообщила: — Первый час ночи, Гарри, естественно я один! Аврор бросил удивленный взгляд на часы и убедившись, что засиделся, снова сотворил сохатого. — Ну, вдруг ты там какого-нибудь дружка окучиваешь, хах. Тогда вот тебе партийное задание. Завтра идешь в архив и ищешь все дела, хоть чем-то похожие на дело с послом. Что-нибудь, что портит репутацию аврората и мою в частности. И желательно, чтобы обвиняемый также утверждал, что был под чарами, но большего сказать не мог. Ищи хорошо, возьми себе кого-нибудь из самых проверенных ребят в помощь. Вновь появившаяся гиена лаконично сообщила: — Понял. А сейчас дай поспать, глава недоделанный! Гарри потянулся, хмыкнув себе под нос, и пошел спать. Приятно было иметь возможность спихивать бумажную работу на подопечных. Утром Поттер на работу не спешил. Сначала быстро и тщательно проштудировал принесенные Гермионой книги. Половина была совсем бестолковой, на староанглийском, рассказывала какие-то небылицы, а другая в основном ссылалась на трактат Доирика, который сейчас был у Тома. Зато в одной небольшой книжке, которая в основном повествовала о новых на тот момент заклятиях и магах, которые их придумали, было кое-что любопытное. Заклинание, которое позволяло переносить разум одного человека в тело другого, но исключительно добровольно и только в тело полностью магически созревшего волшебника. Вряд ли, конечно, это было частым явлением. Кому хочется добровольно получить соседа по разуму? Да и после Конгресса заклятие вошло в список запрещенных и повсеместно отслеживалось, пока не забылось в веках. Гарри провел пальцем от заклятия к фамилии придумавшего его волшебника. Некий Прэйн. Следом шли ещё несколько заклинаний и, невольно пробежавшись глазами по строчкам, Гарри вдруг заметил, что несколько десятков следующих заклятий изобрел некто по имени А. Г. Прюэтт. Снизу шла сноска. «Несмотря на то, что род Прюэттов всегда был и остается светлым, этот маг не боялся практиковать страшные темные заклятия. В целях гуманности, они не будут внесены в расширенный список новейших заклятий довоенных гоблинских лет» Неожиданно взволновавшись, Гарри тщательно изучил список всех заклятий, изобретенных этим «А. Г.», но авторы честно убрали что-либо интересное из своего списка. Тогда Поттер отправился в Министерство, а именно, в отдел, где трудилась Гермиона. — Ой, знаете, — кокетничала с Гарри начальница миссис Шеклболт, зрелая краснощекая леди с морщинками в уголках глаз. — Гермиона ушла к мужу. Я волнуюсь за неё, вид у неё был усталый! Отдел почти целиком состоял из представительниц слабого пола и с Гарри, завидного холостяка, не сводили горящих глаз все присутствующие дамы. — Не беспокойтесь, юная леди, — лукаво подмигнул Поттер, направляясь к выходу. — У них сейчас второй медовый месяц, а у этих африканцев просто ненасытные аппетиты! Женщина зарделась, то ли от «юной», то ли от шутки про либидо Министра, но стоило только Гарри выскочить за дверь, как в кабинете загудел дружный восхищенный «ох!». Довольный, что устроил подруге завистливые шепотки, Гарри ввалился в кабинет Кингсли, за что чуть не схлопотал заклятие. — Да твою-то мать, Поттер! — рычал министр, а Гермиона, нежно розовея, застегивала на груди кофту. Видимо, аврор прервал тот самый «второй медовый». — Закрываться надо, раз уж на то пошло! — А я закрылся! И Гермиона повесила чары! Но когда тебя это останавливало?! Гарри удивленно обернулся на дверь и заметил обрывки разрушенного рисунка чар. Да, права Герм, ему давно пора определить магический уровень. А то дорастет до Дамблдора и точно тронется кукухой. — Ты вообще чего явился? — отвлек Поттера Кингсли. Гермиона, все ещё смущенная, привела себя в порядок и стояла рядом с мужем, устроив ладонь на его плече. — Да я к Гермионе, мне сказали, что она тут. Есть одно дело… — Ну уж нет! — строго перебил Шеклболт, указав на Поттера пальцем. — Никаких дел. Мы теперь в положении и гонять мою жену я тебе не позволю. — Мы? — насмешливо переспросил Гарри. Гермиона закатила глаза. — Кинг, я беременна, а не парализована от шеи до пяток! — Но я не позволю, чтобы ты тратила нервы и силы на этого обленившегося засранца! — Слушай, раз уж мы договорились, что я оставляю работу, — женщина поморщилась, она явно не считала целесообразным оставлять любимое место в отделе на таком раннем сроке. — То позволь мне хотя бы книжки читать! Уверена, Гарри не будет грузить меня полевой работой и не заставит носить тяжести! — Да пусть только попробует! — Тише, Кингсли, — хмыкнул Поттер. — От матери твоего наследника мне нужны только её выдающиеся умственные способности и талант находить полезную информацию. Тем более, это косвенно касается дела с послом. И с… Ну, ты сам знаешь. Министр хмуро покусал губу и, наконец, махнул рукой. — Вперед. Но если мне покажется, что Герм недосыпает или ещё что-то такое… — Я буду ползать за тобой на коленях и молить прощения, — серьезно продолжил Гарри, положив руку на сердце для убедительности. — Так ты считаешь, что дело посла как-то связано… — Пока у меня мало информации, но я работаю над этим. Герм, прости за эту тему, но мне нужно разузнать про одного из Прюэттов. Женщина чуть напряглась, хмурясь, все же бывший род миссис Уизли навевал неприятные ассоциации. Кингсли, слава Мерлину, промолчал. — А конкретно — про некого «А. Г.» Промежуток где-то с шестнадцатого и до Лондонского Конгресса. Нужно узнать приблизительную биографию и максимально обширный список изобретенных им заклинаний и прочих видов его деятельности. — Я запомнила, Гарри, — серьёзно кивнула подруга. — Но позволь узнать, зачем? — Я сам до конца не уверен, но… Просто надо. Ладно? — Хорошо. Гермиона повернулась к мужу и, наклонившись, ласково поцеловала его в губы. — Пойду собирать вещи в отделе. Муж тиран — горе в семье! — это она уже говорила, выходя из кабинета. — Зато он больше не носит свою идиотскую шапочку, за что тебе огромное спасибо, миссис Шеклболт! — Молчал бы, шрамоголовый, — басовито засмеялся министр и, проводив лучащимся счастьем взглядом возлюбленную, вдруг цепко и холодно посмотрел на аврора. — Я слышал, что ты возобновил дело с послом. Мне пришлось отослать интерпол, судом постановили, что у вас ещё месяц, чтобы закончить расследование. Я читал отчет и мне тоже показалось странным все это, но Мерлин, какое это имеет отношение к меткам? — Никакого, — честно признался Гарри. Он не любил врать, совсем не умел это делать и расценивал ложь, как предательство. Пальцы неосознанно скользнули по выпирающим на запястье шрамам школьного наказания Амбридж. — Просто понимаешь, Кинг. Шила в мешке не утаишь. Очень скоро магическое сообщество может зашуметь из-за возрождения Лорда, из-за этих меток. И некоторые преступники смогут маскировать свои действия под эгидой последователей Волдеморта. Это поднимет волны паники, начнется неразбериха и мы не сможем узнать наверняка, чьи это происки. Шеклболт снова превратился в подозрительного бывшего аврора. — Ты что-то недоговариваешь, Гарри. Что-то очень серьёзное. Но, дружище, я доверяю тебе, как никому в этой жизни. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Поттер кивнул, внутренне терзаясь вопросом, стоит ли он теперь этого доверия.

***

Ранним утром, отгоняя темно-серый густой туман, Рон Уизли пробирался по переулку Косой Аллеи, крепко сжимая в руке волшебную палочку. Увидь его кто сейчас из прошлого — не узнал бы. Даже родная мать. Темные волосы, выкрашенные маггловской краской, черные глаза, острый нос. Косметические чары стали неотъемлемой частью его жизни. Да и не его даже, а Руфуса Уоленби. Того, кто взмахом руки заставил явиться из тени целую группу закутанных в мантии людей в серебристых масках. Его верные Последователи. Сначала раздался крик. Редкие в столь ранний час гости магической улочки помчались врассыпную. Им в спину полетели яркие лучи. Не смертельные, нет, но и не простые «остолбеней». — Вперед! — гаркнул мужчина. — До прихода патруля две минуты! Слаженная группа двинулась к высокому узкому газетному киоску посреди улицы. Молча, быстро, по отработанному плану. Кто-то магией левитировал за собой не подающее признаков жизни тело. На киоске уже красовались чуть влажные от сырости утренние выпуски Пророка. На каждом экземпляре виднелись яркие большие буквы: «ЧТО СКРЫВАЕТ ОТ НАС МИНИСТЕРСТВО?». Скитер постаралась и снова попала на заглавную страницу. Взмах палочки и на вершине киоска появляется надежный крючок. Ещё секунда и парящее в воздухе тело виснет на нем за ворот. Плотная мешковина исчезает и демонстрирует миру закутанное в балахон тело. Только оборванный рукав демонстрирует контрастно-белую на фоне черной ткани левую руку. А на ней живет и выпирает уродливая яркая Черная Метка. — Нам пора уходить, — кто-то из приспешников робко трогает Рона за плечо. Тот кивает, но шагает к висящему оглушенному мужчине. — Это тебе за брата, Руквуд, — шипит Уизли. — Я отомщу всем. В дальнем конце улицы снова поднимается шум. Бравые авроры спохватились. — Уходим, — тихо командует мужчина. Мгновенно раздаются хлопки аппарации. Рон делает два шага от киоска, и, убедившись, что все из последователей покинули аллею, в последний раз поворачивается к бесчувственному пожирателю. И, прежде чем аппарировать, слыша топот и взбудораженные голоса авроров, направляет палочку на убийцу Фреда. — Авада Кедавра.