~ XIV ~
На вершине горы Пунсонсан расположилась астрономическая обсерватория, по форме своей напоминающая яйцо, из которого по легенде где-то в этом районе — в городе Кимхэ — и появился клан Кимов. История гласит, что именно из драгоценного яйца вылупился основатель древнего государства Караккук — король его Ким Суро. По преданиям, когда жители города устроили ритуал по призыву духа правителя, с неба на тёмно-лиловой верёвке спустился золотой сундук, в котором оказалось шесть похожих на солнце золотых яиц. На следующий день из яиц появились мальчики. Через десять дней они подросли и внешностью стали походить на драконов. Появившегося первым при жизни звали Суро, и поскольку родился он из золотого яйца, то получил фамилию Ким. Считается, что жена его, королева Хванок, прибыла на корабле из индийского царства. У супругов было двенадцать детей, и даже несмотря на то, что в индийских летописях никаких записей о произошедшем нет, в Корее она всё равно считается основательницей династии Ким, которая на сегодняшний день насчитывает более шести миллионов корейцев. Тогда же, в период образования трёх государств, начинают закладываться и основы исторической науки: появляется первая документально-зафиксированная обсерватория. Современные технологии давно ушли вперёд, но в этом месте всё ещё почитают предков — и обсерватория Пунсонсан тому доказательство. В научном центре простому обывателю предоставлялся шанс прикоснуться к тайнам вселенной и понаблюдать за небесными телами. Ещё свежи в памяти Юджин воспоминания того дня, когда отец привёл её сюда впервые. Она любила это место, но в последние годы почти не выбиралась. С вершины горы весь город как на ладони. Пёстрый. Осенью продуваемый холодными ветрами, а зимой усыпанный искрящимся снегом. С разноцветными домами, только недавно отстроенными администрацией. Юджин и Сехун прибыли в город поздно ночью, когда небо уже успело натянуть на голову усеянную звёздами шапку. В округе все улицы были пустыми, только что плакали, как заводные игрушки, над головой цикады, которых кто-то, повернув ключик, обрёк на долгую пляску. – Холодно здесь, – заключил Сехун, выпуская белый пар изо рта. – Отапливать помещение нельзя: тёплый воздух может испортить видимость, – потёрла Юджин ладошки, с благодарностью кивая служащей обсерватории, которая сопроводила их до зала. – Я буду в холле, если что-то понадобится — зовите, – мило улыбнулась администратор, на прощание ещё раз оглядев молодых людей. – Кажется, она приняла нас за парочку, – улыбнулась Юджин, поднимая глаза к потолку, где створки купола крыши, похожей на сферу, начали потихоньку раздвигаться, обнажая усыпанное звёздами небо. – Не удивительно, розыгрыш билетов проводился между ними, – усмехнулся Сехун, устремляясь в центр, где стояла винтовая лестница, на вершине которой был взгромождён невообразимых размеров телескоп. – Невероятно, но, кажется, впервые в жизни я вытащила счастливый лотерейный билетик, – прошептала девушка, с жадностью всматриваясь в дрожащее небо. – Чтобы ты знал, в этот зал нечасто кого-то пускают. Он закрыт для туристов. Только пару раз в год по особым случаям его открывают. – Почему? – удивился Сехун, бегом взбираясь по лестнице. – Главные объекты наблюдения местного обсерватория — звёзды. Здесь узнают их расстояние до Земли и точные орбиты, которые нужны для определения звёздных масс, — всё это необходимо для построения различных космических моделей. Говорят, на такой махине можно даже заглянуть в будущее и увидеть астероид, который пролетит рядом с нашей планетой через каких-нибудь тридцать лет. Телескоп этот самый мощный и самый чувствительный, что имеется у научного института. Его сложно настроить, но легко сбить. Получается, чем больше поток людей, тем больше вероятность что-нибудь подкрутить. – Боже, нам ведь не выпишут штраф в несколько миллионов вон, если мы что-нибудь нечаянно крутанём? – тревога коснулась мужского лица, с проступившей на лбу венкой. – Не стоит думать о плохом, – рассмеялась Юджин, взбираясь следом за молодым человеком. – Сколько стоит эта махина? – подозрительно покосился Сехун на стальную трубу, весящую как самый настоящий слон, который не пропускает ни одного приёма пищи. – Вряд ли тебе всей жизни хватит, чтобы накопить, – ласково прошлась Юджин рукой по холодным выпуклостям. – Моё самолюбие ущемлено, теперь мне хочется домой такую штуку, – кивнул молодой человек на телескоп. – В подвал не влезет. На крышу поставишь? – подтолкнула его в плечо девушка. – Смейся-смейся, – сощурился Сехун, – сама же ко мне потом бегать будешь и чё-нибудь измерять. – Тогда мне определённо придётся остаться у тебя жить, – подмигнув, Юджин присела на ступеньку. – Знаешь, астрономия — это наука, строящаяся на наблюдениях, потому что других инструментов у астрономов нет. Они не могут поставить опыт. Они могут только воссоздать модель. Самый простой вид наблюдения — оптический. Обычно его применяют астрономы-любители, и провести его можно с помощью самого простого телескопа. Следом за оптическим идёт — радиоволновой. Менее популярен среди учёных детектор гравитационных волн... ой... – резко запечатала девушка губы руками. – Снова я о скучной теории. Короче, я это к тому, что от беготни будет мало толку. Нужно сидеть и выжидать. Не то что часами, сутками придётся не менять своего местоположения. – Так нагло со мной ещё никто не просился пожить, – устремив глаза к небу, Сехун убедился, что створчатый купол раскрылся полностью, открывая молодым людям вид чуть меньше, чем на сто восемьдесят градусов. – Красиво здесь. – Очень, – прошептала спутница. – Говорят, что самые красивые вещи в этом мире хранят уйму опасностей, а ещё они недолговечны. Я слышал, что самые яркие звёзды умирают прежде всех на небосводе. Это правда? – Правда. Они сгорают раньше своих собратьев. Чем массивнее звезда, тем больше давление и температура в её центре, вследствие чего интенсивность термоядерных реакций там гораздо выше, чем у небольших звёзд. – Получается, кто-то пылает, а кто-то едва тлеет? – Вроде того. Маленькие звёзды умирают тихо, постепенно выжигая водород в гелий: они не способны осуществлять более сложные реакции. К концу своей жизни они начинают быстро терять яркость и медленно затухают. Со временем в темноте Вселенной они долго светят в инфракрасном диапазоне, постепенно остывая и превращаясь в мёртвые звёзды, – потерев между собой ладошки, Юджин с интересом посмотрела на Сехуна. – А ты бы что предпочёл? Тлеть или пылать? – Не люблю привлекать к себе внимание, – улыбнулся он уголком губ. – Не хотел бы, чтобы какой-нибудь астроном-любитель пялился на меня через свой телескоп на крыше, пытаясь вычислить моё точное местоположение. – Так и думала. И зачем собственно спрашивала? – рассмеялась Юджин. – Знаешь, а нам ведь правда-правда повезло, что видимость сегодня замечательная, – указала девушка на небо, после чего принялась крутить что-то у самой ручки телескопа. – Ты ведь знаешь, что делаешь? – просипел молодой человек, глядя на ловкие манипуляции своего астронома-любителя. – Не переживай. Я хочу показать тебе что-то увлекательнее звёзд. – Увлекательнее? – удивился молодой человек. – Кролика, что печёт рисовые пироги, – засияли чужие глаза. – Какого ещё кролика? – Гляди, – хлопнула она Сехуна по спине, призывая заглянуть в окуляр. – По самой распространённой гипотезе считается, что Луна — огромный кусок расплавленной материи, образовавшийся после столкновения Земли с космическим телом, которое едва ли превышало размеры Марса. Ты знал, что на Луне всегда темно? – Всегда-всегда? – впервые Сехун видел спутник настолько близко, отчего решил предположить, что ещё во времена зарождения вселенной, на Луне шли ожесточённые войны. Именно поэтому вся земля была выжженная, серая, в глубоких рытвинах и ямах. Посыпанная самым настоящим пеплом забвения. Глядя на подобное действительно хотелось выть волком. Одиночество — смерть, наступающая раньше срока. Луна тоже казалась ему мёртвой. Кусок обуглившегося камня — точно такой же, что застрял у него в груди. – Небо там чёрное-пречёрное, усеянное звёздами, при условии, конечно, что Солнце светит ярко. Причина подобного явления связана с тем, что на Луне абсолютно нет атмосферы. – Значит и погоды на Луне не существует? – Там есть только температура почвы. В среднем в центре видимого диска плюс сто десять, а ближе к краям до минус пятидесяти. Ещё холоднее на обратной стороне Луны, порядка ста шестидесяти градусов. – Это и впрямь удивительно видеть её так близко, когда она так далеко, – отозвался Сехун, понимая, что смотрит сейчас не на Луну, а на образ Чонгю в ней, в Луне, отражающийся. – С помощью этого телескопа можно увидеть и кратер, и горы на Луне. У него необычная система окуляров, – дотронулась девушка до разных трубок, похожих на штурвал корабля. – Видишь как их здесь много? Это рево́льверная система. Диаметр объектива порядка восьмидесяти сантиметров. У телескопа хорошая светосила и широкое поле видимости. – Слишком сложно для моего умишка, – усмехнулся Сехун. – Просто смотри, – притянула девушка спутника к себе за рукав. – Ого, ямы, и правда, огроменные, – присвистнул молодой человек. – Ага, до двухсот, трёхсот, а того и шестьсот километров. – Со стороны похожи на прожжённые сигаретами дырки, прям как на нашем с Мино диване в студии, – добродушно рассмеялся Сехун. – Ну как? Нашёл лунного кролика? – рассмеялась Юджин, кладя свою руку поверх мужской и передвигая подзорную трубу телескопа. – Если бы я знал, в какой именно он яме прячется, ты бы упростила мою задачу, – оторвался он от окуляра. – Счастливчик тот, кто сам, без чьей-либо помощи, отыщет его Луне, когда он будет трудолюбиво месить тесто для прекрасной богини Чанъэ. – О, сейчас мне стало куда понятнее, – закивал он головой. – Похоже, тебе точно не читали в детстве сказок. Эта легенда пришла к нам из Китая. На самом деле у неё бесчисленное количество вариаций, но мне больше всего нравится вот эта... – наклонившись к молодому человеку, девушка едва коснулась его кончиком носа. – Говорят, в незапамятные времена Небесный император отправил на землю бога войны — Хоуи с женой своей Чанъэ. По наказанию владыки меткий лучник должен был помочь крестьянам избавиться от хищных зверей, который убивали невинных и разоряли посевы. Когда поручение было выполнено и пора было уже возвращаться домой, пришла очередная беда. На небе разом вспыхнули десять солнц. Эти десять солнц были детьми самого Небесного императора. Они появились ради забавы, но принесли в земной мир много страданий: высохли все реки, стали гореть леса, повсюду валялись обожжённые трупы людей. Хоуи не мог выносить человеческого горя и тогда ему пришлось силой погасил девять солнц, разрешив светить только одному. Разгневавшись, император запретил возвращаться супругам на землю. Чанъэ долго горевала, поэтому Хоуи втайне отправился к волшебнице, которая подарила ему эликсир, дарующий возможность вернуться на небо. Увы, эликсира хватило только на одного. Чанъэ выпила его и вознеслась на Луну, где до неё в лунном дворце уже жил белый кролик, что по настоянию богов вечно обязан был готовить рисовые пироги бессмертия. – Неужели из-за самолюбия Чанъэ предала мужа? – Отныне её проклятье — вечное одиночество, – кивнула девушка, бросая взгляд на обветренные губы молодого человека, который был настолько близко, что она еле сдерживала себя, чтобы не совершить очередную глупость. – Что-то не так? – попытался поймать Сехун убегающий от него взгляд. – Знаешь, рядом с тобой я всегда чувствую себя самой подлой женщиной на свете. – Почему? – Странно, но я начинаю забывать о том, о ком обещала помнить даже после смерти, – прикоснувшись к мужским плечам, Юджин хотела оттолкнуть Сехуна и спуститься с лестницы, но в итоге он так и не дал сдвинуться ей с места. – А что если ты уже держишь перед кем-то это обещание? – Как это? – переспросила девушка, заглядывая в глаза, которые отражали звёзды. – Что если в прошлой жизни ты уже дала кому-то обещание, что не забудешь его? – склонился он к женским губам. – Глупости, – несильный толчок в грудь заставил его отступить. Горечь от несостоявшегося поцелуя отозвалась у обоих в сердце. – Думаю, нам не стоит сближаться, пока я не разберусь со своей жизнью.***
Небесное светило плавило стёкла высотных зданий, отражаясь в них ярко-оранжевыми всполохами, что до слёз слепили девичьи глаза. Юджин то и дело жмурилась, подставляя к лицу ладошку словно козырёк забытой кепки. Жаром дышали кирпичные стены домов. Проезжающие машины обдавали людей волной раскалённого воздуха, плотной и тягучей, словно патока. Казалось даже, что асфальт пузырится под подошвой прорезиненных кроссовок. В небе не было ни одного облака, только белая пелена, как будто всё давно уже выцвело, подобно старому пододеяльнику, забытому на солнце. Финансово-промышленная группа компаний семейства Пак была организована дедушкой Чанёля ещё в прошлом столетии, а вот в высотное здание бизнес-района крупнейший в стране конгломерат переехал не более трёх лет тому назад. Пару последних месяцев Юджин всеми способами старалась обходить его стороной: даже перестраивала маршруты, лишь бы только случайно не проехать мимо на автобусе — и при этом в итоге всё равно была вынуждена с грустью переступить порог просторного холла, а потом с тоской проехать в лифте, где они со старшим сыном председателя отдавались безумию и свободе. Она не была уверена пустят ли её к Чанёлю без звонка, но решила рискнуть. Секретарь, догадываясь, кто перед ней стоит, не побоялась уточнить у начальника позволения посетительнице пройти в кабинет. Озадаченный важными бумагами мужчина сидел за рабочим столом. Напряжение читалось в каждой черте его лица. Концы бровей съезжались и ширились, как магистрали дорог в тёмное время суток. Юджин с порога осенило, что выбрала она не самое подходящее время для визита. Скромно присев на край дивана, она решила, что дождётся пока бизнесмен сам с ней заговорит, чтобы лишний раз его не раздражать. С любопытством осмотрев помещение, она пришла к выводу, что таким его себе и представляла. Большим, пустым и холодным. Стеклянные окна от самого пола. Ореховый стол ровно по центру, заставленный симметричными стопками бумаг. Стеллажи с однотонными папками, пронумерованными по алфавиту. Два диванчика, враждующие друг с другом за внимание посетителей и мирящий их журнальный столик. Юджин казалось, что иметь столько незаполненного пространства просто кощунство. Невооружённым глазом было видно, что кабинет Чанёля больше, чем среднестатистическая квартира современного корейца. – Прошло уже минут пятнадцать, – посмотрела Юджин на настенные часы без рамки — только цифры и стрелки, лениво ползущие по стене. – Может хотя бы поздороваешься? – Здравствуй, Юджин, – растягивая слоги, подал он бесстрастный голос, не отрывая глаз от отчёта. – Здравствуй, Чанёль, – передразнила его девушка, пытаясь скопировать безэмоциональное приветствие. – Может уделишь мне пару минут? – решила быть настойчивее незваная гостья, догадываясь, что с мужчиной она может просидеть так и до поздней ночи. – Как только, так сразу, – отозвался он, ставя размашистую подпись на документе. По звуку было похоже на то, что ручка вот-вот порвёт бумагу. Юджин даже стало жалко бедный замаранный чернилами лист. – Прости, не соизволила записаться к тебе на приём заранее, – не выдержав, она встала с места, напролом зашагав к столу. – Я, конечно, понимаю, что делу время, потехе час, но я не думаю, что пять минут общения со мной тебя обанкротят или очень сильно ударят по финансам компании, – пятерня приземлилась на документ. Лицо бизнесмена нахмурилось. Через женские пальцы он не мог больше разглядеть важных для него сейчас цифр. Недовольный взгляд зацепился за средний палец со сколотым лаком на ногте. Не к месту Чанёль вспомнил о том, что в бардачке его машины всё ещё лежит ацетон. – Хорошо, – начал разминать Чанёль шею, откидываясь на спинку стула. – У тебя есть пять минут. – Серьёзно? Так мало? – вспылила Юджин. – Вообще-то я сказала об этом образно. – А я не образно, – посмотрел он на наручные часы, – у меня через тридцать минут совещание, и мне нужно успеть изучить и подписать вот эти документы, – указал он рукой на стопку, которую точно за оставшееся время, по мнению Юджин, прочитать было невозможно. – У тебя что-то случилось? – У твоей сестры случилось, – нависла девушка над столом. – Что не так с Лимбоми? – отъехал он на стуле чуть в сторону, чтобы была возможность подняться с рабочего места. – Она выходит замуж за Ким Воншика, дери его и тебя в аду черти. Я её всю ночь пыталась успокоить, она сначала кричала и била подушкой стену, а потом лила слёзы на высыпанные под ногами перья. Это шутка? Это действительно был самый лучший, по твоему мнению, вариант? – Ты думаешь, что это я постарался? – усмехнулся он, огибая стол. – Наивная. Стало жарко. Юджин знала, что всего пару секунд назад в кабинете с кондиционером стояла идеальная температура, а сейчас внутри всё воспламенилось. Нависнув, Чанёль заключил девушку в ловушку из рук. Капкан захлопнулся тихо и глухо. Внутри всё резко начало сгорать от жажды. Жажды чужих объятий и поцелуев. – А разве не ты? – сглотнула Юджин, ощущая на себе аромат дорогого парфюма. – Думаешь, я бы своему другу без зазрения совести подсунул девушку с Марианской впадиной? – Эй, совсем за языком не следишь? – ткнула она мужчину пальцем в грудь, желая, чтобы он немедленно от неё отодвинулся. – Отмени свадьбу. – Только не говори, что считаешь его хуже судостроителя, – покачал Чанёль головой. – Дело не в этом, – насупилась Юджин. – Просто-просто... я не знаю, как это объяснить. Это словно вести с кем-то долгую и затяжную войну, а потом решить неожиданно сдаться и разрешить себя поработить. – Ничего себе как ты лихо закрутила. – Боми подавлена. – Ей не привыкать. – Всё дело в том, что бывают мужчины, которым можно дать отпор, а бывают... – девушка запнулась, задыхаясь от переизбытка кислорода и слов, застрявших в горле от быстрой речи. – Как мой отец? – закончил за неё Чанёль холодно, так, что Юджин пробрал озноб. – Ты думаешь, что Воншик похож на отца? – Я думаю, что в его доме она будет столь же несчастной, как и в родительском. – Хуже, чем в нашем доме, ей уже точно нигде не будет. – Не от хорошей жизни вены себе вскрывают, – хмыкнула Юджин. – Сложно судить о происшествии, когда не был участником событий. – Спорить с тобой нет проку, – вздохнула девушка, опуская плечи и ломаясь в спине. – Никогда не замечала, что нас всё время сводит Боми? – тыльная сторона ладони коснулась чужой щеки. – Мы и познакомились-то только потому, что у неё в очередной раз возникли проблемы, которые срочно потребовалось решить. Помнишь? Тогда пьяная в хламину она испортила нам обоим вечер. Облевала весь салон моей машины и твою куртку. – Ты знаешь, почему она это сделала, – огрызнулась Юджин. – Председатель нехорошо с ней поступает, а вы четыре взрослых мужика даже отпор ему дать не можете. Что, боитесь того, что он вычеркнет вас из завещания? – Она сама его доводит, – рявкнул Чанёль. – Тебе ли не знать, что это именно она подбрасывает дрова в огонь. Знает ведь, что надо заткнуться и перестать перечить. – Серьёзно? Ты его защищаешь? – Я его не защищаю, – стукнул он по столу. Печать для штампов, подпрыгнув, замарала первый попавшийся в стопке лист. – Я лишь указываю на причину, что его провоцирует. Она, как и он, — агрессор, который получает удовольствие от любых конфликтов. – С дубу рухнул? – процедила сквозь зубы девушка. – Кто в здравом уме будет выводить человека, чтобы он его ударил? Она похожа на мазохистку? – Она похожа на психически неуравновешенную и взбалмошную девицу, – желваки на его лице нервно заиграли, когда он плотно стиснул зубы, чтобы не наговорить гадостей. – Жалеешь об этом? – прожгла она его холодным взглядом равнодушных глаз. По крайней мере, она попыталась вложить в них всё своё равнодушие. – Жалеешь ведь, что она нас свела? Думаешь, что хорошо было бы, если бы мы вообще не встречались? Юджин хотела, чтобы он заколебался. Чтобы не нашёл нужного ей ответа, но он без промедления наклонился к ней, кончиком носа задевая ухо: – Я никогда не жалел ни о чём связанным с тобой, – шепнул бизнесмен ей очень сокровенно. – Я не соврал, когда говорил тебе о том, что ты лучшее, что случалось со мной в жизни. – Почему Ким Воншик? – резко в мужские губы выдохнула она. – Потому что он сам этого захотел, – толкнув гостью, Чанёль заставил её лечь на стол. – Сам? – заёрзав, попыталась Юджин встать, но вместо этого лишь случайно сбила стопку бумаг, которая веером слетела на пол. Было похоже на то, что теперь их читать перед совещанием точно никто не будет. Теперь как минимум половину из оставшегося времени их нужно будет складывать по порядку. Стало интересно, кому он это поручит. Себе или всё-таки секретарю за дверью? – Я узнал накануне, – пригвоздил Чанёль чужое запястье к гладкой поверхности, – если бы узнал раньше, всеми правдами и неправдами отговорил бы его. Лимбоми для него самый неподходящий и недостойный вариант. Самое отвратительное, что он мог подобрать на обочине дороги. – Хватит оскорблять сестру, – свела Юджин брови, разозлившись на мужчину, который считал подругу не ровней своему другу. До этого времени она думала лишь о том, что именно Ким Воншик не заслуживал такую девушку, как Лимбоми. – Он не выносит гулящих женщин, поэтому ни под каким предлогом не сможет смириться с образом жизни Боми, – нахмурил бизнесмен брови. – Он выстраивал свою репутацию и честное имя годами. Какова вероятность, что она в очередной раз что-то не испортит? Раньше его имя светилось только в экономических журналах, а теперь и жёлтая пресса может за него взяться. – Экономические журналы? Ты серьёзно? – рассмеялась Юджин в чужое лицо. – У него жена себе вены вскрыла в ванной. От счастливого брака хочешь сказать? – Скорее от того, что дурой была, – неожиданно гаркнул Чанёль. – Пусти меня сейчас же, – закряхтела она под чужим весом. – Ты вообще чего удумал? Секретаря своего тискай на столе, а меня оставь. – Впервые чувствую себя настолько злым без какого-либо повода. Я уверен, ты и здесь-то показалась, переступив через свою гордыню. Не хотела ведь меня видеть? – Не находишь, что наши отношения похожи на замкнутый круг, – хрипло отозвалась Юджин, чувствуя, как сильные руки раздвигают ноги. Она знала, что Чанёль любит, когда она в платьях, поэтому впервые за долгое время надела его. Белоснежное. Отутюженное ещё с прошлой ночи. Только ради него Юджин вспомнила, где находится утюг и как он работает. – Замкнутый круг? – Я как маленький пони, привязанный к центру столба на душной арене. Все кругом смеются, а я роняю слёзы и ничегошеньки не понимаю или просто делаю вид, что ничего не понимаю. Бегу, как идиотка, по этому дурацкому кругу на потеху публике, – ещё чуть-чуть и губы готовы были слиться в поцелуе. – Свадьба ведь завтра? – усмешка вырвалась нечаянно. – Завтра ведь? Не поверишь, но я считаю дни. Хотела увидеть тебя накануне. Ещё хотя бы разочек. Представляешь, всё-таки решилась в последний день. Кто же знал, что забыть тебя труднее, чем заживить телесные раны. Слёзы подступили к глазам. Застыдившись их, Юджин отвела лицо. Она не хотела прерывать зрительный контакт. Ей всё ещё хотелось насладиться этим горьким моментом — ведь даже он стал бы для неё чем-то драгоценным, чем-то связанным только с Чанёлем и её безграничной к нему любовью. – Джин... – хриплый голос пробрал до мурашек. Ей больше не хотелось, чтобы он её так называл. Это было невыносимо, как будто он резал её изнутри словно опытный хирург, пытаясь добраться до самого сердца. – Я действительно хочу очиститься, с ожесточением сдирая вместе с кожей прошлые следы наших встреч, – надавив на мужские плечи, она наконец-то смогла сесть. – В этот раз я точно попрощаюсь с тобой навсегда, – поддавшись вперёд, она прижалась к нему грудью, трепетно обнимая. – Разреши мне оставить тебя в прошлом, Пак Чанёль. Мне просто необходим этот шаг в будущее. Я устала быть на привязи и слушать со стороны разговоры о том, что свобода прекрасна. Вчера на чужом примере я поняла насколько эгоистичной бывает любовь. Когда есть только отдающий и принимающий. В этом совершенно нет никакой гармонии. Согласись. – Скажи, ты ведь до последнего надеялась, что я изменю решение? – осторожно погладил он её по голове. – До последнего, – шмыгая носом, отозвалась Юджин. – Я до последнего верила, что ты захочешь быть со мной. Говорят, для счастья вечно нужна драма. Хорошая такая. Чтобы поплакать, а потом посмеяться. Однако, похоже, мне не суждено смеяться с тобой, Чанёль. – Я знаю, зачем ты пришла, – отозвался он тихо, заставив её вздрогнуть. – Зачем? – Хочешь попробовать снова, но с кем-то другим. Я ведь прав? – пальцы скользнули в волосы, расчёсывая их по пути. – Будь счастлива, О Юджин. И спасибо... – улыбнулся он мягко, – спасибо за то, что в твоих глазах я до последнего не был ублюдком, – бордовая ткань из шёлка впитывала горькие слёзы. Впервые на совещание он пришёл без пиджака. Скинув его в приёмной, он больше его не надевал. Юджин этого уже не узнает, но он всю жизнь провисит у него в гардеробе, как символ нерастраченной любви.***
В гараже пахло железом и моторным маслом с нотками скипидара. Верстак был завален металлической стружкой, запчастями и рабочими инструментами. Моток медной проволоки, размотавшись, свисал со столешницы, как спасательный трос для гвоздей, которые бесхозно катались у ножек стола. Жестяные банки были взяты из-под кофе и специй для того, чтобы солнечные лучи не добрались до содержимого. Деревянные полки были завалены отвёртками, пассатижами и плоскогубцами. Запасные колёса стройным рядом тянулись над потолком. Из стены торчал ржавый кран без раковины — лил воду он сразу на бетонный пол. В некоторых местах были видны колючие разводы от метлы, не так давно Сехун явно пытался сгрести в кучу производственную пыль, но в итоге бросил затею, не доведя до ума. На шнуре слегка покачивалась одна-единственная на всё помещение лампочка, света которой явно было недостаточно для всей площади гаража. Владелец не озадачился не только общей проводкой, но и мощностью своего источника света. В гараже было тускло. Множество теней пытались сожрать пространство. Выцветший диван в нескольких местах был прожжён сигаретами, а понизу так и вовсе размохрился, как будто его одновременно драла дикая стая кошек. Со спинки был содран кусок обивки, которая, болтаясь, как белый флаг, объявляла о капитуляции. Сехун копошился рядом с байком. Его широкие плечи то поднимались, то опускались. Мышцы под чёрной футболкой напрягались от каждого резкого движения. Из-за спины Юджин не могла разглядеть, что он точно делает, но со стороны казалось, что он с усилием прикручивает тугую гайку, которая так просто поддаваться даже его мощным рукам не собиралась. – Тук-тук, – постучала Юджин по металлическому баку с керосином, попавшему под руки. По помещению разлетелся грохот упавшего на бетонный пол алюминиевого тазика. – Скажите, тут чинят только байки? Как насчёт того, чтобы взяться за разбитое сердечко? Молодой человек, поднявшись с пола, отряхнул пыльные коленки. Удивление читалось на его взмокшем лице. – Не думаю, что у меня найдутся соответствующие запчасти для столь хрупкой вещицы, – улыбнулся мастер, ощущая всей душой радость от очередной встречи. Он понял уже давно, что Юджин ему симпатична. Ему нравилась её естественность, рождённая из её непосредственности. Он не любил зажатых, краснеющих и робких барышень, ему всегда были по душе те, кто говорил прямо и ясно, те, кто любил и принимал себя со всеми недостатками. – А если хорошо поискать? – шагнула девушка вглубь гаража, вздрогнув от звука собственных каблуков. По помещению волной прокатилось опасение. Вряд ли её сегодня здесь ждали. На миг ей показалось, что гараж — это и не мастерская по ремонту вовсе, главное предназначение сего места — вообще что-то совсем далёкое от машинного масла и гаечных ключей. – Ну, если очень и очень поискать, то возможно что-то и выйдет, – подхватил он с кожаного сидения измаранную маслом тряпку, начав тереть ей руки. – Первый раз вижу тебя в платье. – Мне идёт или не очень? – поинтересовалась Юджин, проводя пальцем по пыльной тумбочке, усеянной всякой мелочевкой от батареек до канцелярских принадлежностей. – Всё, что ты носишь, тебе идёт, – улыбка коснулась смущённых губ. – Вот как, а мне всегда казалось, что я выгляжу слишком нелепо, особенно когда сажусь на велик и одеваю шлем. – Нет, ты действительно выглядишь отлично. Думаю, тут всё дело в гармонии с собой. – Хорошо, – отмахнулась Юджин, – буду считать, что комплимент засчитан. – Смотри только не испачкайся, – обвёл он взглядом помещение. – Как видишь, с чистотой и порядком я не очень-то дружу. – Постараюсь, – аккуратно обошла девушка канистру, с подтёкшим вдоль крышки бензином. – Как нашла меня? – поинтересовался Сехун. – Искала тебя в студии. Мино любезно предоставил мне этот адрес. Тут всего два квартала идти, подумала, что погода хорошая: можно и прогуляться. – Зачем ты меня искала? – брызнул он на ладони что-то по запаху напоминающее ацетон, чтобы очистить руки. – Хотела спросить: как ты? После Пэтти я тебя больше не видела. Когда мы расстались, ты выглядел очень подавленным, – оступившись, она случайно наступила на что-то густое и чёрное, испугавшись, что это может быть мазут. – Я в порядке, правда. Не стоило беспокоиться, – обогнув девушку, он подошёл к крану, начав мылить руки ярко-зелёным мылом — по цвету Юджин предположила, что яблочным. – Это единственная причина твоего визита? – Ещё я хотела увидеться с тобой, – едва слышно проговорила она. Голос заглушил шум воды, но Сехун всё равно её расслышал. – Это ведь ничего, что я зашла? Я тебя не отвлекаю от чего-нибудь важного? – Не отвлекаешь, – покачал молодой человек головой. – А если бы и отвлекала, то я, наверно, был бы и рад отвлечься. – Здесь у тебя уютно, – призналась Юджин, – правда грязновато. – Пожалуй, друг говорит, что грязь любит липнуть к местам, где я появляюсь. – А что в коробках? – кивнула девушка на гору деревянных ящиков. Какие-то были высокими и квадратными. Какие-то плоскими и длинными. Ответ на вопрос её совершенно не интересовал, но она не знала в какое русло стоит пустить разговор. – Рабочие инструменты, так, ерунда всякая. – Инструменты? – Ага, если хочешь, можешь заглянуть. – Воздержусь, ещё заноз мне под ногтями не хватало, – рассмеялась Юджин, указывая пальцем на гору из ящиков. – Вон те плоские, заколоченные гвоздями, похожи на гномьи гробики. Немножко даже жутковато. – Ну и фантазия у тебя, – присоединился к смеху молодой человек. – А ты бы что подумал, окажись на моём месте? – Американские военные в подобных ящиках поставляют снайперские винтовки в Иран, – пожал он плечами, обтерев о бока футболки руки. – Твоя версия тоже слегка жутковата, – сощурила глаза Юджин, нагнувшись к полу, чтобы рассмотреть молодого человека, неожиданно спрятавшегося от неё под верстаком. – Что ты делаешь? – Ищу сигареты, – начал он разгребать хлам в коробке под столешницей. – Звучит опасно. У тебя тут слишком много воспламеняющих веществ. – Моя жизнь из них и состоит, – улыбнулся он, – из опасностей. – Если я скажу, что ты мне нравишься, это тебя не очень сильно обременит? – поинтересовалась Юджин, ища место, куда ей можно было бы присесть. Обшарпанный диван с выпрыгнувшими наружу пружинами не вызывал доверия, поэтому девушка осторожно приземлилась на кожаное сиденье байка. – Не обременит, – впервые со дня приобретения он ощутил, что именно Юджин как никому другому подходит его стальной друг. Ни одна девушка до этого с ним не сочеталась, а вот Юджин даже в белоснежном платье выглядела идеально. – Правда я в очередной раз расстроюсь по другому поводу. – По какому? – Ты снова упустила отличный шанс признаться мне в любви, – подойдя ближе, он заключил её в ловушку, поставив руки по двум сторонам от коленей. Теперь спрыгнуть, не оттолкнув его в сторону, она не могла. – Я бы с радостью, – попыталась она разгладить пальцами мятую футболку молодого человека у горловины, – правда, с превеликой бы радостью призналась тебе в любви, если бы всё ещё не переставала думать о Чанёле, – рука переместилась на шею, где-то под кожей размеренно бился пульс. – А ты мог бы признаться мне в любви чисто гипотетически? – Мог бы, – словно загипнотизированный он тонул в глубине карих глаз напротив. Нужно было просить о помощи или хвататься за прибрежные буйки. Впрочем он был готов, чтобы его утянули на самое дно. До сегодняшнего дня он был уверен, что не поведётся на это дважды, но в последние дни тяга к Юджин была выше его натренированной выдержки. Ему казалось, что он уже научился прятать свои эмоции, но девушка будто бы нарочно каждый раз разжигала в нём новую искру. Он пытался списать всё на долгое отсутствие у себя женщины, поэтому не знал, будет ли правильно просто получить то, к чему тянулось тело. – Если бы всё ещё не переставая думал о Чонгю? – Как одна из причин, – ладонь коснулась тёплой щеки. Он знал, что бывшая девушка тут ни при чём. Здесь были иные подводные камни. Чонгю всё ещё была для него родной, но он, пересилив себя, отпустил её уже давно. Любовь к Чонгю осталась в прошлом, как и болезненные воспоминания. Он волновался о ней, но волновался как о человеке, который был когда-то ему очень дорог и очень близок. – Есть что-то ещё? – поинтересовалась она, зная заранее, что он не ответит. – Хочешь выкинуть его из головы? – шепнул он ей на ухо так сокровенно, как будто владел самым чудодейственным способом, о котором было неизвестно другим. – Навсегда не обещаю, но до вечера точно гарантирую. – А расписку с печатью дашь? – порывисто обняла его Юджин, утыкаясь носом в футболку и вдыхая запах пепла. – Могу накалякать на теле, – заводил он пальцами по чужой спине, – я же мастер по тату. – Поцелуешь меня? – зацепившись за край ткани, девушка пробралась под неё ладошкой. Она не знала, насколько это было в данной ситуации верным решением, но Сехун, похоже, не возражал. – Как тогда в студии. Очень чувственно и очень горько. – Горько? – губы коснулись виска. – Вкус сигарет на твоём языке очень горький. – Я давно не курил, – кончик носа скользнул по лицу снизу вверх, – но до твоего прихода сгрыз дубовую шоколадную конфетку. – Против вкуса сладости я тоже не возражаю, – потянулась Юджин к нему губами, сливаясь в поцелуе. Языки переплелись. Ещё в первый раз она успела заметить, что Сехун целуется по-другому. Не так как её первая любовь. Поцелуи Чанёля были властными, жаркими. Как будто её хотели сломить или побороть. Заставить подчиниться. Поцелуи же Сехуна были томными и равными. Она чувствовала, что он время от времени отдаёт ей инициативу, а потом снова отбирает. Это была игра в салки. Он знал, что сильнее, но всё равно поддавался, разрешая делать то, что хочется именно ей. Он не хотел доминировать. – Ты невероятно целуешься, – произнесла Юджин, оторвавшись, когда совсем не осталось в лёгких воздуха. – Ты тоже, – влажные губы коснулись пульсирующей венки на шее. – Если я оставлю засос на видном месте, это тебя сильно расстроит? – не дожидаясь ответа, он стянул губами и языком тонкую кожу. – Ты до безумия вкусно пахнешь. – Ты просто надышался бензином, – приоткрыла Юджин рот, вдохнув сбивчиво и рвано: мужские пальцы мягко сжали грудь под платьем. Всего от одного поцелуя и касания она уже чувствовала, как наливается грудь и твердеют соски. Сехун это тоже ощутил через ткань подушечками пальцев. – Как далеко идём на этот раз? – До конца, – сглотнула она, снова находя чужие губы, – в этот раз мы просто обязаны дойти до конца, иначе я себе этого не прощу. – Я тоже не прощу, – ладони обхватили щёки, губы с жаром начали покрывать лицо поцелуями. – Только давай сразу перейдём ко второму этапу? – перехватила Юджин руки молодого человека, отцепляя их от себя. – Что? – коснулся он кончиком носа шеи, вдыхая аромат чистого тела, который на фоне машинного масла и мазута, действительно, казался каким-то неземным. – Как ты делаешь это обычно, – тяжело сглотнула она, вглядываясь в потемневшие глаза. В ушах стояли слова Чонгю:Сначала приторно. Потом горько. Обходительность Сехуна — ложь.
– Обычно? – не понял молодой человек. – Секс... – запнулась Юджин, не зная, как сформулировать просьбу и не выглядеть глупо со стороны, – давай как тебе нравится. – Мне сейчас всё нравится, – шаловливо улыбнулся он, целуя её по очереди в каждую щёку. – Нет, не то, – упёрлась она ему в грудь руками, пытаясь отдалиться и заглянуть в глаза. – Сейчас ты делаешь всё так, как должно по идее понравиться мне. Хочу, чтобы ты был самим собой. – Самим собой? – нахмурился он — на лбу его пролегла складка морщинок. – Я тебя не понимаю. – Знаешь... – выдавила из себя Юджин, не решаясь признаться в том, каких ей глупостей наговорила его бывшая, – ты как будто осторожничаешь... – наконец-то нашла она правильную развилку, – как будто я девственница, ей-богу. Ничего страшного если ты сожмёшь мою талию вот так, – помогая чужим пальцам, она надавила на свою кожу под платьем. – Шлёпнешь меня по заднице или укусишь. – Укусишь? – ухмыльнулся Сехун. – Тебе нравится, когда тебя бьют или кусают? Ещё один фетиш? – Нет же, – толкнула его в плечо девушка, – ты не понял. Я сейчас говорю о твоих фетишах. – Моих фетишах? – склонил он голову на бок, пытаясь под новым углом посмотреть на ситуацию, в которой он ничего не понимал. – Так, признавайся, чего тебе наговорила Чонгю? – Ничего такого, – замахала Юджин руками, понимая, что её очень быстро и легко раскусили, – просто она сказала, что ты любишь пожёстче. – Пожёстче говоришь? – хмыкнул он. Цепкие пальцы схватили запястье. Резко дёрнув девушку на себя, он заставил соскользнуть её с сиденья байка. По голым ногам прошлись крючкообразные выступы — теперь ссадин было не избежать. Зажмурившись, девушка тихо выругалась. Где-то на коже образовалась саднящая гармошка. Не разжимая пальцев, Сехун потащил Юджин в сторону стола. Рука в миг смела на пол инструменты. Отвёртки, плоскогубцы и гаечные ключи со звоном полетели вниз. Машинное масло ненароком брызнуло на кроссовки и джинсы, прежде чем успело хорошо полить деревянные доски. Подхватив девушку на руки, он приземлил её на очищенную от всего поверхность. Чёрная копоть осела на белоснежную юбку, как будто Юджин, возомнив себя кочегаром, решила залезть в печь. Пальцы впились в кожу чуть выше коленей. Грубо раздвинув женские ноги, он протиснулся между них. Всего несколько секунд, чтобы испугаться, — и он резко дёрнул с плеч её платье. Ткань, жалобно затрещав, соскользнула вниз, открывая вид на бюстгальтер без кружев, бантов и подобной девчачьей милоты. Юджин всегда любила однотонное и плотное бельё. Бельё, в котором она не выглядела сексуальной, но зато выглядела очень домашней. Рука обхватила шею в болевом удушье. Спина больно приложилась к столешнице. Ахнув, девушка зажмурилась. Горячее дыхание обдало лицо. Кожу пробил электрический разряд. Юбка, зашуршав, оголила бёдра. Затевая подобную тему для разговора, она не думала, что он зайдёт настолько далеко. Было действительно грубо. Правда даже от этой грубости Юджин почему-то получила удовольствие. Неизгладимое удовольствие. Хотя и испугалась в первые минуты. Настроившись, она уже была готова к тому, что он сорвёт с неё остатки белья, после чего резко войдёт, но вместо этого получила мягкий поцелуй в кончик носа. Одёрнув руку, Сехун отстранился, запрыгнув рядом на столешницу. – Ты думала, что будет вот так? – рассмеялся он, доставая из кармана пачку сигарет. – Не знаю, – потёрла Юджин шею, – я мало о чём думала. Просто спросила. – Прости, – перекатил он сигарету из одного уголка губ в другой, – похоже на то, что перестарался, – кончики пальцев аккуратно дотронулись до покрасневшей кожи. – Больно? Можешь меня стукнуть, если я перешёл черту. Сильно можешь стукнуть. Можешь даже взять с пола гаечный ключ. – Ничего страшного, – бросила девушка искоса взгляд на молодого человека. – Насколько сильно ты испугалась? – заглянул он в расширившиеся глаза. – Настолько же, насколько мне это в итоге понравилось, – закусила Юджин губу, пугаясь своей же откровенности. – Кажется, теперь я хочу тебя ещё сильнее. Моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но не от страха, а от неутолимого желания. – Ты точно странная, – покачал он головой, после чего разразился смехом. – Нет, серьёзно. – Теперь и меня это смущает. Может я это... мазохистка? – Чонгю глупости болтает, не слушай её, – вытащив сигарету, он откинул волосы Юджин за спину. Губы коснулись оголившегося участка шеи. Влажный язык скользнул к ушной раковине. Девушка снова зажмурилась, но в этот раз не от боли, а от удовольствия и тягучих ощущений внизу живота. – Значит, ты не грубый? – хрипло отозвалась она, ощущая, как приятно массируют шею и затылок, снимая болевые спазмы. – Я комфортный, такой, с каким всегда удобно, – рука, дотянувшись до полурасстёгнутой молнии на платье, потянула её вниз. – Со мной один минус — временами я очень страстный: из-за этого могут возникать болевые ощущения. – Болевые ощущения? – томно прошептала Юджин ему в губы, собираясь обхватить их, но в итоге наблюдая, как он отстраняется и закуривает. – Тороплюсь, – расплылся он в улыбке. Дым вышел из приоткрытого рта. – Торопишься? – тяжело сглотнула девушка, облизывая губы. – Боже, – вслед за ней сглотнул Сехун, – ты так и будешь повторять за мной последние слова? Это выглядит чертовски сексуально, – глаза упали на наряд, собравшийся под грудью. – Ты не могла бы снять платье до конца? Мы ведь собираемся продолжать? – Собираемся, – кивнула Юджин, затуманенным взглядом следя за молодым человеком. Ей хотелось, чтобы он снова поскорее вернулся ко всему тому, что с ней вытворял. Соскользнув со стола, она через голову стянула платье, аккуратно положив его на край стола. Сехун с любопытством оглядел чужую фигуру. Покатые медовые бёдра хотелось ущипнуть и смять в руках, а грудь так и вовсе уже наконец-то оголить. – Я вся в чём-то чёрном, – только сейчас заметила Юджин на коже разводы, – похоже на сажу. Она хоть с первого раза отмывается? – Не знаю, – пожал он плечами, тихо засмеявшись над тем, как девушка со скрупулёзностью слюнями пытается оттереть с плеч и шеи пятна. – Ещё вот здесь, – ткнул он на свою щёку. – Хватит ржать, – стукнула его по коленке Юджин. – Иди сюда, – подозвал он девушку ладонью. Смочив большой палец слюной, Сехун прошёлся по запачканному участку. – Ты тоже странный, – бросила она взгляд на тлеющую сигарету, зажатую между пальцами. – Обычно люди курят после секса, а не до. – Разве? – усмехнулся он, склоняясь над раскрасневшимся лицом и со всей жадностью и страстью целуя его. Юджин почувствовала на языке пепел. Горький. Терпкий. И горячий. Обхватив руками голову Сехуна, она прижалась ближе к его мускулистому телу. Молодой человек, на миг оторвавшись, стянул футболку, бросив её в сторону платья. – Больше похоже на то, что я делаю это во время, – затянувшись, он выпустил дым в девичье лицо. – Тоже извращение ещё то, – усмехнулась Юджин, целую молодого человека в ключицы. – У тебя очень красивая фигура. – У тебя тоже, – зацепился он пальцем за соединительную цепочку бюстгальтера, потянув её на себя. – Врунишка, – выдохнула ему в губы девушка, заламывая руки и отстёгивая застёжку на лифе. – Можно потрогать? – уставился он на грудь, нервно выдыхая дым уголком губ. – Что-то до этого ты подобные вопросы не задавал, – улыбнулась Юджин. – И правда, что это на меня нашло? – спрыгнув со стола, он поменялся с девушкой местами. Затушив сигарету о деревянный торец, молодой человек отбросил окурок в близлежащую консервную банку с гвоздями. – Она, и правда, настоящая, – смял он горячими пальцами грудь, начав массировать затвердевшие соски. – Ты чего сомневался? – возмутилась Юджин. – Ну, нельзя быть всегда уверенным на сто процентов, – язык от шеи скользнул вниз. Юджин протяжно застонала. – Боже, ты когда кончаешь, так же сексуально стонешь? – Не знаю, – раздвинув ноги, обхватила она молодого человека, – я дилетант в этом деле. – Хочешь на диване или всё-таки здесь? – пальцы зацепились за резинку трусиков. – Твою ж мать, О Сехун, давай уже займёмся сексом, – оттолкнула она его в сторону. Руки потянулись к джинсам. Бляшка ремня звонко щёлкнула, открывая карабин. – У тебя точно мало опыта? – хмыкнул он, наблюдая за тем, как его ловко избавляют от джинсов. Перехватив запястья, он так и не дал стянуть с него боксеры, но зато ловко стянул с Юджин трусики, притянув её к самому краю стола. – На тебя хватит, – впилась она губами в мужские. – Не сомневаюсь, – пальцы начали ласково массировать половые губы и клитор. – Прости, но первый раз будет больно. – Я не девственница, О Сехун, – рассмеялась она ему в губы. – Я догадывался, – ухмыльнулся он ей в ответ, – но я сейчас о другом. – О чём? – Скоро сама почувствуешь, – прикусил он мочку уха, осторожно вводя палец во влагалище. – Да войди же ты в меня уже, – заёрзала Юджин на месте, пододвигаясь к парню. – Жди, – хрипло прошептал он ей на ухо, – я же серьёзно говорю о том, что будет больно. Боюсь чего-нибудь случайно порвать тебе. – Чего? – уткнулась девушка носом в мужские ключицы. Бедром она чувствовала его вожделение, но всё ещё не понимала, почему он не начинает, когда они оба готовы. Не выдержав, она просунула руку в боксеры, касаясь возбуждённого органа. Гладкого и влажного. На головке выделилась смазка, после чего она аккуратно размазала её по всей поверхности. – Ого-го, – опалила она шею Сехуна горячим дыханием, – ты в порно случаем не подрабатываешь на полставки? – Чёрт, почему всегда все произносят одну и ту же шутку? – пробубнил он, целую Юджин в скулу. – Хочу уже увидеть, – оттянула девушка резинку в сторону. – Ничего себе, – сдавила она мягко член, заскользив по нему вверх и вниз. Сехун напряжённо простонал, прикрывая глаза. Дыхание его сбилось. Рваные вдохи и выдохи срывались с приоткрытых губ. – Давай, я потерплю, – прошептала она ему возбуждённо. – У меня порог чувствительности высокий очень. Я при первом своём разе вообще ничего не почувствовала. Ты же не хочешь, чтобы я кончила раньше времени от твоих пальцев. – Это я сейчас кончу от твоих, после долгого воздержания, – оттянул он её руку в сторону, сминая и терзая губы. Отстранившись, он дотянулся до джинсов, шаря по задним карманам. Сбросив боксеры, он натянул найденный презерватив, после чего навалился на девушку всем весом. Юджин вскрикнула, ощущая, как сокращаются стенки влагалища, обхватывая половой орган. – Боже мой! – обвила она руками его шею. – Я же сказал, – коснулся он девичьего лица, смахивая с краешков глаз слёзы. – Я не ожидала, честно, – выпалила Юджин. – Я ещё на половине, – сморщившись, признался молодой человек. – Чего? – округлила девушка глаза. – На какой ещё половине? Меня и так всё устраивает. Я уже ощущаю себя тканью на барабане, которая вот-вот лопнет. – Потерпи, – поцеловал он её в кончик носа, – я аккуратно, – медленно продвигаясь вперёд, он начал покрывать девичью кожу мокрыми поцелуями. – Всё нормально? Ты и правда невероятно узкая, хоть и не девственница. – Да с тобой каждая себя снова девственницей почувствует, – напряжённо погладила она его плечи подушечками пальцев. – После нескольких раз привыкнешь, обещаю, – ухмыльнулся он, прикусывая нижнюю губу Юджин и заглушая её болезненный стон. – Какие ещё несколько раз? Разберись со всем сейчас же, – возмутилась она, дрожащими ладошками погладив лопатки Сехуна. – Ты не возражаешь, если мы сменим позу? Так будет удобнее, – сокровенно шепнул он ей на ухо, как будто боялся, что кто-то может их услышать. – Не возражаю. – Подожди соглашаться, – усмехнулся он. – Я не уточнил позу. – Всё в порядке, – нагнувшись, прижалась она животом к столу. – Ты охуенная, – поцеловал он её в загривок. – Ты умеешь материться? – удивилась гостья. – Иногда вылетает, – наигранно стукнул он себя по губам. Прижавшись к девушке плотнее, он согнул её ногу в колене, уперев её в стол. Почувствовав, как молодой человек снова входит, Юджин напряглась, всё ещё ощущая дискомфорт. Медленные толчки сменились резкими. Пальцы продавили кожу. Очень горячо и очень жарко. Теснота приносила им обоим удовольствие. Схватившись за край столешницы, Юджин всё-таки умудрилась засадить себе занозу, но до конца полового акта и до своего долгожданного оргазма она этого даже не заметила. Удовлетворённо кончив, молодой человек уткнулся в смуглую шею, ощущая свой аромат на чужой коже. – Слишком хорошо, чтобы быть реальным, – прошептал он ей на ухо. – Больше похоже на мою больную фантазию, – подождав, пока тело расслабится, он вытащил член, завязал презерватив и кинул его под ноги. – У тебя до этого были фантазии обо мне? – Вопрос с подвохом? – замешкался он, разглядывая взмокшее тело. – Нет, – покачала головой, – но мне было бы приятно, если бы представлял. – Ну, было разочек, – запечатлел он на её губах мимолётный поцелуй. – Разочек? – Ну, пару разочков, – закатил он глаза, – чёрт, одевайся скорее, а то я тебя снова захочу. – А что делать, если я тебя уже хочу, – потянулась она к его лицу, вожделенно приоткрывая губы. – Джин, нет, только не это, – напуганно отозвался Сехун, отклоняясь. – Что за напасть? У меня был только один презерватив. Если ты сейчас продолжишь в том же духе, я не смогу унять свою эрекцию. – Поехали, возьмём ещё, – подмигнула ему девушка, подбирая с пола одежду. – Могу потерпеть немного. – А потом сюда? – сощурил он глаза, оглядывая помещение. – Может ко мне? – На чердак? – ухмыльнулась Юджин, натягивая платье. – Давай лучше ко мне. Отец ещё в Америке. – К тебе? – удивился молодой человек. – Не хочешь? – Хочу, – улыбнулся он, следом впопыхах натягивая вещи. – Очень хочу посмотреть на то, как ты живёшь. – Отлично. Ты ведь свободен? У тебя нет дел на ночь? – На ночь? – запрыгал Сехун на месте, проталкивая себя в джинсы. – Ты собираешься меня что ли всю ночь как секс-машину использовать? – Не хочешь? – бросила она в него футболку. – Хочу, – рассмеялся молодой человек. – Очень даже хочу, чтобы ты меня всю ночь именно так и использовала, по такому поводу даже готов отменить все свои планы на ночь. – Только давай заедем что-нибудь купим по дороге. У меня вряд ли есть еда в холодильнике. Обычно ко мне редко ходят гости. – Насколько редко? – просунул он голову в вырез футболки. – От слова никогда, подруги не в счёт: они считают мой дом своим, а кроме них у меня никого и нет, – смущенно улыбнулась она, – после нашего с отцом переезда пару лет назад, ты будешь первым парнем, О Сехун, который переступил порог моего дома. Видишь, как я тебе доверяю. Смотри, только попробуй не оправдать моё к тебе доверие.