Всего лишь убийца

Логика Вооруженного Детективного Агентства всегда была загадкой для Портовой Мафии. Лучшие стратеги ломали голову, пытаясь предугадать их следующий шаг, но в конечном счете все равно промахивались. Теперь Акутагава понимал, почему. Работа Агентства не подчинялась никаким законам логики. Это был настоящий хаос и ад для любого сторонника жесткой иерархии: вместо приказов – советы, вместо строгих совещаний – дикий гвалт, пререкания и шутки, а вместо назначений на задания – беспорядочная смесь волонтерства и трусости, причем порой в одном лице. В лице Ацуши, например. Когда тигру объяснили суть очередного поручения, он переспросил тысячу раз, а точно ли он подойдет. Еще столько же раз пришел в ужас от того, что ему предстоит сделать. Но в итоге все равно отправился на задание, причем с небывалой решимостью, будто на его худощавые плечи внезапно легло тяжкое бремя по спасению всего человечества. В отличие от Акутагавы, которому на человечество было, в общем-то, глубоко наплевать. Правда, его никуда и не взяли. Вместо этого ему было поручено привести в порядок все бумаги по этому делу и разложить каждую их них в соответствии с датой. И вот теперь, сидя за офисным столом и разбирая огромные стопки документов, Акутагава еле-еле сдерживал рвущийся наружу Расемон, чтобы не разметать в щепки это здание заодно со всеми находящимися внутри. В Мафии никогда не церемонились, когда дело касалось заданий: Акутагаву не раз отправляли на самоубийственные миссии, после которых он чудом возвращался живой, сотни раз заставляли драться с теми, кто был сильнее, и никогда не предлагали помощь, если по возращении он еле переступал ногами из-за полученных ран. Мафия не раз заставляла его чувствовать себя слабым, глупым, недостойным, слишком жестоким или слишком мягким, но все это было куда лучше, чем ощущение собственной бесполезности. Остальные в офисе непрерывно болтали о каких-то пустяках: о еде, походах в кино, новой одежде и любовных интрижках, общих знакомых и планах на вечер, словом – обо всем, что для Акутагавы существовало в каком-то другом, параллельном и неизвестном ему мире. Сам же он сидел в одиночестве. С обозленным усердием разбирал бумаги, стараясь не обращать внимания на чужое веселье. То и дело прикладывал пальцы к саднящим от яркого света глазам. И думал, думал не переставая, что он никогда, никогда в своей жизни не сможет стать частью этих людей. Будто в подтверждение его мрачных мыслей, внезапный сквозняк подхватил целую стопку бумаг и разбросал по полу, в одночасье уничтожив несколько часов его работы. Вдалеке хлопнула дверь. – Ацуши! – раздались возгласы. Акутагава тоже повернулся на шум. И вправду, в дверях стоял тигр. Правда, от его былой решимости не осталось и следа: правая рука неловко зажимала багровое пятно на боку светлой рубашки, ноги подкашивались, а глаза стыдливо смотрели под ноги. Отрицательно качнув головой в сторону Йосано, которая готова была отвести его в медицинский отсек, он сделал несколько шагов, а затем рухнул на ближайший стул. – Простите. Из сбивчивого рассказа тигра стало понятно, что вместо быстрой и бескровной поимки преступника – как это предполагал план – Ацуши затеял драку прямо в центре города, порушив половину витрин, а под конец еще и получил пулю в бок от одного из полицейских. Преступник, разумеется, скрылся, а Агентству теперь объясняться перед людьми из министерства за устроенный погром и уговаривать владельцев пострадавших магазинов не подавать в суд на своего нерадивого сотрудника. «И это лучший ученик Дазая?» – с небольшим раздражением подумал Акутагава, наблюдая за тем, как весь офис носится вокруг упавшего духом тигра. Не то, чтобы мнение Дазая волновало его так сильно, как прежде. Но он совершенно не понимал, зачем устраивать такую суматоху из-за нескольких царапин. – Так-так, что тут у нас произошло? – раздался веселый голос. При звуке этого голоса Акутагава невольно напрягся. Глупый инстинкт из прошлого, но что поделать – некоторые вещи засели в воспоминаниях слишком прочно, чтобы просто так забыться. Беззаботно держа руки в карманах бежевого плаща, в офис вошел Дазай. Остальные расступились в стороны, пропуская его ближе к тигру. – Похоже, кто-то опять провалил задание, – вздохнул Осаму, оказавшись напротив своего ученика. Ацуши обреченно кивнул. Опираясь на спинку стула, он поднялся на ноги, хотя это явно стоило ему определенных усилий. Дазай оглядел тигра с головы до ног. Его взгляд несколько раз задержался на алом пятне, скользнул по глубоким ссадинам на лбу и подбородке, наконец опустился на изодранную в клочья и опаленную ткань темных штанов на подтяжках. – Ты ведь помнишь, что я обещал сделать, если ты снова накосячишь? Карие глаза сверлили в упор. Эта беззаботная улыбка. Эти смеющиеся глаза, в которых далеко не каждый сможет подметить мрачную глубину. Вкрадчивые, безобидные слова. Акутагава прекрасно помнил, как Дазай поступает с нерадивыми учениками. И что обычно следует за таким диалогом. «Не смей», – пришла в голову внезапная мысль прежде, чем Акутагава смог ее остановить, – «Не смей этого делать». Рука Дазая дернулась в сторону пистолета. Акутагава и сам не понял, каким образом он молниеносно оказался рядом с тигром. С электрическим треском искажающейся материи между Ацуши и Дазаем разверзлось силовое поле: Расемон, готовый отразить любой удар, излучающий пульсирующее черное свечение. «Только попробуй», – слова висели на кончике языка, готовые в любую минуту яростно обрушиться на бывшего наставника, – «Это мы с тобой оба из темноты. Это меня можно было втаптывать в грязь, можно было опускать еще глубже на дно, но не смей, даже не думай делать с ним то же самое». Откуда-то из-за спины послышались удивленные возгласы. Вместе с ними – щелчки оружия, которое отпускают с предохранителя. Можно было даже не оборачиваться, чтобы сосчитать количество стволов, направленных на Акутагаву в упор. Если выстрелят – наверняка хотя бы один окажется смертельным. Их взгляды встретились: насмешливый – Дазая и яростный и мрачный – Акутагавы. – Да-да, именно так, – спокойно кивнул Дазай в сторону обладателя Расемона. Из кармана прямо под пистолетом он извлек небольшой сверток и протянул его тигру, который, абсолютно ничего не понимая и не шевелясь, растерянно смотрел то на одного, то на другого, – Я как раз обещал, что если не справишься, то на следующие задание отправлю тебя работать вдвоем с Акутагавой. Акутагава молча развернулся и, не оборачиваясь, зашагал в направлении выхода. Глупый, глупый идиот, повторял он про себя, в спешке покидая офис и молясь, чтобы никто не кинулся за ним вдогонку. И не окликал его. И вообще не попался ему на глаза, потому что теперь он точно не мог ручаться за сохранность жизни того несчастного, кого судьба закинет прямо под горячую руку Расемона. Когда Акутагава приоткрывает глаза, то не сразу понимает, где он. Эта комната, залитая солнечным светом, совсем не похожа на те места, к которым он привык. Разговаривают двое. Первый голос принадлежит тигру, второй, женский – вероятно, лекарю из Детективного Агентства. – Ты уверена, что он будет в порядке? – Я и так еле вытащила его с того света. Потеря крови, переломы, ушибы, трещины чуть ли не в каждом ребре, да еще и переохлаждение. Такого и врагу не пожелаешь, – небольшая пауза, – Но дальше только сам. Вряд ли он выдержит еще парочку сеансов моей терапии. – Пообещай еще раз, что никому ничего не скажешь. – У тебя мое слово. Но все равно это гиблое дело, Ацуши, – кажется, она собирается уходить, – Ты не можешь прятать его вечно. Рано или поздно Мафия придет за ним, и тогда… – Это я виноват, – перебивает ее тигр, – Это же я уговорил его не убивать того человека. И я должен найти способ все исправить. Удаляющийся стук каблуков. Они продолжают говорить, однако диалог все дальше ускользает от его слуха, не позволяя расслышать его суть. Хлопает дверь. Когда тигр возвращается к его постели, Акутагава нарочно закрывает глаза обратно. Нет ни сил, ни желания выслушивать извинения. Не потому, что он в обиде, скорее наоборот – потому что в извинениях нет никакого смысла. Все-таки это было его собственное решение. И его последствия. – Ты только держись пока, – слышит он голос тигра сквозь закрытые веки, – Об остальном я позабочусь. Рука Ацуши накрывает его ладонь. Бесполезный, прозвучало в его голове уже в который раз за этот проклятый день. Бесполезный для Агентства. И совершенно бесполезный для человека, который зачем-то решил вытащить на свет его насквозь почерневшую жизнь.