Лишь завтра

Бэмби бесцельно шатался по лесу и пытался как мог проанализировать случившееся. В его голове боролись две сущности. С одной стороны, он полностью осознавал, что Фэлин безумно любит его. На это указывало множество факторов: ее поведение в его компании, речь, взгляды, странные намеки. Он замечал это и раньше, но не думал, что Фэлин решиться однажды сама признаться во всем. И сейчас он не хотел обижать ее, не хотел разбивать ей сердце. С другой стороны, он понимал, что не может быть с Фэлин. Принц любил ее, но лишь как подругу. Они были хорошо знакомы с самого детства, но за все эти годы он ни разу всерьез не задумывался о том, чтобы связать свою жизнь с оленихой. Конечно, он давно не был ребенком, и осознавал, что рано или поздно его ждет судьба наследника своего отца: придется взять на себя ответственность став вожаком стада, и тогда ему придется самому подумать о наследниках. Но все это было так далеко впереди, так туманно мелькали эти перспективы в необозримом будущем, что погруженный в собственную юность он то ли осознанно, то ли поневоле игнорировал все то, что Фэлин испытывала к нему. И вот сейчас, столкнувшись лицом к лицу с фактами, от которых он так ловко ускользал годами, Бэмби был разбит. Будто еще вчера он несся во весь опор сквозь время, источая энергию молодости и жизни навстречу светлому завтра. Но вот, один неудачный шаг, и он, сорвавшись со скалы уже вовсю летит в чернеющую пропасть бездны. Весь огонь в груди вдруг гаснет. Не остается ни искры. Смятение, затем ужас, а сейчас ничего. Лишь иступленное смирение обреченного на погибель в омуте собственных противоречивых эмоций, необузданных чувств и детских мечт, которые вдребезги разлетаются о жестокую реальность. Он шел и шел. Мир вокруг вдруг обернулся чем-то серым и бесформенным, объекты вокруг больше не имели никакого смысла. Они лишь наполняли всю эту абстрактную мешанину темных оттенков, которая все сильнее поглощала принца с каждым его шагом. Все это были лишь фигуры. Странные, неосязаемы, не то плачущие над горем наследника, не то насмехающиеся над его жалкой судьбой. Все это напоминало одну большую картину широкими мазками, безобразную, словно гримаса бьющегося в агонии зверя, источающую едкий запах: нечто среднее между дымом горящей возле геотермальных источников серы и алкоголя, пустые бутылки из-под которого оставляли иногда люди в зоне охотничьих угодий. Боль. Бэмби продолжал идти, и идти. Час, день, два, неделю. И с каждым днем картина эта становилась все уродливее и уродливее. Все слилось воедино, он не понимал, где он, зачем существует, не чувствовал времени. Не ощущал он и чувства голода. Он ходил по лесу часами, пока наконец ближе к вечеру не выбивался из сил в случайном месте, и, бессильно ложась на холодную землю, не пытался вновь часами уснуть. Пустота. Бессонница съедала его словно хищник жертву. Лишь в те блаженные часы, когда Морфей все же дарил принцу возможность больше не видеть эту картину, на него накатывала волна успокоения. Но ночь так коротка, и с первыми лучами солнца он просыпался, каждый раз лежал еще некоторое время с закрытыми глазами без движения, стараясь продлить это мимолетное избавление. Стараясь не смотреть на эту ужасную картину. Он не знал где все. Да его это и не волновало. Он уже не понимал находится ли он еще в своем лесу, или давно покинул его границы, уйдя куда-то очень-очень далеко. Деревья сменялись полями, поля лугами, а луга вновь лесами, но все это было так похожего друг на друга, что иногда ему казалось, что он вовсе ходит кругами. Никто не навещал его, и как казалось самому Бэмби, и не пытался. Он не знал где его отец, где Фэлин и остальные его друзья. Он даже не знал где Роно. Думать о Роно было больнее всего. Мысли о том, что даже Роно не появляется рядом с ним, не пытается что-то сказать или сделать убивала его. И чем больше он думал об этом, тем больнее ему становилось идти, дышать, жить, существовать. На седьмой день Бэмби совсем выбился из сил. Этой ночью он не спал. Лишь продолжал идти. Он сильно исхудал за это время, волосы сильно отросли и небрежно свалялись из-за дождя и ветра. Подрагивая от усталости, он иступлено шел вперед. Где-то среди высоких сосен он внезапно оступился и камнем рухнул на землю, не в силах боле пошевелиться. Ни одна мышца не дрогнула на лице юного наследника. Он не чувствовал ни боли от удара о землю, ни то, как из раны на боку, оставленной при падении лежащей тут же сломанной веткой, медленно сочиться теплая кровь, ни то, как вновь заныл уже затянувшийся шрам, оставленный ударом молнии. В голове Бэмби промелькнула мысль о том, что по всей видимости это - финал. Здесь, наконец, закончится его бессмысленно существование, здесь придёт конец его страданиям, терзаниям, разбитым надеждам и мечтам. Больше никаких бессмысленных фигур и ужасной гримасы мира. Больше никакого запаха серы и алкоголя. Никакого привкуса железа и желчи во рту. Лишь покой и умиротворение. Он вновь посмотрел на сосны вокруг себя. Впервые за время своего путешествия он смог более-менее отчетливо разглядеть окружение и его краски. Из рыжей, усыпанной иголками и шишками песчано-глинистой почвы вверх тянулись мощные стволы многолетних сосен. Темные кроны их отдавали оранжевым светом восходящего вдали солнца. Этот пейзаж напомнил Бэмби о детстве. Прохладный ветер пролетел меж деревьев, позволил принцу ощутить, кажется, уже давно забытый аромат сладкой хвои. Первые лучи солнца упали на неподвижное тело олененка. Сами собой его глаза начали медленно закрываться. Мир вокруг вновь расплывался, пока наконец не обратился лишь в одно большое оранжевое пятно света, пробивающегося сквозь веки Бэмби, которое вскоре погасло. Он вновь видел океан. Стоял на том же самом месте, как и в тот раз, когда его ударила молния. Единственное отличие состояло в том, что сейчас погода вокруг была другой. Над мерно колышущимися волнами вот-вот собиралось взойти солнце. Шторма не было, лишь ветер носился среди бескрайней бирюзовой дали. Вверху, где небо, хранящее в себе последние отголоски ночи, все еще горело слабым фиолетовым светом, были видны звезды, чей блеск пробивался сквозь перистые облака. Бэмби, посмотрев на это, вновь опустил взгляд на горизонт, где уже виднелось очертание красной звезды, и сделал глубокий вдох, наполнив легкие холодным свежим воздухом отдающим запахом морской соли и, почему-то, хвои. Он вновь видел океан…