Смерти нет

Анна стояла, как громом поражённая. После слов мужчины, казалось, сердце её ушло в пятки, а мир перестал существовать. Так вот о каких своих эгоистичных целях он говорил… Девушка в растерянности сделала шаг назад, и тут вдруг ударилась бедром о небольшой столик. Вазы, стоящие на нём, со звоном заходили ходуном. Девушка испуганно схватила их, не давая упасть, чётко понимая, что наделала шума. — Наверняка гувернантка.— послышался из кабинета голос её отца. — Я бы не был так уверен.— спокойно и с некой усмешкой, которую Анна могла услышать, даже стоя в коридоре, ответил Николай. Девушка вздрогнула и спустя секунду уже неслась прочь от кабинета. Анна ходила из угла в угол в своей комнате, не останавливаясь ни на минуту. Что она только что услышала? Этот человек, с которым она виделась всего раз, поимел наглость явиться в её дом и просить благословения у её отца? Нет, папенька не согласится. Виноградовы совсем не знают этого человека. Анна нервно закусила губу. Нет, отец вполне может на это пойти в погоне за титулом. Палашка ходила за госпожой и непонимающе следила за её поведением. — Что случилось, барыня? Вам что-то сказал отец? Анна не могла ответить. Она просто прокручивала в голове услышанный ей разговор, с ужасом представляя последствия. Вскоре Палашка, поняв, что объяснений от её госпожи не добиться, удалилась, тихо прикрыв за собой дверь. Анна упала в кресло. Вот же подонок! Сам же говорил, насколько эгоистичен и меркантилен высший свет, а теперь Николай хочет поступить с ней, как с куском мяса, выставленным на продажу. Девушка досадливо прикусила губу, вспомнив: этот мужчина ни разу не говорил, что не является таким же корыстным, как все остальные. Анна вскочила с места, когда Палашка зашла в её покои спустя некоторое время. — Барыня, тот господин ушёл. Ваш батюшка просит Вас к себе. Девушке вдруг стало страшно. Каким был ответ отца? Он уже успел продать её подороже? Выходить из своей уютной, родной комнаты навстречу судьбе вдруг перехотелось. Анна глубоко вздохнула, медленно двигаясь в сторону двери. Но тут, проходя мимо письменного стола, остановилась. Она внимательно посмотрела на исписанные ей же листы бумаги, разбросанные в беспорядке по столешнице, после чего быстро собрала их и, перевязывая веревочкой на ходу, двинулась к двери. Анна не постучалась, открывая дверь отцовского кабинета. Она знала, что батюшка этого не одобряет, но в тот момент просто забыла его строгие наказы. Отец сидел за письменным столом и держал в руках какие-то бумаги. Он поднял голову, смотря на вошедшую дочь. — Вы звали меня, папенька.— сказала Анна, подходя к отцовскому столу. — Что это у тебя?— мужчина кивнул на бумаги в руках дочери. Девушка встряхнула головой, расправила плечи. — Я уже говорила Вам о моём желании преобразовать губернию. Мужчина закатил глаза, но прежде чем он успел что-то сказать, Анна продолжила. — Вы тогда сказали, что это лишь мои грёзы и просто детский лепет. — И слова свои я назад не приму.— холодно ответил мужчина. Анна коротко кивнула, после чего без разрешения отца положила стопку бумаг прямо перед ним. — А что Вы на это скажете, папенька? Всё ещё грёзы? Мужчина нехотя стал просматривать листы. — Анна, что это? План имения? — План всей губернии, папенька. План всей Вашей земли. — Господь с тобой, Анна…— мужчина брезгливо отложил листы в сторону. Анна снова положила их перед ним, переклонилась через стол, указывая отцу куда-то в центр плана. — Только посмотрите, какая здесь дубрава. На этих землях никто из крестьян не живёт, этот лес даже для охоты не используется. Здесь вы могли бы расположить лесопилку, а древесину поставлять в сразу три близлежащих имения. Древесина там хорошая, возможно, получится обеспечить небольшую часть юга Империи. Мужчина открыл было рот, но Анна не дала ему сказать. — А река? Вы её видите? Она тут, слева. Она уходит в Дон, так что сезонно тут нерестится рыба. Вы могли бы основать тут промышленность, отец. — Анна… — А вы видели, в каком состоянии находятся наши деревни? Недавно к серверу случился пожар, от домов осталось одно пепелище. Люди умираю, вы теряете прибыль с их полей. Вы могли бы помочь им… — Анна!— рявкнул отец. Девушка вздрогнула. Она часто видела отца в гневе, но настолько разъярённым наблюдала впервые. Вены на его руках вздулись, а к лицу прилила кровь. — Это мои земли! И уклад тут будет таким, как захочу я! А что до крестьян- они по уши в долгах, само провидение наказало их, послав огонь на ту землю. Пускай умирают, мне и дела нет. Он сгрёб листы в охапку и кинул их Анне. Девушка ели успела поймать их. — Все эти мысли женщине не полагаются, поняла? Это всё потому, что ты в поле проводишь времени больше, чем в доме, словно какая-то крестьянская шваль! Анна вспыхнула и вдруг почувствовала, как ниточки гнева потихоньку оплетают её по рукам и ногам, заставляв вырваться наружу возгласу недовольства. — Если бы вы лучше следили за мной, этого бы не было! Меня воспитали крестьяне, меня вскормила крестьянка! Девушка никогда не позволяла себе повышать голос на отца, но теперь что-то изменилось. Руки её, сжимающие рукописи, дрожали от гнева. — Твоя мать умерла, рожая тебя, негодницу. Седьмую дочь. Моя жена умерла, не подарив мне сына, и появилась ты. От слов о матери у Анны закололо в сердце. Да, она знала. На подсознательном уровне догадывалась, что отец её ненавидит, винит в смерти жены. Но она всегда гнала прочь эти мысли. Нет, этого не может быть… — Хотите сказать, что я не была для вас желанным ребёнком? Поэтому вы с детства оставляли меня на попечение крестьян? Вы… вините меня в смерти матушки? Мужчина не ответил. Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, смотря на дочь тяжёлым взглядом. Губы Анны задрожали. Она развернулась и быстро направилась к двери, но голос отца остановил её. — Я приказывал тебе явиться не за этим. Анна остановилась у дверей, но не повернулась к отцу. Пальцы её нервно сжимали мятые листы. — Утром меня посетил граф Николай Орлов. Девушка зажмурилась и затаила дыхание, ожидая продолжения. — Он просит твоей руки. В комнате воцарилось молчание. Анна слышала, как тикают часы на рабочем столе отца, слышала, как ветка дерева тихо стучит в оконное стекло. — И что же вы ему сказали, папенька? — В эту воскресную службу вас обвенчают. Анна развернулась к отцу с широко распахнутыми глазами. — Вы не можете! Я его едва знаю, да и Вы тоже. Откуда вы уверены, что он благородный человек? — Он граф, Анна.— отрезал отец, тоже вставая из-за стола. Он заложил руки за спину и отвернулся к окну. Голос его звучал ровно.
 — Он даст нам титул, а ты ему- приданое. Равноценный обмен. Анна забыла, как дышать. Она просто смотрела на отца у окна. Как он мог? Как так просто продал её незнакомому человеку, словно телёнка? — Твоё подвенечное платье будет готово к завтрашнему вечеру. Граф пожелал не оттягивать ваше бракосочетание. Анна ничего не ответила, просто вышла вон из кабинета отца, громко хлопнув дверью. Платье и правда было готово в срок, к вечеру следующего дня. Анна, лишь только увидела белую, ажурную ткань, посмотрела на отца с нескрываемой яростью. Её будущий жених, так горячо любимый её отцом граф, даже не явился в их дом, чтобы увидеться с невестой до свадьбы. Держа в руках скользящую ткань, Анна поняла, что всем её мечтам приходит конец. Она никогда не сможет остаться на родной земле, а то, что она рассказала Николаю, так и останется несбыточным желанием. Как он и сказал, эгоистичной целью. Утром, когда служанки наряжали Анну в свадебное платье, чтобы та отправилась в церковь на венчание, где должен был ждать её жених, Палашка долго плакала. Она знала госпожу с самого детства, и теперь расставание с ней казалось трагедией. — Ой, как же рада я за вас, барыня!— говорила крестьянка сквозь слёзы.— Так рада, что даже грустно сделалось. Надо же, уже замуж… А жених то у вас какой! Красавец граф! Вы, наверное, счастливы? Анна не ответила, просто смотрела на своё отражение. Вот она в белом платье, со свадебным букетиком в руках. Лицо её мрачнее ночи. — Я говорила с ним всего раз, Палашка.— сухо сказала девушка. Крестьянка утёрла слёзы тыльной стороной ладони и пожала плечами. — И что? Вы ещё полюбите его, барыня! Он же решил на вас жениться, увидев всего раз. Наверняка он от вас без ума! Анна горько усмехнулась. Когда пришло время садиться в свадебную карету, провожать барыню вышли все слуги. Они выстроились перед ней в ряд, смотря на свою госпожу. Девушки, с которыми Анна росла бок о бок, бросились к ней в объятия. Конюх покинул свой пост и тоже вышел к госпоже, как и кузнец с мельником и мелкими поворятами. Анну это тронуло. Все эти люди, которые знали её с пелёнок, которые нянчились с ней, пришли проводить её. Это должна была быть радостная процессия, но для Анны это было сродни походу на эшафот. — Фёдор, проси моего отца расширить кузни.— раздавала последнии наставления Анна, высвободившись из объятий крестьянок.— Если конюшни продолжат расширяться, ковать подковы будет негде. Найми ещё рабочих. — Да, госпожа.— мужчина по-доброму улыбнулся ей, после чего добавил.— Господь с Вами, сударыня. — Тимофей, следи за полями. Особенно за тем, которое я показывала тебе в прошлом месяце. Крестьянин кивнул. — Анна, пора.— отец девушки выглянул из кареты. Тут к девушке подбежала Палашка. — Барыня, я буду тосковать. Вы самая лучшая из всех ваших уважаемых сестёр, самая лучшая! — Я ещё вернусь, не волнуйся так! Хочешь, я возьму тебя с собой в новое имение? Если отец позволит. Глаза Палашки загорелись от счастья. — Обещаете? — Да.— с улыбкой ответила девушка. Крестьянка вцепилась в руку госпожи и тут наклонилась к самому её уху. — Помните, что сказала вам та старуха? Сказала, что вы покинете скоро дом вашего батюшки. Видите, барыня, она и правда провидица! — Палашка… Анна не могла перечить крестьянке сейчас, в этот самый момент. У неё просто не было на это сил. Она думала лишь о том, что ждёт её в церкви. Когда Анна прибыла в церковь вместе с отцом, где уже были её сёстры и их мужья с детьми, Николая она увидела только у алтаря. Его бледная кожа переливалась фарфором в свете церковных свечей. Анна содрогнулась от его холодной красоты. Он улыбнулся ей, но это была скорее усмешка. Усмешка над её желаниями и амбициями, усмешка над ней, как над женщиной. Он не сказал ни слова, лишь смерил её своими тёмно-синими глазами, а она посмотрела на него зло и непокорно. Она стояла бок о бок с ним перед иконами, вокруг звучали молитвы, а она думала о совершенно неблагопристойных вещах. О том, как было бы здорово, если бы вдруг её новоиспечённый муж внезапно скончался. Церемония подошла к концу. 
Анна плохо помнила, как Николай взял её под руку и повёл вон из церкви к карете, как со всех сторон сыпались поздравления от сестёр и друзей отца. Как ни странно, родственников Николая Анна так и не встретила. Опомнилась Анна лишь тогда, когда уже была с мужем в карете. Они отъехали от церкви, а Анна отвернулась к окну. — Тебе идёт это платье, Анна. Девушка воззрилась на мужа, сидящего напротив. Неслыханная дерзость! Они едва знакомы, а он уже перешёл на «ты». — Прошу не обращаться ко мне так. Тут Николай тихо рассмеялся, обнажая свои острые зубы, и сказал вдруг как-то странно. — Ты теперь Анна Орлова. Графиня и моя жена. Я буду обращаться к тебе так, как захочу. Твой отец продал тебя мне, и отныне я твой муж и хозяин. Анна приоткрыло рот от удивления. Ей вдруг стало страшно. Это прозвучало бесцеремонно и угрожающе, ни тени той учтивости, которую Николай выказывал в момент их первой встречи. Так вот какой он на самом деле! Анна хотела уже возмутиться, как вдруг взгляд её упал за окно и она воскликнула. — Стойте! Куда мы едем? — В имение Орловых.— бросил мужчина. — Но я должна заехать домой! Как же мои вещи? — Я приказал их перевезти. Обоз едет за нами. Анна занервничала. Значит, они не собираются возвращаться? — А мои слуги?— вспомнила Анна про Палашку. — Они тебе не понадобятся. У тебя будут новые. — Но я не хочу новых! Они знают меня с рождения, и… Вдруг Николай метнулся вперёд с какой-то нечеловеческой быстротой. Не успела Анна опомниться, как рука мужа уже сжимала её горло. — Хватит болтать.— прошипел мужчина.
 Он был совсем близко, так что Анна видела собственное отражение в его глазах. — Мне не нравится, когда женщина много болтает. Анна почувствовала, что задыхается. Она вцепилась в руку мужчины. Николай небрежно отбросил локон её волос с плеча и наклонился куда-то к шее. Анна с ужасом чувствовала его дыхание на коже. Он не двигался, просто втягивал носом воздух, словно желая вобрать аромат девушки в себя. Тут он сам разжал ладони и откинулся на спинку своего сидения. Анна схватилась за шею, после чего никто в карете не проронил ни слова до самого приезда в имение. Дом был огромен и мрачен. Лишь только Анна в своём белоснежном платье вышла из кареты, тут же очутилась в этой серой, промозглой атмосфере своего нового дома. Грубый крестьянский мужчина, даже не поздоровавшись со своей новой госпожой, направился к лошадям. — Это имение такое… старое. Анна не смогла сдержать это замечание. Супруг, даже не помогший ей выбраться из кареты и направившийся к дому, бросил на неё взгляд через плечо. — Когда-то давно оно принадлежало моей семье. Позже люди покинули его и оно стало заброшенным. Теперь здесь живу я. Анна вдруг поняла: вот зачем Николаю нужны её деньги. Восстановить это всё. У крыльца её встретила древняя старуха. Муж, заходя в поместье, бросил через плечо жене: — Это Татьяна. Покажет тебе твои новые покои. Анна, оказавшись внутри, не знала чему удивляться больше: огромным размерам и былому великолепию дома или же его запущенности: всюду была паутина, некоторая мебель была небрежно накрыта белыми полотнами. — Но куда доставят мои вещи? Тут Анна, повернув голову, поняла, что мужа рядом нет. Он просто исчез, оставив её одну в огромном зале наедине со старухой. Вдруг старая женщина подошла к Анне и дёрнула её за рукав. — Ничего не будет с твоими вещами, курочка. Иди быстрее, хозяин же приказал. Старуха потянула Анну по бесчисленным коридорам куда-то наверх. — Как вы со мной разговариваете? Анна была ошарашена подедением старухи. — Я жена вашего хозяина! Ваша новая госпожа! Старуха затолкала Анну в комнату и, прежде чем захлопнуть дверь в её новые покои, рассмеялась своим скрипучим голосом: — Ну тогда прошу меня простить, сударыня! Мало вам почёту, только вот тут для меня один хозяин. И его малолетняя жёнушка мной, Татьяной Мельниковой, помыкать не будет! Старуха захлопнула дверь перед самым носом Анны, а та вдруг с ужасом поняла, что женщина заперла её на ключ. 
— Эй!— позвала девушка и забарабанила в дверь.— Открой! Но никто не отзывался, никто не шёл на помощь. Анна вдруг упала на колени, не переставая колотить по двери. Это конец, её жизнь кончена. Отец продал её безумному человеку, в безумный дом с безумными слугами. Анна в отчаянии прислонила лоб к двери и закрыла глаза.