Смерти нет

Неожиданно дверь распахнулась и в комнату заглянул слуга. Из-за его плеча выглядывала перепуганная горничная, которая, увидев графа, тут же принялась тараторить: — Господин, я услышала шум и звон стекла, позвала слугу проверить…— тут ее взгляд упал на сидящую на полу Анну.— Госпожа! Горничная зажала ладонями рот, сдерживая крик. Анна не отводила глаз от Николая, зажимая кровоточащую шею ладонью. Что-то животное плясало в его зрачках, а она, словно парализованная, вжалась в стену позади себя. — Подойди сюда.— вдруг обратился граф к слуге.— Нужно остановить кровь. Голос его звучал хрипло, а каждое слово давалось ему через силу. Он сжал кулаки. Анна с трудом узнавала голос своего мужа. — Я не могу…— залепетала служанка.— Господи… Я так боюсь крови!
 — Не ты.— отрезал Николай, а из горла его вырвался какой-то тяжелый вздох. Слуга бросился к Анне, сел перед ней, закрывая собой Николая. Девушку мутило. Господи, что же она пережила только что? Ей даже было страшно представить, что мог сделать с ней Олег, не появись вдруг Николай так внезапно! Тут девушке сделалось еще хуже, лишь только она бросила взгляд на пропитавшееся красным собственное платье. Этот человек попробовал на вкус ее собственную кровь! — Ей нужно становить кровь.— повторил Николай. Он все так же напряженно смотрел на Анну, все так же с силой сжимал кулаки. Анна чувствовала, как слуга обматывает ей шею и ладонь лоскутами ткани, так сильно похожими на те, что она совсем недавно видела в бальном зале в руках у слуг, разносящих шампанское. Крови стало меньше. Кажется Николай задышал ровнее. Однако девушке показалось странным, что он все так же стоит в стороне, не подходит к ней и лишь отдает приказы слуге. — Ее нужно отнести в покои. — Но как?— послышался голос служанки из дверного проема.— Комнаты госпожи в другой части дома, придется пройти через бальный зал! — С окровавленной графиней на руках?— переспросил слуга, потуже затягивая узел на ладони Анны, от чего девушка сморщилась. Мысли начали медленно проясняться. Какой же сильный все-таки был удар о стену, голова раскалывается… На секунду в комнате воцарилась тишина, так что было слышно, как тикают часы на каминной полке, да играет оркестр где-то в отдалении. — Неси ее в мои покои. Спустя считанные минуты Анна уже лежала на кровати графа Орлова, а не весть откуда взявшиеся служанки мигом стали толкаться вокруг нее. Николай не покидал комнаты, однако стоял в стороне у самой стены и напряженно наблюдал за происходящим. И даже когда служанки заявили ему, что графине необходимо переодеться, и присутствие мужа может ее смущать, мужчина даже не двинулся с места. Он лишь посмотрел на женщин тяжелым взглядом, в глубине которого скрывалась насмешка. — Позвольте спросить, что такого я там не видел? Лучше займитесь наконец делом. Служанки потеряли дар речи от таких слов, а самая старшая из них даже возмущенно пробормотала себе что-то под нос. Анна, будь она в силах, громко бы усмехнулась такой дерзости, но тут служанки видно решили повременить с переодеванием своей госпожи. Одна из женщин потянулась к лоскуту на шее Анна. Нужно было сменить повязку. Вдруг Николай сорвался с места и стремительным шагом покинул комнату. Дверь за ним громко хлопнула, от чего одна из девушек буквально подпрыгнула на месте. — Ни стыда ни совести…— продолжала бормотать самая старшая женщина.— Говорить такое о жене в присутствии слуг! Анна полностью пришла в себя лишь тогда, когда женщины, суетящиеся вокруг нее, закончили перевязывать раны. Атласные салфетки на ее шее и запястье сменились плотными лоскутами ткани, которые обычно используют лекари для перевязки своих больных. С нее сняли окровавленное платье, нашли где-то длинную ночную рубаху, которая была гораздо больше ее собственной. Служанки удалились, лишь только закончили свою работу, а окончательно пришедшая в себя Анна наконец-то смогла вздохнуть спокойно. Девушка огляделась. Она лежала на кровати посреди спальни собственного мужа. Она вдруг поняла, что данный факт ее необычайно веселит и тревожит: она точно не ожидала, что когда-нибудь в своей жизни окажется в подобном положении. Раны почти не болели. В конце концов, они не были глубокими, только крови оказалось много. Анна села в постели и поджала под себя ноги. Она еще раз взглянула на собственную огромную ночную рубашку. Какая же она уютная и мягкая… В ней будто утопаешь. Вдруг ее осенила догадка. Кажется, это рубашка Николая… Девушка стыдливо закрыла лицо руками. Господи, еще чего не хватало! Носить его одежду! И пусть это только ночная рубашка, но все же. Анна уткнулась носом в широкий ворот рубашки и закрыла глаза. Она пахнет… Николаем. Тут дверь в покои отварилась. Анна не подняла глаза, она и так знала, кто это. Когда перед постелью шаги стихли, а на покрывало упала тень, Анна наконец подняла голову на Николая. Она сидела, поджав под себя ноги и держась за собственную раненную ладонь. Камин не успел еще как следует разгореться, так что по комнате гулял сквозняк, отчего она зябко ежилась в своем легком одеяние. — У меня много вопросов.— наконец сказала она. Николай, который уже успел избавиться от маскарадной маски, стоял перед ней в полурасстегнутом камзоле, из под которого выглядывал ворот черной, как и все его одеяние, рубашки. Кусок ткани большого, не по размеру Анне одеяния, спал вниз, немного оголив плечо. Девушка быстро поправила рубашку. Почему он так смотрит? Что-то изменилось в его глазах, Анна это чувствовала. Да, в них осталась холодность, бесстрастие, но где-то в глубине она видела еще кое-что, какое-то новое чувство… Беспокойство? Мужчина пододвинул к кровати стул с резной спинкой и сел. Он наклонился вперед, опираясь руками о колени, все также не отводя глаз от жены. — Как вы поняли, что мне нужна помощь? Вернее… Как вы вообще поняли, что под маской скрываюсь именно я?— начала Анна, не в силах больше переносить внимательный взгляд мужа. — Думаешь, я бы не узнал тебя в свадебном платье? Анна тихо вздохнула, а в сердце шевельнулось что-то непонятное и теплое. Так он узнал? Узнал платье? Даже после того, что она с ним сделала, как жестоко его перекроила? — Вы… но я же его перешила. — Я хорошо запомнил тебя в нем с первого раза.— Николай наклонил голову набок, скользя взглядом по фигуре жены на одеяле, будто погружаясь в собственные воспоминания.— У алтаря ты была такая же бледная, как это самое платье. Анна зарделась. Неужели помнит? Сколько дней и бессонных ночей она пыталась стереть из памяти тот день, день ее свадьбы. Ведь тогда она соединил свою жизнь перед Господом Богом с человеком, который не питал к ней никаких чувств. А теперь отказалось, что он помнит такие мелкие детали, как кружева на ее платье, чтобы потом, многие недели спустя, суметь распознать ту же самую ткань. Но у девушки было слишком много вопросов гораздо более серьезных, чем этот, так что она заставила себя собраться с мыслями. — Что ему было нужно от меня? Олегу? Николай запустил руку в волосы. — Я думал ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что у некоторых мужчин бывают дурные намерения по отношению к женщине. И, конечно, я считал, ты достаточно зрелая, чтобы знать, намерения какого рода. — Да, но…— Анна покраснела от слов мужа, но продолжила.— Как вы можете водить дружбу с такими людьми? Его глаза… Я клянусь, с ними что-то произошло! Они изменились, и это была не игра света. Такое… такое я иногда вижу и в ваших глазах. Николай не шевелился, внимательно слушая Анну, но девушке показалось, что мышцы на его руках напряглись. — А еще он пробовал на вкус мою кровь. Анна закрыла руками лицо. Этот человек просто ужасен! Он чуть было не надругался над ней, ранил, после чего еще и собрал языком капли ее крови с собственной ладони! Этот человек безумен… — Его глаза были похожи на ваши.— повторила Анна— Разве такое возможно? Вы… Я знаю, с вами что-то не так, я чувствую… — Анна,— попытался перебить ее мужчина, но девушка продолжала, не обращая на него внимания. — Впервые я заметила это еще тогда, в карете, когда мы с вами вместе ехали из церкви в поместье. И я вижу этот взгляд постоянно, взгляд хищника, который без устали следит за своей жертвой. Анну трясло. Николай потянулся к ней, беря за запястье и убирая ее руки от лица. — Послушай меня. Успокойся. Я…— он запнулся.— Я не могу все тебе обьяснить. Пока не могу. — Значит, есть что объяснять? — Анна, я понимаю, у тебя много вопросов. Но ты еще не готова. — Не готова к чему? В вас будто живет дьявол, а мне вы приказываете сидеть и ждать, пока этот дьявол вырвется наружу и меня уничтожит? Мне ждать, пока вы меня уничтожите? Николай, наверное, неосознанно сжал ладони жены, а Анна охнула от боли и вырвалась из его рук. Рана снова заболела. — Олег сказал, вы упоминали то, что я буду в черном. Вы говорили, чтобы он не трогал меня. Значит ли это, что вы знали о его намерениях? Вы с ним заодно? На моем месте мог бы быть кто угодно, а вы… Помогли бы вы тогда другой девушке? Николай следил за разрастающимся гневом жены напряженно и устало. Он снова попытался коснуться Анны, беря ее за руку. — Анна, успокойся. — Не трогайте меня! Девушка попыталась вырваться, но Николай не поддался ее гневу. Анна дернулась, но спустя секунду и вторая рука девушки оказалась в крепкой хватке мужа. — Я не буду с тобой говорить, пока ты не успокоишься. Анна в бешенстве тряхнула головой, а в очередной попытка вырваться почти встала с кровати. Мощный толчок прижал ее к одеялу. Анна извивалась под Николаем, однако мужчина не ослаблял хватки. — Олег говорил, чтобы вы держали всех своих женщин при себе. О ком это он, что за женщины? — Опять ты за старое?— раздраженно прошипел мужчина, сильнее прижимая руки неугомонной Анны к одеялу.— Снова возникло желание обвинить меня в том, что я бегаю за каждой юбкой? Однако, ты отнюдь не изобретательна. — А вы… Вы просто беспардонный хам! Ваши колкие фразочки, эти ваши мелкие издевательства… Господи, как же они меня бесят!— прошипела Анна прямо в лицо мужа.
 Она могла чувствовать его дыхание на собственных разгоряченных щеках, и сердце вдруг начало обливаться кровью, лишь только она подумала об этих «женщинах». — Думаешь, ты одна здесь идеальна? Буквально светишься благородством и праведностью и еще пытаешься меня чему-то учить. Да ты хоть знаешь, сколько мне лет, девочка? — Немногим больше, чем мне самой. И вы вновь уходите от темы! Мы еще не закончили с вашими «женщинами», граф Орлов. — Анна, ты просто представить не можешь, как мне с тобой тяжело.— перебил ее Николай.
Девушка вдруг поняла, как низко навис над ней мужчина. Его волосы упали вперед, так что волнистые локоны почти касались ее щек. Дыхание Николая опаляло и без того раскрасневшиеся щеки. Мужчина рывком снова подался вперед, буквально впечатывая девушку в кровать. — Ты можешь обьяснить, почему за тобой так сложно следить? Ты как птица в клетке, которая постоянно щебечет и просится на свободу, но стоит ее отпустить, она тут же умирает, ведь никогда не жила на воле. Она просто не привыкла к свободе. Но я клянусь, ты самая неугомонная птичка, которую мне довелось охранять. — Хотите сказать, вы меня оберегаете? Не смешите меня. Анна вдруг поняла, что как-то мало энергии вложила в собственные слова. Может силы бороться кончились, а может… Вспомнился сон, который девушка видела перед самым приездом в поместье. Тот самый, где Николай, наверное, так же близко наклонялся к ней, так же говорил что-то у самого ее уха, может еще ближе… В животе что-то заворочалось. — Именно. А ты еще и противишься этому, идиотка… — Самодовольный мерзавец. — Ревнивая истеричка. — Хам. — Дурочка. Анна подалась вперед совсем чуть чуть. Он и так уже наклонился достаточно близко, а в голове на секунду воцарился туман. Секунду она даже не понимала, что происходит, пока из ее собственной груди не вырвался тяжелый и до ужаса сладострастный вздох. Анна перепугалась этому звуку. Неужели, она в состоянии издавать нечто подобное? И тут она наконец поняла: она целует его. Целует Николая. Своими тонкими губами она неумело и страстно приникла к его губам, и в момент этого прикосновения все внутри оборвалось. Мир вокруг будто рассыпался на тысячи осколков, а в воздухе что-то лопнуло. Анна целовала Николая впервые и целовала так, будто не было никогда ни этой дурацкой свадьбы по расчету, не было всех препинаний и колкостей, не было убийств. Она целовала его так, как целовала бы в первый день их знакомства на балу, когда они танцевали вместе и не было еще ничего. Лишь молодой граф Орлов, только приехавший издалека, и госпожа Виноградова, самая младшая дочь своего отца. Она зажмурилась и не хотела открывать глаза, не хотела смотреть на реакцию мужчины, который наверняка сейчас ей пренебрежет, как делал это всегда, она просто хотела, чтобы этот поцелуй, этот короткий миг сладострастного счастья, длился вечно. Однако поцелуй длился совсем немного. Спустя пару секунд, в которых для Анны уложилась целая вечность, они оторвались друг от друга. Николай от неожиданности ослабил хватку, а Анна еще сильнее вжалась в кровать от стыда, в то время как все ее существо стремилось вперед, к нему… Господи, как он смотрел! Эти секунды после поцелуя, казалось, длились вечно. На лице Анны гнев за собственное легкомыслии сменялся стыдом, переходящем в ноющую страсть, и так по кругу. Но взгляд Николая был… Конечно, он был прекрасен. Как всегда. Вдруг мужчина сам подался вперед, впиваясь в губы жены. Анна охнула от неожиданности, приоткрытая рот ему навстречу. Тугой узел внутри у Анны оборвался, а она выгнула спину навстречу мужчине. В дверь постучали. — Граф, господин Высоцкий просит с вами встречи.— послышался приглушенный голос слуги.— Просит крайне настойчиво. Они ничего не видели. Ничего не слышали. Во всем мире существовал только лишь этот поцелуй. Поцелуй, который должен был состояться еще многие недели назад у алтаря, или во время первой брачной ночи. Но состоялся теперь, когда они, казалось, так сильно друг друга ненавидели и… хотели. — Отойди, я сам способен себя представить.— Анна сквозь пелену поцелуя узнала голос Дмитрия. — Граф Орлов, мне необходимо с вами поговорить. Касательно дела. И касательно графини. Губы Николая прочертили дорожку от щеки до ушка Анны, от чего из горла девушки вырвался тихий вздох. Она сама испугалась тому, насколько оглушительным он оказался в безмолвии спальни. — Графиня не появилась на приеме сегодня, ей нездоровится? Вы… Черт возьми, вы там? В дверь три раза с силой постучали, а Анна, судорожно цепляясь за камзол Николая, услышала, как Дмитрия останавливает слуга. — Что вы с ней сделали? Я знаю, что в поместье она не получает моих писем. Я допускаю мысль, что они теряются, но Анна сама на себя не похожа! Я обеспокоен ее здоровьем… Клянусь, если вы не выйдите, я войду сам! У двери началась возня, а у уха Анны послышалось хриплое: — Пусть только попробует… Кажется, слуге удалось усмирить Дмитрия. Послышались удаляющие шаги. Тут губы Николая скользнули к шее Анны, и она почувствовала, как они дотронулись до лоскута ткани на ране. Вдруг мужчина замер. Анна разочарованно вздохнула. Мужчина, будто пересиливая себя, быстро отстранился от девушки. Анна зажмурилась и сама села в постели, отодвигаясь дальше от мужчины. Как, как она могла подумать, что между ними может что-то быть? Вот он остановился. А чего она ожидала? Она повернула голову, стараясь не смотреть на мужа и обхватила себя руками. — Анна… — Ничего не говорите. Лучше просто забудьте, да и я попытаюсь. — Ты думаешь, что у тебя получится? На глазах Анны навернулись слезы. Нет, она не забудет. Такое не забудешь. Слезинка скользнула по ее щеке вниз и упала на перевязанную ладонь. — Почему ты плачешь?— в голосе Николая, наверное, впервые со дня их знакомства, послышалось замешательство. — Я, наверное, сделала что-то не так… Забудьте, вы с самого начала показывали, что я вам безразлична, я не должна… Рука Николая коснулась щеки Анны, он стер с нее горькую слезу. Анна вся встрепенулось от этого прикосновения. Да что же с ней такое? Почему всего час назад она так люто ненавидела мужа, а теперь буквально тает от его голоса и прикосновений и так неистово его… хочет. — Анна, я хочу, чтобы ты сейчас остановилась и подумала. Пока я даю тебе такой шанс. Его взгляд скользнул на шею девушки, а Анна вдруг как-то интуитивно поняла: — Дело в моих ранах? Мужчина ничего не ответил, но Анна и так все поняла. — Но что не так? Почему вы ко мне даже не приблизились, пока моя шея и ладонь кровоточили? — Я не могу тебе сказать. Пока не могу. Анна уже хотела что-то возразить, но Николай продолжил. — Дай мне время. И себе тоже. Тут в дверь постучали. — Граф, лошади в конюшне выходят из себя. — Так позовите конюха.— раздраженно ответил Николай, не сводя глаз с жены. — Ему с ними не сладить. Там ваш новый жеребец, толко вам с ним возможно сладить… Николай тяжело вздохнул. Он встал, поправляя рубашку и камзол, которые пришли в беспорядок в считанные минуты, пока Анна так отчаянно и крепко цеплялась за них. — Останься здесь на ночь. Ты слаба и голова твоя в тумане. Я не прикоснусь к тебе. Я просто хочу дать тебе время, чтобы ты точно поняла, чего хочешь. И дать время себе. Анна смотрела на мужа затуманенными страстью глазами, в то время как в сердце разливалась обида: уходит… Но ведь ему же понравилось? — Ты слышишь меня?
 — Да. — Граф!— снова послышалось из-за двери. Николай уже развернулся было к выходу, но замер на мгновение. Он наклонился к девушке и вдруг коснулся ее плеча, с которого почти соскользнула ткань ночной рубашки. Девушка шумно выдохнула. Пальцы его прочертили дорожку к ключице и вдруг коснулись шеи. Глаза Николая потемнели, когда пальцы нащупали рану под лоскутом ткани. Анна дернулась и зажмурилась: рана все еще болела. Николай быстро отдернул руку, будет приходя в себя. Одарив жену долгим взглядом он стремительно вышел из комнаты.
 Хлопнула дверь, а Анна, не медля, встала с постели. Что же это было? Что за неожиданный прилив страсти? На месте было не усидеть. Ее муж явно что-то скрывает, но вроде готов ответить на ее вопросы со временем. По крайней мере, когда, по его словам, она действительно поймет, чего хочет… 
И тут с какой-то неожиданной очевидностью Анна поняла: она хочет его. Когда Николай вернется, Анна сгорит от стыда. И дольше находиться в этой комнате, где все напоминает его, она просто не в силах. Возможно он прав. Возможно нужно остановиться и немного подумать. Анна направилась к двери, как была, босая, уже потянулась за ручкой, но вдруг замерла. Она оглядела комнату в поисках своего платья. Наверняка его унесли служанки. Внутри у Анны все похолодело. Портрет… Но тут Анна заметила что-то торчащие из под кровати. Она быстро подняла крошечный портрет с пола за уголок. Слава богу он на месте! Наверное, пока ее раздевали, портрет незаметно упал на пол и кто-то случайно пнул его под кровать. 
Анна подошла к кофейному столику, откуда пару дней назад его так бессовестно украла. Перед тем как выйти из комнаты, Анна еще раз посмотрела на портрет красавицы. Он стоял там, направленный в сторону камина как всегда, будто никто и никогда к нему не прикасался. Николай выходил из конюшен пол часа спустя. На то, чтобы усмирить лошадей, ушло много времени и сил, но мужчина не думал об этом. Не думал он и о гостях, оставшихся внизу, все его мысли были в его спальне. Рядом с ней. Николай глубоко вздохнул, приводя голову в порядок. Что с ним стало? С каких это пор он стал таким сентиментальным? Он прикрыл глаза, вспоминая худенький силуэт жены на собственной постели, ее большие глаза, полные стыда и страсти, ее голые ключицы и… раны на шее. Николай одернул себя, ощутив знакомое чувство, затмившее на секунду все его существо. Вот почему он не может идти к ней сейчас. Слишком опасно. Она слишком желанна. Но он позволит себе маленькую слабость. Перед тем, как уйти, позволив ей отдохнуть в своей постели эту ночь, он еще раз на нее посмотрит. Просто посмотрит, не прикасаясь. Когда он открыл дверь в собственные покои, внутри Анны не оказалось. Не стояла она в своем тонком и таком простом одеянии с растрепанными волосами перед камином. Не сидела на кровати, поджав ноги, круглыми и взволнованными глазами смотря на него. Николай вздохнул, оперевшись о дверной косяк, прошелся ладонью по щеке. Что же она делает с ним? Тут глаза упали на кофейный столик. Мужчина напрягся и сделал несколько шагов к портрету. Вот значит как… Считанные минуты назад его здесь не было, значит, кто-то его принес. Николай взял в руки портрет. Кажется, он знает, кто это был.