Смерти нет

Они проснулись вместе. Пурга за окном стихла, но снег продолжался. Холод гулял по поместью, закрадываясь даже в самые мелкие щелки в стенах дома, так что дом тихо завывал и скрипел от каждого порыва ветра. Анна открыла глаза и поняла, что всё так же жмётся к груди мужа, как это было накануне. Рука Николая, такая большая и тёплая, лежит на её талии, в то время как сама девушка вся сжалась от холода, словно дитя, стараясь плотнее придвинуться к мужчине. Супруги шевельнулись, заспанным взглядом посмотрев друг на друга. Секунда потребовалась Анне, чтобы сфокусировать свой взгляд на лице мужа, после чего та отодвинулась в сторону, приподнимаясь на локте и выскальзывая из-под руки Николая. - Больше так ночью врываться не буду, не беспокойся. - сказала Анна, садясь в постели запуская руку в распущенные на ночь волосы и наскоро заплетая косу. - Действительно, возможно, когда-то ты и научишься правилам приличия. Николай тоже облокотился на локоть, поднимая свою голову над подушкой. Анна фыркнула, уже хотела завести заплетенную косу за плечи, как вдруг спросила: - Ты, вероятно, только вчера вспомнил о манерах, приглашая меня впервые на ужин? В спальне воцарилась тишина, а Анна так и не смогла встать с кровати. Что-то во взгляде Николая остановило её. - Почему ты не пришла? - спросил он серьёзно. Анна вздохнула как-то прерывисто. Она уже привычным жестом коснулась перевязанного запястья, слушая шум ветра за окном, да симонию скрипящих половиц в поместье. Девушка встала с постели, не говоря ни слова и вздрогнула, когда босые ноги её коснулись холодного пола. Анна подошла к двери, уже хотела коснуться ручки, как вдруг резко и совершенно неожиданно буквально из воздуха вырос сзади неё Николай. Одна рука его легла на дверную ручку, не давая Анне возможность её повернуть, вторая же упёрлась в дверь на уровне лица девушки. Анна содрогнулась всем телом от этого нечеловечески быстрого передвижения. Спиной она ощущала Николая совсем близко от себя. Кажется, он наклонился, так что дыхание его Анна чувствовала где-то у своего виска. Наверное, сейчас он скажет что-то, но слова были не нужны. Анна поняла это, так что не нарушала безмолвие комнаты, когда губы мужчины коснулись волос у неё на затылке. То был долгий поцелуй, просто касание губами русой головы своей жены мужем, как у настоящих супругов. Анна судорожно вздохнула, но так не сказала ни слова, когда Николай развернул её к себе. Молчала, когда снова оказалась в плену этих глаз-омутов и когда губы мужа наконец коснулись её губ. Сначала разум твердил ей, что нужно бежать, что всё происходящие неправильно… Но как же возможно убежать, когда колени подгибаются от близости с Николаем, когда тот снова переносит её на кровать на руках, ведь ноги и правда уже не держат? Нет, убежать просто невозможно, и разум затуманивается на долгие часы, когда страсть кипит в сердце, заставляя снова покрывать спину мужа следами от ногтей, когда стоны сквозь зубы никак не прекращаются, а хриплое дыхание Николая у самого уха так вдруг похоже на рык изголодавшегося зверя. Когда служанка постучалась в дверь и доложила, что готова подать завтрак в спальню графа Орлова, тот лишь хрипло послал её куда подальше. Служанка второпях покинула коридор, тем временем горничные всё никак не могли достучаться до госпожи Орловы. За дверями её покоев стояла тишина. Снег всё валил и валил, и когда Анна, сидя в кресле в объятиях мужа, прикрывшись одеялом, заметила, что солнце уже в зените, Николай спросил, хочет ли она есть. Девушка лишь кивнула, ведь с самого утра у неё ни крошки во рту не было. Слуги, видно, отчаявшись уже стучаться в покои графа, наконец смогли принести в спальню еду. Анна, всё так же прикрывая наготу одеялом, устроилась на полу и с аппетитом ела принесенные к обеду булочки. Николай не ел. Теперь вот только Анна понимала, почему. Он лишь смотрел на жену молча, не говоря ни слова. Он протянул руки вперёд, расплетая до конца растрепавшуюся косу Анны. Доесть до конца девушка так и не смогла. Не до еды было, когда тела их снова сплелись в новом акте этого бешенного танца страсти. Так прошел день. Второй. Только в обед следующего дня супруги наконец вышли из своих покоев вместе и направились в сад, хрустя снегом под ногами. Кажется, судьбы дала им передышку. Следователи не могли добраться до поместья, так как снег замёл все просёлочные дороги, и дом погрузился в ледяное безмолвие. Непогода наступала каждую ночь в течении недели, а Анна и Николай, иногда отрываясь ночами друг от друга, слышали, как метёт пурга. Неделя покоя. Неделя страсти и любви. Неделя, когда сердце взяло контроль над разумом. Время, когда не думаешь ни о чём, кроме объятий любимого человека. Она шептала его имя, а он называл её «глупеньким ребёнком», который так ничего и не понял… Анна и не хотела понимать. Она забыла о доводах разума и впервые в жизни делала то, что не делала никогда: до боли во всём теле любила. Спустя неделю пришло письмо. Слуга постучал в покои мужчины, а Николай, встав с постели, подошел к двери, принимая конверт. Анна сидела, облокотившись на подушку и перебирая в пальцах ткань ночной рубашки. Николай, прочтя послание, посмотрел на неё. Сказка закончилась, просёлочные дороги теперь доступны каретам. Скоро к ним снова можно будет добраться. Высоцкий обещал приехать на днях. В ту ночь они снова лежали в обнимку. Пальцами Анна ели касалась груди мужа, а тот просто обнял её и смотрел в потолок, лёжа на спине. - Ты боишься меня? - спросил муж вдруг. Анна приподнялась на локте. Она медленно покачала головой. - Боюсь того, что именно можешь ты мне принести. - Боишься смерти? - Николай перевёл взгляд на жену. Девушка снова покачала головой и сказала тихо: - Не смерти я боюсь. Я боюсь стать такой, как ты. Вечно жить, вечно пить кровь… Мне жаль, что жизнь превратила тебя в это. Правда, жаль. Но… наверное, такой судьбы я страшусь больше всего. Николай усмехнулся, протянул руку и коснулся щеки Анны. Большим пальцем он дотронулся до кончика её тонких, губ, которые только и делали, что целовали его губы все эти семь снежных дней. - Впервые вижу человека, который боится не смерти, а жизни. Анна пожала плечами, снова легла рядом. Она закрыла глаза, прижимаясь к Николаю. Завтра дороги будут доступны всем, а это значит, что в любое время к ним могут приехать из Москвы. Пусть хотя бы эту ночь она не будет думать ни о чём. Тихо, ели шевеля губами, засыпая, Анна шепнула: - Кажется, я всё-таки смогла тебя полюбить. Как бы я этому не противилась. Следующим утром Анна, наконец, была у себя в покоях. Николай должен был отдавать распоряжения слугам, чтобы те начали очищать поместье и сад от навалившегося снега, тем временем графиня удалилась к себе. Она писала письмо Олегу. Рука её не дрогнула. Она выводила каждое слова аккуратно и уверенно, ведь уже давно обдумала, что хочет написать. Она уже договорилась, чтобы служанка в тайне отдала это письмо первому, кто решит на днях отправиться в город. «... нам необходимо встретиться. Муж мой не будет дома, так как завтра тот отбывает в Москву. Он желает сам убедиться, что карета, заказанная им, прибудет в срок. Так что мы будем наедине, а я уверенна: нам есть что обсудить...» Анна замерла, когда вновь почувствовала тошноту, подкатившую к горлу. Она зажала рукой рот и прикрыла глаза. Нет, только не снова… Её уже тошнило сегодня утром. Анна протянула руку к графину с водой, и когда сделала глоток, то немного успокоилась. Как-то инстинктивно она коснулась рукой живота. Не может быть… Анна быстро запечатала письмо, встала с места, но тут же закусила губу: ей опять плохо. Осознание происходящего медленно, но верно стало к ней приходить. Анна отмахивалась от собственных мыслей: наверняка она съела что-то не то. Может, выпила грязную воду… Она отчаянно кусала губы, но не могла обмануть себя: она точно знала, что с ней происходит. В покоях раздался её тихий смешок, а Анна почувствовала, как на глазах наворачиваются слёзы. Невероятно… Может, она ошиблась? Но что скажет Николай? От мыслей о муже подогнулись колени. Анна на ватных ногах вышла в коридор, начала спускаться по лестнице, держа руку на животе. Плоском, как и всегда, но Анна сама и не знала, что чувствовать. Страх? Радость? Она даже не была уверена в собственных догадках… Она слышала, как у крыльца суетятся крестьяне. В окно гостиной Анна увидела мужа. Тот стоял возле конюха, отдавая какие-то приказы о лошадях, а слуги уже начали расчищать крыльцо. Она смотрела на профиль мужа, величественный и статный, а в сердце, как бы она этому не противилось, вдруг разлилось тепло. Разум проснулся и с самого утра напоминал Анне о дьявольской природе её мужа, но девушка вновь заглушила эти мысли. Она просто смотрела на силуэт Николая на фоне белоснежного снега. Тут мимо неё пронеслась, словно вихрь, служанка. В руках она несла таз с водой, а бежала так, что та выплёскивалась на пол. - Что происходит? - подала голос Анна, отходя от окна. - Простите, не заметила вас, госпожа! - девушка замерла, балансируя с тазом в руках. Она явно нервничала. Служанка не находила слов. Щёки её раскраснелись, а в глазах графиня вдруг разглядела… страх. - Чтобы бы там ни было, веди.- наконец сказала Анна. Когда она зашла в маленькую комнату прислуги, то тут же увидела Татьяну на кровати в углу. К ней наклонилась служанка, а девушка, сопровождающая Анну, бросилась к кровати и подала той воды. Она смочила тряпку и приложила к голове старухи. Та металась в бреду. - Лекарь, которого вы приказали вызвать в поместье, осмотрел Татьяну.- шепнула служанка Анне.- Сказал, что ничем не сможет помочь. Женщина, вытирающая лоб Татьяны, снова бросила тряпку в таз и, обернувшись, с удивлением и страхом обратилась к своей госпоже. - Что вы тут делаете, графиня? Тут и заболеть недолго! Анна сделала шаг к кровати старухи. С тех пор, как Анна видела Татьяну в последний раз, та сильно изменилась. Щёки её впали, руки посерели и исхудали. Анна вдруг поняла, что Татьяна чрезвычайно похожа на ту жуткую ясновидящую, живущую в её родном поместье. Голова старухи металась по подушке, её бил озноб. Губы её шевелились в бессмысленном бреду, а Анне вдруг стало её жаль. Жаль женщину, которая её не любила с самого её приезда, но которая заболела, ухаживая за ней, хотя это, в сущности, могли делать и другие слуги. - Графиня, вам лучше уйти…- обратилась служанка к Анне, но тут глаза Татьяны открылись. Она бешеным взглядом осмотрела комнату, после чего глаза её остановились на Анне. Татьяна резко села в постели, показывая всю свою жуткую худобу. Руки она протянула к графине. - Наталья… Госпожа! Наташа… Анна вместе со служанками, не зная, что делать, просто наблюдали за бредом Татьяны. Одна из женщин попыталась вновь уложить Татьяну, но та вырвалась, а Анна удивилась вдруг, как у той хватило на это сил. - Я знала, что вы снова придёте ко мне, что вы не забыли! Что вы живы! - Ты меня с кем-то путаешь…- начала Анна, стараясь высвободиться из рук старухи. - Как же! Я же вас с пелёнок знаю… Красавица, вот и твои русые волосы, вот и голубые глаза!- она попыталась коснуться волос Анны, но та уже вырвалась из хватки старухи. - Вы вернулись! Какой были, такой и остались, даже когда Николая встретили… Что же, он женился на вас, как и обещал? Наташа, он же любил тебя, а ты его… Анна похолодела. Вдруг она поняла, как неосознанно сжались её кулаки. - Но... Наташа, где твоё красное платье? Анна уже не слушала Татьяну. Сначала медленно она сделала шаг назад, потом второй. После она бросилась вон из комнаты, не обращая внимания на оклики служанок. Она вихрем взлетела на второй этаж, вихрем ворвалась в спальню мужа. На столе, как она и думала, был портрет. Пока она неслась вниз в комнату прислуги, то снова смотрела в глаза женщины на картине: голубые глаза, русые волосы… Прямо как у неё самой. - Выйдите вон.- сказала она служанкам, заходя в комнату к больной, а те, быстро в испуге вскочив со своих мест, бросились к выходу. Анна подбежала к кровати Татьяны, развернула к ней портрет и поднесла к самому её лицу. - Кто это? Кто это, Татьяна? Старуха издала звук похожий ни то на плач, ни то на радостный возглас. - Наталья, госпожа! Николай, где он? Это ты подарила ему свой портрет, значит он где-то тут? - Кто такая Наталья?- Анна встряхнула Татьяну, так как взгляд её уже не фокусировался на портрете. - Скажи, кто это! Татьяна упала на подушки и замерла. Служанки, будучи не в силах больше слушать крики безумной больной и своей госпожи, забежали в комнату. - Дышит.- сообщила одна облегченно, прикладывая ухо ко рту старухи. Они принялись хлопотать вокруг Татьяны, а Анна так и осталась стоять перед постелью больной, до боли в пальцах сжимая в руках портрет женщины в красном платье.