She’s proof that you can walk through hell and still be an angel
— Ты серьёзно? — Эва пытается не выдавать нарастающее волнение. — Я не уверена, но Вильде сказала, что это правда, — голос Нуры намного спокойнее, чем у Мун. — Тебе не о чем переживать, Крис же сказал тебе, что они с Вильямом всё уладят. — Это и странно, — Эва лежит на кровати, смотря в потолок. — С чего бы ему меня защищать? — Не знаю, — задумчиво говорит Сатре. — Может, ты ему снова нравишься? Громкий смех Эвы заполняет всю комнату, что она даже не услышала, как её позвала мама. — Почему ты смеёшься? — спрашивает Нура и сама начинает смеяться. — Тогда я точно не знаю. Может, потому что он дорожит тобой как другом. Голос Анны-Марит становится ещё громче, и Эва уже отчетливо его слышит. — То, что мы друзья — сильно сказано, — рыжеволосая встаёт с кровати. — Мне надо идти, мама зовёт. — Воу, — Сатре удивляется услышанному. — Она приехала? — Да, и, видимо, надолго, — Эва надевает махровые тапочки. — До завтра. Она кладёт телефон на стол и идёт на кухню к своей матери, которая, скорее всего, опять захочет поговорить про учебу.Понедельник
8:47
Эва сидит на холодном подоконнике, пальцами перебирая рыжие волосы и борясь с неимоверным желанием достать сигарету из маленького кармана чёрного рюкзака. Леденцы уже не помогают, а никотиновые пластыри — бред полный, по её мнению. Но перспектива быть убитой собственной матерью не кажется Эве такой уж заманчивой. Ведь Анна-Марит всё детство учила малышку Эву, что курить — не есть хорошо, но разве кого-то это волнует? Сегодня её мысли снова заняты бесконечными проблемами, которые никак не хотят выходить из головы. Всё навалилось слишком резко и неожиданно, что Эва даже не успела заметить, как из жизнерадостной девушки она превратилась в совсем безжизненного, будто загнанного в угол человека, который ни о чем не думает кроме своих проблем. Она будто потеряла все жизненные силы, и теперь смысл её существования — пытаться скрыть от лучшей подруги поцелуй с её парнем и не попадаться на глаза человеку из прошлого, который, кажется, в этот раз настроен серьёзно. — Как с Вильямом? — Мун смотрит в окно, наблюдая за учениками. Что-то натолкнуло Эву задать этот вопрос, о чем она тут же жалеет, но отступать уже некуда. — Он все отрицает, — Нура забирается на подоконник к подруге. — Этого следовало ожидать. — Может, потому что не изменял? — Эва поворачивает голову на Сатре. — Поэтому и отрицает. Блондинка кладёт голову на окно и поджимает губы в тонкую линию. Эва прекрасно знает, насколько Нуре плохо, но станет ли ей лучше от того, если она узнает правду? — Что говорит Ибен? — Она перепутала, скорее всего, — Мун опускает глаза на облезлые ногти. — Даже если там что-то и было, не думаю, что Вильям делал это намеренно. — Откуда тебе знать? — Сатре вздыхает, откидываясь на стену сзади неё. Поверь, Нура, есть откуда. — Он ведь любит тебя, — Эва пожимает плечами, говоря очевидную вещь. — Хотелось бы в это верить, — блондинка грустно улыбается, а потом достаёт телефон из кармана светлых джинсов, проверяя время. — Нам пора идти. Нура слезает с высокого подоконника, таща за собой сумку, а Эве в то время тоже хочется спрыгнуть, только в другую сторону. Заходя в класс, они замечают небольшую толпу возле учительского стола. Кто-то опирается на первую парту среднего ряда, а кто-то просто стоит рядом. Мун идёт на своё место и кладёт туда рюкзак, доставая потрёпанный учебник английского языка. Она садится на стул, двигая его ближе к парте и подпирает голову двумя руками, начиная наблюдать за всё тем же скоплением учеников, бурно что-то обсуждающих. Эва смотрит на Нуру, и когда ловит её взгляд, кивает в сторону толпы, призывая пойти туда вместе с ней. Мун встает возле Шистада, пытаясь понять причину их разговора, но слышит только обрывки, которые никак не складываются в единую картину в её голове. — Что происходит? — Мун подаёт голос, и все сразу замечают её присутствие. — Говорят, что миссис Бергман уволилась, — Сара первая отвечает на поставленный вопрос. — Ингрид пошла узнавать так ли это. — Серьезно? — Нуру удивляет эта новость. — Кто будет нашим классным руководителем? — Надеюсь, что химичка, — Эрик мечтательно вздыхает, поправляя очки квадратной формы. — Потому что у неё грудь пятого размера? — Крис, улыбаясь, смотрит на Норберга. — Хотя… тогда я тоже не против. Эва демонстративно закатывает глаза, за что Шистад легонько толкает её бедром. В эту секунду Гуапсет заходит в класс и встаёт между третьекурсницами. Все выжидающе смотрят на неё, желая поскорее услышать, что она узнала. — Она уволилась, — говорит Ингрид, складывая руки на груди. Эрик начинает радостно ходить по кругу, отбивая каждому «пять», пока остальные не особо понимают причину его радости. — Нормальная ведь учительница была, — Сара удивленно смотрит на Норберга. — Вы серьезно не понимаете? — он останавливается, оглядывая всю толпу и убеждаясь, что он единственный тут так рад этой новости. — Мы теперь можем садиться как хотим, это ведь Бергман заставляла нас не пересаживаться. — Да, но ведь это все равно не мешало многим садиться так, как они хотят, особенно в дни, когда миссис Бергман не было в школе, — не понимая причину радости, говорит Гуапсет. — Теперь у нас полная свобода! Демократия! Нужно радоваться, Ингрид, — всё так же весело отвечает Эрик. В головы третьекурсников доходит эта мысль, и уже не только у Норберга поднимается настроение. Ведь действительно, эта учительница на протяжении всего времени не позволяла бедным детям менять свои места, а они, между прочим, уже друг от друга устали. Только Эве от этой новости не легче. Нура сядет с Вильямом, а Крис сто процентов уйдёт к кому-нибудь из своих друзей, ведь Мун уже совсем его достала. «И с кем мне теперь сидеть?» — проносится в её голове, и она осматривает одноклассников, пытаясь найти хоть одного одинокого человека. — А мы с Эвой не будем рассаживаться, — Крис кладёт свою руку на дальнее от него плечо рыжеволосой, смотря прямо в её зеленые глаза. — Да же, Мун? По телу девушки разливается тепло от осознания того, что Шистад не стал отсаживаться от неё, хоть и имеет такую прекрасную возможность. Эва иногда ненавидит его, но не на столько, чтобы так резко расставаться (на несколько парт, но всё же). — Да, — она, улыбаясь, тоже смотрит в его глаза, но вскоре отворачивает голову, чтобы дать своему бешено колотящемуся сердцу отдохнуть от такой нагрузки.