Undivided

Веном приоткрыл глаза их совместного тела, лежащего на кровати и принялся изучать новую темницу. По сравнению с прежними стеклопластиковыми кубами, новая локация заметно отличалась в лучшую сторону как размерами, так и относительным удобством, совершенно неожиданным при подобных обстоятельствах. Просторное помещение с каменными стенами, освещенное висящими на потолке продолговатыми лампами, заливающими все уютным желтоватым светом. Кровать с мягким матрасом, внушительная подушка и теплое большое одеяло. Кроме уже привычных раковины и унитаза, имелся еще стол и стул. И даже полотенце висело на пластиковом крючке рядом с раковиной, а в мыльнице лежало мыло. Все эти небольшие мелочи и удобства волшебным образом повлияли на восприятие происходящего — атмосфера в новой камере, (а это все же продолжало быть именно тюремной камерой), была уже не такой гнетущей, и создавалось впечатление, что они с Люси просто живут в отдельной комнате какой-нибудь квартиры или дома. Больше не было прозрачных стен и чувства, что ты — животное в аквариуме. Но, разумеется, за ними по прежнему наблюдали столь же пристально, без видеокамер не обошлось — тут присутствовали аж две, чтобы точно с разных ракурсов фиксировать все до мельчайших подробностей. Но, что странно, эти видеокамеры были совсем другой модели, без динамика. Динамик под потолком в старом кубе постоянно противно пищал, доводя до исступления… неужели чокнутые ученые резко решили подобреть?! А еще на стальной двери обнаружилась полочка с закрывающейся прорезью. Веном задался вопросом для чего это могло быть и вспомнил фильм про тюрьму, который он смотрел с Эдди — там в точно такие же отверстия задвигался поднос с едой для заключенного… Ну, что же, вот они и проверят, когда принесут тот самый завтрак, обед или ужин. Подтверждение не заставило себя долго ждать. Раздался писк, отверстие открылось и в него были задвинуты подносы с едой для обоих узников: человеческая еда и свежее мясо. Веном лениво подумал, что его мучители ходят по грани — он ведь может спокойно просочиться в это отверстие и всех поубивать. Зачем им так рисковать? Чтобы показать, что они ему доверяют и видят в нем разумное существо? Или знают, что он не бросит Люси, которая в отверстие точно не пролезет — человеческое тело не способно стать жидким, как его собственное. Или же это ловушка и они специально провоцируют их на нападение? Очередной безумный эксперимент, чтобы проверить насколько они с Люси вместе кровожадны, насколько он на нее повлиял… Они там совсем «рехнулись», как это называл Эдди. Им людей не жалко, чтобы проверить свои сумасшедшие догадки? Все еще размышляя об изменениях к лучшему, симбиот невольно отметил, что все же ему нравится, что их не ослепили и не оглушили перед тем как покормить. Пожалуй, пока стоит вести себя примерно — не провоцировать, выжидать и набираться сил. Они заслужили небольшую передышку. Пользуясь возможностью полениться, Веном не стал даже вставать с кровати, просто вытянул щупальце и цапнул свой кусок мяса, пока Люси пребывала в «фоновом режиме», укрытая его телом. Он понимал, что она спокойно воспримет его трапезу, ведь она же видела, как он сожрал охранника, просто не хотелось ее отпускать от себя, хотелось, чтобы она подольше чувствовала защиту, покой и тепло, столь необходимые ей после полного переживаний рассказа о своем прошлом. Он съел мясо, усадил общее тело в сидячее положении, притянул второй поднос ему на колени, пользуясь уже парой щупалец, чтобы не расплескать жидкость в пиале. Схлынул с Люси, прячась под кожу, и позволяя ей вновь чувствовать себя собой в своем теле. Он просто обернулся вокруг ее шеи черным ободком, чтобы она ощущала его присутствие и мысленно пожелал ей приятного аппетита. Люси погладила его щупальце своими пальцами, мысленно поблагодарила и принялась за еду. Съела суп, второе и захрустела яблоком с довольным выражением лица, а потом вдруг поинтересовалась ест ли Веном что-то еще кроме сырого мяса? Он выдвинул из тела глазастую и зубастую голову, аккуратно откусил половину яблока у удивленной девушки и тоже захрустел с ней вместе. Люси тут же захихикала, что не будет с ним больше делиться, потому что у него рот слишком большой. Симбиот ни капельки не обиделся эту такую дружескую подначку, сделал крошечную головку, миниатюрную копию обычной, и цапнул еще малюсенький кусочек яблока. — Все, я сдаюсь, я не могу соревноваться с твоими трансформациями тела. Придется делиться с тобой, уговорил, — заулыбалась девушка, — но ты так и не ответил чем питаешься? — Я могу есть все, но предпочитаю свежее мясо и шоколад. Эдди постоянно покупает мне шоколадки. А еще я обожаю молочные коктейли, офигенно вкусно! — А что это? — удивленно заморгала глазами Люси и симбиот принялся мысленно рассказывать ей как и из чего делаются молочные коктейли и начал перечислять все те разновидности сладкого, что покупал ему Эдди. Разговор о еде плавно перешел на расспросы Люси о самом Эдди Броке, который очевидно был самым близким человеком для ее нового друга и ей хотелось знать о нем все: какой он, что говорит, что думает, как живет, чем занимается в свободное время… одним словом, требовалось детальное досье на столь важного для Венома существа. И он начал рассказывать, как они случайно познакомились в лаборатории исследовательского центра «Фонда Жизни». Эдди прежде был известным журналистом в Нью-Йорке, но после увольнения перебрался в Сан-Франциско и работал в местной телекомпании: вел сложные и опасные расследования, информация о которых потом превращалась в серию блестящих сенсационных репортажей. Эдди был весьма популярен, его любили зрители, программа пользовалась известностью, но его опять уволили, когда он не подчинился приказу начальства прикрыть одно из дел. Брок тогда все же проник в ту секретную лабораторию, где обнаружил умирающую знакомую и Венома внутри ее тела, который пытался ее спасти, установив симбиоз и запустив регенерацию. Журналист не побоялся разбить стекло и вытащить тело женщины из камеры, даже особо не задумываясь о последствиях. К сожалению, она не смогла выжить, а Веном переместился в тело Эдди, пока тот оплакивал ее смерть. К удивлению симбиота, все получилось просто прекрасно: ему было хорошо и комфортно внутри Эдди, и он сразу же начал настраивать человеческое тело для полного слияния. Потом пришлось рассказать, как он и Эдди разбирались с «плохими парнями» как со стороны хомо сапиенс, так и со стороны клинтарцев — его собрат симбиот хотел претворить чудовищный план в жизнь, который удалось успешно сорвать и предотвратить еще одну неминуемую угрозу человечеству — заселить всю Землю симбиотами, уничтожив род человеческий. Люси слушала своего нового друга открыв рот: у них с Эдди было столько драматичных событий, которые их сплотили, они сработались и сообща столько разных проблем решили. Она призналась, что искренне завидует Ви, что у него есть такой потрясающий человек, как Эдди Брок, который его принял и не оттолкнул, хотя это порой бывает очень сложно сделать. Вот у нее, например, с Котой не получилось… Она потребовала рассказать как они живут вместе, как не устают друг от друга, как им вообще удается проводить вместе двадцать четыре часа в сутки? Он не стал врать, что с Эдди все и всегда было легко: поначалу он пытался манипулировать человеком и заставить его играть по своим правилам, но Эдди оказался достаточно сильной личностью со своими моральными принципами, в которые вцепился намертво, и не отступал. Признался, что они ругались, дулись друг на друга, игнорировали, хотя продолжали находиться в одном теле. Да, было сложно, но он постепенно понял, что ему все больше и больше начинает нравится этот незаурядный человек по имени Эдди Брок. И симбиот постарался этого человека получше узнать и понять. И что самое странное, Эдди сделал тоже самое по отношению к нему. — Поэтому я хочу познакомить тебя с Эдди, — симбиот вкрадчиво поделился своей задумкой с Люси. — В нем я уверен, как в себе — Эдди точно не обзовет тебя паразиткой или тварью, наоборот, постарается понять, принять и помочь. Он просто такой человек и всегда так поступает. — А можно, правда? — осторожно переспросила Люси, боясь поверить, что такие замечательные люди вообще существуют, и она может с ними подружиться. — Конечно можно, ведь ты же мой друг, ты понимаешь и принимаешь меня, иначе бы симбиоза не произошло, — заверил ее Веном, поглаживая девичью шею. — Если честно, то я тебя воспринимаю как розоволосого котенка или чертенка. Ты очень милая и красивая, Люси. — Мне нравится «чертенок» — он больше меня характеризует. Ви, а обними меня всю снова, — попросила Люси, смущенная такими комплиментами. — Мне так нравятся твои обнимашки — тепло и хорошо. — Совсем всю или голову оставить? — решил все же уточнить Веном. — Оставь голову. И свою голову оставь, хочу смотреть тебе в глаза, когда мы разговариваем. — Мы же мыслями обмениваемся, — подколол ее симбионт. — Ну, что ты сразу к словам привязываешься? — розоволосый чертенок решил всерьез надуться. — Хорошо-хорошо, не обижайся, сделаю как ты просишь, — Веном сразу же растекся по телу девушки, обволакивая его собой, и оставляя голову по просьбе Люси, чтобы она могла смотреть ему в глаза. — А почему ты сначала вообще никак не реагировала, даже улыбалась криво, а потом как будто другим человеком стала? — Ты знаешь, внутри меня живут две отдельные личности — настоящая я и диклониус, который предпочитает убивать, — призналась девушка. — Вначале, когда появился диклониус, ему понравилось меня подавлять. Потом, когда я оказалась в лаборатории, я научилась его контролировать, но только эта способность оказалась не очень нужна, после того, как директор Какудзава стал вести себя «по-плохому» — настоящая я здесь просто бы не выжила. В моем теле очень долго жил диклониус, а я обитала где-то на задворках сознания, но потом все изменилось, из-за тебя, кстати. — А что я такого сделал? — удивился Веном. — Ну, сначала тебе улыбалась как бы больше темная личность, потому улыбка и была кривой — как диклониус я не могла улыбаться нормально: инстинкты подавляли все эмоции и чувства, оставляя лишь те, что связаны с голодом и самосохранением. — Ты хочешь сказать, что я тебе четкое разделение поломал? — хмыкнул симбионт. — Да, именно это я и хочу сказать, — согласилась Люси. — Когда я увидела, что ты улыбался и всячески демонстрировал свое восхищение, когда я разорвала охранника, как будто внутри что-то щелкнуло: я поняла, что ты точно сможешь принять мою кровожадность. И этот странный процесс начался. Потом ты тоже нарисовал кровью сердечко в знак симпатии и всячески меня развлекал — я осознала, что, если ты можешь оставаться жизнерадостным и эмоциональным, то и я могу быть такой, даже имея темную сторону. А, когда ты сожрал того противного охранника, я поняла, что, наконец-то, нашла того, кто меня не только принимает, потому, что сам такой, но и понимает и одобряет. Я почувствовала себя счастливой, если честно. У меня так долго не было друзей… — Ну вот, теперь у тебя появился такой друг, как я, — Веном лизнул ее лицо своим языком, ожидая реакции. Люси просто улыбнулась и он принялся облизывать ее, как облизывал Эдди. Девушка хихикала, говорила, что он похож на щенка, тот тоже любил облизывать ее лицо, морщила нос, но не выказывала никакого негатива от такого проявления симпатии. Он закончил облизывать ее, вытер лицо розоволосого чертенка краем одеяла и улыбнулся — все-таки Люси была замечательной и она ему нравилась все больше. Венома не волновала ее кровожадность и количество убитых: за всей этой кровавой драмой он увидел несчастное одинокое существо, которое робко хотело поддержки, понимания и принятия. И если бы люди не были бы такими сволочами, даже будучи детьми, не издевались бы над ней, не предавали — всего бы этого могло бы и не произойти. — А почему ты не убил второго охранника? Пожалел детей? — внезапно спросила Люси. — Да. Эдди меня учил, что женщин, стариков и детей трогать нельзя — это табу. — А потом ты подумал, что я не смогу принять такой вот поступок и спрятался, да? — Угу. А ты затем захлопала и я понял, что все хорошо — ты меня поняла. — Я вообще не хочу убивать, никого. Хочу жить дружно и мирно, — призналась Люси. — Вот и заживешь! Надо только до Эдди добраться! — заверил ее симбиот и переместил голову, прислонившись своим черным виском в розоволосому виску, обнял ее за шею и напомнил, что ей надо поспать, уже зевает. Люси сонно его поблагодарила, и почти сразу заснула, а он еще долго бодрствовал, вспоминая ее историю и словно сам переживая эту драму, досадуя, что у Люси не было никого, кто бы смог ее поддержать в такой тяжелый для нее период и радуясь как ему повезло, ведь у него есть Эдди, его Эдди.