В поле зрения Румпельштильцхена появился нежданный тут пиратишка
— И как сидится? Руки не натер?—развязно спросил Крюк, опираясь на стену рукой. Румпель невольно ухмыльнулся, разглядывая так ненавистного ему врага. — И что ты удумал? — издевательски спросил он, хотя истерические нотки в голосе все же мелькали. Попытался развязать руки-тщетно. Что-что, а в узлы пират умел. — А угадай, — жёстко выплюнул Крюк, наставляя на мужчину пистолет. И вот тут уже Голда опалил ужас, попутно сметая дыхание. Главным страхом Румпельштильцхена как все уже дружно знали являлась смерть. Крюк довольно ухмыльнулся, а в его лазурных глазах блестела рубиновая ненависть. Он смаковал каждый миг страха в чужих глазах. Медленно, растягивая минуты, мужчина в кожаном плаще подходил к Румпелю пока дуло пистолета не уткнулось тому прямо в лоб. Глаза — зеркало души, а её сейчас рвала и метала возможная смерть. Крюк опустил ствол к скулам Темного и медленно, как конченный извращенец провёл от щёки до ключицы. Голд заворожено смотрел на это не решаясь даже пошевелиться. — Как смешно- величайший тёмный маг замер от ужаса при виде нацеленного на него пистолета — издветательски, с усмешкой рявкнул Крюк, и с силой прижал дуло вышеупомянутого оружия к шее. Румпелю пришлось наклонить голову в бок, опасливо смотря на пистолет. — Мы можем договориться— отчеканил он, поглядывая на Капитана. Тот довольно оскалился услышав то, чего хотел. Пират склонился над Тёмным, шепча ему прямо на ухо, да выплевывая слова словно смертельный яд: — Месть слаще любых твоих обещаний и сделок — пистолет больно давил на шею и по телу мага парадом прошлась мелкая дрожь. — И что, убьешь меня? — отчеканил он сквозь зубы. А сердце предательски быстро билось, как будто в шутку над всей этой ситуацией. Будто б пытаясь наверстать. — А вот сейчас и посмотрим— довольно скривился Киллиан от наслаждения при виде ужаса на лице заклятого врага. И выстрел прогремел, а за ним и второй и третий. Вся многолетняя тишина дома была разрезана громом и свистом, да, этот шум явно понравился пирату. Он убирал пистолет в кобуру внимательно следя за мимикой пленника. — Ты думал, я так просто тебя убью?—прорычал он, подойдя вплотную к Румпелю- наивный. А шоколадные глаза застелила пелена, он неверяще смотрел на кровь, что струилась из здоровой ноги. Точнее уже из когда-то здоровой ноги. Кричать перед этим ублюдком было ужасно унизительно. Он еле сдерживался прикусив до крови нижнюю губу, хотя боль резала горло и застревала в лёгких, не давая сделать и вдоха. —Нет. Ты будешь мучиться так, как ты мучил людей, как ты заставил мучиться меня — рыкнул прямо в лицо Темному Крюк, и с силой сжал окровавленную ногу— это тебе за руку.Хруст, раскатистый, будто ломались доски под ужасной тяжестью разваливающихся стен
В памяти лавочника мимолётно и мутно всплыло давнешнее воспоминание после которого он вернулся домой кое-как опираясь на посох. И по телу разлилась острая боль. Казалось ничего кроме неё нет и ничего кроме её прекращения неважно: ни крик, невольно вырвавшийся из глотки, ни упоение и цитаты Крюка, ни сырбор с сыном. И вскоре глаза снова залила тьма. Голд с усилием втянул воздух и открыл глаза. Комнату освещала только луна. Атмосфера была даже немного сказочной, только светлячков не хватало. Но мысли и воспоминания огромной и резкой волной накатили, стали драться друг с другом, сливаться воедино, скакать и врезаться в стенки черепа, словно в голове вовсе был рой диких пчел. Голова от этого жутко заболела, да просто раскалывалась надвое! Видимо последствие того удара о стену. Только Румпель пошевелился, как тут же лицо исказила гримаса боли. Через лёгкий звон в ушах был прекрасно слышен наглый смех Крюка. Он гордо вышагал к кровати на которой лежал самый страшный маг Зачарованного леса. —В этом мире без магии ты-всего лишь старикашка, калека да и только — развязно говорил он, попутно попивая из фляги ром. Сколько Капитан себя помнил она всегда была при нем, с того самого дня как он им стал. — А ещё в этом мире ты не способен себя вылечить. Совсем. Ни сотрясение, ни перелом. И тут мужчина рухнул на кровать рассматривая Румпельштильцхена, что тяжело дышал и жмурился, пытаясь держать боль в узде, да особо не подавать вида. —А ко всему этому, без этого ободранного куска ткани— рука в перстнях бесцеремонно дернула за «шарф» часть которого из-за этой манипуляции упала на одеяло— ты забудешь, кто ты есть. Забудешь о своем прошлом, о силе, о характере, о остатках семьи. И я смогу внушить тебе что угодно. Допустим, что ты мой прислужник, которого я милостиво взял к себе, когда ты умирал от голода на дне этого мира- рассказывал он, театрально малая руками. Карие глаза в миг распахнулись, и какой же в них был ужас! Такой, от которого становилось еще труднее дышать, от которого закладывало уши и трясло всё тело, от которого на руках образовалась корка льда. —Что тебе нужно? — и как бы он ни старался дрожь в голосе было не унять. Ах, как же жалко это звучало! Было ощущение, что Темный вот-вот расплачется. Удовлетворение на лице Крюка было ни с чем не сравнить, но длилось оно недолго. —Чтобы ты стал на колени передо мной— жадно процедил пират, хватая Румпельштильцхена за волосы, оттягивая их назад да сверля взором затуманенные глаза. —Но…мои ноги, — послышался легкий протест, после которого Киллиан одним толчком свалил Темного с кровати. Короткий вскрик послышался с его уст: любое действие, как по цепочке, вызывало жуткую боль. И Крюк чувствовал свое превосходство, свою власть над тем, кто испоганил ему жизнь. И не только ему. Впрочем, мужчина действовал скорее из своих интересов, хотя и знал, сколько душ хотят возмездия магу.А сейчас вот он, перед ним, даже не может встать на колени
—Что же это мы так Темный? Настолько слабы, что не можете встать перед врагом на колени?— процедил Крюк, борясь с огромным желанием хорошенько пнуть это жалкое зрелище. Не сдержался, взял за копну волос и хорошенько дёрнул вверх. Вскрикнув Румпель и правда распрямился, даже поднял глаза. В памяти снова всплыло воспоминание, в котором мерзкий солдатишка заставил его целовать свои сапоги. Как же сильно душила обида и ненависть: редко в чьей-то жизни вообще бывали эмоции такой силы. Киллиан же усмехнулся и нагнулся, убрав руки в карманы—ты мой, крокодил. Вроде бы для острых мучений нужно что-то большее, чем просто избить и бросить. Особенно для Темного. Но тут, в мире без магии этого было вполне достаточно. Пара сломанных ребер, сотрясение и перелом сводили в могилу. Но больнее всего Румпельштильцхену было осознавать то, что он беспомощен и насколько ничего не может сделать. Холод и темнота, запекшаяся на зеленом покрывале кровь и отвратительный сырой запах. Дни, часы, минуты, всё шло медленно, как будто утопая в болоте.***
Тяжело дыша, Румпельштильцхен проснулся, открыл глаза и увидел перед собой белый потолок. —Не мог же я так просто отпустить тебя в мир иной! Не-ет, ты будешь сам вымаливать у меня смерть. Она будет для тебя мечтой, благом, спасением! — целой рукой Киллиан провел по щеке Голда. А тот лежал тяжело дыша и загнанно смотря на злейшего врага. Сил небыло даже на то, чтобы представить его муки. «Нужно только вернуться в Сторибрук, там моя магия будет при мне, и тогда-то уж, тогда- то уж я сотру этого щенка с лица земли раз, и навсегда — думалось на остатках разума. Злорадная ухмылка мелькает прямо перед лицом— вернуться бы, в Сторибрук, там я при магии, там он будет в мучениках, там то, вот уж я отыграюсь» Но мысли прогнал Крюк, что с интересом изучал аппарат искусственного дыхания. И вот уже полные ужаса глаза следили за каждым его движением, он будто б почувствовал как его сердце ставил ритм, став глазами. —Интересно, что будет если я это отключу?—ехидно спросил он, и так зная ответ. Румпель замотал головой, не желая оставаться без воздуха. Но тут его не спрашивали, Голд схватился за горло и захрипел. —Упс, что же я сделал? — рассмеялся Крюк смотря, как закатываются глаза злейшего врага. И как всегда, столь приятный момент прервала медсестра! Пришлось сыграть роль. — Боже мой, эта штуковина отключилась! -воскликнул Капитан изображая ужас. Медсестра сама чуть не взвизгнула, мигом позвав врачей. —Мой отец задыхается, да помоги же! Стоишь столбом! — притворно разозлился он. Через полузакрытые глаза Румпель наблюдал за всей этой аферой, содрогнувшись от того, что его назвали отцом. И на его же разочарование он остался жив, а ноги совершенно отказывались идти, поэтому пришлось воспользоваться даже не одним костылем. Холодный ветер обдал лицо, когда тот кое-как вышел из больницы. В глазах была пустота. Румпельштильцхен сел на скамейку и запустил руки в волосы, в которых в последнее время появлялось всё больше седин. Глоток свежего воздуха немного развеял тугой клубок мыслей, что были сосредоточены на Эмме. Где она и Генри? Нашли ли они Бея? Ищут ли они его? Какая мука иметь много вопросов и не иметь возможности найти на них ответы! И тут признаки своего существования подал организм, что намеревался потерять сознание если не получит пропитания. В больнице сказали, что уходить ему еще нельзя: он должен сначала пройти курс реабилитации после операции, иначе нога могла срастись неправильно. Голду и одной больной на всю жизнь конечности хватило, очень бы не хотелось схлопатать и вторую. Как бы того ни хотелось, пришлось вернуться в больничную палату. Ай сколько смертных тут было! И теперь он один из них и должен мучиться от столь примитивных ран жизни. Медсестра которая принесла ему обед озадачено уставилась на накидку, что была насмерть повязана вокруг шеи Румпеля как шарф. Как грязный, подранный шарф. —Я думаю вам стоит снять его, в нем вполне могли остаться вредные бактерии, грязь, кровь и многое другое. —Думай подальше от меня— раздраженно ответил мужчина, прихлебывая холодный чай. Девушка обиженно хмыкнула, но оставила Голда в покое. Тухнуть в этой больнице удовольствия было мало, особенно в то время, как он мог уже найти сына и уехать в Сторибрук! И возможно даже с ним.***
— Так что я думаю нам обязательно стоит сходить в это кафе— Генри обернулся, но Голда не обнаружил. Может он потерялся в толпе!? - предположил мальчик проходя обратно и высматривая пропажу. Но его нигде не было видно, совсем, как сквозь землю провалился.— Извините мистер Голд, он сбежал
— Мам, я думаю у нас есть проблемы посерьезней. Его нигде не видно, вот мы шли, я рассказывал ему о местах Нью-Йорка, а вот его уже и след простыл. Эмма нахмурилась, куда в незнакомом городе, без магии и с тростью он мог направиться? Да и главное, зачем? Первая мысль — искать сына, но он понятия не имеет, где Нил может быть. А искать вслепую — это не в традициях Темного. Или же у него тут есть знакомые, с которыми он что-то затевает? Понять этого человека было трудно, предугадать его намеренья — ещё труднее. — Покажи, как вы шли, — задумчиво сказала женщина, убирая светлые волосы за ухо. А люди мелькали вокруг совершенно не обращая внимания ни на них, ни на друг на друга, словно находясь в разных мирах. Генри раза три показал Эмме маршрут, и вроде что-то с этого да вышло. — Кровь на стене, совсем свежая—нахмурившись пробормотала она. — Ты считаешь, что это его? — Предполагаю. Тёмный за столько веков нажил бесчисленное количество врагов, кто сказал, что их не может быть здесь? Конечно мысль о том, что они оба могли проворонить похищение или побег прямо из-под носа отнюдь не радовала. Как всегда сначала они полистали старую как мир книгу сказок, но не найдя там ответа стали думать своими головами. Но увы идей совершенно не было, мозг просто отказывался давать хоть какие-то адекватные предположения.Больно плохо они знали Голда, чтобы судить о его характере и о его врагах.