Возвращение Румпельштильцхена

За окном он видел город, а город видел его. Щурил глаза, вздыхал и сбегал. А возвращаясь никого не находил. Он мелькал в подворотнях словно ночной кошмар, что не успел испариться до утра. Он проливал кровь зажмурив глаза, он восседал на скамейках в час сумерек. И являлся на дороге в закат. Люди шептались, люди боялись, люди находили тела и обнаруживали пропажи трав. Они открывали запретные двери и искали его, они шли по минимуму следу с собаками. А он прижавшись к углу стоял слыша уходящие шаги. Вздыхал слегка расслабляясь, сжимая в руках красивый, но не свой кинжал. С морга пропадали тела, по кирпичу разваливалась часовня. Городские часы давили своим тиканьем на мозги. Теперь он игрушка в чужих руках, ну ничего, не привыкать, впереди ещё много страшного и неизвестного. А пока он отстукивал каблуками возвращаясь в своё ветхое убежище в виде заброшенной пекарни. Она вся поросла виноградной лозой, а между кирпичиками пола расцвели васильки. Прекрасное место, он желал тут остаться. Но день за днем он выходил и наводил смуту. Крал с лавки свои же вещи и отвары, пугал до чертей людей и оставлял кровавые следы. Тело напряжённо вздрагивало каждый раз, когда чувствовало как сердце об кожаную сумку. Он проводил рукой по пустой грудине и закрывал глаза, мечтал пережить весь этот ужас. Мечтал увидеть лицо сына, вспоминал самые приятные моменты в жизни. И шептал, шептал себе под нос когда-то кем-то сказанные утешительные слова. Как же ему не хватало тепла, какими же были холодными его руки. Как плакал он вспоминая уже чужие, и такие тепло рук бывшей жены. Слухи о возвращении Темного дошли и до четы Прекрасных, и конечно же до Свон. Они давно уже и не надеялись найти его. — вот видишь, что мы тебе говорили. Он не изменился- сторого говорила она Нилу, будто пытаясь вбить в голову наивному мальчишке столь страшную мысль. А он сидел опустив голову в руки и сожалел о том, какой же глупец. Они искали его по Сторибруку, но никак не найходя уже хотели явиться в Нью-Йорк по наваждениям Гарольда. Киллиан был напряжен наверное даже больше самого Темного. Ему приходилось носить свою страшную тайну и не дрогнуть когда наконец явился Арчибальд. Его приняли радушно, оказали всю необходимую помощь и старались успокоить. Бедняга дрожал, его очки были разбиты, а тело охудело. Его память была промыта, но в зелёных глазах Крюк все равно видел намёк на прошедшие события. И руки слегка подрагивали от тяжёлых дум- что же делать если он вдруг вспомнит? Но пока всё шло как надо, Арчи рассказывал страшные вещи. Самое плохое от чего сжимало душу, это боль Бэя. И вроде пират прав, и вроде он должен радоваться что парень наконец разочаровался в своём отце. Но от чего так туго на душе? Спустя почти день успокоения потерпевшего Свон вместе с остальной, почти что командой отправились за Темным. Но уже по наводкам сверчка. Чем ближе к этому самому месту был Крюк, тем больше болело тело от напряжения, начало мутить. А Румпельштильцхен всё чувствовал, как душа всё ближе и ближе. Замирал от понимания, что сейчас должно случится что-то очень важно. То к чему он ещё не готов, от того и дрожит весь как осиновый лист. Господи, он бы отдал всё лишь бы это кончилось. Но всё у него и так почти забрали. Старая пекарня на окраине города, никто и подумать не мог что в этих развалинах могло поселиться чудовище. А у чудовища там целый подвал, в который с тяжёлыми сердцами бесцеремонно врываются. Пробирки и колбы, травы и зелья, кровь на стенах и странный, затхлый запах чего-то пропавшего. — вам некуда бежать Темный! Выходите! — командно сказала Эмма, после чего те же слова подхватила Реджина. Спустя минуты две человеческая стать отделилась от тьмы. — вернулись чтоб снова испоганить всем жизнь?! — она стояла протянув меч вперёд. Позади стояла бывшая королева, а остальные ждали сверху. Румпель только развёл руками, изобразив смех. — очень жаль, но именно тут вся моя магия и всё, что мне нужно- буднично ответил он, будто они снова в лавку ворвались. — черт с ней с магией! Вы убивайте людей! Зачем?! — на вопрос мужчина только хрипло рассмеялся. Несмотря на деловой костюм с иголки, волосы были ужасно спутаны и торчали в разные стороны. А щетина была наотмашь неловко сбрита кое-где даже не до конца. Мужчина даже немного походил на какого-то безумного ученого. — везде вы герои лезете, простых вещей порой не понимайте- разачарованно ответил Темный. После чего в руках появился сгусток магии- а теперь пошли вон- небрежно показал на выход рукой он. Но это кажется ещё больше разозлило Свон, которая морочиться не стала и запустила свой шар прямо рядом с мужчиной. С громким лязгом и грохотом попадали столы и всё стоящее на них. Маг изобразил злость на лице и хотел атаковать в ответ, но Реджина опередила его ещё одним шаром магии. Что окончательно разгромил эту постановочную лабораторию. Просто пришлось выйти вслед за этими двумя, ибо драться в том беспорядке было невозможно. В дневном свете его встретило намного больше людей. На деле помимо самой недо-команды в виде Эммы, Реджини, Прекрасных и Нила с Крюком хотело пойти на это «мероприятие» хорошо больше людей. Все хотели глянуть на возвращение Темного, Киллиану ели удалось отговорить людей идти с ними. Сам виновник «собрания» стоял с грозным лицом, но душа трепетала от ужаса. Словно загнанный кролик, знали бы они, знали бы. Первое на что он глянул, на сына. В его глазах было разочарование и злоба, ни капли какой-то надежды, а уж тем более любви. Какую пустоту тогда почувствовал Голд, бесконечное горькое одиночество. Настолько огромное, что оно засасывало все эмоции внутрь. — вы всё равно не убьете меня. Или кто-то из вас готов стать Темным? — противно улыбался он, чувствуя как крепкие руки сжимают его душу. — у нас было время изучить твою силу- было начала Реджина, но Нил перебил её- пока мы искали тебя по моей глупой прихоти. Я думал ты можешь измениться, я думал я наконец увижу отца! Но видимо чудовища они везде чудовища.- и такие эти слова были холодные, такие наполненные злобой, что Румпельштильцхену казалось что его душа сейчас разорвётся. И даже пират чувствовал как она дрожала в руках, как болезненно сжимается. — всё, мне надоело вести эту пустую дискуссию- ответил наконец калека, и начался настоящий спектакль. Ибо вперед вышел Киллиан с громким возгласом, что он должен ответить за всё. На что Темный, как и полагалось по плану добротно вдарил его магией и отбросил в стену. Больно конечно, но это только на вид удар был сильный. Зато как встрепенулись остальные, один за другим пытаясь вывести из равновесия кто чем. В то время как Крюк незаметно свалил за развалину, в его руках был Темный. А сам он уже и не знал, нужно ли это всё. Глаза бегали то на сердце, то на кинжал. И внутри колебаться его существо, вздымалось, кричало как это неправильно. В конце-концов на Румпельштильцхена с мечом пошёл и сам Бэйлфаер. Конечно же под защитой других магов. — ты такой рьяный Бэй, плохо- не своими губами произнёс мужчина, направляясь на сына фальшивый кинжал. И сейчас в груди всё сжалось, такой ужас сковал всё тело и на лице это было даже видно. Голос великого мага дрожал, совершенно не подходит для такой ситуации да? И Нил это заметил, удивлённо воззрившись на отца за пару секунд до его удара. И сердце пропустил пару ударов, и воздух выбило с лёгких когда столь дорогой человек бессознательно отлетел в другое здание. Голду показалось, что он даже услышал хруст. Так сейчас хотелось забиться куда-то, и слезы стояли комом в горле. Только магия давила эту бурю эмоций, от который у Темного дрожали руки. — что же ты сделал? Это же сын твой- немного шокированною сказала Эмма, но тут же взяла себя в руки. Слишком дорог был ей тот, кого маг кажется убил. Светлые и тёмные сферы взрывались так, что слышал весь город. С под земли вылезали копья, а светлая магия волнами пыталась подавить чужую, Темного. И это даже неплохо получалось, мысленно он был пуст. Кровавого цвета спирали от Реджины каждую секунду норовили разрезать плоть, острые щупальца света порой даже вонзались во что-то, что быстро заживало. Прекрасные тоже не отставили и более материальным средствами не то чтобы драились, скорее мешали. И наконец подоспел Крюк, очередной волной совместного использования тьмы и света от Реджины и Эммы калеку отбросило. Тогда-то в него вцепился пират с намерением видимо порезать на куски, а куда бить он знал. Знал, но не хотел, лазурные очи с не меньшей растерянностью смотрели вперёд. И такое отчаяние наполнило всё существо Голда. Он понял, во всяком случае думал, что «хозяин» заставит его убить Бэя, заставит продолжать весь это кошмар. Он знал где именно находится настоящий кинжал. Но всё тело было опутанно ледяными кандалами, они не давали и пошевелиться без нужного приказа. Они больно давили на горло, и руки, на разум вонзая в него штыки. Казалось и движения не сделаешь, и вроде расслабься и будь пешкой. Но впервые за долгие, долгие года Голд попытался пойти на перекор этой силе. Всей статью от физической, до внутренней пошёл против. Не будет больше шанса. Это ужасно больно, будто кнуты с крюками снимают скальп и рвут все тело и разум. Стало слишком жарко, к тому же настолько больно что стоять на ногах почти не было сил. Всё тело аж тряслось от прикладываемых усилий. «Здесь и сейчас, больше не смогу, больше не будет шанса» гудело в раздробленной голове. Темный зажмурился вспоминая всё хорошее, что могло дать ему силу. Не так много. Сделав глубокий вдох он будто что-то сломал, будто угодил в кипящую лаву рукой, которой ослушался силы. Которой выхватил со внутреннего кармана привязанный туда кинжал. Сказать, что Крюк такого не ожидал. Даже не допускал какого-то такого варианта или возможности. В миг оробел даже забыв, что душа Голда всё ещё у него. Не мог понять как это произошло. Только отшатнулся, как маг свалился с ног и сжался в подобие комка. — что ты сделал? — пораженно спросила Реджина. На что пират рассеянно сказал, что попал видимо в какое-то особо чувствительное место. Тьма настигла, сжирала, шептала ужасы в уши, давала ощутить себя богом, давала то самое чувство безопасности которого так не хватало. Нил оказался жив, хоть и сильно ранен. Чета Прекрасных ему помогла, но он, завидев такие изменения на поле брани попросил довести его туда. Темный дрожал, и судя по звукам тихо плакал, усиленно пытаясь казаться меньше. Стоящие рядом даже не знали сначала, как реагировать, но только подняли руки для будущих действий как подвели Бэя. Услышав приближение кого-то Голд замер и инстинктивно поднял голову, каково было счастье видеть что сын то жив. Шатаясь маг поднялся, и одним взмахом руки вылечил переломанные кости. А на него смотрели так, будто он не плакал, а наконец помер. — прости меня Бэй. Лучше бы Мила была права, лучше бы я никогда не добрался до кинжала, я столькое наделал Бэй. Но ведь всего лишь хотел спасти тебя, а в итоге погубил, погубил всё- хрипло говорил он, пока с лица катились слезы- я тебя так люблю сынок. И Белль, и Генри, вы то, что я должен был беречь- -па- только и успел сказать шокированный мужина. Румпельштильцхен вернулся. Тот самый Румпельштильцхен. Но только он вернулся как не дал себе жить. Только слово сорвалось с дрожащий губ Бэя, только Тёмный горько улыбнулся в ответ, как руки вонзили кинжал прямо в собственную грудину. Где должно было быть сердце. «Я так хочу остаться с ними, так хочу быть частью всего этого» Да, самоубийца Темный и правда не мог, зато навредить сам себе мог. От того шокированное тело испускало темные всполохи магии когда Румпельштильцхен упал казалось бы, замертво. — папа! — воскликнул мужчина, только увидел, только обрел счастье на пару секунд, только все надежды исполнилось. — как такое возможно! Убить Темного может только кто-то другой-возмутилась Реджина не веря увиденному. — а ты уверена, уверена что обхода этому нет? — а на это она только отрицательно закивала. Голд мог придумать всё что угодно. И обе смотрели на эти обреченные слезы. Калека пах сеном и тканью, почти так же, как тогда в далёком доме, в Зачарованном лесу. Трудно было его отцепить от уже похолодевшего тела, трудно было поверить в произошедшее. Трудно было обработать такую смену настроения. Только они хотели забрать и самого виновника произошедшего, как тело распалось на тысячи чёрных кусочков. Можно было наблюдать как лицо с отпечатком боли расходилось на тёмные осколки и растворялось в воздухе только они успевали взмыть вверх.

***

За черту города вышел пират. Отныне в Сторибруке он больше не появится. Около асфальта, на земле ведущей к лесу сидел умерший и смотрел в небо устланное облаками. Обнял свои искалеченные ноги и убитым сознанием приходил в себя. Кинжал бы спрятан далеко в лесу ещё в городе, вряд ли его найдёт ещё кто-то. А если и найдёт, Темный будет слишком далеко. Киллиан мелкими шажками подошёл и сел рядом, перебирая свои растерянные мысли. — я чудовище.- пробормотал он со свистом вдыхая воздух и опуская голову. — я тоже. Убьешь меня? — как-то буднично сказал Уивер. — не могу- кажется пират практически плакал, и закрыв голову руками пытаясь спрятать то, чем он стал. — конечно. Ты меня уже убил- а вот он уже смирился, тьма отступила, оставила его в покое. Оголила настоящего Румпельштильцхен, того кто пытался бежать от войны, того кто поджёг замок герцога и остался совсем один. — ты не монстр. Ты пленник магии, в отличие от моих собственных рук- больше даже сам себе говорил мужчина. Они сидели так с минут десять, холодный ветер путался в волосах, солнце слепило глаза. Шуршала листва, а по веткам прыгали белки и птицы. Город за пределами остального мира, всеми забытый и никем не узнанный. В котром совсем скоро найдут тех, кто даже не умирал, а липовые трупы уберут. В котором все переведут дух и заживут более спокойно. — тогда у тебя есть отличный шанс начать новую жизнь-вздохнул калека и похлопал заклятого врага по плечу. Только через пять минут он поднял голову, утер переживания и уставился в лицо напротив. — про.-хотел извинится, но вполне резонно понял, что это тут пустой звук. Столько ада натворил, хлеще самого Тёмного. Столько боли принёс и тем, кто вообще ни причём. — всё в прошлом, там, за чертой. Только не лапай меня больше- вдруг ответил Румпель, от усталости он дрожал, от слез лицо было красноватым- и помоги мне встать- с кряхтением добавил он. Киллиан сразу же подорвался и подхватил его за плечо. Нет больше Темного, нет больше пирата. Где-то в Нью-Йорке теперь живут Уивер и Роджер. В съёмной квартире на третьем этаже. Первый встречается с дорогими друзьями, что были вполне себе живы, а второй ищет в себе что-то большее чем разбойника. И пока что глаз на удивление пал на правоохранительные органы. Оба обсуждают непонятные для других вещи, про какой-то затерянный лес. Роджер иногда рассказывал Уиверу о том, как повернул какую-то длинную и странную аферу. Из-за которой они теперь, собственно, и тут. А второй все удивляется, как у простого моряка получилось столько всего сделать. И ходят они на рынок не с пакетами, и зачем-то с корзинками. И читают по вечерам сказки, громко обсуждая их суть. Будто возмущаясь. Оба начали новую жизнь, хоть и немного поздновато, но с новым рвением и мыслями.