Блики солнца в волосах

Сокджин осторожно выглядывает из-за дерева и ведёт носом. Внизу, в овраге, горит костёр, и омега уже собирается пойти туда, как вдруг позади него появляется Намджун в человеческом обличии и хватает его запястье, не позволяя и шагу сделать. — Тише, если нас услышат, то одна из стрел окажется между наших глаз, — альфа говорит тихо, практически шепчет в ухо, и у Джина мурашки по спине бегут от жаркого дыхания. — Это эльфы. Внизу находятся два человека. Эльфа. Видно, что они очень высокие и худые, рядом с костром поблескивают серебряные наконечники стрел и пахнет в воздухе незнакомой сладостью. — Это эльфийская территория, хён. Идём. Намджун тянет его за руку в сторону, и омега поддаётся. Им проблемы не нужны. Но остроухие имеют абсолютный слух, и уже через секунду из оврага слышится громкое: — Кто здесь?! Альфа громко смеётся, таща за собой Сокджина, шаги становятся расторопнее, они уже бегут, а позади слышатся возмущённые вопли. Их пытаются догнать, но Намджун бежит быстро-быстро, волочит за собой старшего, и тот едва ли по земле не тащится. Но им смешно от того, что их могут поймать и пристрелить. Чёрт, это совсем не смешно, но Сокджин смеётся, икая, и его нелепый смех раздаётся эхом вокруг. Когда позади всё стихает, Намджун останавливается, чтобы перевести дыхание Он тяжело дышит, облокотившись руками об колени, а Джин устало падает на землю и раскидывается в позе звезды. — Ты чертов сорвиголова, — говорит блондин, падая на колени. — Эти эльфы услышали тебя. — Они услышали тебя, потому что ты неуклюжий, — улыбается омега и тихо смеётся, когда младший толкает его в плечо. Намджун укладывается рядом, закидывает руки за голову и смотрит в тёмное ночное небо. Звезды яркие, красивые, будто кто-то рассыпал блестки на тёмном покрывале. Вздохнув, Джин прикрывает глаза и расслабляется. Так хорошо, тихо и спокойно, но… — Ты чувствуешь? — голос у альфы напряженный, он приподнимается на локтях и глубоко вдыхает холодный воздух носом. Сокджин дергается вперёд, садясь прямо. — Это кровь, — говорит он, и Намджун кивает. Омега резко поднимается и обращается, альфа хочет что-то сказать, но старший уже скрывается между ближайшими деревьями. Намджуну ничего не остаётся, он тоже обращается и бежит на запах. Джина он не догоняет — быстрый дюже, паршивец, —но пытается, и уже через секунду оказывается на поляне. В воздухе витает аромат тёплой крови и горький запах возбуждения. Намджун видит, как его хён налетает на Юнги, цепляясь в его человеческую шею, и откидывает в сторону. Чимин под альфой дергается, когда узел вырывается из него, а затем падает обратно… *** Юнги чувствует хёна за несколько сотен метров. Слышит тяжёлые шаги, но сил уйти нет. Да и куда ему теперь идти? Он осторожно прижимается губами к холодной коже над лопаткой омеги, который, кажется, уже не дышит, и выдыхает, чувствуя пульс. Внутри омеги очень горячо, и Юнги пробует вынуть узел. Получается плохо, Чимин под ним стонет от боли и начинает дергаться, и альфа бросает эту идею. Когда Сокджин появляется в поле зрения, альфа даже не дергается, продолжает лежать на узкой спине грудью и смотрит на безумные глаза хёна. Тот на секунду останавливается, чтобы понять всю ситуацию, втягивает воздух носом и рычит, бросаясь вперёд. Юнги зло шипит, когда чужие зубы вгрызаются в его глотку, и хватает волка за холку. Джин рычит, оттаскивая его в сторону, член покидает тёплое нутро, и Чимин слегка дергается и стонет от боли. Продолжая рвать чужую глотку, омега прижимает человеческое тело к земле тяжёлой лапой, рычит все громче и громче. Намджун появляется неожиданно. Его не чувствует никто, потому что все рецепторы обращены в другое русло, и Сокджин чувствует, как его хватают за шерсть в области спины и тянут в сторону. — Хён, господи, пусти его. Он же сдохнет от потери крови, — тихо просит второй альфа. Да пусть сдохнет, хочет сказать в ответ старший, но из груди вырывается одно лишь рычание. — Пожалуйста, отпусти его. И Джин медленно отстраняется, отпуская чужое горло. Юнги громко кашляет, зажимая рукой рану, и кровь сочится сквозь плотно сжатые пальцы. Омега постепенно отходит, человеческое обличие возвращается, и он спешит к Чимину. Тот всё ещё лежит на земле, с опущёнными до колен штанами и задранной до шеи рубахой, и тихо-тихо плачет в согнутый локоть. Джин осторожно опускает рубашку, ведёт пальцами по дрожащему бедру вдоль засохших полос крови, и Чимин резко дергается в сторону, пытаясь натянуть штаны. Тихо стонет от боли и сгибается пополам. Позади слышится шорох, Сокджин оборачивается и никого не видит. — Я поймаю его, хён, — говорит Намджун и бросается вслед за удравшим альфой. На руках омеги тихо плачет Чимин, и Джин чувствует неконтролируемую злость внутри. *** Чимин не хочет открывать глаза. Просто не хочет. Он вспоминает всё произошедшее и думает, что это был всего лишь кошмар, но боль в животе и жжение на плече говорят о другом. Подкатывает истерика, и омега просто начинает захлебываться слезами. Он видит у себя в ногах чёрную макушку — видимо, кто-то уснул у него в ногах — и приподнимается на локтях. Джин резко поднимает голову и обеспокоенно смотрит на младшего омегу. — ЧимЧим, что случилось? Что-то болит? Тебе плохо? Но омега продолжает рыдать, сжимая пухлыми пальцами край одеяла, а Джин тихонько шепчет нежные слова и гладит по дрожащей руке. — Пожалуйста, малыш, скажи чего-нибудь. Чимин судорожно всхлипывает, кусая губы. — Он…ушёл? Старший омега натянуто улыбается, сдерживаясь, чтобы не сказать, что Юнги сбежал как самый настоящий трус. — Эм, нет. Он…ушёл прогуляться. Ну, знаешь, успокоиться, привести себя в порядок. Намджун приведёт его назад. Джин никогда не умел лгать. Это его минус. И Чимин слышит ложь в его словах. Он начинает дрожать, захлебывается слезами и скулит, сползая полностью под одеяло. — Он ненавидит меня. Я ему не нужен! Лучше бы он меня не ловил! Чимин продолжает плакать, кутаясь с головой под одеяло, а Джин устало потирает глаза и уходит. Он ничего не сделает. *** Когда расцветает, Намджун возвращается домой. Он выглядит уставшим, круги под глазами залегли и спина сильно сгорбилась. На пороге его терпеливо ждёт Джин, опустив голову на грудь. Он отчётливо слышит приближающиеся шаги, моргает часто и поднимает голову. Альфа тяжело вздыхает и садится рядом, и Джин кладёт ему голову на плечо, прикрывая глаза. — Ты не нашёл его? — тихо спрашивает старший и зевает. От Намджуна пахнет холодом и немного злостью, но это не пугает. — Я ушёл на территорию эльфов. Либо он вернётся оттуда невредимым, либо его выкинут на границу со стрелой во лбу. Омега хмурится. — У оборотней всегда так? — Как? — блондин неуверенно обхватывает широкие плечи Сокджина и наклоняется чуть ниже. — Не любишь омегу, и всё равно берёшь её против воли, — старший пытается смотреть вперёд, но взгляд тёплых глаз такой привлекательный, что Джин мельком смотрит в них. — Если альфа действительно любит омегу, то он не бросит её. — Юнги бросил…— омега замолкает под внимательным взглядом. — Но он вернётся, хён. Он вернётся к Чимину и будет стоять перед ним на коленях, — и, немного помолчав, добавил: — Даже со стрелой во лбу. Джин сонно улыбнулся. Из-за двери послышались тихие шаги, и на улицу сунулась голова Хосока. — Хёны, почему вы всё ещё здесь? Вам нужно спать идти. Тяжёлая ночка выдалась. Джин-хён, иди к себе. Кай спит у меня, не бойся шуметь, — он осторожно коснулся плеча брюнета и слегка улыбнулся. — Намджун-хён, тебе тоже не помешает вздремнуть. Лениво поднявшись со ступенек, парочка скрылась в доме. В коридоре они разошлись в разные стороны, Намджун ушёл к себе и, судя по звукам, разбудил Чонгука. Сокджин устало вздохнул, открывая дверь к себе, и упал на пустую кровать. Сон подкатил моментально, глаза закрылись, а разум провалился глубоко-глубоко… Джин проснулся, когда уже было светло. В доме снова было тихо, из кухни пахло чем-то вкусным. Он поднялся, прочесал весь дом и пошёл на кухню. На столе стоял их завтрак — Чимина и Джина — и старший тяжело вздохнул. Это был не сон. Чёрт, кровь, которую он вчера почувствовал и увидел не приснилась ему, нет. Взяв чашку, Сокджин направился в соседнюю комнату. За дверью пахло болью и обидой, стояла мёртвая тишина, и на постели лежало одно тело. Одеяло сползло на пол, Чимин был в одной лишь рубашке, которая слегка задралась, оголяя белые ягодицы. Омега не двигался. Но дышал. Хило так, но дышал. — ЧимЧим? — тихо позвал оборотень, подходя ближе. Чимин вздрогнул, а затем снова замер. Его плечи совсем осунулись, руки безвольными плетями свисали с кровати. — Тебе нужно поесть. Ну же, Чимин. Пожалуйста. Омега не шевелится, лишь тихонько всхлипывает и подтягивает ноги ближе к себе. Впервые в жизни Джин растерян настолько сильно, что не знает, что ему делать. Внутри закипает ярость на альфу, который посмел сделать это, но разум твердит, что всё наладится. — Чимин, пожалуйста. Младший тяжело вздыхает. — Он не вернётся, да? Я слышал, как Хосок-хён говорил о том, что мой альфа ушёл в другую деревню, к другим омегам… — Хей, Намджун вчера гнал его до границы с эльфами. Никаких омег, солнце. Он вернётся к тебе, — Джин осторожно присаживается рядом и кладёт руку на худое плечо. — Вот как тебя можно не любить? Ты же такой милый и прекрасный. У тебя милые щечки, и каждый альфа мечтает, чтобы ты выносил ему щенка. Брось думать о всяком бреде. Чимин снова всхлипывает и поднимается на локтях. Лицо у него заплаканное, под глазами залегли чёрные круги, а губы слегка опухли. — Ты правда думаешь, что он ценит меня? — Конечно. Это видно невооружённым глазом. Младший хитро улыбается и забирает из рук Сокджина чашку. — Как и то, что Намджун тебя взглядом облизывает. — Ах, ты, мелкая пиявка! Комната наполняется громким смехом двух омег. *** Альфы и Тэхен возвращаются ночью. Кай мирно спит на руках Хосока, а Тэхен прижимается плечом к своему альфе. Юнги нет среди них. Поднявшись на ноги, Джин неуверенно улыбается, кивает Тэхену и Хосоку, а когда те уходят в дом, омега направляется к Намджуну. Тот стоит у сарая, прижавшись плечом к косяку и опустив взгляд в землю. Сокджин подходит к нему тихо, становится рядом и скрещивает руки на груди. — Ты солгал мне вчера насчёт Юнги, да? Он не у эльфов? — спрашивает омега, зная ответ на вопрос заранее. Альфа медленно поднимает взгляд на старшего и тяжело вздыхает. — У Юнги гон. Сегодня он сбежал из соседней деревни в лес. Мы с Хосоком пытались догнать его, но у него просто масса энергии. Глаза Джина расширяются, он слегка приоткрывает рот и почти не дышит. — Гон?! — Да. Сегодня ночью мы с Хосоком и Чонгуком пойдём снова. Мы притащим его домой и запрем в комнате. Будет знать, паршивец. Старший растерян. Если у Юнги гон, то почему он не остался в соседней деревне? Ему бы, как альфе из благородного клана предоставили бы омег, дали отдохнуть несколько дней, а затем бы отпустили восвояси. Мысль о том, что все это из-за Чимина не даёт покоя, пока Джин готовит ужин проголодавшимся за день альфам. Чонгук, сидя на стуле, практически засыпает, но Хосок трясёт его за плечо. Альфы чувствуют переживания, и пытаются подбодрить. — Джин-хён, не нервничай. Мы приведём Юнги домой утром. Он бродит поблизости, потому что здесь Чимин, — говорит Хосок, принимаясь за еду. Намджун согласно кивает, а младший тихо и недовольно бурчит в свою тарелку. Сокджин хочет верить этим альфам. Они внушают доверие, и омега садится напротив, наблюдает, как едят оборотни, а затем пробегает по комнатам, где спит Тэхен, Чимин и Кай. Чимину после утреннего разговора стало гораздо лучше, он даже вышел на улицу, но Джин все равно чувствует боль, исходящую от младшего. Когда давно за полночь, а на улице стоит непроглядная тьма, альфы уходят. Чонгук сонно переставляет ногами вслед за Хосоком, а Намджун какое-то время стоит рядом с Джином на крыльце и смотрит на ночное небо. Чёрное такое, прямо как грусть Чимина, которая навалилась неожиданно на плечи. — Мы найдём его, — говорит тихо альфа и спускается вниз. Джин молча смотрит на него и кивает головой. — Ничего не бойтесь. Мы будем поблизости. И уходит медленно. Сокджин видит, как тот перевоплощается и скрывается между деревьями, мелькнув напоследок белым хвостом. Внизу, в деревне, один за другим загораются уличные фонари, освещающие тусклым светом узкие улочки. А лес перед их домом тёмный-тёмный, словно они находятся на самом глубоком дне в мире, и становится не по себе. Джин по привычке засыпает на крыльце, облокотившись спиной о стену, но отчётливо слышит каждый шорох в радиусе ста метров. Он, будучи единственным оборотнем в этом доме на данный момент, должен защищать спящих внутри омег. Пока не вернутся их альфы… Утро встречает холодом и дождём. Угрюмые тучи лениво плывут по небу, солнца нет, как и настроения что-либо делать. Морось постепенно перерастает в настоящий ливень, Джин смотрит, как у порога в небольшую ямку собирается вода, образуя лужу, и уходит в дом. На автомате готовит завтрак на всех, топит печь, пока в большом пустом доме не становится тепло, и направляется к Чимину. Тот уже не спит, лежит на постели, на животе, свесив голову вниз. Выглядит он болезненно и устало, будто вовсе не ложился спать, и Сокджин осторожно присаживается рядом и кладёт руку на узкие плечи. — Ну что опять? — спрашивает старший, поглаживая потную кожу. — Я нехорошо чувствую себя, — тихо говорит Чимин и жмурится.— Живот болит, и голова трещит… Сокджин проводит рукой по спине, ласково гладит и слегка улыбается. — Это нормально. Юнги был груб с тобой тогда, поэтому… — Хён, нет. Это что-то другое! — младший на мгновение вскидывает взгляд на него, а затем смущённо отводит его в сторону. — Раз ты так думаешь, то нам следует сходить к лекарю в деревню. Чимин молча кивает и поднимается с постели. Тэхен ждёт их на кухне. Старший уходит будить Кая. Тот спит в комнате Хосока, свернувшись в клубок и зарывшись носом в мягкую подушку. Сокджин осторожно кладёт руку на тёмную макушку и тепло улыбается, когда мальчик открывает глаза. — Доброе утро, — говорит омега, и волчонок поднимается на локтях. — Доброе утро. Где Хосок-хён? — Он ушёл в лес, но скоро вернётся. Идём завтракать, малыш. После завтрака Чимин собирается к лекарю, Джин, можно сказать, навязывается с ним. Тэхен остаётся со щенком дома, говоря, что всё будет хорошо и ему можно доверять. Как только омеги выходят из дома, то неподалёку слышится рычание, и Сокджин напрягается. В воздухе витает запах злобы и недовольства, а также крови. Он видит знакомого белого волка, который рычит, выталкивая большой лапой кого-то вперёд. Этот кто-то Юнги, который пахнет кровью и немного возбуждением. Его глаза блестят, судорожно ища кого-то среди омег, и останавливаются на Чимине. Тот сжимается до минимального размера, поджимает плечи и прячется за Джином. Юнги из-за этого рычит ещё громче, а волчье обличье постепенно меняется на человеческое. Он падает на землю животом и тяжело дышит. Позади него появляется ещё двое волков, один чёрный — Чонгук, второй рыжий — в нём все узнают Хосока… *** Ветер бьёт в лицо, а лапа в очередной раз по колено уходит в землю. Юнги рычит, пытаясь выбраться из грязевой ловушки. Он с ног до головы облит грязью, хвост словно облез, а морда расцарапана до крови. Покусанная шея зудит, и альфа думает о том, что ему стоит бояться Джина. Зубы у него острые и крепкие, он мог бы запросто вырвать ему позвоночник. Злость охватывает тело, хочется кого-нибудь растерзать, но поблизости никого, лишь тишина и темнота. Он сбежал из деревни. Ему дали омег и заперли в доме, но эти сучки пахли так мерзко, что у него, казалось, сейчас глаза разъест и нос отвалится. Он вспоминает красивые глазки омеги, которого пометил, и его милый носик-кнопочку. Волк скулит и просит вернуться домой, к Чимину, такому милому и нежному мальчику, но в груди снова собирается ком злости, и Юнги снова бежит куда-то, ломая небольшие кусты на своём пути. Холодная морось бьёт по лицу, и Юнги, не видя дороги, скатывается в овраг. Сил подняться уже нет, ему тяжело дышать, а зубы скрипят от злости. Он чувствует других альф-оборотней, которые приближаются к нему, и желание подраться возникает неожиданно. Волк внутри довольно рычит, готовясь вырвать глотку другого оборотня, а когти на лапах судорожно сжимают мокрую землю. Юнги ложится на землю и терпеливо ждёт Запах ближе и ближе, а когда между деревьями мелькает белая шкура, альфа срывается. Он рычит, бросаясь вперёд, но другой оборотень больше и сильнее, он уворачивается от зубов, а его большая лапа ложится на грудь Юнги и мгновенно прижимает его к земле. «Только попробуй. Я не посмотрю, что ты в моей стае и перекушу пополам», — слышит Юнги и понимает, что хотел убить своего вожака. Намджун сильнее его в десятки раз, поэтому, скорее всего, он бы его убил, захотев этого. Большая лапа сильно давит на грудь, когти блестят в опасной близости от шеи, а взгляд вожака отнюдь не добрый. «Ты не смеешь уходить в другую стаю. Я твой вожак. Подчиняйся мне!» Юнги тихонько рычит, но уши поджимает, признавая поражение. Из лесу появляются Чонгук и Хосок. Последний скалится на него и смотрит со злобой. «Попался, оболтус». «Я твой хён!» «Плевать!». Намджун прерывает их рычанием, скалится на Хосока и оборачивается обратно к Юнги. «Сейчас ты пойдёшь домой, проведешь гон взаперти. А если попробуешь добраться до омег, то я самолично убью тебя!» Юнги становится смешно, ему хочется подраться, и он снова язвит: «Не волнуйся, Джина я не трону. Этот злой омега чуть не откусил мне голову, хён. Надеюсь, в твой гон он тебя укатает». Вожак снова рычит, видимо, не оценив шутку, но лапу убирает. Альфа поднимается, качаясь, и едва ли не падает опять на землю. Лапы разъезжаются, но Намджун подхватывает его, головой придерживает бок, а Чонгук оказывается с другой стороны и тоже прижимается, чтобы старший не упал. Юнги рычит, потому что у него гон, хочется подраться, но Чонгук и Намджун лишь заботятся о нем и не желают зла. Когда они выходят из леса, Юнги первым делом чувствует привлекательный для себя запах. Его глаза быстро обводят двор и останавливаются на испуганном Чимине, который прячется за спиной Джина. Тот смотрит на него со злостью, и альфа рычит, обращаясь в человека. Намджун подхватывает его под живот, но тот все равно падает в грязь лицом. Альфы обращаются и уносят бессознательное тело в дом и запирают в комнате, самой дальней по коридору. Она пустая, с решёткой на окне, с холодными стенами и полом, устланным шкурами. Юнги кладут прямо на пол, а потом уходят, закрыв дверь на засов. Сокджин уходит на кухню, чтобы приготовить поесть альфам. К нему приходит Намджун, становится в дверях, облокотившись боком об косяк и смотрит, улыбаясь. — Что? — омега смущённо улыбается в ответ. — Ты так хорошо смотришься на нашей кухне. Будто всю жизнь с нами, — тихо говорит блондин. — Вы куда-то собирались идти, когда мы пришли? — Да. Чимин плохо себя чувствует, мы решили сходить к лекарю в деревню. Присмотришь за Каем? — омега не спеша накрывает стол, и Намджун садится на стул напротив. — Хорошо. Заблудиться не должны. Лекарь живёт в самом крайнем доме. Хороший старик, бета. Роды у моей матери принимал, — говорит блондин, принимаясь за еду. На кухне появляется практически засыпающий Чонгук, к боку которого словно приклеился Тэхен; за ними входят Хосок и Кай, держась за руки. Джин смотрит на них и скрещивает руки на груди. Альфа, увидев недовольный взгляд, отпускает маленькую ладошку мальчика и обходит стол вокруг. Чимин ждёт его на улице. Он сидит на ступеньках, подперев подбородок рукой, и смотрит на своё отражение в небольшой луже. Взгляд опечаленный, немного потерянный, а пухлые губы печально опустили уголки вниз. Джин шумно вдыхает воздух носом, чувствуя резкий запах Юнги, которым, кажется, пропахло всё в округе. Им срочно нужно к лекарю. *** Лекарь действительно оказался милым бетой, который радушно принял их и угостил чаем. В его доме пахло сдобой и немного травами. Он увел Чимина в соседнюю небольшую комнату для осмотра, а Сокджин остался на кухне. Время шло и шло, бета возился долго, видимо, старость давала о себе знать. В соседней комнате было тихо, лишь шорохи и болезненные всхлипы Чимина разрезали тишину. Джин терпеливо ждал, вдыхая запах травяного чая снова и снова, но внутри переживания росли, как снежный ком. Через какое-то время бета всё-таки вышел из комнаты, помыл руки в ведре и обернулся к омеге. Из комнаты вышел Чимин, который выглядел настолько напуганным, что у Джина сердце сжалось. — Чимин, подожди меня на улице, хорошо? — тихо просит оборотень и улыбается краешками губ. Младший неуверенно кивает и выходит, тихо притворяя за собой дверь. Лекарь тяжело вздыхает, скрещивая руки на груди. — Ребёнок здоровый, начал развиваться правильно. Маловат, конечно, для волчонка, но это дело поправимое. Нахмурившись, Сокджин произнёс громкое: — Ребёнок? Бета улыбнулся. — Я же сказал: ребёнок. От оборотня. Омеге нужно больше есть, чтобы волчонок вырос большим и сильным. Паренёк-то худющий, будь он уже на третьем месяце, то волчонка бы потерял уже. Джин растерялся. Он не знал, как реагировать на эту новость. С одной стороны он был рад за друга, ведь ребёнок — это такое счастье, новая жизнь, продолжение твоей собственной. С другой стороны было страшно, зная, как Юнги отнёсся к Чимину. Ему не нужен ребёнок сейчас. Как он, грубый, неотесанный чурбан, сможет быть отцом? Он же ребёнка своего будет бить, или, того хуже, выкинет его вместе с Чимином вон из дома. Джин тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Бредовые мысли… — Хорошо, я понял, — омега тяжело вздохнул, приваливаясь спиной к стене. — Значит, с ним всё нормально. — Да. А у тебя самого давно течка была, парень? — спросил бета, обведя его взглядом. — Я родил два года назад. Течки столько же и не было. Лекарь покачал головой. — Значит, скоро протечешь, — сказал он, улыбаясь. — Ты случайно не омега нашего вожака? Я этого оболтуса принимал, когда мать его рожала. Маленьким был, а сейчас вымахал какой. Остепениться ему пора. Джин, смущенный, таким вопросом, забегал взглядом по стенам, избегая смотреть на лекаря. — Нет, я не его омега. Мне пора. Бета лишь покачал головой, смотря ему вслед…