Блики солнца в волосах

Солнце лениво бредет вдоль горизонта, с любопытством заглядывая в каждое окно. Медленно вечереет, и альфы собираются на обход границы. Сокджин не знает, когда они вернутся, но надеется, что поскорее. Намджун улыбается ему и становится рядом на пороге. Он, будто заботливый муж, прощается с ним и обещает поскорее вернуться, обнимает и уходит. В доме остаются четверо омег и один альфа, у которого гон. Юнги второй день сидит в комнате взаперти, еду не принимает, звуки никакие не издаёт, а Джин все никак не решается войти к нему. Нужно поговорить с ним, извиниться за то, что он чуть не убил его, и сказать про ребёнка. Чимин ещё не знает, и Сокджин чувствует себя редкостным предателем. Он идет к Юнги и медленно открывает дверь. Альфа сидит, привалившись спиной к холодной каменной стене, тихо дышит, а глаза его прикрыты. Прикрыв за собой дверь, Джин подходит ближе и ежится от дикого холода. Юнги слышит его, чувствует его запах и поднимает голову. Глаза его обычные, слегка с прищуром и усталостью, не такие дикие как у альф в гон. Юнги выглядит адекватно, по крайней мере будет понимать, о чём пойдёт речь. Если он заклеймил Чимина, то ему не плевать на его дальнейшую судьбу, поэтому он должен знать. — Не боишься вот так заходить сюда? Я могу наброситься на тебя, — ухмыляется альфа, Джин фыркает, складывая руки на груди. — Тогда я вцеплюсь в твою шею и вырву глотку, — говорит он грубо. Юнги шипит на него недовольно и вытягивает ноги вперёд. — Чего тебе надо? Омега вздыхает, пытается собраться с мыслями, но выходит плохо, и Юнги начинает злиться: — Если ты просто пришёл постоять здесь, то вали. Не люблю, когда меня взглядом убивают. — Ты гонишь меня? Я пришёл сказать тебе важную новость, касаемую Чимина,— быстро проговаривает старший и подходит ближе. Альфа вздрагивает, услышав заветное имя, а затем неуверенно поднимает взгляд на хёна и тихо спрашивает: — Он уходит от меня, да? — С чего ты взял? — Джин присаживается рядом с ним, чувствуя растерянность, витающую в воздухе. — Ну он же... Я его. Он должен меня ненавидеть, — шепчет блондин, и его дыхание сбивается. — Я не буду против. Омега улыбается ему тепло, и Юнги окончательно теряется в догадках. — Чимин беременный. Он ждёт твоего волчонка. Альфа замирает, даже дыхание задерживает. Его глаза вот-вот покинут глазницы, а челюсть упадёт на пол. Сидя рядом с потрясённым альфой, Джин тихо хихикает в ладошку, а Юнги неожиданно вскакивает на ноги и дергается к двери. Сокджин громко рычит, тот останавливается у самой двери, взявшись за ручку, и омега подходит к нему и отталкивает обратно к стене. — Тебе ещё нельзя. Твой гон пошёл на спад, но ещё не закончился полностью. Ты же не хочешь причинить боль Чимину и вашему малышу? Юнги тяжело вздыхает и скатывается вдоль стены обратно на пол. Он прикрывает глаза и опускает голову на грудь. — Договорились? Альфа недовольно сопит. — Ладно. Когда Джин уходит, Юнги снова поднимается на ноги и начинает бродить по комнате. Внутри бушует множество чувств: счастье, злость, спокойствие... Хочется выбраться из этой чертовой коробки, пойти к Чимину, упасть на колени и вымолить прощение. Он так виноват в том, что не умеет контролировать свою грубость, ему очень хочется, чтобы Чимин сейчас оказался здесь. Неужели у него, грубого, вечно злого альфы и у милого, нежного лапочки Чимина может появиться малыш? Юнги не может сдержать улыбки, глубоко втягивает носом воздух и улавливает знакомый запах омежьего тела. Чимин словно совсем рядом, в соседней комнате или в коридоре. Альфа чувствует его, подходит к двери. Чувствует его запах сквозь тонкую стену и хочет обнять. — Юнги? Оборотень вздрагивает и прижимается щекой к двери. — Юнги, это я, Чимин. Альфа едва ли не воет, сдерживает довольное рычание и жмется к двери ближе, пытаясь найти тепло омежьего тела. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает омега, и Юнги улыбается. Ну почему это маленькое чудо заботиться о нем после произошедшего? — Все со мной хорошо, малыш, — получается слишком мило, но Юнги плевать. — Как ты? Что-нибудь болит? Тебя никто не обижает? За дверью слышится тихий смешок, и альфа, наконец, чувствует тепло. Чимин, видимо, прижался к двери, и Юнги почувствовал его сквозь дерево. — У меня всё нормально. Юнги улыбается ещё шире. — Я хочу обнять тебя. Слышится шорох, и тихое: — Я тоже, альфа. — Ты не ненавидишь меня, Чимин? — За что?— голос звучит иначе, и Юнги мысленно даёт себе подзатыльник. — Я сделал тебе больно. Какое-то время омега молчит, прижимаясь к двери, и оборотень скулит тихо. —Ты вернулся домой живым. Свой гон ты провёл в другой деревне, и это... — Свой гон я провёл в лесу, гоняя оленей, малыш. Из деревни я сбежал, хотел вернуться к тебе, — говорит альфа, прикрывая глаза. — Я ненавижу себя за то, что сотворил. Прости меня. Чимин улыбается своей нежной улыбкой, Юнги чувствует это даже сквозь дверь. — Я прощаю тебя. *** Джин готовит ужин, слушая рассказы Кая о том, как они с остальными альфами ходили в лес. В основном это звучит как «Хосок-хён смешной, он быстро бегает и я видел, как он надавал тумаков Чонгуку» и что-то ещё про озлобленного на весь мир Юнги и довольного Тэхена. Конечно, мальчик упоминает про Намджуна , что тот самый большой волк, с красивой шерстью и острыми зубами. Сокджин улыбается и кивает, продолжая резать овощи. Когда ужин готов, омега идёт за Тэхёном и Чимином. Комната последнего пуста, и, проходя мимо запертого в самой дальней комнате Юнги, он слышит голоса. Останавливается и выглядывает из-за косяка. На полу, перед запертой дверью, на коленях сидит Чимин и что-то быстро щебечет, прижимая руки к деревянной поверхности. Наверняка, Юнги почувствовал запах Джина, поэтому тот спешит уйти, чтобы не вмешиваться в разговор. Два дня пролетают незаметно. Сменяются один за другим, Джин даже не успевает отследить их, потому что практически не выходит на кухню. Утром он выпустил Юнги, который теперь недовольно на него рычит, всякий раз проходя мимо. В какой-то момент омега начинает чувствовать себя неважно. Он едва ли не падает в обморок, но Тэхен вовремя оказывается рядом и подхватывает его за плечи. — Хён, тебе плохо? Сокджин давит улыбку, чувствуя боль в животе. — Нет, все отлично. Боже, да у него течка! Омега старается держаться, не показывать виду, но Юнги чувствует его. Он ловит его на кухне, с утра, когда Джин только-только проснулся, оттесняет его к стене и рычит тихо: — Совсем уже жить надоело? Омега рычит в ответ и отталкивает блондина от себя. — Не твоё дело,— говорит он грубо, на что альфа лишь ухмыляется. — Меня твой запах не привлекает. А вот оборотни со своей округи соберутся здесь, — говорит он и уходит. Джин провожает его прямую спину злобным взглядом, затем вздыхает и идёт будить Тэхена. Тот слегка перепугано смотрит на него, вдыхает сладковатый запах течной омеги и шепчет: — Хён, ты... Джин прикрывает глаза и прижимает руки к воздымающейся груди. — Присмотри за домом, хорошо? Мне нужно в деревню, — просит старший, и Огонёк кивает, спешно поднимаясь с кровати. Он не будит Кая, хватает с вешалки шерстяную кофту и спешит в деревню внизу. Сердце колошматит, а низ живота неприятно тянет, и Джину попросту хочется расплакаться. Альфы бросают на него косые взгляды и ухмыляются, невзначай проходя рядом. Он ускоряется, практически бежит по улочкам, чувствуя десятки острых альфьих запахов, сворачивает в узкий переулочек, где неприятно пахнет гарью, и его кто хватает за руку и вжимает в стену. Запах тяжёлый, давит на лёгкие, и Джин пытается рассмотреть наглеца. По запаху — альфа, на вид — грузный мужик, который задевает его грудь своим толстым пузом. Глаза у альфы лихорадочно блестят, и Джин рычит на него, скаля ровные зубы. — Убери руки, тварь. Мужчина смеётся, и омега едва ли не задыхается, потому что толстый живот давит на него сильнее. — Не рычи, милашка. Твоя попка течёт, хочет альфу,— он наклоняется ближе, и омегу начинает тошнить,— значит, я помогу. Джин снова рычит, толкает мужчину от себя, а тот хватает его за руки и прижимает назад к стене. Судорожно дергаясь, омега пытается придумать что-нибудь, в голову лезут всевозможные мысли о том, что нужно сдаться, но Джин думает, вспоминает все произошедшее за последнии дни, и решение приходит само собой. Кто-то появляется рядом с ними, в переулке темно, и Сокджин видит лишь силуэт. Запах. Альфа пахнет так знакомо, и омега вдыхает его глубже. Неизвестный рычит, подходит ближе. — Руки прочь от него,— рык, выпад вперёд, и толстяк валяется на земле. Джин тихонько стонет, когда альфа обнимает его.— Все хорошо, это я, хён. Старший улыбается и шепчет сквозь слёзы: — Намджун, боже, прости... Альфа тяжело вздыхает и нехотя отстраняется. — Все хорошо, — повторяет он.— Зачем ты шёл сюда? Тебе что-то понадобилось? Джин смотрит на такое красивое лицо напротив, Намджун выглядит обеспокоенным, и омега понимает, насколько соскучился по этому прекрасному мужчине. — Я шёл к лекарю,— тихо отвечает брюнет, и альфа кивает: — Хорошо, пошли. Я провожу тебя. Идут они в тишине. Джин идёт впереди, нервно дергая руками край рубашки, а Намджун идёт сзади и незаметно вдыхает запах течной омеги. Думает, что незаметно. Слыша его дыхание совсем рядом со своей шеей, Сокджин краснеет и хочет провалиться сквозь землю. — Подожди здесь, я скоро, — говорит омега, когда они подходят к дому лекаря, и Намджун неохотно кивает, оставаясь за дверью. Бета, увидев его, заулыбался, кивая на стул. — Что-то с Чимином?— спрашивает он, перекладывая травы из одной баночки в другую. Джин собирается с мыслями и не слышит вопроса, прокручивает в голове все исходы будущего диалога. Бета смотрит на него с недоумением, когда он падает перед ним на колени. — Прошу Вас, дайте мне отвар скины*, я не хочу мучиться, — голос жалкий, практически писк, но бету это не трогает. Он хмурится, слыша название травы, которая останавливает течку, а затем тяжело вздыхает, кладя свою ладонь на макушку Джину. — Не говори глупостей, дитя. Я прожил достаточно много лет и видел много омежьих смертей. Эта трава может лишить потомства и даже убить. Я не могу дать её тебе, — лекарь прикрывает глаза, поглаживая мягкие волосы. — Думаю, твой будущий альфа не будет рад тому, что у вас не будет волчат. Да и жить тебе есть ради кого... Джин сдерживает слёзы и поворачивает голову в сторону окна, по ту сторону которого к стеклу прижимается Намджун, пытаясь что-то рассмотреть. — Наш вожак будет против того, чтобы ты травил свой организм. Альфа дёргается и скалится, и Сокджин уверен — он всё слышит. — Извините, я...— слова обрываются, и омега замолкает. Бета улыбается краешками рта. — Иди домой, Джин. Ничего не бойся. Тихо всхлипнув, омега поднялся с колен и направился к двери. Страх охватывает тело, когда перед ним появляется Намджун. Он молчит, но Джин чувствует злость, исходящую от него. Домой они идут в такой же тишине, в какой и пришли, только альфа идёт впереди, а омега буравит его спину перепуганным взглядом. Он же не запрет его в комнате? Сокджин не собирается делать глупости, и просто переждет течку на ногах, как делал это в подростковый период. Да, когда ему было тринадцать, у него началась первая течка. Он ранняя пташка, так ему сказала мать. Дом встречает их шумом. С ног старших едва не сбивает Чонгук, Тэхен выскакивает следом за ним и останавливается рядом с омегой. Выходит Хосок с Каем на руках и Юнги с Чимином. Взгляды всех альф в миг оказываются обращены на Джина, но стоит только Намджуну тихонько рыкнуть, как все разбегаются по своим комнатам. Альфа смотрит на него в упор, улыбка давно не касалась его губ, а глаза лучатся нежностью. — Не смотри так на меня, пожалуйста, — тихо просит омега, сворачивая в коридор. Ему срочно нужно переодеться, потому что его штаны насквозь пропитаны смазкой. Её много, она течёт по ногам, стекает к ступням, а влажная ткань неприятно холодит кожу. — Ты пахнешь так... — блондин замолкает, останавливаясь рядом с Джином, прямо за его спиной. Старший сглатывает, берясь за ручку двери, и толкает её, делая шаг в комнату. — Неудивительно, что тебе сейчас нравится мой запах, — отвечает он, закрывая дверь. Выдохнув, Сокджин скатывается на пол, садится влажной задницей на холодный пол и тихонько стонет, сжимая штаны в области паха. За дверью слышится рык Намджуна, он бьёт в дверь с такой силы, что та едва не слетает с петель, дребезжа. Джин всхлипывает, чувствуя прилив возбуждения, и ползком добирается до кровати. Укладывается прямо поверх покрывала и закрывает глаза, слыша сквозь сон рычание за дверью.... * Скина — вымышленная мною трава для остановки течки. *** Джину казалось, что он с ума сходит. Всю ночь он не спал, остервенело дроча и заглушая стоны в подушке. Утром у него просто не было сил подняться и выйти. Он чувствовал себя растекшимся на солнце мороженым, таким же липким и нагретым. Хотелось окунуться в холодную воду с головой, но выйти омега боялся. Он слышал, как в коридоре туда-сюда ходит Намджун, чувствовал запах леса и тумана, улавливал возбуждение и хотел биться головой о стену. Альфа наверняка провёл всю ночь у него под дверью, охранял Джина, пока тот спал, свернувшись клубком. Джин просто хотел умереть. А ещё больше — позвать сюда Намджуна и позволить ему сделать то, чего он так хочет. Сокджин не против. Он хочет этого альфу, хочет обнять его и поцеловать, почувствовать жар его кожи и запах на своей. Когда в дверь стучат, то Джин дёргается от неожиданности, поднимает голову и внимательно смотрит на дверь. Стук повторяется, и омега вздыхает тяжело, закрывая глаза и глотая рыдания. — Намджун, пожалуйста, не надо... Запах тумана бьёт в нос, и от этого грудь жжёт. — Хён, это я. Открой мне,— Чимин. За его дверью сейчас стоит Чимин, и Джин недоумевает, что ему нужно. — Я принёс завтрак и подушку Намджун-хёна. Тебе станет легче. Джин минуту взвешивает все за и против, а затем, пошатываясь, встаёт, открывает дверь, но за ней никого уже нет. На полу стоит тарелка с горячим супом и лежала небольшая белая подушка. Взяв в руки принесенное, омега снова скрылся у себя в комнате. Тарелку оставил на тумбе, а подушку неуверенно поднёс к лицу, вдохнул приятный для себя запах и неожиданно для самого себя застонал. Подушка пахла Намджуном... Джин обхватил её ещё сильнее, вжался носом в белую ткань и рухнул на постель. Свернувшись в клубок, юноша прикрыл глаза, дыша запахом Намджуна. Возбуждение медленно отступало, накатывала сонливость, и омега уснул на какое-то время. Голову охватил туман. Словно сквозь толщу воды Сокджин услышал сильный стук в дверь, но подняться сил не было. В дверь продолжали стучать, и в какой-то момент она попросту слетела с петель с с грохотом упала на пол. В комнату ворвался Чонгук, тяжело дыша и порыкивая. Они подскочил к постели, и Джин дёрнулся в сторону, испугавшись альфы. Но младший не стал набрасываться на него, обеспокоенно осмотрел и выдохнул. — Хён,— он попытался отдышаться, — Намджун сказал тебе уходить скорее отсюда. Беги в лес, прячься... Джин тихо всхлипнул, слезая с кровати. — Что...что произошло? Чонгук ничего не ответил, в несколько широких шагов добрался до двери и скрылся в коридоре. Джин последовал за ним, но на улице никого не оказалось. В деревне слышались крики, в воздухе витал запах крови вперемешку с вонью шерсти, омега даже смог почувствовать запах Намджуна. Было страшно, и Джин хотел бежать в деревню. Нужно найти Кая и остальных, узнать, что произошло. Только он сделал шаг в сторону деревни, как позади послышался рык, и Сокджин резко обернулся и замер. Перед ним, скалясь и капая слюной на землю, стоял совершенно незнакомый оборотень. Чёрная шерсть клоками висела на нем, морда была окровавлена, а зубы опасно блестели. Джин сглотнул, отступая назад. Обратиться он был не в силах, ноги его практически не держали, но он с трудом развернулся и всё же побежал к деревьям, в надежде скрыться в лесу. Оборотень снова рыкнул и бросился следом... *** Намджун громко зарычал, пугая всех оборотней поблизости. Волки из соседних деревень пришли на запах течного Джина, окружили их дом, и вожак сейчас попросту не мог себя контролировать. Оборотней было семеро, все одинаково чёрные и возбуждённые, как и сам Намджун. Чонгук, Юнги и Хосок увели остальных омег, а Сокджин остался в доме. Вожак до последнего верил, что сможет отстоять омегу, рвал одну глотку за другой, уводя чужаков в деревню. Остальные альфы их племени выбрались и встали в защиту своих семей, но Намджун понимал, что шансов у них меньше. Когда вернулись Чонгук, Юнги и Хосок, то вожак уже был практически бессилен. «Чонгук, сейчас же иди и скажи Джину, чтобы он бежал в лес и прятался! » «Но я...» «Быстро!» И Чонгук, поджав уши, бросился к дому. Намджун, собрав остатки своих сил, поднялся с земли и продолжил рвать глотки. Он не помнил, скольких альф-чужаков убил, но те появлялись снова. На смену семи пришли десять, потом ещё и ещё... Чонгук вернулся так быстро, словно никуда не уходил. В воздухе повис сладковатый запах течной омеги, и чужаки замерли, принюхиваясь. Юнги налетел на замершего оборотня и вцепился ему в холку. Тот зарычал, задергался в попытке скинуть с себя белого волка, но Юнги сжал зубы ещё сильнее и потянул на себя. Позвоночник с хрустом вырвался из горячей плоти, и оборотень отбросил его в сторону, пачкая морду кровью. Чонгук проворно появлялся рядом, кусал больно за бока, а Хосок налетал с другой стороны и рвал шею зубами. Намджуна захлестывала гордость за своих волчат, а затем он втянул воздух вокруг себя. Пахло волчьей кровью и Джином... Видимо, последний выбрался из дома так быстро и направлялся в лес. Учуявшие его оборотни порывались следом, но Намджун налету перекусывал им шеи, пачкая белую шерсть кровью. Разрывая очередного оборотня, вожак краем глаза заметил, как один из чужаков тайком сбежал с поля боя и направлялся к их дому. Злость захлестнула голову, и Намджун поспешно бросился следом. Хотелось растоптать этого волчару, вырвать ему позвоночник зубами, но тот был слишком быстрым, а Намджун — слишком уставшим. Чужак добрался до дома быстрее него в разы. Намджун увидел до смерти перепуганного Джина, который пятился от чужака, а затем побежал. Оборотень бросился следом, а Намджун утробно зарычал, до боли сжимая зубы. Он, чувствуя страх омеги, понимал, что его злость может разорвать грудь, и бросился за чужаком. Адреналин вскипел в крови, а зубы хотели вцепиться в горячую плоть. Догнав чужака, Намджун набросился на него со спины, цепляясь в задние ноги, а тот лапой толкнул Джина в спину. Омега, вскрикнув, упал на землю животом, но подниматься не спешил. Намджун ухватился за шею чужака и громко зарычал, валя того на землю. Оборотень зарычал в ответ, скидывая с себя вожака, поднялся на лапы и бросился на него, вонзая зубы в грудь. Оборотни сплелись в один клубок, катались по земле, громко рыча друг на друга, клацали зубами и сверкали жёлтыми глазами. Джин перевернулся на спину и взглянул на оборотней. Два сильных самца сейчас боролись за него, норовя вырвать друг другу глотки, а он был всего лишь призом в этой битве. Чужой оборотень уступал Намджуну в размерах, но он был моложе и быстрее. В какой-то момент чужак с лёгкостью откинул Намджуна в сторону, и тот со скулом упал неподалёку на землю. Второй оборотень оскалился, обернулся на омегу и начал наступать, будто хищник к добыче. Намджун, который поднялся с земли так же стремительно, как и упал, подскочил к чужаку, вцепился ему в холку и потащил на себя. Джин неожиданно застонал, чувствуя, как по коже бежит возбуждение, и оборотни замерли, смотря на него. Две пары жёлтых глаз пожирали его живьём, Намджун, оказавшийся более устойчивым к запаху течной омеги, одним литым движением вырвал позвоночник у врага. Чужак со скулом опустился пузом на землю и, прикрыв глаза, умер... Намджун, всё ещё рыча и сжимая чужие кости в зубах, опустил свою лапу на мёртвое тело и оглушительно громко завыл, роняя позвоночник на землю. Из деревни послышались ответные вои, слитые в один, означавший победу. Вожак выдохнул, отступил назад и обратился. Перед Джином стоял альфа, который широко расставил ноги, пытаясь удержаться в стоячем положении, в порванной до плеч рубахе и в штанах, изодранных до колен и испачканных кровью оборотней. — Намджун, — омега тяжело вздохнул и медленно поднялся на ноги. Волк смотрел на него такими дикими глазами, что Сокджину стало не по себе. — Ты проведешь эту течку со мной,— твёрдо говорит Намджун, быстро подходит к нему и поднимает на руки. Джин согласно кивает, вжимаясь в горячее тело оборотня.