Но сначала мы поживём

      Последний ворон покинул замок в полдень, пролетая над рекой Вендуотер, чтобы добраться до самых дальних уголков Вестероса. Один улетел на стену, другие — в Королевскую Гавань, в гораздо более короткое путешествие, а некоторые — в Винтерфелл. — Пусть ветер будет попутным, — молилась Арья, наблюдая, как последние птицы улетали, разнося приглашения в когтях. Её внутренности, кажется, завязывались в тугой узел каждый раз, когда она представляла, как люди читаю содержимое писем, узнают о её помолвке и решают, стоит ли вообще ехать на их с Джендри свадьбу.       Они решили пожениться через четыре луны, чтобы дать гостям достаточно времени для планирования путешествия и самого пути. Брану, если он примет приглашение, понадобится всего несколько коротких недель, чтобы добраться до Штормового Предела, и будет ещё быстрее, если он отправится сюда на лодке из порта Королевской Гавани в небольшие доки залива Разбитых Кораблей. Для Сансы поездка из Винтерфелла по Королевскому тракту займёт не менее месяца при благоприятных условиях.       Но путь Джона из Чёрного замка был бы долгим и коварным, и, несмотря на долгие весенние дни, свет на севере по-прежнему угасал рано, ограничивая время, которое он мог провести в дороге. Так что ему может понадобиться до двух лун, чтобы добраться к ним. А ведь письмо может даже не дойти до Джона в течение нескольких недель. Всё зависит от того, где он находится. Арья слышала, что теперь он путешествовал с одичалыми вместо того, чтобы отбывать приговор в Чёрном замке. Никто на Стене не мог ему указывать, так как он был помилован Браном и мог идти туда, куда ему вздумается. Сейчас он мог находиться в Зачарованном лесу неделями и даже не получить её письма до тех пор, пока не решит вернуться к Стене. Это может случиться в день её свадьбы, либо же не произойти никогда. Она тяжело вздохнула, когда потеряла птиц из виду в облаках над Королевским лесом. Возможно, ей следовало написать пять или шесть лун.       Был ещё один человек, для приглашения которого не было необходимости в вороне, — Давос. Они обнаружили его, сидящим в своих огромных покоях, которые уже стали ему домом. Его жена Мария приехала с мыса Гнева, чтобы жить в Штормовом Пределе вместе с ним. Давос не часто требовался в столице. Бран сказал, что мастер над кораблями сейчас не нужен, потому что кораблей как таковых нет, а восстановление небольшого флота не потребует его участия. Фактически, необходимости во флоте также не было. В Вестеросе царил мир, и это было сделано, чтобы обеспечить простых людей работой. Оказалось, что в Королевском Совете титулы совершенно не соответствовали их содержанию. Так, например, Бриенна и Подрик практически всё время проживали в Винтерфелле, несмотря на то, что входили в состав Королевской гвардии. Реальной угрозы правлению Брана не было, поэтому Бриенна поклялась служить другому Старку. Бронн проводил всё своё время в новом доме в Хайгардене, а Сэм, когда не занимался мейстерской работой, проводил дни с Лили и их малышом Джоном.       Они рассказали Давосу и Марии о том, что поженятся через четыре луны. Мария захлопала в ладоши, расплакалась от счастья и уже начала планировать огромное застолье и роскошную церемонию в сентябре. — Мы хотим провести небольшую церемонию в богороще перед чардревом, — сказал ей Джендри, пока она цеплялась за него и лепетала о приглашении всех знатных лордов и леди королевства. — — И мы хотим видеть только самых близких, — добавила Арья.       Доброе лицо женщины в мгновение осунулось, и она быстро отступила от Джендри: — О! Конечно, ты хочешь, чтобы твоя семья была здесь… глупая я старуха… — Мария, — прервал её Джендри и сделал шаг навстречу, — когда мы говорим о семье, мы имеем в виду и вас с Давосом тоже.       Её глаза снова наполнились слезами, и она обняла Джендри за шею. Зрелище, которое заставило Арью и Давоса смеяться из-за того, что Мария была в половину роста Джендри. Сам Давос тихо сидел на кровати с влажными глазами, пока Мария громко рыдала в грудь лорда Баратеона. Через мгновение он встал и подошёл к Арье, пока его жена продолжала превращать одежду Джендри в носовой платок. Он заключил её в тёплые отцовские объятия и нежно поцеловал её волосы. — Я так рад за вас обоих, — он явно сдерживал слёзы, когда отступил назад и обхватил её лицо своими руками. — Ничто не может радовать меня больше, чем ваше счастье.       Он повернулся, чтобы подойти к Джендри, и Арья смотрела, как они неловко хлопают друг друга по спине, как это делают мужчины, прежде чем, наконец, поддаться эмоциям и заключить друг друга в настоящие объятия. — Ты никогда не знал своего отца, — сказал Давос, — а мы потеряли пятерых наших сыновей в битве при Черноводной. Мне хотелось бы… — его голос прерывается, и он пытается вернуть самообладание, — мне хотелось бы думать, что я был тебе кем-то вроде отца, так же, как и ты был для меня как сын.       Арья решила, что хотя бы выражение лица Джендри в этот момент делает эту свадьбу того стоящей. Она видела его таким счастливым только тогда, когда сказала, что хочет прекратить пить лунный чай, и когда он впервые увидел её после Долгой ночи в Винтерфелле. Чистая радость озарила его лицо, улыбка достигла его глубоких голубых глаз, которые застилала пелена слёз. — В нашей церемонии мы хотели бы объединить некоторые обряды Веры в Семерых с северным традициями.       Арья пояснила: — Джендри рассказал мне, как проходят южные свадьбы. Нам нравится традиция с плащами, за исключением того, что мы будем покрывать ими друг друга, а не только он меня. Мы хотели бы пожениться днём, а не ночью, чтобы после церемонии можно было устроить большой праздник для всех, кого не было в богороще. И нам не нужен септон, на Севере церемонию проводит глава семьи жениха. — Поэтому, — продолжил Джендри Давосу, — мы хотим попросить тебя поженить нас.       Слёзы, которые так долго стояли в глазах Давоса, наконец пролились. — Да, конечно, я был бы польщён, — он смотрел на них с родительской гордостью. — А кто отдаст невесту? — спросила Мария. — Надеюсь, Джон, — ответила Арья. — Я отправила ему ворона… а если нет… что ж, думаю, я в состоянии дойти до старого дерева, — отшутилась она, хотя эта ситуация глубоко её беспокоило. — У нас есть только два условия, касаемо праздника, — сказал Джендри. — Во-первых, вы можете пригласить любых лордов и леди, каких захотите. Кого бы вы ни пожелали, пригласите их. Чем больше, тем лучше. Но мы также хотим, чтобы все крестьяне в деревне за пределами замка также были приглашены. — Прекрасная идея, мои дорогие, — сказала Мария, — но боюсь, что Большой зал, хоть и большой, не сможет вместить всех. — Мы знаем, — ответила Арья. — Само собой разумеется, поэтому наш праздник будет снаружи, на территории главной крепости. Мы вынесем скамьи и длинные столы на улицу, расставим свечи, и пир будет под деревьями и звёздами, — Арья улыбается Джендри, вспоминая песню, которую Том Севенструн пел для них, когда они были помладше. — В конце концов, мы любим лес. — Я прослежу, чтобы всё было исполнено, — согласился Давос. — А второе условие? — Пожалуйста, отправьте ворона в гостиницу на перекрёстке и напишите, что лорд и леди Баратеон приказывают повару Горячему Пирожку приехать и помочь с пиром. — Горячий Пирожок? — Мария приподняла бровь от удивления — Старый друг, — пожал плечами Джендри. — И отличный повар. Лучший соус Семи Королевств, — добавила Арья. — Ну, я полагаю, мне стоит начать, — сказал Давос, найдя способ уйти высморкаться и, наконец, высушить глаза.       Его жена быстро последовала за ним.