***
Я так задумался, что совершенно ничего вокруг не замечал. И только почувствовав сильный удар в плечо, вернулся в реальность. М-да, нехорошо вышло, налетел на одного акана из местных, чуть с ног не сбил. Пришлось извиняться, оправдываясь радостью от известия про отпуск, мысленно взвыв, словно тойгу на луну. Почему мне так не везет? Лучше бы на кого другого налетел, а сейчас этот тип привяжется – не отвяжешься. Аркедил, так звали молодого даэва, моментально расплылся в доброжелательной улыбке и, отмахнувшись от извинений, подхватил меня под руку. Всё, теперь придется в миллион первый раз выслушивать историю про тяжелую жизнь сиротки, брошенного в раннем детстве бессердечными родителями в лесу Маэллан. Ничего не напоминает? Меня оставили на дороге в Исхальгене, его – в лесу, полном дикими зверями. И никто не захотел взять чужого ребенка в семью. Роль Уль Го Ррына в жизни Аркедила сыграл какой-то жрец. Парнишка давно уже набивался в друзья, упирая на схожесть судьбы. Я обычно делал вид, что искренне верю в его сказки, и готов исповедоваться, расчувствовавшись до рыданий в жилетку такому всему своему в доску приятелю, регулярно лезущего в душу. Мы даже пару раз сидели в местной таверне за кружкой популярной здесь вонючей браги. Но, увы, я же весь в трудах, балауров карьерист! Пожрать некогда, не то, что с «лучшим другом» обстоятельно пообщаться. Несколько баек уже были скормлены в ответ на «страшные тайны» любопытствующего «брата по несчастью», и приняты им вполне благосклонно. Ладно, пока он трындит, по-быстрому придумаю историю в качестве сегодняшнего «откровения». Как обычно, про что-нибудь не вполне законное, но на серьезный компромат не тянущее. - Как подумаю, что меня младенцем выбросили родители, так кровь в жилах закипает! Если бы на завернутого в тряпки ребенка первыми вышли не охотники, а тойгу или муглы, мы бы сейчас не разговаривали! Конечно, охотники не бросили, отнесли в деревню, но не нашлось человека, который хотел бы взять сироту к себе. Я переходил от женщины к женщине, в итоге, меня приютил жрец. Ага, вступление отыграл хорошо. Горькие воспоминания детства, до сих пор гложущие нежную душу шепелявого провокатора. А у меня сюжет еще не оформился, надо спешить. - И я вырос в деревне, подрабатывал, как мог. Иногда убирался на складе, на мосту или чинил что-нибудь. Жителям деревни часто требовалась грубая сила, приходилось браться за любую возможность добыть кусок хлеба. Стесняюсь спросить, чем в это время занимался жрец. Им вообще-то неплохо платят в Храме. Так, не отвлекаться! Сейчас Аркедил поведает, как украл пару яиц или крынку молока у соседки и иррау! Потребует «ответную песнь». - Но однажды меня позвал жрец, чтобы отдать одеяло, в которое я был завернут, когда меня нашли, и ожерелье. Добрый опекун сказал, что оно лежало в одеяле. Ты даже не представляешь себе мое удивление при виде драгоценности! Роскошное ожерелье выглядело очень дорогим... И мне стало интересно, почему люди, у которых была такая вещь, выбросили меня. От неожиданности я даже с шага сбился. Вот это поворот! Аркедил между тем увлеченно продолжал, полностью войдя в роль. Хе-хе, кто-то слишком увлекается мелодрамами. - До этого я не думал о своем прошлом, но после того, как увидел ожерелье, меня стали часто посещать мысли о том, кто мои родители. Этот вопрос не потерял актуальность даже после того, как я стал даэвом. Поэтому до сих пор ощущаю в глубине души какую-то пустоту. Поэт однако! А где же скупая мужская слеза? Хотя с его круглой деревенской физиономией потомственного фермера, она смотрелась бы совсем не романтично. - Очень хотелось отправиться на поиски своих родителей, но мне было страшно, и я до сих пор ничего не сделал. Но теперь-то точно смогу собраться с духом и найти их. Это ожерелье поможет мне! Посмотри, оно же явно сделано на заказ, поэтому, если найти мастера, который его создал, можно будет отыскать и хозяина. Я покивал, поддакивая, и с нетерпением стал ждать фразы, ради которой ломалась вся комедия. Было одновременно любопытно и обидно. Неужели меня считают настолько идиотом, что даже логичную легенду придумывать лень? Ладно, охотники просто сгребли дитятку в охапку и притащили в деревню, но там-то младенца сразу размотали – перепеленать, да и элементарно глянуть, какого пола находка. Что-то мне трудно представить простых деревенских женщин, увлеченно спихивающих друг другу ожерелье, стоящее больше их поселения вместе взятого. И куда смотрели шиго? Не налетели, чтобы выкупить у крестьян диковинку, которую в столице можно продать с громадной выгодой, даже если реализовать отдельно камни, отдельно переплавленную оправу. Опять же, жрец – не в маразм же он впал, такую приметную вещицу, если отправить запрос по храмовым каналам, опознали бы довольно быстро. А служитель культа вместо вполне естественного поступка, просто прячет побрякушку, даже не используя ее на прокорм подопечного. Я еще раз внимательно глянул на ожерелье, которым Аркедил продолжал размахивать перед моим носом и мысленно хмыкнул, заметив кое-что забавное. Кажется, эту красоту сейчас начнут мне совать. Точно! - Я долго думал о том, откуда нужно начинать поиски, и решил, что шиго по имени Чеуминг, который торгует дорогими предметами, знает бывшего владельца этого ожерелья. Ну конечно! А самому пройтись к хозяину аукциона и проверить догадку у тебя ботинки разболелись или лично явился Великий Айон и категорически запретил? Шепелявый сделал паузу, потом глубоко вздохнул и, словно прыгая со скалы в омут, выдал: - Не мог бы ты взять ожерелье и разузнать, кто мои родители? Надеюсь, у тебя получится найти их! С нетерпением буду ждать результат и немного побаиваться. Ножкой бы еще шаркнул! Мне стоило громадных усилий, чтобы не рассмеяться ему в лицо, но вместо этого я, не дотрагиваясь до драгоценности, жестким захватом зафиксировав руку Аркедила, потащил его к упомянутому шиго. Парень дернулся, пытаясь вырваться, не преуспел и срывающимся шепотом поинтересовался, куда мы направляемся. Полюбовавшись на панику в широко распахнутых глазах своего спутника, я ответил, добавив, что берусь помочь «дорогому другу» причем немедленно. А если Чеуминг не знает заветное имя, то окажется полезен в другом, не менее важном деле – заверит расписку, что некий акан из Альтгарда действительно по собственной воле и без принуждения передал мне ожерелье, подробное описание которого будет прилагаться. - Зачем это? – Аркедил едва поспевал за моими быстрыми шагами. - А ты подумай! Я же бывший вор, вдруг у стражи возникнут странные вопросы, откуда у нищего даэва такая дорогая цацка взялась. Похоронить собственную карьеру из-за недоразумения, согласись, было бы слишком глупо. Даже если обвинения признают ложными, пятно на репутации останется! К тому же надо официально подтвердить, что вот этот, этот и те три камешка всего лишь крашеные и тщательно отполированные эфирные кристаллы. - Раэн, неееет! Такого не может быть! Парень побледнел, словно жертва вампирьего беспредела. - Скажи, что ты пошутил! Жестоко, но шутка есть шутка. Ха-ха? Да? - Не хочу тебя расстраивать, а придется. Признаки косвенные, однако, вполне достоверные. Сейчас придем к шиго, у него есть специальные реактивы, он проведет более точный анализ – тогда сам убедишься. Стекло не даст настолько красивых бликов, поэтому я и предполагаю эфир. Но готов поставить ржавую подкову против полновесного золотого, что пять камней в ожерелье заменены на фальшивку. Аркедил закатил глаза и повис на мне всем весом. В обморок решил брякнуться что ли? Я такого лося на себе не дотащу, пришлось приводить в чувство легкими оплеухами. Слава Асфелю! Добрались! - Кярун! Я могу продать вещь по хорошей цене! – поздоровался с нами Чеуминг дежурной фразой. Узнав о цели визита и, осмотрев ожерелье, шиго нешуточно разволновался. Някая через каждое слово, он чуть ли не приплясывал около прилавка. - Ничего себе! Даже в Пандемониуме непросто найти такую вещь. Не видел подобного ни разу в жизни. Эх, если бы оно принадлежало мне! Настолько роскошное ожерелье под силу создать лишь нескольким ювелирам из всех, работающих в Асмодее! Обратитесь к Ланс в столичном Храме ремесел, она знает каждого выдающегося мастера, и сможет сказать конкретней. А еще руки бы оторвать тем вандалам, которые заменили уникальные камни грубой подделкой!***
Не прошло и часа, как я уже беседовал с Ланс, оставив полуобморочного Аркедила на попечении Чеуминга. Шиго оказался прав - ей хватило одного взгляда, чтобы назвать и ювелира, и заказчика. - О, это же то самое ожерелье! Его изготовил старый Бидфин. Тогда я еще работала у него, отлично все помню. Он потратил много времени, создавая свой последний шедевр. Верховный жрец Бальдр заказал нечто необыкновенное для своей единственной дочери Аннемари. Девушка только переродилась в даэва, и отец хотел отметить это событие шикарным подарком. Мне запомнился тот случай, потому что ожерелье было настолько сложным, что даже Бидфину было тяжело сделать его. Повторить его работу почти невозможно - слишком трудно добыть материалы. Камни в нем очень редкие. Неудивительно, что утерянные заменили эфирными кристаллами. Интересная закручивается интрига – дочка Верховного жреца слишком уж важная дамочка. Малейший намек даже не на гнусную историю с брошенным ребенком, а на пятно на репутации этой фифы, и мне походя голову снимут, причем скажут, что так и было. Поэтому прежде, чем соваться с расспросами, я поспешил посоветоваться с Хеймдаллем. Тот меня внимательно выслушал, повертел в руках пресловутое ожерелье, увидев расписку, стребованную с Аркедила, расхохотался, впрочем, визит к аристократочке разрешил, не преминув заметить: - Сам разговор тебе ничем не грозит, а вот замена камней и эта расписка кое-кому может стоить карьеры, если не жизни. Попрошу одного друга подстраховать, но ты там тоже будь настороже, думаю, попытаются ограбить, чтобы избавиться от улики, да и на тебя долг повесить. Не вернешь побрякушку – вечность будешь расплачиваться за нее, и не взять с собой не получится: без ожерелья дочка Бальдра слова не скажет. С таким напутствием я и отправился в знаменитый на всю Асмодею район Анхейла. Мне повезло – не пришлось ломиться в особняк, набитый охраной, объясняя каждому встречному-поперечному качку цель визита. Аннемари сегодня потянуло «на этюды» к фонтану, украшающему небольшую площадь в центре их пресловутого «золотого района». Жеманная девица в фривольном костюмчике около мольберта с умным видом складывала из пальцев почти неприличные жесты, прикидывая перспективу. Моё появление было воспринято с брезгливо-недовольной миной на мордашке, сменившейся легким интересом при демонстрации ожерелья. - Это действительно моя вещь – подарок отца на перерождение в даэва, только, увы, давным-давно утерянная. Где вы его нашли? Рассказал, подражая уличным поэтам – играя голосом в наиболее драматических местах. Вроде, получилось похоже. Во всяком случае, девица фыркнула, скрывая прорвавшийся смешок, и тут же изобразила оскорбленную невинность. - То есть, вы хотите сказать, что если это моё ожерелье, значит, и тот человек мой сын? Я ведь даже не замужем, не смейте говорить обо мне такое! Однажды я заметила, что ожерелье пропало, и подумала, что его просто украли. Может быть, вор и есть родственник Аркедила. О Асфель! Еще одна сказочница с непродуманной легендой! У нее исчезает эксклюзивная драгоценность бешеной стоимости, а она не поднимает шума, не объявляет его в розыск, лишь пожимает плечами: «Где то ожерелье, что папенька дарил? Исчезло? Украли? Ну и ладно, надену сегодня другое». А мне в эту чушь прикажете верить? Хорошо, я идиот, я поверил, продолжение сказки будет? Аннемари картинно вздохнула. - Кажется, этому человеку драгоценность нужнее, чем мне. Отнесите тогда парню и шкатулку, сделанную специально для ожерелья. Хоть оно и не поможет ему найти родителей, но пусть он сохранит его, потому что оно… очень редкое, вот. Все, отправляйтесь в путь. Бритра и Тиамат! Мне захотелось схватиться рукой за лицо в извечном жесте выражения безнадежности диалога, в ответ на изреченную явную глупость. Здесь всем, кому нужнее, отсыпают побрякушки стоимостью в целое состояние? Это же мечта любого вора! Ах, вы ограбили сокровищницу? А что же коробочки-упаковочки не взяли? Вот, как раз совершенно случайно таскаю с собой, вдруг снова наведаетесь! Берите-берите, только хабар не продавайте, он редкий! Широко улыбнувшись самой дебильной улыбкой, которую только смог изобразить, спрятал ожерелье в шкатулку, старательно «не заметив» лежащего на бархате обивки письма, забросил ее в куб и, распрощавшись с дочкой Бальдра, бодро пошагал к выходу из Анхейла. Разумеется, едва завернул за угол, ознакомился с посланием – ведь и фогусу понятно, что предназначалось оно мне. Кто-то, устроивший весь этот спектакль, с самого начала вовсю давил на сиротские чувства, то ли провоцируя заняться поисками неведомых родителей, но тайно, то ли предостерегая от этих самых поисков, демонстрируя пример бедняжки Аркедила. В письме, кроме очередного сюжета для мелодрамы про несчастную любовь и последовавшую смерть незнатного, но зверски благородного героя, затравленного влиятельной родней девушки-аристократки, были в конце странные строки. Так сказать, квинтэссенция всех сегодняшних телодвижений. «Это всё было сделано для твоего же блага: если станет известно, что ты мой сын, тебя убьют. А ты должен выжить, что бы ни случилось!»***
Я шел, не замечая дороги. Думал, прикидывал варианты, и складывающаяся картина совсем меня не радовала. Еще больше не обрадовал чей-то грубый голос, потребовавший остановиться и вывернуть карманы, сопровождающийся легким звоном неосознанно поставленного щита. Звон повторился, потом еще и еще. Мгновенно вернувшись в реальность, я грязно выругался, не сдерживая эмоций. Мало того, что забрел в самый неприглядный уголок столицы – к заброшенным складам в воздушном порту, так еще и оказался зажат в тупике профессиональными грабителями. В арсенале волшебников уйма мощных заклинаний, рассчитанных на вот такие ситуации, когда нужно разобраться с толпой, но, увы и ах, пока не разовьешь магический резерв до определенного уровня, они останутся лишь бесполезной теорией. Я пока мог эффективно противостоять одному, максимум двум противникам. Пятеро плюс где-то затаившийся стрелок, методично долбящий уже едва держащийся щит это для меня гарантированное поражение. И не сбежать – каменные лабазы слишком высоки, чтобы быстренько забраться на крышу, а единственный проход между ними перекрыт гнусно ухмыляющимися громилами. Шакалы почувствовали запах крови и одурели от осознания собственного превосходства. Стая приготовилась разорвать одиночку. Ведь не просто ограбят – еще поизгаляются в свое удовольствие. К сожалению, мне слишком хорошо был знаком этот тип мерзавцев. Так, отставить панику! Посмотрим, насколько я хороший актер. Затравленно оглянулся, вызвав у настроенных хорошенько развлечься подонков смех и улюлюканье, а потом с воплем ужаса шарахнулся спиной вперед прямо на громил. Те, не ожидавшие, что жертва предпочтет их общество некой неведомой опасности, завертели головами, пытаясь рассмотреть, что же меня напугало до неконтролируемой паники. Стрелок, не желая попасть в своих, оставил в покое мой почти разлетевшийся щит. Просто замечательно! А теперь создать изгиб пространства и времени. Очутившись позади грабителей, я обновил щит и, что есть силы, бросился бежать, петляя, словно эльрок, играющий между деревьями. В спину мне неслись проклятья вперемешку с площадной бранью, но меня заботили лишь хаотические рывки из стороны в сторону, чтобы стрелок не смог просчитать путь и ударить на упреждение. Мне почти удалось оторваться от преследователей, но беда пришла, откуда не ждали. Надо было бежать, подобрав полы мантии, как делают женщины в длинных платьях. А так я запутался в этой хламиде и кубарем полетел вниз, напоследок сильно приложившись о камень мостовой. Грабители радостно завопили, обещая мне насыщенную «культурную программу» до самого утра, а то и дольше – это уж зависело исключительно от моего болевого порога, потому что фантазия у них внезапно оказалась довольно богатой. Я попытался вскочить и продолжить ночную гонку, но со стоном рухнул обратно – похоже, нога сломана. Отчаянье накатило тяжелой волной, погребая под собой все остальные чувства. Ни страха, ни злости – одна всепоглощающая безысходность, перешедшая в какое-то странное оцепенение, напоминающее сон наяву. - Эй, Спящая красавица, просыпайся – не время, да и не место разлеживаться! – внезапно раздался над головой чей-то ироничный голос. – Как же я неудачно тебя зацепил! Да вставай, наконец! Легкий укол «коррозией» снял сонные чары, на удивление, не причинив ожидаемых повреждений. Сюрреалистическая картина – преследовавшие меня громилы застыли замысловатой скульптурной группой, а рядом со мной стоит, нетерпеливо притопывая, коллега-волшебник в роскошном черном плаще, отделанном серебром. Тоже такой хочу вместо осточертевшей мантии! Заметив, что я пришел в себя, маг быстро открыл пространственный тоннель и, выждав немного, недовольно поморщился. - Чего сидим, кого ждем? Или душа жаждет бойни посреди столицы? Уходим, пока эти милашки под действием заклинания – убивать их тебе на потеху не стану, еще я на всякий сброд ману не тратил! - Ногу сломал или сильно вывихнул – не наступить, - буркнул в ответ на неожиданное обвинение. - Эх, молодежь! Так красиво начал отступление и умудрился настолько глупо всё просрать. Незнакомец подхватил меня за шиворот, одним движением вздернул в вертикальное положение и затащил в тоннель. Воротник протестующе затрещал, а я с печалью подумал, что подобные выходки от столичных мажоров становятся чуть ли не традицией. На том конце тоннеля нас уже ждал Хеймдалль. Выслушав краткий пересказ наших приключений, он многословно поблагодарил волшебника, оказавшегося той самой обещанной подстраховкой, затем сунул мне в руки флакон с целебным зельем и кивнул на находящуюся рядом телепортационную площадку. - Учитель хотел тебя видеть, дуй к нему, потом уже оттуда вернешься в Альтгард. Попросишь Суэрона подписать тебе допуск в секретную секцию библиотеки Пандемониума. Да, чуть не забыл, держи! – В довесок к флакону у меня в руках оказался запечатанный свиток. – Предписание о твоем назначении на дальнейшую службу в гарнизон Морхейма.