*.*.*.*.*
Что-то не так, Хосок сразу это чувствует. Дома слишком тихо. — Солнце? Ты здесь? — в ответ слышится какое-то копошение из спальни, а потом далёкое: — Я тут! — а позже снова копошение. Хосок по пути снимает куртку и стучит в дверь. — Юнги? Все хорошо? — З-заходи, только предупреждаю тебя, не смейся, — Хо дёргает за ручку, и дверь отворяется. Юнги лежит под большим одеялом, с головой спрятавшись под ним. — Эй, ты чего? — он подходит ближе и обнимает любимое тело через одеяло, тянет за его край, Юн на мгновение жмурится, освободившись из укрытия, но позже с интересом наблюдает за чужой реакцией. Хосок сначала улыбается чужому лицу, но в следующую секунду затыкает свой рот обеими руками. — Не смей, я предупреждаю, не смейся надо мной. Омега восседает на кровати, а одеяло прикрывает нижнюю часть оголенного тела. На голове в серебристых волосах виднеются кошачьи уши. Чертов Юнги и этот чертов ободок. Хосок убирает руки и до боли закусывает губу, наблюдая за чужими действиями. Юн немного приподнимается, выпутываясь из одеяла и показываясь абсолютно нагим. Хосок снова задерживает дыхание и чувствует, как топорщится ширинка его штанов. Он подходит ближе и присаживается на край кровати. Юнги стреляет в альфу соблазнительным взглядом и игриво усаживается на чужие колени. Наигранно дует губки и тычет в чужую грудь пальчиком. Черт возьми, сейчас же запретите эгье Чон Юнги! Оно скоро убьет Хосока, и Юн останется без мужа. Что младшего повергает в шок, так это мягкий, пушистый хвостик, который выглядывает из-за спины Юна. До крови закусывая губу, он трогает хвостик и понимает, что это ебаная анальная пробка. Хосок несдержанно оглаживает чужие бока, наслаждаясь их мягкостью. Выцеловывая каждый миллиметр бархатной кожи, оставляя багровые следы на чужих ключицах. Юнги несдержанно стонет, льнет ближе, стягивает ненужную одежду с мужа. Целует такие родные губы, полностью отдаваясь и наслаждаясь процессом. Хосок, будучи раздетым по пояс, не торопится. Так было всегда, потому что иначе никак. Юнги — это чёртов ангел в дьявольском обличии, им хочется наслаждаться долго, тягуче, бесконечно. Хосок думает, что никогда не насытится им. Простых прелюдий Юнги становится недостаточно, он приподнимается с чужих коленей и умоляюще заглядывает в глаза. — Пожалуйста, сделай что-нибудь, я хочу... так сильно хочу, — Хо в ту же секунду перемещает свои руки на мягкие омежьи ягодицы, сжимая и раздвигая их в стороны. Поглаживает длинный кошачий хвостик чертовой анальной пробки. Надавливает на нее, загоняя глубже, а после полностью вытаскивает ее. — Что ты хочешь, детка? Давай же, скажи мне. — Тебя хочу, пожалуйста, ах... я уже не могу, — омега несдержанно трётся своим стояком о живот младшего, все пытается не оставить между ними ни миллиметра. Хосок резко вставляет пробку и мучительно медленно двигает ей. А Юнги и не пытается сдерживать свои блядски громкие стоны. Собственное возбуждение давит сильнее прежнего, доставляя дискомфорт. Он убирает руки от любимого тела и быстро расстегивает ремень своих джинсов, оттягивая резинку боксеров и доставая возбужденную плоть. Юнги хнычет и просит продолжить, а Хосок не медлит и снова принимается за дело. — Будь хорошим котиком, Юнги. Попроси как следует. Юнги на мгновение замирает, уходя в свои мысли и обхватывая шею своего мужа, смотря из-под опущенных ресниц. Хосок приподнимает его подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Его взор застилает пелена возбуждения, за которой пылают адские огни. — М-мяу? — в мгновение по комнате раздается громкий визг, и Хосок падает на пол, таща за собой Юнги, и не сдерживает свои эмоции, он пищит и хохочет, сотрясаясь в приступах нервного смеха, и все больше умиляется. Юнги встаёт с его колен и заливается краской. — Чертов Ким Тэхен! Не нужно было слушать этого придурка, — тараторит омега, возмущённо скрещивая руки, но позже смущается и утыкается в свои колени. — Я не могу! Как ты можешь быть таким нереально милым и горячим одновременно?! Боже, ты же мой котенок. — приближается к омеге и трогает его ушки, пропуская серебристые волосы через пальцы. Не нужно забывать, что тот до сих пор обнаженный и сидит на холодном полу. Хосок обнимает мужа и поднимает его с пола, заставляя того обвить его шею руками и уткнуться туда лицом. Темноволосый руками спускается к чужим ягодицам и сжимает их руками, старший сразу реагирует и обвивает ногами талию другого. Отлипает от чужой шеи и, все ещё будучи залитым краской, смотрит на Хосока из-под опущенных ресниц. — Ты такой красивый, — тихо говорит Хосок, целуя мужа в щёчки. — Правда? — Да-а-а, ты мой самый красивый котеночек, — в мгновение Юн заливается краской гуще прежнего и в шутку бьёт альфу по плечу. — Не смущай меня! — Я? Это ты, чертёнок, вечно смущаешь меня! — они несдержанно смеются и так же несдержанно счастливо целуются. Хосок аккуратно опускает того на кровать и отлепляется от таких сладких губ. Юнги вновь тянется за поцелуем, но Хосок лишь дразнит и не даёт такой нужной сейчас близости. Юнги приоткрывает рот и высовывает язычок, все ещё пытаясь дотянуться до чужих губ. Хосок смеется и все же сплетает свой язык с чужим в жарком и влажном поцелуе. Он спускается руками ниже, оглаживая и лаская такое красивое и на вид бархатное тело. Цепляет соски, терзает их пальцами, тело Юнги на ласки яро отзывается, выгибается и льнет ближе. Хосок перемещает руки на чужие бедра, чувствуя под ладонями тазобедренные косточки худого тела, и спускается ниже. Поглаживает чужие ноги, проходясь пальцами по внутренней стороне бедра омеги. Альфа переходит на бледные ягодицы, наслаждаясь видом того, как кровь приливает к мягким округлостям, если их сжать. От ласк небольшой член Юнги дергается, а поясница то и дело выгибается. Такой вид очень завораживает и только сильнее возбуждает Хосока. Все-таки его омега самый красивый. Юнги неожиданно берет инициативу на себя и в мгновение валит Хосока на спину и седлает его бедра. Стягивает ненужные штаны и боксеры с чужих ног. Берет в руку возбужденный член альфы и целует в покрасневшую головку. Хосок шипит и откидывает голову назад, пытаясь совладать с эмоциями. Омега надавливает на головку, размазывая предэякулят, и ведёт рукой от головки до основания. Целует по миллиметру эрегированный орган и применяет язык, оглаживая каждую венку, обсасывая головку и возвращаясь вниз к мошонке. Юн вбирает в рот поочередно каждое яичко, играясь с мошонкой, и с шумом выпускает их изо рта, начиная основную часть. Сомкнув губы на головке, он медленно опускается вниз, вбирая в себя член все больше и глубже и снова возвращаясь наверх. И так с каждым разом опускаясь ниже, сдерживая рвотные позывы. Хосок несдержанно стонет и лишь поглаживает омегу по голове. Юн всасывает щеки и с гулким хлюпаньем опускается ниже, носом упираясь в лобковые волосы, и выпускает горячую плоть, когда Хосок нетерпеливо отдергивает его. — Ложись. — Юнги выполняет приказ и ложится на спину, нетерпеливо ерзая и дотрагиваясь до своего возбуждения ладошкой. Хосок достает из тумбочки смазку и квадратик презерватива, кидая их на постель. Аккуратно погружает в любимого обильно смазанные пальцы. Толкается глубже, растягивая тугое отверстие, находит комочек нервов и массирует простату. Юнги хнычет на кровати, пытаясь насадиться глубже, почувствовать сильнее, ярче. Скулит, стонет, до белых костяшек сжимая простынь под руками. — Хосоки-и, я больше не могу. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... Хосок вынимает из любимого тела пальцы и открывает презерватив, раскатывая его по всему члену, стараясь не пропускать внутрь воздух. Смазывает горячую плоть смазкой и толкается в омегу. Комната наполняется двумя протяжными стонами. А Хосок, входя полностью, замирает и смотрит на открывшуюся перед ним картину. Юнги такой божественно красивый, волосы раскиданы на подушке, глаза сверкают, а на щеках густой румянец. И этот голос чуть хрипловатый, низкий, будоражащий, стонет так протяжно и сладко. Только под ним, только для Хосока, только сейчас. Хосок никогда не насытится им, за эту ночь они перепробовали кучу поз и все никак не могли прекратить это безумие. Альфа думает, что Юнги такой открытый, беззащитно лежащий под ним, с его лицом, когда он громко, надрывно кончает и подрагивает, выгибая свое тело, выглядит невероятно эстетично. Юнги, лежащий с невероятным наслаждением на своем лице, — самое прекрасное, что видел Хосок в своей жизни. И только для него, только для Хосока, только сейчас и, похоже, навсегда.*.*.*.*.*