*.*.*.*.*
Надоедливое солнце слепит в глаза, Юнги перекатывается на бок, чтобы прижаться к крепкому телу, но не находит его там. Юн сонно разлепляет глаза и недоуменно глядит на пустую половину кровати. Он хмурит брови. — Хосок-и? Хосок? — но дома лишь звонкая тишина. Юнги встаёт с кровати, громко зевает и заходит в комнату Чимина, который трогательно спит, зарывшись носом в одеяло. Юн улыбается и идёт на кухню, достает из холодильника молоко и начинает варить кашу. Через 20 минут дверь в квартиру отворяется, и заходит запыхавшийся Хосок. Юн идёт к порогу и вопросительно смотрит на него. — Где ты был? — Юни, я... э... был у Джина, он попросил помочь ему. Юнги поджимает губы и кивает, прекрасно зная, что Джин ещё неделю назад уехал с Тэхеном в Пусан. Но на этом он не зацикливается, доверяя Хосоку. Он смиренно стоит, ожидая, что Хосок как всегда заключит его в свои крепкие объятия. Но альфа лишь целует его в лоб и проходит на кухню. — Я такой голодный, солнце. Что на завтрак? Чимин-и уже проснулся? Юн совсем поникает и идёт кормить мужа. Совсем скоро просыпается Чимин и носится вихрем по дому. — Папа! Папа! — Что, звёздочка? — Можно я пойду в гости к Намджун-и? У него день рождения! Он попросил меня прийти к нему. — Когда это будет? — На следующей неделе, в субботу! Джун-и сказал, что очень расстроится, если я не приду. — Давай ближе к субботе мы подумаем об этом, хорошо? — Чимин угукнул и начал поедать овсяную кашу.*.*.*.*.*
Юнги завалился в кровать и стал ждать Хосока, который сидел в ванной уже полчаса. Он лениво листал ленту в инсте и залипал на милых котиков. Наконец, услышав щелчок, Юн поднял глаза на мужа и потянул к нему руки. Хосок улыбнулся и лег на кровать, слабо приобнимая омегу и даря маленький поцелуйчик в губы. Но Юнги, жадный до прикосновений, потянулся вновь, припадая к губам мужа. Тот промычал сквозь поцелуй, но под напором сопротивляться не стал. Юн огладил такие родные щеки, переходя на шею и грудь. Хосок остановил его руку одним движением. Юнги остановился и недоуменно посмотрел на альфу. — Юни, я... э... так устал... мы... — Юнги, не дослушав, коротко кивнул, отдергивая руки. Это впервые, когда Хосок отвергает его. Нет, Юнги, конечно, понимает, что тот устает. Но все равно очень обидно. Было такое чувство, будто бы он домогается до него. Омега грустно взглянул на младшего из-под опущенных ресниц и лег на свою половину, отворачиваясь к нему спиной. Он зарылся в одеяло и притянул коленки к груди, пытаясь сдержать влагу в глазах. Хосок тяжело вздохнул и выключив ночник, обнял того со спины, целуя в шею. — Я люблю тебя. — прошептал Хосок. Юнги закусил губу, медленно плавясь в теплых объятиях. Обида неприятно оседала в груди, Юн прокручивал все моменты в мыслях, пытаясь найти ответы на свои тревожные вопросы.*.*.*.*.*
Так прошла неделя, Хосок все так же не позволял дотрагиваться до себя и вел себя немного отстранено, сильно расстраивая этим Юна. Омега, будучи по характеру замкнутым, пытался держать свои чувства в узде, чтобы не наделать глупостей. Он все так же надеялся, что со временем Хосок расскажет в чем дело. Последней каплей стало то, что, когда Юнги попытался дотронуться до его груди, Хосок отшатнулся от него как от огня и убежал в ванную. Омега осел на кровати и зарылся лицом в колени. Хосок, через 10 минут придя в комнату, обнаружил такую картинку: Юнги сидел на кровати и плакал, вытирая крупные слезы рукавами пижамы. К слову, плакал Юн редко, хоть и был сентиментальным во время беременности. Он так горько лил слезы, а его лицо искажалось в такой боли, что Хосоку самому захотелось сесть рядом и поплакать вместе с ним. — Солнце? Ты... прости меня... пожалуйста... не плачь, прошу... я.. Хосок подошёл к омеге и попытался обнять, но тот скинул его руки. — Скажи, в чем дело? Я что-то сделал не так? Ты больше не любишь меня? Ты разлюбил меня... Тебе неприятно, что я прикасаюсь к тебе?.. От своих же слов Юнги начал плакать пуще прежнего, закрываясь от альфы. — Боже, Юнги, о чем ты говоришь? Как ты вообще можешь думать об этом? Я такой мудак, черт возьми. Я все так же люблю тебя сильнее всего в этом мире. Пожалуйста, потерпи ещё один день. Всего день, и ты все поймешь. — Юнги тихо встал с постели и ушел в ванную, пытаясь привести себя в порядок. В спальню он возвращаться не стал и ушел спать на диван, кутаясь в тонкий плед. Хосок вышел из комнаты, когда Юнги, утомленный от слез, крепко спал. Он неодобрительно цокнул и поднял его на руки, кладя его на его законное место. Хосок прижал этот комочек к себе и бережно гладил его по щекам, нежно расцеловывая лицо.*.*.*.*.*
Утром Юнги проснулся, опять не обнаружив Хосока рядом и совсем позабыв, что уснул в гостиной, но оказался здесь. Хосок спустя мгновение пришел в комнату и сел на корточки возле кровати. Юн сонно потянулся и выбрался из вороха одеял, усаживаясь в позу лотоса. — Юнги... Я не могу описать насколько люблю тебя. Это кажется помешательством, безумием. Наисильнейшим психическим заболеванием. Мне кажется, не проведя с тобой хоть секунду, я начинаю задыхаться. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь, умираю без тебя. И возрождаюсь рядом с тобой подобно Фениксу. Будто по щелчку пальцев, счастье разливается по хлеще, чем любой наркотик. Ты как доза, нужен мне постоянно. Я зависим настолько, что теряю голову, от твоих рук, твоего голоса, от запаха. Я никогда не влюблялся, никогда не встречался. Кажется, будто я всю жизнь ждал лишь тебя. Ты был первый, во всем, всегда. И им и останешься. Я люблю лишь тебя. Я дышу лишь тобой. Я живу только тобой. На момент данного монолога Юн лишь мог открывать и закрывать рот подобно рыбе и пускать крокодильи слезы. — С годовщиной тебя, солнце. — Хосок встал на ноги и повернулся к нему спиной. Альфа расстегнул рубашку и спустил ее с плеч, откидывая ее на пол. Немного помедлив, он повернулся к омеге лицом. И Юн замер, не веря своим глазам. Прямо на грудной клетке, под ключицей была татуировка. Надпись выведенная черным, гласила: “𝘐 𝘭𝘰𝘷𝘦 𝘺𝘰𝘶 𝘵𝘩𝘦 𝘧𝘪𝘳𝘴𝘵 𝘵𝘪𝘮𝘦. 𝘐 𝘭𝘰𝘷𝘦 𝘺𝘰𝘶 𝘵𝘩𝘦 𝘭𝘢𝘴𝘵 𝘵𝘪𝘮𝘦. 𝘠𝘰𝘶 𝘴𝘰 𝘩𝘢𝘯𝘥𝘴𝘰𝘮𝘦 𝘣𝘢𝘣𝘺, с𝘰𝘮𝘱𝘭𝘦𝘵𝘦 𝘴𝘦𝘵 𝘰𝘧 𝘮𝘺 𝘪𝘥𝘦𝘢𝘭𝘴. 𝘊𝘢𝘶𝘴𝘦 𝘐'𝘮 𝘺𝘰𝘶𝘳 𝘴𝘶𝘯 𝘥𝘰𝘯𝘰𝘳, 𝘈𝘯𝘥 𝘺𝘰𝘶'𝘳𝘦 𝘮𝘺 𝘤𝘶𝘵𝘦 𝘓𝘪𝘭 𝘔𝘦𝘰𝘸. 𝘐 𝘭𝘰𝘷𝘦 𝘺𝘰𝘶 𝘧𝘰𝘳𝘦𝘷𝘦𝘳. 𝘐 𝘭𝘰𝘷𝘦 𝘺𝘰𝘶 𝘧𝘰𝘳𝘦𝘷𝘦𝘳.„ Юнги встал на ноги и стал жадно оглядывать каждую букву, наконец приходя в себя и осознавая происходящее. — Ты... ты... что... о, боже. — Прости меня, пожалуйста. Татуировка долго заживала, и к ней нельзя было прикасаться. Мне приходилось тайком мазать ее мазью в ванной. — Ты... Господи...Хосок! — Юнги начал пускать слезы пуще прежнего, дотрагиваясь до надписи дрожащей рукой. Он скользил по ней пальцами и подумал, что как-нибудь обязательно проведет по ней языком. Юн привстал на носочки и начал целовать каждое слово на груди. Нежно сжимая чужие плечи, позже переходя на губы, наконец-то получая долгожданную ласку. Но вдруг остановился и в панике снова начал пускать слезы. — Юни, ты чего? Тебе не понравилось? — Годовщинааа. — будучи в своих глубоких размышлениях, Юнги совсем забыл про годовщину, и подарка для Хосока у него не было. От собственной глупости и забывчивости хотелось рыдать. Что он собственно и делал. — Я плохоо-ой му-уж. Я забыл про годовщину. Мне так жаль, так жаль... — Юнги, все хорошо. Не плачь, прошу тебя. Я чувствовал себя полным придурком всю эту неделю, когда отвергал тебя. Это я должен просить у тебя прощения. Ну же, улыбнись, я хочу видеть твою улыбку. Чимина я отвез на день рождения к другу. И вернётся он только вечером. Так что проведем этот день вместе. Юнги немного успокоился, но ему всё равно было очень стыдно. — Тем более, я знаю отличный способ, как ты можешь отплатить мне. — хитро произнес Хосок и по-собственнически положил руки на чужую поясницу и притянул к себе. — Я безумно соскучился по тебе и очень хочу тебя. Юнги хихикнул, совсем забывая про грусть, и в очередной раз повелся на эту авантюру. — Я люблю тебя так сильно, ты даже не представляешь. — прошептал Юнги в чужое ухо. — Оо, я предвкушаю это. — А ещё я тоже хочу себе татуировку. — О неет, ещё неделю воздержания, я не выдержу. Я слишком жаден для этого. — Дурачок. — Юнги счастливо засмеялся и потянул мужа на кровать, утопая в простынях.*.*.*.*.*