***
— Я всё же не понимаю, — всё никак не могла угомониться Алекса, встав напротив меня, загораживая мне зеркало. — Что он такого плохого тебе сделал, что ты его так не переносишь? Её бесконечные вопросы выводили меня из себя. Она же сама знает, что я ей ничего не скажу о ситуации с Маттео. Но эта девчонка готова пойти на всё, лишь бы выкопать и узнать того, чего ей не следует. Она не готова сдаваться без боя. Ей очень интересно, почему наши с Маттео отношения настолько плачевны и ужасны. Но то, что он совершил три года назад, когда нам было обоим по пятнадцать. Тогда мы были ещё глупыми подростками. И его поступок я никогда ему не прощу. В тот день мы впервые поцеловались, и именно он стал парнем, забравший мой первый поцелуй до конца моих дней. Всё это произошло днем в парке на лавочке, когда мы решили вдвоём вместе прогуляться после школы. Но никто и не знал, что именно это случиться в тот злосчастный в наших жизнях и судьбах. Когда мы оторвались друг от друга он быстро сбежал, пробормотав себе под нос слова извинения, после чего бесследно скрылся в дали парка, оставив меня одну — потерянной и ничего не понимающей — на лавочке среди пожилых людей, которые кидали на меня гневные и отвращенные взгляды с комментариями в мою персону.Чёртов засранец!
— Ты просто ничего не понимаешь, — вымолвила я спустя пару минут. В очередной раз закатила свои глаза, отругав себя за ужасную и невоспитанную привычку, и отвернулась в другую сторону, бросив взгляд на пол. Никто никогда не понимал меня. Они даже не старались этого сделать, а уже тогда делали свои поспешные и глупые выводы, уничтожая меня настоящую каждый день. Алекса прикусила губу, задумавшись. Она нахмурила свои брови, из-за чего между ними оказались складки. Её что-то очень сильные тревожила, потому что эту девушку просто невозможно утихомирить, пока она сама не успокоиться. Она также как и я была не готова мне полностью открыться. Её терзали какие-то сомнения и мысли, что становилась намного труднее себя сдерживать, не разболтав свою самую страшную тайну. И я её очень хорошо понимаю. Между нами повисло неловкое молчание. В комнате стояла убийственная тишина, что наводило на самые странные и стыдливые мысли. Между нами всё, как всегда, было трудно, и в это виновата только я. Та я, которая боится произнести вслух плохие слова, обидев любимого и самого родного человека в своей жизни. — Это ты нарисовала?! — удивилась Уильямс, показывая указательным пальцем на стену, где висел портрет моей «выдуманной» мамы, над которым я не так давно закончила работу, повесив на стену в своей маленькой спальне чтобы любоваться. — Да, это нарисовала я. — У тебя талант, Луна! — радостно воскликнула, хлопая в ладоши как маленький ребёнок. — Тебе в будущем стоит и дальше продолжать рисовать. Ты уже задумывалась на кого будешь поступать? — тут она повернулась ко мне, вскинув свою бровь вверх, скрестив руки у себя на груди. Из её рта всегда выходило множество вопрос, что моя голова уже начала ходить кругом. Какая я же она болтушка. И именно поэтому я её очень сильно люблю. Она никогда не даст мне скучать. Она ждала моего ответа. Если честно, то я даже ещё не задумывалась с какой специальностью связать меня себя в будущем. Я бы очень хотела попробовать себя в роли бухгалтера или фитнес-тренера. Но у меня идут плохи дела с физкультурой и алгеброй. В чём я действительно являлась профи, так это в рисовании, которому я уделяла больше всего своего свободного времени. Я отрицательно покачала головой, поджав губы, и посмотрела на лицо девушки, которое не выражало ни одной эмоции. — Тебе стоит подумать о университете с наклонами и направлениями на искусство, — вывела она вердикт, удовлетворённо облизнув свои губы. — Такой талант как у тебя, Луна, не должен пропадать. Ты будешь замечательной художницей! — блаженно закричала, радуясь своей идеей. Я нахмурила брови, ясно давая ей понять, что не хочу продолжать и дальше этот разговор. Мне стоит одной всё самой обдумать, не желая делать поспешных выводов. Мои рисунки — это просто хобби, которым я люблю заниматься. И уж точно в моей голове не было такого, что я могу связать своё будущее, свою будущую профессию и работу с красками и карандашами. Для этого дорогого увлечения нужно очень много денег, чтобы приобрести художественные материалы для профессиональных работ. Нужно ходить на курсы в художественную школу, где меня смогут обучить всем нужным знаниям, которые требуются каждому художнику. Но на это все нужны материальные средства, которые я не могу себе позволить. Я и так еле-еле проплачиваю эту маленькую квартиру, еду и одежду для себя. Я не готова понести на себя лишние дорогие затраты, о которых мне только приходиться мечтать. Это самая ужасная и необдуманная идея, которая могли прийти мне и моим знакомым на ум. — А ты можешь нарисовать меня, пожалуйста, — немедленно перевела тему брюнетка, как только увидела моё недовольное и грустное лицо, умоляющие выпрашивая меня. Она всячески умоляла меня согласиться нарисовать её, а после показать ей все мои рисунки. Я просто не могла ей в этом всё отказать, потому что я видела блеск в её глазах. Насколько сильно они горели от интереса ко всей этой ситуации. С довольным лицом кота, который объелся сметаны Алекса пошла переодеваться, подпевая себе под нос какую-то неизвестную мне песню — слегка пританцовывая— и мотала головой в разные стороны.***
— Как у тебя идут дела с Луной? — громкий хриплый мужской голос раздался на другом конце телефонной трубке молодого парня. — Ты и сам прекрасно знаешь, Дилан, — устало вздохнул парень на три секунды задумался, но потом быстро опомнился, продолжив, — что всё плохо. После нашего того поцелуя в парке она не обращает на меня никого внимания или просто не хочет обращать, словно я какое-то невидимое привидение, — пробормотал. — Ты должен присматривать за ней, Маттео, — недовольно пробурчал шатен, — пока она не натворила дел, о которых потом пожалеет. — Но почему ты сам не вернёшься домой и не будешь присматривать за своей сестрой, как самый настоящий и родной брат, — раздражённо прошипел Маттео, желая уже поскорее кинуть трубку, и лечь в свою постель. — Она умирает с каждым днём, Дилан. В её глазах нет больше той искры и блеска, которые были у неё когда-то. Мы сами убиваем, чёрт возьми, Валенте! Я думаю, что она не сможет прожить больше недели, — выпалил Бальсано, закидывая голову вверх, сжимая свои ладони в кулаки. — Тебе здесь никто не давал разрешение, чтобы ты думал. И перестань отдавать мне свои никчемные приказы. Только я здесь имею право тобой командовать. — Когда-то ты будешь стоять на кладбище около могилы своей сестры, оплакивать и винить себя в том, что только ты один виноват в её смерти, я даже не посмею тебе посочувствовать. Потому что это не тот Дилан, которого я знаю еще с самого раннего детства, — прорычал и скинул телефонный звонок. ’Только ты виноват, сукин сын, что я сбежал в тот самый лучший день. Ты самый настоящий ублюдок, который должен мёртвым гнить в своей могиле, никогда не заботясь, что дальше будет с моей малышкой. Ты не заслуживаешь, чтобы я дальше смел тебе помогать.’